Война 12 года кто нам помог иль русский бог
Властитель слабый и лукавый,
Плешивый щеголь, враг труда,
Нечаянно пригретый славой,
Над нами царствовал тогда.
Его мы очень смирным знали,
Когда не наши повара
Орла двуглавого щипали
У Бонапартова шатра.
Гроза двенадцатого года
Настала — кто тут нам помог?
Остервенение народа,
Барклай, зима иль русский бог?
Но бог помог — стал ропот ниже,
И скоро силою вещей
Мы очутилися в Париже,
А русский царь главой царей.
И чем жирнее, тем тяжеле.
О русский глупый наш народ,
Скажи, зачем ты в самом деле
Авось, о Шиболет народный,
Тебе б я оду посвятил,
Но стихоплет великородный
Меня уже предупредил
Моря достались Албиону
Авось, аренды забывая,
Ханжа запрется в монастырь,
Авось по манью Николая
Семействам возвратит Сибирь
Авось дороги нам исправят
Сей муж судьбы, сей странник бранный,
Пред кем унизились цари,
Сей всадник, папою венчанный,
Исчезнувший как тень зари,
Измучен казнию покоя
Тряслися грозно Пиренеи,
Волкан Неаполя пылал,
Безрукий князь друзьям Мореи
Из Кишинева уж мигал.
Кинжал Л, тень Б Я всех уйму с моим народом, —
Наш царь в конгрессе говорил,
А про тебя и в ус не дует,
Ты александровский холоп
Потешный полк Петра Титана,
Дружина старых усачей,
Предавших некогда тирана
Свирепой шайке палачей.
Россия присмирела снова,
И пуще царь пошел кутить,
Но искра пламени иного
Уже издавна, может быть,
У них свои бывали сходки,
Они за чашею вина,
Они за рюмкой русской водки
Витийством резким знамениты,
Сбирались члены сей семьи
У беспокойного Никиты,
У осторожного Ильи.
.. .. .. .. .. .. ..
де жа вю
Друг Марса, Вакха и Венеры,
Тут Лунин дерзко предлагал
Свои решительные меры
И вдохновенно бормотал.
Читал свои Ноэли Пушкин,
Меланхолический Якушкин,
Казалось, молча обнажал
Цареубийственный кинжал.
Одну Россию в мире видя,
Преследуя свой идеал,
Хромой Тургенев им внимал
И, плети рабства ненавидя,
Предвидел в сей толпе дворян
Освободителей крестьян.
XVI
Так было над Невою льдистой,
Но там, где ранее весна
Блестит над Каменкой тенистой
И над холмами Тульчина,
Где Витгенштейновы дружины
Днепром подмытые равнины
И степи Буга облегли,
Дела иные уж пошли.
Там Пестель для тиранов
И рать набирал
Холоднокровный генерал,
И Муравьев, его склоняя,
И полон дерзости и сил,
Минуты вспышки торопил.
XVII
Сначала эти заговоры
Между Лафитом и Клико
Лишь были дружеские споры,
И не входила глубоко
В сердца мятежная наука,
Все это было только скука,
Безделье молодых умов,
Забавы взрослых шалунов,
Казалось
И постепенно сетью тайной
Россия
Наш царь дремал
Другие статьи в литературном дневнике:
- 31.03.2016. Добрые христиане или огненный меч
- 28.03.2016. читаем молча
- 27.03.2016. эх, дорогой товарищ Н. А.
- 24.03.2016. эх раз, ещё раз. караоке на зоне
- 23.03.2016. 1964 год
- 20.03.2016. де жа вю
- 19.03.2016. в о п
Портал Стихи.ру предоставляет авторам возможность свободной публикации своих литературных произведений в сети Интернет на основании пользовательского договора. Все авторские права на произведения принадлежат авторам и охраняются законом. Перепечатка произведений возможна только с согласия его автора, к которому вы можете обратиться на его авторской странице. Ответственность за тексты произведений авторы несут самостоятельно на основании правил публикации и российского законодательства. Вы также можете посмотреть более подробную информацию о портале и связаться с администрацией.
© Все права принадлежат авторам, 2000-2021 Портал работает под эгидой Российского союза писателей 18+
Евгений Онегин (Пушкин)/Глава 10
Властитель слабый и лукавый,
Плешивый щеголь, враг труда,
Нечаянно пригретый славой,
Над нами царствовал тогда.
.
Его мы очень смирным знали,
Когда не наши повара
Орла двуглавого щипали
У Бонапартова шатра.
.
Гроза двенадцатого года
Настала — кто тут нам помог?
Остервенение народа,
Барклай, зима иль русский бог?
.
Но бог помог — стал ропот ниже,
И скоро силою вещей
Мы очутилися в Париже,
А русский царь главой царей.
.
И чем жирнее, тем тяжеле.
О русский глупый наш народ,
Скажи, зачем ты в самом деле
.
Авось, о Шиболет народный,
Тебе б я оду посвятил,
Но стихоплет великородный
Меня уже предупредил
.
Моря достались Албиону
.
Авось, аренды забывая,
Ханжа запрется в монастырь,
Авось по манью Николая
Семействам возвратит Сибирь
.
Авось дороги нам исправят
.
Сей муж судьбы, сей странник бранный,
Пред кем унизились цари,
Сей всадник, папою венчанный,
Исчезнувший как тень зари,
.
Измучен казнию покоя
.
Я всех уйму с моим народом, —
Наш царь в конгрессе говорил,
А про тебя и в ус не дует,
Ты александровский холоп
.
Потешный полк Петра Титана,
Дружина старых усачей,
Предавших некогда тирана
Свирепой шайке палачей.
.
Россия присмирела снова,
И пуще царь пошел кутить,
Но искра пламени иного
Уже издавна, может быть,
.
У них свои бывали сходки,
Они за чашею вина,
Они за рюмкой русской водки
.
Витийством резким знамениты,
Сбирались члены сей семьи
У беспокойного Никиты,
У осторожного Ильи.
.
Друг Марса, Вакха и Венеры,
Тут Лунин дерзко предлагал
Свои решительные меры
И вдохновенно бормотал.
Читал свои Ноэли Пушкин,
Меланхолический Якушкин,
Казалось, молча обнажал
Цареубийственный кинжал.
Одну Россию в мире видя,
Преследуя свой идеал,
Хромой Тургенев им внимал
И, плети рабства ненавидя,
Предвидел в сей толпе дворян
Освободителей крестьян.
Сначала эти заговоры
Между Лафитом и Клико
Лишь были дружеские споры,
И не входила глубоко
В сердца мятежная наука,
Все это было только скука,
Безделье молодых умов,
Забавы взрослых шалунов,
Казалось .
Узлы к узлам .
И постепенно сетью тайной
Россия .
Наш царь дремал .
.
- ↑ Помета Пушкина в рукописях болдинской осени 1830 г. о том, что им — в день очередной лицейской годовщины — «19 октября сожжена Х песнь», определяет дату, позднее которой работа Пушкина над десятой главой, видимо, не продолжалась. Началась она, надо думать, после 26 сентября 1830 г. (дата под набросанным Пушкиным общим планом-оглавлением романа, рассчитанным на то, что он будет состоять всего из девяти глав).
Неизвестно, как далеко продвинулась работа Пушкина над десятой главой. До нас дошел текст только начальных четверостиший первых шестнадцати строф, тщательно зашифрованных Пушкиным, и недоработанный черновой текст XV, XVI и XVII строф. Замысел создать десятую главу поэт не оставлял и в дальнейшем: наброски, относящиеся к десятой главе, встречаются даже в пушкинских рукописях 1835 г. Из этого видно, какое большое значение придавал он этому замыслу.
id77
Властитель слабый и лукавый,
Плешивый щеголь, враг труда,
Нечаянно пригретый славой,
Над нами царствовал тогда.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Ну, сходу. очень известные строчки, верно? Но многие ли из Вас знали, что это из Евгения Онегина, а? Я вот раньше и не знал :-)
Это все характеристики императора Александра I,и,согласитесь, не очень Пушкин к нему был благорасположен. И надо сказать,я разделяю мнение поэта. Я тоже отношусь очень скептически к этом императору.
А почему он "враг труда"? Нууу. просто в те года было принято считать, что в отличие от Николая I, Александр был человеком очень праздным. Вот что писал известнейший мемуарист Филипп Вигель: "…в жилах его вместе с кровью текло властолюбие, умеряемое только леностью и беспечностью"
Его мы очень смирным знали,
Когда не наши повара
Орла двуглавого щипали
У Бонапартова шатра.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . .
С поварами красиво :-))) Аллюзия на сокрушительные поражения русских войск под руководством Александра I в Войне Четвертой Коалиции и крайне неудобные и неприятные моменты при заключении Тильзитского мира. Император тогда был ниже травы, тише воды :-)
Гроза двенадцатого года
Настала — кто тут нам помог?
Остервенение народа,
Барклай, зима иль русский бог?
. . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Барклай - это про Барклая де-Толи (кстати, надо пост написать о его наградах, все время откладываю). Михаил Богданович (1761–1818), в начале войны 1812 г. был командующим первой западной армией, а после соединения — Объединенной армией, пока не был сменен 8 августа 1812 г. на этом посту Кутузовым. Осуществляя тактику отступления, подвергался обвинениям в измене и прямым оскорблениям со стороны Багратиона, великого князя Константина Павловича и самого императора. Но как показала практика - он был абсолютно прав в своей стратегии. Да и вообще умный и сильный был полководец.
Но бог помог — стал ропот ниже,
И скоро силою вещей
Мы очутилися в Париже,
А русский царь главой царей.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . .
И все-таки Бог :-))) Хы. а царь царей - почти как Агамемнон :-)
И чем жирнее, тем тяжеле.
О русский глупый наш народ,
Скажи, зачем ты в самом деле
. . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Тут сказать ничего нельзя - просто кусок текста.
Авось, аренды забывая,
Ханжа запрется в монастырь,
Авось по манью Николая
Семействам возвратит Сибирь
. . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Авось дороги нам исправят
. . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Ханжа, это наверное крайне сребролюбивый М. Л. Магницкий, который тогда был пойман на скандалах с растратами. А про Сибирь. думаете мне, это намек на декабристов.
Читайте также: