Крестьянская девушка за вышиванием
В большой семье кузнеца Петра Синицына Надя была младшей дочкой, шестой по счету.
Старшие братья души в ней не чаяли: катали на плечах, учили ездить верхом, делились с ней хрустящей коркой от каравая и вырезали для нее деревянных коней.
Отец Надю и вовсе баловал: то леденец с городского базара привезёт, то отрез цветного льна достанет на новый сарафан.
— Будешь ты у меня, как барышня, синичка. Вырастешь, жениха тебе богатого найдем, за бедняка не отдадим, — так он ей говорил, а синичкой звал по их фамилии - Синицыны.
На самом же деле Надя вовсе не была красавицей - худенькая, как тростинка, маленького росточка, с торчащими в разные стороны завитками у лба - она была больше похожа на одуванчик, чем на какую-то там "барышню", про которую все время твердил отец. Ну какая барышня может обскакать верхом старшего брата? А Надя могла!
Петр Синицын известен был по всем близлежащим деревням и селам, как лучший кузнец в округе. Широкоплечий, высокий, грузный, с длинной бородой и густыми кустистыми бровями, был он для маленькой Нади, как добрый великан-богатырь.
Когда отец садился за стол вечерять вместе со старшими братьями, Надя, одевшись опрятно, подносила им по кругу нарезанный ржаной каравай и с детским восторгом слушала, как деревянные ложки постукивают по стенкам большого глиняного горшка.
— У хорошей хозяйки семья всегда должна быть сыта, — говорил девочке отец, вытирая бороду и усы от жирных капель.
Надя чувствовала себя в эти минуты настоящей хозяйкой, ведь она всегда помогала матери на кухне.
Отца Надя любила сильно. Мать, в отличие от него, всегда была строгой и требовательной с единственной дочерью. Наде порой очень не хватало женской ласки и материнского тепла, но она понимала, что мать занята работой по дому, ей не до нежностей.
Отец тоже трудился все дни, кроме воскресенья. С утра и до позднего вечера ковал он железо в кузнице. Со всех близлежащих сел ехали к нему крестьяне. В кузнице отцу помогал старший брат Нади - Пётр, названный в честь отца и идущий по стопам своего талантливого родителя.
Наде в кузницу входить строго-настрого запрещалось. Между тем, кузница, стоявшая позади дома, так и притягивала к себе внимание девочки. Надя знала, что стоит в кузнице огромная печь, от которой жарко, как в аду.
— Может и черти там живут? — спрашивала Надя братьев, но те только смеялись над ней.
Как-то Петр, Надин старший брат, рассказал девочке, что своей длинной бородой отец умеет проверять, готово ли железо к ковке. Если кончики его бороды шипят и плавятся, значит, хорошо железо раскалилось, пора ковать. С тех пор Надя считала, что отец ее владеет особым кузнечным колдовством.
Разнообразные звуки, крики, смех и ругательства, доносившиеся каждый день из кузницы, так и манили Надю внутрь. Бывало, только мельком заглянет девочка в кузницу, как уже слышит строгий отцовский окрик:
— А ну брысь отсюдова, синица!
Надя не понимала, что такого страшного может случиться от того, что она зайдет и всего пять минуточек постоит возле самых дверей, посмотрит, как отец кует железо огромным молотом, как разлетаются из-под молота в разные стороны горячие, красные искры. Это же так красиво, так сложно и так интересно!
Но отцовского слова в семье Синицыных не нарушал никто. Потому что праведный гнев Петра был так же широк, как широка была его доброта. Братья и даже маленькая Надя хорошо усвоили это.
Когда мать с отцом были заняты работой (то есть почти всегда), Надя проводила время с бабушками: Дарьей по матери и Анисьей по отцу. Они учили её рукоделию: вышивать и вязать салфетки, шить рубахи и женские нижние сорочки, искусно латать дыры на штанах братьев, прясть шерсть и ткать лен.
С ранних лет Надя, как любая девочка, знала, что к собственной свадьбе она должна уметь делать всю женскую работу. Но до свадьбы было еще ой как далеко! Поэтому, девочка хоть и училась рукоделию, но ей было скучно по несколько часов сидеть на одном месте. И как только бабушки начинали дремать после обеда на лавочке, Надя прятала косу под платок, скидывала с себя ненавистный сарафан, надевала не единожды залатанные портки с рубахой и бежала в поля, к старшим братьям. Там ей была воля: солнце золотило лицо, ветер трепал и без того непослушные кудри. На воле любая работа была Наде в радость.
Братья ругались, увидев девочку в полях одну, но она так рвалась помогать, что им ничего не оставалось, как брать Надю с собой в поля на сенокос, на жатву и на другие работы.
Среди деревенских ребят Надя заслужила себе славу девчонки не по годам шустрой, боевой и работящей.
Она легко могла обогнать верхом даже мальчишку, значительно старше её по возрасту. Она метко стреляла из рогатки, быстро бегала и не боялась ничего на свете, даже самого лешего.
Наверное, поэтому девочек-подружек у неё не было, хотя она всегда мечтала о хорошей подруге, о близком человеке, с которым можно было бы поделиться секретами и переживаниями, которые мальчишкам не понять. Надя в тайне очень жалела, что у нее нет родной сестры.
Как-то соседка Ира призналась Наде, что девочки не хотят с ней дружить, потому что она ведет себя, словно парень. Надя тогда весь вечер рыдала на сеновале от обиды и злости, а потом, увидев, что мать ушла доить коров, зашла на кухню и с остервенением отрезала свою косу острым кухонным ножом. Отрезала, и сама испугалась того, что наделала. Но время назад не воротишь.
Братья с отцом так и застыли с полными ложками, не донеся их до рта, когда увидели вечером Надю, вошедшую на кухню. Она заправила короткие кудри за уши, подтянула портки повыше и, как ни в чем не бывало, стала помогать матери у плиты.
— Что это с тобой, дочь? — строго спросил Петр, прикидывая в уме, как правильнее поступить - выпороть Надю или запереть в своей комнате за такой проступок.
— Все равно меня девчонки называют "парнем", дружить со мной не хотят. Так какая разница, как ходить? — пробурчала Надя себе под нос.
В тот вечер Петр впервые выпорол дочь ивовой розгой. Потому как не пристало девочке косы стричь до свадьбы.
Парни же, наоборот, Надю всегда уважали. А после того, как она, не испугавшись отцовского гнева, обстригла косу, они стали звать ее даже на самые опасные игры - перестрелку из рогаток и охоту на мышей-полевок. Наде это льстило, хотя бы мальчишки с ней дружили, иначе она бы, наверное, умерла от тоски и одиночества.
Чтобы не обидеть мальчишек, Надя нарочно промазывала, когда они на спор стреляли из рогаток по цели. Иначе вдруг и они перестанут с ней дружить, испугавшись соперничества?
— Не поверите! Вчера мой дед на речке кикимору видал! Настоящую! — сказал, понизив голос, вихрастый парень Тимофей.
— Не врешь? Настоящую кикимору? — спросил самый младший Андрюша, в восторге задрав голову и взглянув на старшего друга.
— Самую настоящую, — продолжал Тимофей, обращаясь к остальным, более старшим ребятам, — идет он по берегу, и вдруг видит на другом бережку среди зарослей рогоза - лицо. Только вроде как не человечье лицо вовсе, а рожа чья-то. Страшная-страшная, на человека только чуть похожа. Дед давай орать от страха, а рожа - нырк в кусты, и словно ее и не было. Дед от страху даже в штаны наделал!
Парни засмеялись, стали наперебой хвастать своей смелостью.
— Я б ни за что не испугался! — кричал Илья.
— И я бы не испугался. Чего ее, кикимориху, бояться! Она же безмозглая, не умнее лягушки!
Мальчишки долго спорили, кто из них меньше всего испугался бы кикиморы, и дело дошло почти до драки, но вдруг Надя громко сказала:
— Ну так пойдемте на Живичку, там и выясним, кто из нас трус, а кто храбрец.
Внезапно потасовка стихла и мальчишки все, как один, удивленно уставились на Надю.
— А пойдемте! — выкрикнул главный заводила их компании Санька Рыжий, — а встретится нам эта кикимориха, так мы ее из рогаток камнями обстреляем. Не испугаемся, правда же парни?
Он лукаво подмигнул Наде, давая понять, что поддержит любую ее смелую идею. А раз их уже двое, значит, остальным придется идти на Живичку, независимо от того, хотят они этого или нет. Ребята наложили в карманы побольше камней, взяли палки и дубинки и шумной толпой отправились через лес к речке Живичке.
У реки было туманно и прохладно, несмотря на то, что солнце уже палило беспощадно. Вдоволь находившись по колено в ледяной воде, мальчишки и Надя присели на берегу и стали ждать кикимору. Пока они плескались в воде, было совсем не страшно, но стоило всем замолчать и усесться плечом к плечу, как внезапно все вокруг стало мрачным и пугающим, а храбрость их постепенно улетучилась.
— Парни, может, ну ее, эту кикимору? Айда домой! — не выдержал напряженной тишины Глеб, серьезный, умный парень, который вряд ли вообще верил в то, что кикиморы существуют, но здесь, в лесу, испугался.
— Да. Есть охота. И спать клонит, — лениво протянул маленький Андрюша, которому уже просто надоело ждать.
— Ладно, будь по-вашему. Меня дома уже отец ждет. Надо помочь навоз из хлевов вывезти, — сказал Санька Рыжий, как будто только сейчас вспомнив о поручении, и встал с земли.
Парни восприняли это, как сигнал к бегству, повскакивали со своих мест и рванули по лесу назад, к дому, ловко перепрыгивая через пни и коряги.
Надя нехотя поднялась с земли. Здесь, в прохладной тени, было так спокойно, что душу наполняло умиротворение от пения птиц и журчания маленькой речушки. Как будто и вправду Живичка, которая в самом глубоком своем месте едва доходила Наде до пояса, обладала целительными силами, в которые люди давно перестали верить.
Мальчишки уже убежали, а она все стояла и смотрела на чистую, журчащую и переливающуюся на солнце разноцветной радугой воду.
Внезапно что-то зашевелилось в зарослях высокого рогоза на противоположном берегу речки. Что это? Птица или речной зверек? Надя пыталась отогнать от себя страх, но сердце ее тревожно и глухо билось в груди.
— Эй! Кто там? — крикнула она и достала из кармана портков рогатку и пару камней.
Ее вопрос остался без ответа, только дикие утки закрякали где-то вдали. И вдруг снова кусты зашевелились, словно сами по себе. А потом Надя увидела глаза: красивые, большие, прозрачно-зеленые.
Внезапно по лесу разнесся крик:
— Нааадькааа! Ты где? Ау!
Кричал Санька. Единственный, кто не сбежал домой без нее - вернулся искать отставшую подругу.
Надя вздрогнула от громкого звука, нарушившего лесную тишину, обернулась, а когда снова посмотрела на противоположный берег, то ничего там не увидела.
— Иду, — крикнула она в ответ другу, подтянула портки повыше и помчалась в сторону дома, сверкая босыми пятками.
В течение нескольких следующих дней Надя помогала родителям и братьям на сенокосе: разбивала траву, сгребала ее в длинные полоски. Но мысли ее были далеко - она думала о том, что увидела на болоте. Точнее, уже на следующее утро, Надя засомневалась, что увиденное было реальностью. Скорее всего, она просто слишком впечатлилась рассказом Тимофея и ей померещились эти зеленые глаза в зарослях рогоза.
После окончания сенокоса Надя решила снова идти на Живичку. Ей необходимо было выяснить, что ей привиделось тогда на берегу. Лес был, как и в прошлый раз, тих и спокоен. Надя быстро добежала до родников, которые давали начало реке, отдышалась, напилась ледяной воды и присела на берегу в ожидании. Просидев так около часа, Надя заскучала, встала со своего места, потянулась и пошла собирать цветы и травы по берегу. Венки у нее не получались, так как девочки с ней не дружили и учиться плести было не у кого.
Вот и теперь, скрутив, как попало, траву и цветки купальницы и ириса, Надя надела венок на голову и склонилась к небольшой заводи, чтобы посмотреть на свое отражение. Из воды на нее смотрела кареглазая девочка с темными бровями и ямочками на щеках. На растрепанных коротких кудрях красовалось нелепое подобие венка с торчащей из него во все стороны травой. Из-за обстриженных волос отец перестал ее называть "барышней", Наде было немного обидно, ведь он единственный видел в ней что-то девичье.
Надя состроила рожицу своему отражению - вот страшилище-то! Если бы она была красивой, у нее, наверное, было бы много подруг. Так ей казалось. Лицо Нади стало грустным, и тут рядом с ней на водной глади появилось еще одно лицо - такое безобразное, что девочку охватил ужас.
Зрелище было настолько отталкивающим, что Надя не могла пошевелиться от сковавшего все ее тело страха. Девочка крепко зажмурилась и стала глубоко дышать, чтобы успокоиться. Лишь спустя несколько минут она осмелилась открыть глаза - отражение рядом с ней исчезло. Надя осторожно обернулась, но никого не увидела позади себя. Она судорожно вздохнула и решила, что на сегодня хватит, пора идти домой.
Выбираясь с берега, Надя услышала из зарослей странный звук. Звук напоминал то ли пение, то ли мычание, так как слов песни было не разобрать. Но это был человеческий голос, Надя была в этом уверена.
Бросившись наутек с берега, она поскользнулась на мокрой траве и упала. При этом она услышала, как пение в кустах резко оборвалось, и кто-то, пока что невидимый, начал пробираться из зарослей в ее сторону. У Нади снова перехватило дыхание от страха. Боль в ноге не давала ей подняться с земли. Надя впилась ногтями в землю и задрожала всем телом. Неужели, это она - кикимора, о которой рассказывал Тимофей? Что же с ней теперь будет? Кикимора утопит ее? Съест? Сделает своей слугой?
— Помогите! — закричала изо всех сил девочка.
Никто не откликнулся на ее зов. Лес был пуст, и его некогда приветливая и успокаивающая тишина внезапно показалась зловещей.
Нечто приближалось к Наде все ближе и ближе. Еще пара секунд, и ее жизнь, вероятно, закончится. Кусты перед Надей зашевелились и перед ее взором предстала она.
Она была довольно высокого роста. Безобразное лицо, словно собранное из лоскутов бугристой кожи, точно такие же руки и ноги. На ее лице не было ни бровей, ни губ, ни носа - торчащая изо рта челюсть напоминала звериный оскал, на месте носа виднелись лишь два отверстия. А глаза ее Надя узнала - это ее она видела здесь в прошлый раз.
Более омерзительного зрелища Надя в жизни не видела, хотя она насмотрелась на множество неприглядных и даже страшных мальчишеских ран. Неужели, это и есть настоящая кикимора?
Казалось, Надя забыла, как дышать, она не могла пошевелиться, но и взгляда отвести от безобразной девушки не могла. А та, в свою очередь, подходила к ней все ближе и ближе, медленно и осторожно продвигаясь вперед.
На ней было светлое льняное платье, подвязанное на талии поясом. Единственным, что не пугало в ней, были волосы, которые мягкими пшеничными волнами падали на плечи девушки и спускались ниже - до самого пояса. И вдруг Надя увидела цветы, вплетенные в локоны этого жуткого существа. Непонятно, что больше шокировало ее в тот момент - безобразное лицо или эти прекрасные цветы в волосах, которые так не вязались с внешностью страшилища.
Подойдя к Наде почти вплотную, девушка остановилась и присела рядом с ней. Надя не могла понять по ее безобразному оскалу, какое у нее выражение лица, и что у нее на уме. Она сидела на земле бледная, напуганная, и чувствовала, что еще немного, и ее стошнит от отвращения и страха.
Надя взяла с земли палку и угрожающе замахнулась. Но тут девушка вытянула перед собой руки - на ее ладонях лежал венок, искусно сплетенный из рогоза, таволги и купальниц.
Эта коллекция картин Алексея Венецианова (1780-1847) составлена из моих личных фотографий с двух выставок «Алексей Венецианов. Пространство, свет и тишина» и «Мечты о свободе», которые прошли в Третьяковской галерее в 2021 году.
Параня. 1817
Алексей Венецианов. Параня со Сливнева (Крестьянка с грибами). 1817-1818. Пушкинский музей, Москва.
Венецианов купил свое имение в 1819 года. Именно с этого времени он начал создавать свои крестьянские образы. Но уже и до этого он проявлял интерес к простым людям. И даже ещё будучи чиновником, создал свою «Параню».
1820-е
В эти годы Венецианов создаёт немало портретов своих крепостных. Также мастер пишет картины на бытовой жанр. А в качестве заднего фона изображает пейзаж с природой средней полосы России. Такое в русской живописи произошло впервые.
Анисия
Алексей Венецианов. Анисия. 1822. Третьяковская галерея, Москва.
Перед нами маленькая работа пастелью. Венецианов принципиально работал с натуры. Поэтому пастель в данном случае была очень удобна: мелками работалось быстрее, чем масляными красками.
Гумно
Алексей Венецианов. Гумно. 1823-1824. Третьяковская галерея, Москва.
На переднем плане крестьяне сидят и стоят у почти полностью убранной стены. Художник, как владелец имения, приказал сделать это. То есть он не стал работать по воображению. А создал себе возможность написать гумно с натуры.
Пелагея
Алексей Венецианов. Крестьянка с косой и граблями (Пелагея). Не позднее 1824. Русский музей, Санкт-Петербург.
Венецианов писал реальных людей. Поэтому мы знаем, что они такими и были. В данном случае перед нами реальная девушка Пелагея с простыми и симпатичными чертами лица. У неё широкие скулы, ямочка на подбородке и довольно высокий лоб.
Вот-те и батькин обед!
Алексей Венецианов. Вот-те и батькин обед! 1824. Третьяковская галерея, Москва.
Венецианов до своих знаменитых крестьянских образов был карикатуристом. Он много высмеивал Наполеона, а также увлечение русской интеллигенции всем французским. Но крестьян он никогда не писал с юмором или тем более сарказмом.
Это единственная работа с трагикомичным началом. Она вызывает и улыбку, и жалость. В остальных работах мы чувствуем предельно серьезное отношение к крестьянам.
Захарка
Алексей Венецианов. Захарка. 1825. Третьяковская галерея, Москва.
Очень интересны детские образы Алексея Венецианова. Захарка идёт в лес помогать отцу. Поэтому он несёт топор. В 9-10 лет ребёнок уже был полностью вовлечён в хозяйство. Но при этом Захарка не выглядит несчастным малышом, у которого отняли детство. Наоборот, в нем есть гордость собой, уверенность, готовность к работе.
Спящий пастушок
Алексей Венецианов. Спящий пастушок. 1823-1826. Русский музей, Санкт-Петербург.
Это первая работа художника, на которой отчетливо виден пейзаж средней полосы России. Это начало истории русского пейзажа. Также это одна из первых работ мастера, приобретённая императором. После войны 1812 года у аристократии усилился патриотизм и интерес к простому народу.
На пашне. Весна
Алексей Венецианов. На пашне. Весна. Первая половина 1820-х. Третьяковская галерея, Москва.
Венецианов на этой картине идеализирует процесс пахоты. Для такой сложной работы девушка слишком нарядна. Также сложно представить, что пахали в марте босиком. И вряд ли бы посадили ребёнка на землю, с которой только-только сошёл снег. То есть это уже русская природа и русские простые люди, но ещё не реализм.
На жатве. Лето
Венецианов показывал связь крестьян с природой. Земля кормит их так же, как мать кормит своё дитя. И эта связь ощущается как истина, что подчеркивается небом почти на пол холста.
Сенокос
Алексей Венецианов. Сенокос. Середина 1820-х. Третьяковская галерея, Москва.
Одна из немногих работ Венецианова, на которой кто-то говорит. Мать обращается к дочери. Но это все равно как будто не нарушает тишины пространства.
Еще обратите внимание на стога сена. Они словно воздушные, ватные. Вообще на картинах Венецианова мы не встретим изображений тягостной крестьянской работы. Их бытие мастер пишет как легкое и умиротворенное. Да, он пишет картины-стихи с долей идеализации.
Крестьянка с васильками
Алексей Венецианов. Крестьянка с васильками. Конец 1820-х. Третьяковская галерея, Москва.
Это один из самых трогательных и нежных образов, созданных Венециановым. Опять же васильки словно говорят о легкости жизни крестьянки. Но руки с огрубевшей кожей, а также легкая грусть в глазах – первые признаки реализма и попытки отойти от чрезмерной идеализации.
Крестьянка в синем сарафане
Алексей Венецианов. Крестьянка в синем сарафане. Конец 1820х. Русский музей, Санкт-Петербург.
Если в образах юных девушек Венецианов шёл на некоторую идеализацию, то людей более зрелых он писал предельно честно. Это уже портрет реалистичный.
Крестьянин
Алексей Венецианов. Голова крестьянина. 1825. Третьяковская галерея, Москва.
Еще один пример реалистичного портрета Венецианова. Мужчину мастер также не стал идеализировать.
Крестьянка с бабочками
Алексей Венецианов. Крестьянка с бабочками. 1820-е. Рязанский областной музей им. И.П. Пожалостина.
Венецианов старался донести, насколько крестьяне умеют находить радость в простых вещах. Девушка словно показывает нам, как же красивы обычные бабочки.
Крестьянская девушка с теленком
Алексей Венецианов. Крестьянская девушка с телёнком. Конец 1820-х. Третьяковская галерея, Москва.
Крестьяне Венецианова ухожены и здоровы на вид. И они на самом деле были такими. Художник по-отечески заботился о них. Построил им больницу, школу, а также магазин хлеба на случай неурожая. Каждая крестьянская семья владела достаточным количеством скотины для безбедного существования.
1830-1840-е года
В эти годы художник создал немало индивидуальных образов, а также написал несколько портретов пожилых крестьян.
Пряха
Алексей Венецианов. Пряха. 1830-е. Третьяковская галерея, Москва.
Старая крестьянка с клюкой
Алексей Венецианов. Старая крестьянка с клюкой. 1830-е. Третьяковская галерея, Москва.
Кормилица с ребенком
Алексей Венецианов. Кормилица с ребёнком. Начало 1830-х. Третьяковская галерея, Москва.
Девушка с гармоникой
Алексей Венецианов. Девушка с гармоникой. 1840-е. Нижегородский государственный музей.
Девушка за вышиванием
Алексей Венецианов. Крестьянская девушка за вышиванием. 1843. Третьяковская галерея, Москва
Какая картина Алексея Венецианова Вам понравилась больше всего? Делитесь своими впечатлениями в комментариях.
Мы используем куки для наилучшего представления нашего сайта. Если Вы продолжите использовать сайт, мы будем считать что Вас это устраивает. Ok
То, что критерии красоты постоянно меняются с течением времени, – факт общеизвестный. Теперешние представления об идеальных параметрах женского тела и моральных качествах кардинально отличаются от тех требований, которые выдвигали к девушкам в прошлые столетия. Идеалом, достойным подражания, на Руси считались «славутницы» (или «славницы»). Кто же попадал под это определение?
Традиционные представления о красоте и о системе женских добродетелей на Руси оставались неизменными в течение столетий. В первую очередь это касается деревенского уклада, сохранившего свою самобытность и незыблемость вплоть до конца XIX в. В частности, долгое время не теряли своей актуальности представления о девичестве и так называемой «славутности».
«Сверхзадачей» любой девушки на Руси было замужество и рождение детей. Период девичества наступал в 13-14 лет, а в 15-16 лет девочки-подростки превращались в зрелых «славутниц». Их основной целью было научиться нравиться окружающим и стать привлекательными для мужчин. По словам И. Шангиной, «в девочке старались воспитать прежде всего «женство» – качество, благодаря которому она сможет выполнить свое предназначение на земле».
Как пишет И. Шангина, «славутность – довольно сложное понятие, включавшее в себя целый набор качеств: приятный внешний облик, обаяние, умение хорошо одеваться, вести себя по правилам, принятым в обществе, и, конечно, «честное» имя. «Славутность» считалась свойством, которое расцветает вместе с девичеством». Среди основных критериев красоты были крепкое телосложение (дородность), высокая грудь, крутые бедра, круглое лицо, длинная коса. Появившаяся позже в дворянской среде мода на субтильных барышень в деревне не прижилась – бледная кожа и хрупкое телосложение воспринимались как признаки болезни или физической незрелости.
«Красавами», «красулями» называли статных, белолицых, румяных, белозубых, чернобровых. Это были не только критерии красоты, но и символы жизненной энергии и здоровья. Особую прелесть девушке придавали длинные густые волосы, заплетенные в толстую косу, и «частая» походка – мелкие шажки с плавным покачиванием бедер и колыханием груди.
Однако внешней красоты было недостаточно, чтобы называться «славутницей». Особенно ценилась «умнота» – умение умно, правильно себя вести. Девушка должна была быть доброжелательной, вежливой, скромной, но и в меру раскованной. Чтобы произвести впечатление на будущего мужа и его семью, славутнице надлежало быть учтивой, ласковой и послушной. При этом излишняя скромность воспринималась так же негативно, как и развязность, ведь чтобы нравиться парням, девушка должна была быть веселой и остроумной, уметь плясать и петь.
Немаловажное условие успеха – безупречная репутация. Утрата девственности до свадьбы означала и утрату славутости. Поэтому блюсти свою честь и доброе имя – обязанность каждой юной девушки. Кроме того, считалось, что от девственной чистоты зависит здоровье будущего потомства.
Девушки несли ответственность не только за собственное доброе имя, но и за репутацию всей деревни. Статус русской деревни определялся наличием в ней девушек, о которых по всей округе идет добрая слава. Чем больше таких «славниц» – тем больше чести всей деревне. Они обычно возглавляли праздничные гулянья молодежи, занимали почетные места на зимних посиделках, их первыми набирали в хоровод, из них составляли первые пары в кадрили.
Важным качеством славутницы было также трудолюбие. Девушек учили ткать, шить, прясть, жать, ухаживать за скотом, готовить еду, нянчить детей и т.д. Девичьим занятием считалось выращивание льна и конопли, из которых потом получали волокно для пряжи. Популярным занятием среди девушек было вышивание – если славутница умела искусно вышивать, значит, уже была готова к замужеству.
Вышивка на Руси удивляет: от воздушной паутинки до ярких маков гладью, от нежнейшего шелка до кожи и бисера. Наша родина всегда славилась мастерицами.
В этой статье расскажу о рукодельницах из царских палат.
Хорошие вышивальщицы были богатыми невестами и всегда могли заработать своим ремеслом для семьи хорошие деньги. Лучшие мастерицы-вышивальщицы были в царских золотных мастерских.
Отлично вышивали сами царицы и царевны, своим терпением и усердным трудом показывая пример другим знатным женам и простым крестьянским девушкам. Вышиванием занимались и царицы, и дочери.
Сохранилась вышивка, предположительно выполненная руками дочери Бориса Годунова, Ксении.
Это покровец для изголовья гробницы Сергия Радонежского, на котором царевна вышила рублевскую «Троицу».
Лучшие работы царских девиц и жен можно увидеть в Государственном Историческом музее, Сергиевопосадском музее-заповеднике, Третьяковской галерее.
Лучшие работы цариц увозились за рубеж в Афонские монастыри, продавались за золото и драгоценные камни в другие страны, пополняя государственную казну Руси.
Головные уборы, покрывала, хоругви, ризы вышивали золотом, шёлком, атласом, добавляя драгоценные камни и жемчуга. Во многих православных храмах можно встретить вышитые иконы.
Появилось особое искусство
Русское лицевое шитьё, рисунки для которых выполняли знаменитые в то время художники, такие как Андрей Рублев.
В эпоху Ивана Грозного на замену дорогим золотой и серебряной нитям пришла золотная нить и с этого времени вышивка золотом распространилась на крестьянские сословия, сделав народный русский костюм уникальным, а развитие русской золотной вышивки разделилось на крестьянскую и церковную.
Русские царевны и царицы умели сами вышивать самые причудливые узоры шелковыми и парчовыми нитями, шить бисером, стеклярусом, монетами, жемчугом и самоцветами.
В основном это была, так называемая, церковная вышивка
Ее традиции пришли на Русь из Византии.
Вышивальные мастерские появились при женских монастырях еще в XI в. Первой считается мастерская княжны Янки, сестры Владимира Мономаха, которая, помимо шитья, обучала мастериц грамоте, церковному пению и так далее.
«Встреча у колодца».1843
«Крестьянская девушка за вышиванием». 1843
«Пряха»-1830
«Спящая девушка». 1840
Девушка с буряком
Гадание на Картах. 1842
Девушка с косой и граблями (Пелагея). 1825
Девушка с крынкой молока. 1824
Жнецы. 1820
Крестьянка с бабочкой. 1820
Крестьянка с васильками
Крестьянка Тверской губернии. 1840
Крестьянская девушка с серпом во ржи.
Крестьянская девушка с теленком. Конец 1820-х
На жатве. Лето. 1820
Очищение свеклы. 1820
Сенокос
Читайте также: