Яйцо кукушки или преследуя шпиона в компьютерном лабиринте
— Привет, это Маркус Гесс из Ганновера?
— Это Ричард Ковей. Я репортер из Калифорнии. Я могу с вами поговорить?
— Я не могу разговаривать.
— Об этом деле с хакерами — не могли бы вы мне сказать, вы один работали или с кем-нибудь еще?
— Я не могу отвечать. Дело еще находится в суде.
— Каковы были ваши намерения?
— Это было мое хобби.
— Я не могу говорить по телефону, возможно, он прослушивается.
— У вас есть адвокат?
— Вы знаете Ласло Балоша из Питтсбурга?
— Нет. Никогда о нем не слышал, кроме как из газет.
— У вас есть какие-нибудь соображения, каким образом Балош заполучил фальшивые данные?
— Я не могу ответить на этот вопрос.
— Вы работали вместе с кем-то?
— Я не могу говорить. Я не уверен, что линия чиста.
— Вы были шпионом?
— Ха-ха. Просто смешно. Я был любопытствующим.
— У вас есть предположения, каким образом сведения попали в Питтсбург?
— Нет. Я не могу делать никаких предположений. Для меня опасно рассказывать больше — я не уверен, что линия чиста.
— Вам платили за работу?
— Я должен идти, больше не могу разговаривать. — Гудок.
Маркус Гесс. Наконец-то, когда прошло столько времени, имя кукушки известно — Маркус Гесс.
Он говорит по-английски. И в телефонном общении он проявляет такую же паранойю, как и на компьютере — всегда подозрительно оглядывается. Немецкие газеты описывают Гесса, как человека ростом в пять футов и десять дюймов, двадцати пяти лет, широкого в плечах и известного в кругу друзей в качестве крепкого, но отнюдь не выдающегося программиста под ЮНИКС. И он непрерывно курит сигареты Бенсон и Хеджес.
Я еще раз пролистал телефонный справочник Ганновера. Да, вот его имя, но кто он? Чего этот парень хочет?
Сидя в Беркли, я этого никогда не узнаю. Может, мне следует позвонить в Германию? Кого я там знаю? Пару студентов из института Макса Планка. Несколько астрономов из Дармштадта. И университетского приятеля из Гамбурга.
Ближе к концу лета приятель одного моего приятеля прислал мне письмо: «Мне нужно где-то остановиться во время визита в Сан-Франциско. Ты не будешь возражать, если я посплю у тебя на полу?» Похоже, это был студент высшей школы. Марта, Клавдия и я, в общем-то, не практиковали в своем доме студенческое общежитие, но для посетителей двери держали открытыми. Майкл Шпербер остановился на пару ночей и развлекал нас рассказами о своей поездке по Штатам. А вот нечто интересное для меня: его отец, Йохан Шпербер, был репортером в Северной Германии. Это была удача. Случайно я нашел того, кто проявлял любопытство, был настойчив и способен раскопать факты в Германии. В течение последующих пяти месяцев Йохан Шпербер собрал достаточно информации, чтобы составить полную историю событий.
В начале 80-х Бундеспост расширил перечень телефонных услуг в Германии, добавив возможность передачи сетевых данных. Его система Дейтекс развивалась вначале очень медленно, но к 1985 году коммерсанты и университеты начали активно подключаться к ней. Это был удобный, но не очень дешевый способ соединения компьютеров по всей Германии. Как везде, эту возможность стали использовать студенты. Сначала выявляли погрешности в защите систем, а затем начали искать пути выхода на зарубежные компьютеры через сети. Бундеспост был всецело занят становлением Дейтекса и игнорировал этих хакеров. Десяток хакеров организовали Клуб Компьютерного Хаоса, члены которого специализировались на написании вирусов и проникновении в компьютеры, закладывая традиции компьютерной антикультуры. Несколько из них были чрезвычайно искушенными в компьютерном деле, остальные же ненамного превосходили уровень новичков. Через электронные доски объявлений и телефонные линии они анонимно обменивались телефонными номерами вскрытых компьютеров, а также украденными паролями и кредитными карточками. Маркус Гесс знал о существовании Клуба Хаоса, хотя держался в стороне, занимая позицию вольного стрелка. Днем он работал в маленькой программистской фирме. Сквозь треск телефона Джозеф Шпербер сказал: «Знаешь, Гесс знал Хагбарда, который поддерживал контакт с другими хакерами из Германии, Пенго и Брежински. Хагбард, конечно, псевдоним. Его настоящее имя…»
Хагбард. Я слышал это имя. Три дня я спрашивал встречных и поперечных. Наконец, в книжном магазине в Беркли, женщина за прилавком сказала: «Знаю Хагбард — герой книг про Иллуминати». Это серия научно-фантастических романов о международной тайной организации, которая управляла миром. Иллуминати все сметали на своем пути. На борьбу с этим древним тайным культом Хагбард повел группу анархистов.
Итак, соотечественник Гесса действовал под псевдонимом Хагбард. Должно быть, он и правда верит, что где-то существует тайная организация. Возможно, он полагает, что я один из тайных Иллуминати! Может, он прав. Несколько моих радикальных друзей согласились бы с ним. Но я наверняка не знаю никаких секретов.
Итак, Хагбард работал в тесном контакте с Маркусом Гессом. Оба вместе попивали пиво в барах Ганновера и проводили целые вечера за компьютером Гесса. Кто же такой Хагбард? Согласно немецкому журналу Шпигель, Хагбард — Карл Кох — был двадцатитрехлетним программистом, которому требовались деньги для удовлетворения давнишней привычки к кокаину, не говоря уж о ежемесячных телефонных счетах за заморские хакерские похождения.
Эта пятерка быстро сработалась в поисках новых возможностей проникновения в компьютеры, использования военных сетей и повышения навыков использования для своих целей операционных систем. Пенго специализировался на операционной системе VMX, установленной на машинах ВАКС компании ДЕК. Пенго не испытывал угрызений совести, продавая информацию агентам советского блока. Он занял этически нейтральную позицию: он всего лишь хотел поразвлекаться с сетями. И попутно подзаработать деньжат.
Гесс, в своих поисках выходов на компьютеры по всему миру, также рассматривал это как игру. Он был исключен из университета в Хагене, где так и не получил ученой степени. Вероятно, поначалу Гесс лишь играл с сетями, в поисках возможностей подключений к компьютерам по всему миру. Как начинающий радиолюбитель, он старался установить связь как можно дальше. Сначала ему удалось выйти на Карлсруэ, затем он достиг Бремена по сети Дейтекс. Вскоре он обнаружил, что многие системные менеджеры не запирают двери с черного хода. Маркус Гесс задался вопросом, сколько еще компьютерных систем были широко открыты? И какие еще есть способы тайного проникновения в компьютеры?
В начале 1986 года Хагбард и Пенго уже спокойно проникали в компьютеры на территории Северной Америки, в основном в лаборатории физики высоких энергий, но посетили также и несколько объектов НАСА. Хагбард расписал Гессу свои подвиги. Гесс начал экспериментировать за пределами Германии. Но он больше не интересовался университетами и физическими лабораториями. Гесс и Хагбард намеревались проникнуть в компьютеры военных.
Лидеры Клуба Компьютерного Хаоса разослали предупреждения своим членам: «Никогда не проникайте в военные компьютеры. Люди, ответственные за безопасность, и с той и с другой стороны будут вести с вами игру — вроде шахматной. Помните, они имеют вековой опыт ведения подобных игр». Маркус Гесс не послушал их.
Гесс нашел возможность подключения к незащищенному компьютеру, принадлежащему немецкому отделению военного подрядчика США в Майтере. Проникнув внутрь системы, он смог обнаружить подробные инструкции, как подключаться к Майтеровским компьютерам в Бедфорде, Массачусетсе и в МакЛине, штат Вирджиния.
К лету 1986 года Гесс и Хагбард работали раздельно, но часто обменивались опытом. Скоро Гесс расширил свой плацдарм в Майтере. Он освоился внутри их системы, а затем запустил щупальца в другие американские компьютеры. Он накапливал телефонные номера и сетевые адреса и методично атаковал эти системы. Двадцатого августа он накрыл Лоуренсовские Лаборатории в Беркли. Даже в то время Гесс всего лишь валял дурака. Он понял, что стал посвященным в промышленные и государственные секреты, но держал язык за зубами. А затем, ближе к концу сентября, в прокуренной Ганноверской пивной, он рассказал о своем последнем подвиге Хагбарду.
Трудно делать деньги на информации, украденной в университетах и колледжах. Но военные базы и оборонные подрядчики? Хагбард почувствовал запах денег. И понял, к кому обратиться: к Пенго в Западном Берлине. Через Пенго он имел связь с хакерами по всей Германии, которые знали, как воспользоваться информацией Гесса. Один из берлинских хакеров перенес распечатки Гесса через границу Восточного Берлина и встретился там с агентами советского КГБ. Сделка состоялась: около 30 000 дойчмарок — 18 000 долларов — за все распечатки и пароли.
Однако КГБ заплатил не просто за распечатки. Гесс и компания также, очевидно, продали и технологию: как проникать в компьютеры ВАКС, какими сетями пользоваться, устанавливая связи через Атлантику, подробности функционирования сети Милнет. Для КГБ было, пожалуй, более важным получить данные, касающиеся западных технологий, включая разработки интегральных схем, автоматизированное производство и особенно программное обеспечение операционных систем, которые находились под экспортным контролем США. Они предложили 250 000 дойчмарок за копии операционной системы VMS компании ДЕК.
Очевидно, Питер Карл и Дирк Брежински встречались с КГБ неоднократно, выполняя многочисленные заказы: тексты программ операционной системы ЮНИКС, проекты высокоскоростных интегральных схем на галлий-арсениевой основе и программы для трассировки чипов компьютерной памяти. Сами по себе исходные тексты ЮНИКСа столько не стоили. Проекты микросхем? Программы для компьютерного проектирования? Возможно.
Хагбард хотел не просто дойчмарки — ему требовался кокаин. КГБ поставлял его охотно.
Часть денег (но не кокаин) Хагбард отсылал Гессу, за его распечатки, пароли и информацию о сетях. Остаток шел на оплату телефонных счетов, причем иногда набегало более тысячи долларов в месяц, когда он названивал по всему миру.
Гесс сохранял всю информацию. Он вел подробный журнал и хранил данные о каждом сеансе работы на дискетах. После отключения он мог всегда распечатать интересующие его фрагменты и передать их Хагбарду, а через него — в КГБ. Список интересующих КГБ тем содержал и данные по СОИ. Я действительно видел слово СОИ в запросах Гесса, когда он искал соответствующую информацию. Операция «Промывание мозгов», придуманная Мартой, как раз и обеспечивала Гесса необходимым материалом по СОИ. Но доверял ли КГБ этим распечаткам? Могли ли они быть уверены, что Хагбард не выдумывает все это, лишь бы удовлетворить свою страсть к кокаину?
КГБ решило проверить немецкие хакерские круги. Мифическая Барбара Шервин послужила идеальным средством проверки достоверности результатов новой разновидности шпионажа. Кроме того, она приглашала людей писать ей с целью получения дополнительной информации.
Но секретные службы никогда не обделывают свои дела напрямую. Они используют посредников. КГБ вступило в контакт с другим агентством — разведывательной службой Венгрии или Болгарии. Те, в свою очередь, вероятно, воспользовались деловыми связями со своим посредником в Питтсбурге Ласло Балошем. Ласло Балошу было все равно, чем заниматься. Если верить Рогеру Стюарту из Питтсбург Пресс, Ласло выдавал себя за венгерского беженца, чертежника, сотрудника кредитного учреждения, владельца компании, занимающейся грузовыми перевозками, торговца бриллиантами, путешественника, телохранителя кувейтских принцесс, крутого парня из ЦРУ и информатора ФБР.
Вероятно, именно Балош управлял теперь уже почившей в бозе компанией, когда для получения контракта на вывозку мусора был использован фальшивый чек, выписанный на несуществующий банк. В другой раз он участвовал в махинациях, затеянных с целью кражи бриллиантов на 38 000 долларов, а еще собирался продавать компьютерное оборудование Советам. Однажды он даже заявил, что содержался в качестве пленника в советском посольстве.
Пока зеленые капали, Ласло было наплевать на источник их происхождения. Он ничего не знал о СОИНЕТ, никого не знал в Ганновере, и, говорят, не имел даже собственного компьютера.
Я взглянул на письмо Ласло. Оно было подготовлено при помощи текстового процессора. Если у Ласло Балоша не было своего компьютера, кто же тогда написал это письмо? Может быть, болгарское посольство?
Было ли у ФБР достаточно улик, чтобы предать Ласло суду? Но, судя по всему, Ласло попал в крутой переплет: за ним наблюдает ФБР и кто бы ни начал дергать марионетку за ниточки, ей не поздоровится.
Зато у полиции Западной Германии было полно улик против Маркуса Гесса. Распечатки, прослеживание телефонных линий и мой журнал регистраций. Когда 29 июня 1987 года они проникли в его апартаменты, они изъяли сотни дискет, компьютер и документацию по сети Милнет в Штатах. Но во время визита полиции Гесса дома не было. Хотя я терпеливо ждал, когда он появится на моем компьютере, немецкая полиция вошла в его квартиру в тот момент, когда он не был на связи. На первом же судебном заседании Гесс подал апелляцию. Его адвокат выдвинул аргумент, что раз Гесса не было дома в момент прихода полиции, то, возможно, он и не занимался никаким хакерством. Этого, наряду с проблемами в выдаче ордеров на арест, было достаточно, чтобы дело в отношении Гесса было прекращено. Но немецкая федеральная полиция продолжала расследование.
Второго марта 1989 года немецкие власти обвинили пятерых человек в шпионаже: Пенго, Хагбарда, Питера Карла, Дирка Брежински и Маркуса Гесса.
Питер Карл регулярно встречался с агентами КГБ в Восточном Берлине, продавая все сведения, которые остальные могли найти. Когда немецкая ВКА вышла на него, он собирался удрать в Испанию. Сейчас он в тюрьме, ожидает суда, так же, как и Дирк Брежински, который попал в тюрьму за дезертирство.
Пенго сейчас говорит, что «поступил правильно, предоставив немецкой полиции подробные сведения о своем участии в этом деле». Но так как дело находится в стадии расследования, он ничего больше не расскажет.
Гласность не помогла профессиональной карьере Пенго. Его бизнес — партнеры испугались и перестали оказывать ему поддержку, и несколько его компьютерных проектов были закрыты. Я не уверен, что, помимо ущерба своему бизнесу, он находит что-то плохое в том, что он сделал.
Маркус Гесс разгуливает по улицам Ганновера, освобожденный под залог, и ожидает суда. Покуривает Бенсон и Хеджес. Озирается.
Хагбард попытался в конце 1988 года побороть свою страсть к кокаину. Правда, перед этим он истратил все свои гонорары от КГБ — был в долгах и без работы. Весной 1989 года он нашел работу в офисе политической партии в Ганновере. Благодаря сотрудничеству с полицией, они с Пенго избежали преследований за шпионаж. Хагбарда последний раз видели в живых 23 мая 1989 года. В уединенном лесном массиве полиция обнаружила его обугленные кости рядом с расплавленной канистрой из-под бензина. Неподалеку стоял взятый напрокат автомобиль — ключи зажигания были на месте. Непохоже на самоубийство.
Клифф Столл - Яйцо кукушки или Преследуя шпиона в компьютерном лабиринте краткое содержание
В отличие от плохого танцора, хорошему сисадмину мешают только кукушкины яйца. Их откладывают в его компьютер злобные хакеры, чтобы из них вылупились программы, делающие своего папу-кукушку суперпользователем. Но сколько кабелю не виться — а кончику быть: бравый сисадмин не дремлет и за годик-другой выводит злоумышленников на чистую воду: на этот раз хакерская тусовка круто пролетела. Такого предельно краткое содержание классической книги эксперта по компьютерной безопасности Клиффа Столла «Яйцо кукушки». В отличие от посвященных этой же проблеме американских фильмов, изрядно нашпигованных техническими ляпами, этот документальный детектив без ошибок описывает работу охотников за хакерами, которым удалось вычислить беспринципных немцев, передающих хакнутую пентагоновскую информацию советской разведке в обмен на деньги и кокаин. Так что можно сказать, что автор, ратующий за этическую неприемлемость хакинга заметно упростил себе жизнь, выведя в качестве своих противников хакеров, продающих информацию иностранной разведке, а не энтузиастов, бесплатно распространяющих ее по всему свету. Книга, конечно, уже историческая (действие происходит в 1986 году), но читается тем не менее, с интересом.Яйцо кукушки или Преследуя шпиона в компьютерном лабиринте - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Яйцо кукушки или Преследуя шпиона в компьютерном лабиринте - читать книгу онлайн бесплатно, автор Клифф Столл— А ДЕК что-нибудь с этим делает? Ведь они продают систему.
— Они рассылают заплаты. Но замалчивают этот факт. Не хотят вызвать панику среди клиентов.
— Значит, все эти системы не защищены от вторжений?
— Погоди. Эта операционная система была сертифицирована в АНБ. Они удостоверили ее надежность.
— Точно, потратили целый год на испытания. А через месяц после того, как они проверили ее, ДЕК внесла небольшое изменение в программу обработки паролей.
— И сейчас пятьдесят тысяч компьютеров не защищены…
Проблема показалась мне важной и я позвонил Бобу Моррису в Национальный центр компьютерной безопасности. Он раньше об этом не слышал, но пообещал проверить. Ну что ж, я предупредил.
Клуб Компьютерного Хаоса, каково? До меня доходили слухи, еще в 1985 году, что несколько немецких хакеров объединились, чтобы «исследовать» компьютерные сети. На их пути стояло только одно препятствие — государственная монополия, которую они прозвали «Бундесчумой». Скоро они превратились в банду, которая систематически терроризировала компьютеры в Германии, Швейцарии, Франции и в конечном итоге в Соединенных Штатах. Все эти псевдонимы, которые я слышал раньше — Пенго, Зомби, Фримп — принадлежали членам уже сформировавшийся шайки киберпанков, которые чрезвычайно гордились своей способностью проникать в компьютеры.
В конце лета дело приобрело еще больший размах. По сети ПКФнет, принадлежащей НАСА, шайка из Хаоса проникла почти в сотню компьютеров, разбросанных по всему миру. Стоп. Компьютер Petvax! Тревога в июне — я проследил подключение вплоть до сети НАСА. Готов спорить, что ниточка ведет в Германию.
Это действительно так, немецкие расценки за телефонные звонки чрезмерно высоки по сравнению с Североамериканскими.
Вскоре я выяснил всю картину. Компьютерный Клуб Хаоса проник в компьютеры физической лаборатории ЦЕРН в Швейцарии. Для сотрудников лаборатории это была сплошная головная боль — у них похищали пароли, уничтожали программное обеспечение и ломали экспериментальные системы. И все это ради забавы.
Из шведской лаборатории члены клуба украли пароли, при помощи которых проникали в компьютеры американских физических лабораторий Ферми в Иллинойсе, Колтече и Стэнфорде. А оттуда легко было перепрыгнуть в сеть НАСА и добраться до их компьютеров. Когда они проникали в очередной компьютер, они, используя какую-нибудь ошибку в операционной системе, делали себя системными менеджерами. Затем они так изменяли операционную систему, чтобы в компьютер можно было войти со специальным, только им известным, паролем. И теперь, если члены клуба Хаоса воспользуются магическим паролем на одном из ВАКС-компьютеров, они всегда сумеют войти!
Угроза нависла над сотнями компьютеров. Что же делать? НАСА не несет ответственности за компьютеры, подключенные к ее сети. Половина из них находится в университетах и обсчитывает научные эксперименты. НАСА, скорее всего, даже не располагает списком всех подключенных к сети компьютеров. Сеть НАСА, так же, как и сеть Милнет, — это дорога, соединяющая компьютеры по всей стране. Несомненно, что и грабитель может воспользоваться этой дорогой, но вряд ли вину за это нужно сваливать на строителей дороги. Безопасность каждого компьютера лежит на совести людей, использующих его.
Клуб Компьютерного Хаоса стал для людей, занимающихся сетями, настоящим источником головной боли. Сотни системных менеджеров и тысячи ученых остались с носом. Вам нужно перестраивать системное программное обеспечение, чтобы защититься от случайного проникновения. Это работа на полдня. Умножаем это на тысячу мест. А, может быть, на пятьдесят тысяч?
В конце концов клуб Хаоса с понтом поведал о своих похождениях. Я искал хоть какое-нибудь упоминание о своей лаборатории, о сети Милнет или о Ганновере. Ничего. Как будто они о моем хакере и не слышали. Однако спустя два месяца после проникновения немецкого хакера в компьютерные сети, немецкий клуб гласно заявил о себе, утверждая, что они прошлись по всей сети НАСА. Могли это быть те же люди, что проникли ко мне в компьютер? Я поразмышлял. Шайка Хаоса, похоже, работает с операционной системой VMS и мало что знает о ЮНИКСе. Мой хакер, конечно, знал VMS, но с ЮНИКСом был ближе. Ганновер находится недалеко от Гамбурга — родины клуба Хаоса. Меньше сотни миль.
Но моего хакера арестовали 29 июня. Клуб Хаоса проникал в системы в течение всего августа. Если бы хакер из Ганновера был связан с Клубом Хаоса, они бы испарились в ту же минуту, как только услышали, что он арестован.
И еще… У НАСА не было секретов. Возможно, военные программы секретны. Но почти все, что касается НАСА — открыто. Вплоть до конструкции ракет. Черт, ведь даже чертежи кораблей многоразового использования можно купить. Шпионам здесь делать нечего.
Нет, мой хакер не принадлежал к Клубу Хаоса.
Члены Клуба утверждали, что гулять по чужим базам данных вполне допустимо, если не портить информацию. Они были уверены, что удовлетворение любознательности имеет приоритет над частной жизнью. А информация из баз данных? Они не сомневались в своем праве просматривать ее, если могли найти возможность доступа. А если это список больных СПИДом? Сведения о ваших налогах за последний год? Информация о кредитных операциях?
Это все хорошо было бы обсудить с Дарреном, который прекрасно разбирался в сетях и во всяких системных прорехах. Но все разговоры на эту тему он вел шутливо и отрешенно, рассматривая хакерство как интеллектуальную игру. Однажды, терпеливо выслушав мои излияния насчет хакера и мрачные предсказания грядущих бед, он произнес:
— Клифф, ты просто старая перечница. Почему тебя так волнует, если кто-то шалит в твоей системе? Он такой же, каким был ты в юности. Где твое понимание анархии?
Я постарался защититься, как в разговоре с Лори. Я не подряжался быть полицейским по сетям. Я начал с разгадывания простой головоломки: почему в мои расчеты вкралась ошибка в 75 центов? Но одно звено тянуло за собой другое, и все это должно окончиться судом. Я не метался в слепой ярости. Я просто понял, что собой представляют наши сети. Я думал о сложных технических устройствах, о переплетении схем и проводов. Но сеть — это нечто большее, сеть — это хрупкая людская общность, скрепленная доверием и сотрудничеством. И если это доверие разрушить, то чувство общности исчезнет навсегда.
Клифф Столл - Яйцо кукушки или Преследуя шпиона в компьютерном лабиринте краткое содержание
В отличие от плохого танцора, хорошему сисадмину мешают только кукушкины яйца. Их откладывают в его компьютер злобные хакеры, чтобы из них вылупились программы, делающие своего папу-кукушку суперпользователем. Но сколько кабелю не виться — а кончику быть: бравый сисадмин не дремлет и за годик-другой выводит злоумышленников на чистую воду: на этот раз хакерская тусовка круто пролетела. Такого предельно краткое содержание классической книги эксперта по компьютерной безопасности Клиффа Столла «Яйцо кукушки». В отличие от посвященных этой же проблеме американских фильмов, изрядно нашпигованных техническими ляпами, этот документальный детектив без ошибок описывает работу охотников за хакерами, которым удалось вычислить беспринципных немцев, передающих хакнутую пентагоновскую информацию советской разведке в обмен на деньги и кокаин. Так что можно сказать, что автор, ратующий за этическую неприемлемость хакинга заметно упростил себе жизнь, выведя в качестве своих противников хакеров, продающих информацию иностранной разведке, а не энтузиастов, бесплатно распространяющих ее по всему свету. Книга, конечно, уже историческая (действие происходит в 1986 году), но читается тем не менее, с интересом.Яйцо кукушки или Преследуя шпиона в компьютерном лабиринте - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Яйцо кукушки или Преследуя шпиона в компьютерном лабиринте - читать книгу онлайн бесплатно, автор Клифф СтоллДаррен и другие программисты иногда с уважением отзывались о хакерах за то, что те обнаруживали прорехи и слабые места в защите. Я понимал эту точку зрения — честный, строгий ум выражает благодарность тому, кто указывает на ошибки, — но соглашаться не мог. Я ясно видел, что хакер — это не гроссмейстер, а вандал, разжигающий недоверие и паранойю. В маленьком городке люди никогда не запирают двери. Нам следует похвалить грабителя за то, что он всем показал, какие они дураки, оставляя дома открытыми? Хакерство может привести к тому, что компьютерные сети могут начать обрастать замысловатыми замками и контрольно-пропускными пунктами. Законные пользователи вынуждены будут ограничить свободу общения, предоставляя меньше информации в совместное использование. Чтобы воспользоваться сетью, нам всем придется постоянно идентифицировать себя и декларировать свои намерения, и никаких подключений, чтобы просто поболтать, подурачиться, посмотреть вокруг — весело и добродушно…
Для анархии без того найдется поле деятельности в сетевых средах: за ними никто не следит и не устанавливает правил взаимодействия — они существуют на общественных началах и свободно развиваются по прихоти пользователей. Нарушение хакерами этой открытости означает конец свободному, общественному способу функционирования сетей.
Наконец я могу ответить Даррену. Все мои общения со шпиками и игра в компьютерного полицейского исходят из признания созидающего начала анархии. Чтобы сети оставались нашими игровыми площадками, мы должны сохранить доверие друг к другу, а для этого мы должны со всей серьезностью относиться к людям, нарушающим это доверие.
Но хотя я и знал теперь, почему занимаюсь этим, я все еще не знал, что именно мне удалось сделать. В течение лета дело потихоньку сворачивалось. Майк Гиббонс мне больше не звонил и редко отвечал на мои звонки. Как будто ничего и не было.
Я знал, что и как. Я хотел знать, кто и почему.
Есть только один способ узнать. Провести расследование.
ФБР ничего не скажет, кроме: «Успокойся и не задавай лишних вопросов». Толку мало. А может, мои выяснения помешают предстоящему суду? Но раз будет суд, то я им наверняка пригожусь: именно у меня находятся ключевые улики в виде двух тысяч страниц распечаток, тщательно уложенных в коробки и запертых в каморке уборщицы.
Хорошо, пусть вопросов мне задавать не положено, но наукой-то я могу заниматься? Публикация результатов — это такая же неотъемлемая часть исследования, как и изучение необычного явления. А в моем случае — это, может быть, наиболее важная часть. Скоро начнут названивать вояки. Что я им скажу?
Конец августа знаменовал годовщину с момента первого обнаружения хакера на наших компьютерах и два месяца, как мы окончательно накрыли его в Ганновере. А ФБР все еще велит молчать! По закону ФБР не может запретить мне публиковаться и даже вести расследование. Марта железно уверена: «Ты волен писать все, что пожелаешь. Первая Поправка говорит как раз об этом». Конечно, она знает. Ведь изучение конституционного закона к ее выпускному экзамену в самом разгаре. Еще три недели. Чтобы немного отвлечься, мы снова занялись стеганым одеялом. Работали по нескольку минут, но постепенно, лоскуток к лоскутку, наращивали размер, прочность и толщину — и нам становилось теплее друг возле друга… Пошивочные работы мы организовали как всегда: я готовил лоскутки, а Марта их сшивала. Мы как раз начали кроить, когда заглянула Лори.
Марта продемонстрировала ей проект одеяла и сказала, что оно будет называться «Звезда сада». Звезда в центре будет сиять ярко-желтыми и оранжевыми лучами, как пионы в нашем саду. Ее будет окружать кольцо из тюльпанов; за ним будет каемка из снежинок, вроде заснеженных кустов. Лори предложила другое: «летящие гуси», в честь птиц над нашим домом.
Слушая дискуссию Лори и Марты о проекте одеяла, я испытывал глубокое, теплое чувство. Здесь был мой дом, моя любовь. Одеяло, которое мы шьем, будет согревать нас всю жизнь, переживет нас и будет служить нашим внукам. Ха-ха! Мечты унесли меня далеко. На самом деле мы с Мартой не были даже женаты или близки к этому, просто жили вместе, пока это устраивало обоих. Мы были свободны действовать по своему усмотрению. Да, лучше поддерживать такой открытый и культурный стиль взаимоотношений. И никаких этих старомодных «пока смерть не разлучит нас…» И вдруг слова Лори поразили меня, как будто она услышала мои тайные мысли: «Это ваше свадебное одеяло». Мы с Мартой одновременно уставились на нее.
— Вот именно. Ведь вы уже женаты — это все знают. Вы были любовниками почти восемь лет… Почему бы вам не пожениться официально и не устроить хорошую гулянку?
Я был застигнут врасплох. То, что сказала Лори, было настолько истинно и очевидно, что только слепой мог не увидеть этого. Я зациклился на идее, что нам следует быть вместе «сейчас», пока все хорошо. Неужели я брошу Марту, если наступят трудные времена? Неужели я брошу ее, если кто-нибудь мне понравится больше? Так ли я хотел бы прожить свою жизнь?
Я посмотрел на Марту, на ее спокойное, умиротворенное лицо, склоненное над яркими лоскутками ситца. Слезы навернулись на мои глаза — я не мог вымолвить ни слова. Я взглянул на Лори, как бы ища поддержки — она перехватила мой взгляд и вышла на кухню готовить чай, оставив нас с Мартой наедине.
Она подняла голову и посмотрела на меня.
— Когда бы ты хотела, чтобы мы поженились?
— Как насчет следующей весны, после дождей, когда расцветут розы?
Именно так, не озираясь по сторонам и не выискивая кого получше. Марта и я вместе на всю оставшуюся жизнь. Лори разлила чай и мы молча сели, чувствуя себя удивительно счастливыми.
В начале октября я опять начал думать о хакере. Мы с Дарреном обсуждали вопрос о публикации. «Если ты ничего не расскажешь, — доказывал Даррен, — то еще какой-нибудь хакер напортачит».
— Но если я опубликую — это будет уроком для десятка хакеров.
В том-то и проблема. Когда вы описываете, как сделать бомбу, первый же пацан, который раздобудет немного угля и селитры, станет террористом. Но если вы держите информацию в тайне, люди так и не узнают о грозившей им опасности.
Яйцо кукушки или Преследуя шпиона в компьютерном лабиринте
Волшебник, я? Еще неделю назад я был астрономом и в свое удовольствие орудовал телескопами. Сейчас, оглядываясь на это времечко, я вижу, что подремывал годами, пока не уплыли последние денежки по моему гранту.
К счастью, в обсерватории Кек при Лаборатории Лоуренса в Беркли астрономов принимали на вторичную переработку — и вместо биржи труда я оказался в компьютерном центре, в подвале Лаборатории. Могу показать парочку компьютерных фокусов, чтобы потрясти астрономов. Гораздо быстрее коллег разбираюсь во всяких головоломных ситуациях. Выходит, я — компьютерный волшебник? Не знаю, все-таки главное для меня — астрономия…
А что теперь-то? Уныло глядя на терминал, я продолжал думать об орбитах планет и астрофизических явлениях. Как новичку, мне довелось выбирать между застекленным отсеком с единственным окном, выходящим на мост Золотые Ворота, и душным кабинетом, заставленным книжными полками. Наплевав на свою клаустрофобию, я остановился на последнем в надежде незаметно дремать за письменным столом. Рядом располагались кабинеты Вэйна Грэйвса и Дэйва Клэвленда — «зубров»-системщиков. Они громко и постоянно цапались между собой, поэтому я разузнал много любопытного. Вэйн находился в натянутых отношениях с остальными работниками — по его мнению, некомпетентными лентяями. Сам-то он систему знал назубок, начиная с программ-драйверов и кончая СВЧ-антеннами. Единственной приличной вычислительной машиной он считал ВАКС, выпускаемый фирмой ДЭК. Других компьютеров для него просто не существовало — он не признавал ни ИБМ, ни ЮНИКС, ни Макинтош.
Дэйв Клэвленд — безмятежный Будда ЮНИКСа — терпеливо выслушивал бурные речи Вэйна, который безуспешно пытался его подначить: «Ученые всего мира выбирают ВАКСы. Эти машины позволяют создавать надежные программы дюжиной способов!» Дэйв парировал: «Вы осчастливьте „фанатов“ ВАКСа, а я позабочусь об остальных». Увы, Клэвленд не раздражался, поэтому неудовлетворенный Вэйн угасал и погружался в ворчанье.
Прекрасно. В первый же рабочий день я оказался маслом на бутерброде, который регулярно падал мною вниз и тем самым прерывал мой дневной сон. Зато мой внешний вид вполне соответствовал стандартному облику сотрудника лаборатории Беркли: поношенная рубашка, потертые джинсы, длинные волосы и дешевые кроссовки. На управленце можно было иногда увидеть и галстук, но при этом заметно снижалась производительность труда.
В обязанности нашей тройки (Вэйна, Дэйва и мои) входило обслуживание компьютеров лаборатории. Мы ведали дюжиной больших машин — громадных «тяжеловозов», решающих физические задачи. Стоили эти «рабочие лошадки» примерно шесть миллионов долларов. Надо полагать, что ученые, использующие эти компьютеры, рассматривали их как простых производителей, надежных не меньше, чем взаправдашние кони: работать они должны круглые сутки, а мы — старшие конюхи — несли ответственность за каждый цикл вычислений. Из четырех тысяч сотрудников лаборатории услугами главных компьютеров пользовалась примерно четверть. Для каждого из этой тысячи ежедневно велся учет машинного времени, при этом «гроссбухи» хранились в компьютере. Час вычислений стоит триста долларов, поэтому учет надо было вести страшно скрупулезно, и нам приходилось гоняться за каждой выводимой на печать страницей, за каждым блоком дискового пространства и за каждой минутой процессорного времени. Для сбора такой информации имелся отдельный компьютер. Раз в месяц на нем распечатывались отчеты и рассылались по отделам.
Однажды ко мне ввалился Дэйв и невнятно забормотал о неприличном поведении системы учета ЮНИКСа. Кто-то использовал несколько секунд машинного времени, не заплатив за них. Баланс не сходился; по счетам за прошлый месяц на сумму 2387 долларов была обнаружена недостача в 75 центов. Докопаться до источника ошибки в несколько тысяч долларов — пара пустяков. Но причины недостач в несколько центов обычно зарыты глубоко, и такие раскопки — стоящая проверочка для начинающего компьютерного волшебника.
— Чисто сработано, а? — наивно сказал я.
— Разберись с этим — и ты удивишь мир, — ответил Дэйв.
Детская забава! Я погрузился в программу учета. Она была похожа на кастрюлю со смесью всего на свете, куда начинающий кулинар закладывал любимые продукты, мешал, пробовал, а в результате дал дуба. Однако это рагу все же насыщало нашу лабораторию и просто вылить его было нельзя. В нем я нашел куски, написанные на Ассемблере, Фортране и Коболе — древнейших языках программирования. Я бы не удивился, встретив процедуры на древнегреческом, латыни или санскрите. Конечно же, никакой документации в помине не существовало. Только самый наивный поваренок мог отважиться сунуться со своей ложкой, не зная броду.
Читайте также: