Дом архитектора ландшафтный дизайн
Дом архитектора ландшафтный дизайн
Подпишитесь
на нашу email-рассылку
Портрет: ландшафтный архитектор Александр Гривко
Карьера одного из ведущих ландшафтных архитекторов России Александра Гривко началась с горшка с бегониями на подоконнике. Рассказывает Евгения Микулина.
14 Мая 2014 , обновлено 27 Июля 2021Сашу Гривко трудно называть торжественным именем Александр: в нем нет ничего воинственного и имперского. Он говорит тихим и ласковым голосом, одевается с богемным дендизмом, часто улыбается, исключительно вежлив, великодушен и политкорректен даже в рассказах о самых трудных клиентах. Спросите меня, как описать его одним словом, и я скажу “деликатный”. Как цветы, с которыми связана вся его жизнь.
Профессиональный путь ландшафтного архитектора, на счету которого около семидесяти реализованных проектов садов в России и мире – от малыша площадью пятнадцать соток до гиганта в десять гектаров, начался с выполнения домашнего задания по природоведению в школе военного городка неподалеку от подмосковных Мытищ.
“Мы жили в сталинском доме окнами на север, в тенистый двор, и цветы у нас в квартире не приживались. А потом маме кто-то подарил бегонию в горшке, а я как раз проходил в школе размножение растений. Воодушевившись, я размножил эту бегонию в невероятных количествах, и с тех пор разведение цветов стало моим главным интересом. Я читал спецлитературу, меня подписали на журнал “Цветоводство”, лучшим подарком на день рождения для меня был черенок орхидеи. Меня, конечно, считали несколько чокнутым”, – рассказывает он с улыбкой.
На самом деле еще до разведения орхидей в условиях советской квартиры были впечатления от сада, который разбил его дед, отставной военный, в Черниговской области: “Этот сад до сих пор стоит у меня перед глазами – сто с лишним кустов пионов, ирисы, гладиолусы. Когда это всё цвело, люди останавливались и глазели через забор. И, хотя мы с братом в этом чуде просто бесились и портили клумбы, интерес к садам возник у меня, наверное, именно тогда”.
Цветоводство в сочетании с садоводством получило шанс укрепиться в жизни Гривко в подростковом возрасте, когда семья переехала в Псковскую область и, вооруженный советами из журнала “Приусадебное хозяйство”, он сажал вокруг дома всё подряд и устраивал прудики и альпийские горки.
“Это было мило, но, когда пришло время учиться, меня отправили в МГУ, чтобы я стал банковским работником, получал зарплату в двести долларов и в дальнейшем сделал солидную карьеру. Однако интерес к растениям меня не отпускал. В каникулы я отправился на курсы в школу флористов-дизайнеров “Николь”, пришел в восторг от атмосферы – и понял, что учиться там мне не по карману”. Вооруженный дипломом “Николь” о прохождении десятидневного курса флористики, Саша устроился работать продавцом в цветочный магазин: “Я зарабатывал триста (!) долларов, бросил МГУ и пошел учиться на флориста”.
Среди прочих работ, за которые брался Гривко, было озеленение офисов. Как-то раз девушка-архитектор, с которой он работал над одним из офисных заказов, позвонила ему и предложила обустроить участок вокруг дома, построенного под сдачу, в Кунцево. “Я было сказал, что это не по адресу, – я же про цветы внутри дома. А она ответила: “Ты что, с ума сошел? Предлагают такие деньги! Какая разница, внутри или снаружи?” Гривко сделал проект озеленения. “Там не было изысков: газон, стриженая изгородь. Получилось неплохо – минималистично, но стильно, по-европейски”. Работа произвела впечатление на компанию-девелопера, построившую тот дом. Хозяева заказали Саше сад вокруг своего собственного особняка. Следующими клиентами были их соседи – и процесс пошел. “Стало ясно, что заниматься ландшафтной архитектурой на базе цветочного магазина невозможно. Мы с партнерами решили: надо открывать свою компанию”. Так возникла Il Nature.
“Изучая рынок ландшафтных услуг в тот момент, я пришел в ужас. Все торговали садовыми гномами! Великолепные советские традиции садоводства – те, которым мы обязаны ВДНХ, Ботаническим садом, вообще “бытовым” озеленением советских городов, – были утрачены”. Команда Il Nature, где Гривко стал арт-директором, пошла поперек потока: они думали о садах в целом, а не о частных украшательствах, просчитывали планировку и подбирали растения, которые позволяли сделать в русском климате сад, похожий на европейский, но не превращали его в ночной кошмар хозяина (такое бывает, если за растительностью хлопотно ухаживать).
Намучившись с местными полуживыми совхозами, растения стали закупать за границей – в Германии и Польше. “Мы тщательно отбирали то, что может прижиться в России. Мой собственный сад под Псковом стал полигоном для экспериментов по интродукции новых видов, и многие растения, которые сейчас в Европе выращиваются специально для России, ввели на местный рынок именно мы. Мы придумали замену южным породам, не растущим у нас, вернее, придумали, как использовать уже знакомые растения в новом качестве. Например, спирею у нас сажали только на альпийских горках, а мы постригли ее в бордюры”.
Зачем же нужны были все эти усилия? Чтобы заказчику угодить, конечно: “В основном клиенты хотят классики – ведь дома-то у них в классическом стиле. Большинство приходит, желая иметь английский или французский сад. Ни то ни другое в чистом виде в России невозможно создать. Поэтому мы, кивая и улыбаясь, подталкиваем их к компромиссу. Французский сад чертится по линейке, английский рисуется от руки. Мы всегда начинаем с того, что расчерчиваем оси – не только “направление на главный вход”, но и важные виды и так далее. А участки вокруг осей уже рисуем от руки”.
Результат, как признает Гривко с довольной улыбкой, даже конкуренты называют “стилем Il Nature”: сады, которые он делает, разнообразны, но всегда узнаваемы. У него есть излюбленные приемы, авторский почерк, образцы для вдохновения (парки Чатсуорта, Шато-де‑Куранс, работы Жака Вирца) и большие перспективы: “У меня много клиентов в Англии. Подумайте только: люди в Англии заказывают парки русским!” От такого успеха впору впасть в головокружение. Всем архитекторам свойственна мания величия, ландшафтным страдать ею сам бог велел – ведь они создают миниатюрные модели мира. Но комплекс строителя мира не для Гривко. “Я просто садовник”, – говорит он смущенно.
Дом архитектора ландшафтный дизайн
Подпишитесь
на нашу email-рассылку
Дом архитектора Екатерины Часовских в Подмосковье, 65 м²
Этот дом создавался два месяца, монтаж занял всего четыре дня. А вот на то, чтобы сделать из типовой деревянной коробки жилье, в которое хочется возвращаться, потребовался год с лишним.
Татьяна Филиппова , 29 Июля 2021 Татьяна ФилипповаЕкатерина Часовских за двадцать лет практики спроектировала много домов и квартир и привыкла к тому, что это процесс долгий и кропотливый. Но случилось так, что ей надо было срочно определиться с собственным жильем, не тратя время на обдумывание планировки, материалов, розеток и всего прочего. И тогда Екатерина сделала то, что трудно ожидать от архитектора, — купила “ДубльДом”.
“Сначала было ощущение, что я поторопилась с выбором, — вспоминает она. — Деревянный дом — это живое существо. Что-то постоянно скрипит, расширяется и усыхает… Крохотная детская комната, огромные окна, через которые вливается солнце, слишком большая спальня, отсутствие гардеробной комнаты и всего лишь одна ванная (а до этого я жила в большом трехэтажном доме) — все это создавало неудобство”.
Первое время в голове у Екатерины привычно рождались варианты новой планировки с дополнительными дверными проемами и стенами из стекла или гипсокартона. Но в конце концов она решила, что нужно проявить уважение к тому, что было придумано другими людьми. Не менять планировку, а изменить дом при помощи дизайна.
“Год был нужен на то, чтобы понять, что меня не устраивает, — рассказывает архитектор. — Я много думала, анализировала, как видится мой дом гостям, как сделать его проще и строже, отсечь все лишнее и в то же время сделать жилым, пригодным для моей семьи. Иногда мне хотелось, чтобы за меня это сделал кто-то другой. Я уставала, теряла интерес. Но проходило два-три дня, я смотрела книги, инстаграм, интернет, журналы. и силы, и вдохновение возвращались”.
Сейчас дом похож на портрет Екатерины Часовских и ее семьи: расстановка мебели здесь совсем не та, которую подразумевали застройщики, сантехника и светильники тоже новые. И много-много вещей, которые хозяйка дома сделала своими руками.
Кухню и барную стойку сделали по чертежам Екатерины в “Стильных кухнях” и Archpole. Полубарные стулья Unika Møblär она купила с экспозиции в магазине поздно вечером, под закрытие, потому что на следующий день должны были прийти гости. Дома выяснилось, что стулья синие, из экспериментальной серии.
Много вещей было куплено в IKEA — Екатерина считает, что шведский дизайн как нельзя лучше подходит к этому дому. “Ведь у них общая эстетика: минимализм, бережное отношение к природе, естественные цвета и материалы, простота в создании и уходе”. Стеллаж, рабочий стол, мебель в детской, кровать и шкафы в спальне — все это IKEA.
В шведском доме всегда есть что-то старенькое, доставшееся по наследству и бережно хранимое. Здесь это деревянные дедушкины часы 1950 года — для них нашлось место на стеллаже кухни.
Аксессуаров у Екатерины немного, она говорит, что не любит излишнее украшательство, но временами женское начало берет верх, и в доме появляется ваза или керамический табурет Сeramum. Живопись, которую можно увидеть на стенах, — ее собственные работы, некоторые из них были сделаны много лет назад и ждали такого дома, как этот, другие (например, большая картина в спальне) написаны совсем недавно.
Активный процесс декора, по словам Екатерины Часовских, занял не больше месяца, но процесс идет, он не останавливается никогда. Дом меняет природа, времена года, свет, цвет неба, настроение хозяйки и тех, кого она приглашает в гости. “Я принимаю много гостей и друзей в доме, и они охотно делятся своим впечатлением. Многие их советы и замечания я применила в доме. Мои друзья дополняют меня, значит, они дополнят и мой дом”.
Читайте также: