Union bell кто это
Назвался груздем — полезай в кузов. Раз уж я во всеуслышание заявила, что буду смотреть этот фильм, то пришлось держать слово. Хотя признаюсь, что всё с этой картиной стало понятно в первые пятнадцать минут, и дальше хотелось только выключить. Чтобы не напрягать вас унылым описанием этой унылой постановки, я решила рассказать об истории реального Джо Белла и его сына Джейдена.
1) В какой семье рос Джейден?
Родители мальчика проживали в партнёрском браке и официально не являлись мужем и женой. Помимо Джейдена, в семье было ещё четверо детей: два сына и две дочери. В фильме у Джейдена только один младший брат.
2) Правда ли, что Джейден был чирлидером?
Да, он был единственным мальчиком в школе, который состоял в команде поддержки. Одноклассники и болельщики неоднократно потешались над ним из-за этого, в том числе во время игр. Они обзывали Джейдена и кидали в него предметы, даже когда на трибунах присутствовал его отец.
3) Чем закончилось увлечение Джейдена чирлидингом?
Один из учителей увидел Джейдена с сигаретой и доложил директору школы. За это мальчика отстранили от тренировок, что нанесло ему сильную травму. Отец Джейдена был уверен, что сигарета была только предлогом, а истинной причиной отстранения была дискриминация и нетерпимое отношение к геям. В фильме этот момент опустили, что довольно странно.
4) Как церковь относилась к ориентации Джейдена?
Как и большинство американцев в маленьких городках, Беллы верили в Бога и ходили в церковь. За несколько месяцев до своей смерти Джейден присутствовал на службе, и священник сказал, что, если среди прихожан есть геи, они должны выйти и покаяться в своих грехах. Джо Беллу, отцу мальчика, это показалось крайне нехристианским поступком. Он продолжил верить в Бога и носил с собой Библию. В фильме этот эпизод вложили в уста второстепенного персонажа — парня, которого Джо Белл встречает в гей-баре.
5) Правда ли, что одноклассники подложили Джейдену змею в рюкзак?
Нет, это художественный вымысел. Были многочисленные случаи буллинга, но змею никто не подкладывал.
6) Пыталась ли администрация школы положить конец буллингу?
Нет, в школе не предпринималось никаких действий, хотя отец Джейдена неоднократно докладывал о нападениях и издевательствах.
7) Правда ли, что Джо накричал на сына за день до его самоубийства?
Да, Джо застукал сына с сигаретой и воскликнул: «Когда же ты уже поймёшь?!» В целом, Джо поддерживал своего сына и принимал его таким, каким он был. Позже мужчина сожалел, что в тот день использовал такие резкие слова.
8) Как Джейден покончил с собой?
9) Джейден умер сразу?
Нет. Его тело заметил прохожий и вызвал скорую. Врачи смогли восстановить его сердцебиение, но не мозговую активность. 10 дней жизнь мальчика поддерживали аппаратами, но потом родители приняли окончательное решение.
10) Что было в предсмертной записке Джейдена?
Некоторые источники оспаривают, что записка вообще существовала. Так это или нет, но родители отказались придать её огласке. Однако, последние твиты мальчика говорят сами за себя:
Окружающие меня ненавидят и желают мне смерти.
Я тону, мне нужна помощь.
Не знаю, что делать, если не.
Не могу отговорить себя от этого.
11) Зачем Джо Белл шёл пешком через всю страну?
Джо создал благотворительную организацию Faces For Change и решил пройти пешком по стране, чтобы привлечь внимание людей к проблеме буллинга и дискриминации. После самоубийства сына он не видел другого смысла в жизни и решил поведать всему миру историю Джейдена.
12) Что Джо взял с собой?
Как и в фильме, он толкал перед собой тележку с вещами, и за спиной у него был походный рюкзак. С собой он взял только самое необходимое: воду, еду, спальный мешок, палатку и Библию.
13) Куда Джо держал путь?
Он планировал дойти до Нью-Йорка, так как Джейден мечтал жить в этом городе. По дороге он также хотел посетить Филадельфию, так как этот город известен своей борьбой за права геев.
14) Правда ли, что Джо подружился с шерифом по пути?
Да, это действительно произошло. Мужчины подружились на фоне того, что у обоих были сыновья нетрадиционной ориентации.
15) Чем закончилась «долгая прогулка» Джо?
9 октября 2013 года, через шесть месяцев после того, как Джо покинул родной город, его насмерть сбил грузовик. Полиция заключила, что водитель заснул за рулём.
Как это часто бывает, в реальной истории много скорбных пустот, от которых сердце сжимается сильнее, чем от любых слёзовыжимательных приёмов на экране. Здесь можно было бы сделать упор на неочевидных примерах буллинга (когда одно обронённое слово ранит сильнее, чем избиение) или на внутреннем мироощущении парня. Сценаристы же решили подать историю глазами отца: отправляясь в долгий путь, он пытается переосмыслить своё поведение с сыном, ищет нужные слова, выступая на публике, и ведёт вымышленные диалоги с погибшим. Решение, в целом, неплохое — если бы не было подано такими шаблонными средствами. Здесь есть все штампы, с которыми ассоциируются подобные истории (и сцена «Нагнись-ка за мылом», да), и нет больше ничего. Вместо того чтобы привлечь внимание к проблеме и воздать честь погибшим людям, создателям картины удалось лишь в очередной раз выставить геев посмешищем.
Развод на процентах
Для меня изменение изначальных договоренности на фоне всего происходящего, послужило основанием для ухода из The Bell. Ира Малкова и Петя Мироненко заняли менее жесткую позицию и, в результате, остались. Если говорить просто, Ира и Петя приняли новое предложение и стали работать с Осетинской исходя из новой реальности, а я – нет.
Как распределились доли после этого, я не знаю, но предполагаю, что мой выход позволил Ире и Пете сохранить свой статус – по 15%. Доля Осетинской как бы увеличилась до 70%. За счет прав на мои 15% и за счет тех 5%, что болтались в резерве. Но так как мы никаких бумаг не подписывали, с юридической точки зрения ничего этого не было в принципе. По крайней мере так теперь утверждает Осетинская. Я не знаю, подписали ли в итоге Петя и Ира акционерный договор.
После моего ухода из The Bell, я предложил Осетинской выделить мне долю в размере около 5% исходя из того, что все прежние договоренности (распределение долей, вестинг и клифф) не действуют, а я участвовал в проекте в той или иной форме с октября 2016 года. Ну или компенсировать мне мою долю деньгами. Понимания эта позиция не нашла. Полугодовые попытки переговоров успехом не увенчались. Зато The Bell нанял адвоката, который звонит мне периодически и рассказывает про риски разглашения информации. Теперь, возможно, у него прибавится работы.
Инсайды и прогнозы Валерия Соловья. Вычисляем их сбываемость.
Молодой человек проделал отличную работу.
Реально взял пятьдесят два прогноза Соловья за прошлый год, и банально посмотрел, сколько сбылись.
Счет угадаете сразу. Ну тогда смотрите, слушайте и наслаждайтесь.
Union Bell
•10 февр. 2021 г.
В видео провожу подробнейший обзор сбываемости прогнозов и инсайдов Валерия Дмитриевича Соловья на основании записей о них в течение более чем года, а также делюсь личным мнением о нём.
00:00 - Вступление
03:36 - Подсчёты/Прогнозы
28:17 - Мои личные выводы
Акционерное соглашение
Весной, еще до запуска рассылки, мы начали разговаривать о том, кто станет кофаундером проекта. Мы все (без Осетинской) встретились в «Венской кофейне» на Третьяковке, чтобы ответить для себя на вопрос: «кофаундер ты или нет». Прыгать без парашюта в эту историю согласились трое, один обещал подумать, трое отказались. Так и вышло, что сооснователями проекта стало всего четыре человека: Елизавета Осетинская, Ира Малкова, Петя Мироненко и я.
На последовавших за этим переговорах оставшихся членов концессии Елизавета предложила разделить доли в проекте на четверых. Так, чтобы у нас была мотивация развивать его и дальше. Я помню, что сказал что-то вроде: Лиза ты все это придумала, ты можешь забрать себе все 100%. На что был ответ: Нет, так вы будете недостаточно мотивированы.
Где-то в апреле или мае мы договорились о том, что у Осетинской будет 50%, а у меня, Иры и Пети – по 15% долей в проекте у каждого. Оставшиеся 5% были предложены тому члену команды, который обещал подумать. Но он в итоге тоже отказался, и эти 5% по умолчанию остались болтаться как резерв.
По акционерным долям в итоге договорились так:
1) Осетинская – 50%, Малкова – 15%, Мироненко – 15%, я -15%, резерв – 5%
2) Вестинг на 4 года (схема постепенного получения долей). Это значит, что каждый год кофаундеру записывается ¼ закрепленного за ним пакета.
3) Клифф на 1 год. Мы договорились, что тот, кто выйдет из проекта в течение первого года, не получает ничего.
К июлю 2017 года ситуация складывалась так, что медлить с выходом в наш проект было уже нельзя - и мы вышли .
И да! Мы совершили эту классическую ошибку. Мы не подписали соглашение на бумаге до выхода в проект. Все это было на словах. Это критически повлияло на дальнейшие события.
«Командная» игра
Прежде важная ремарка: 1 августа 2017 года я подписал трудовой договор с компанией нашего издания, по которому не могу разглашать никакие подробности ее деятельности, бизнес-показателей, имен партнеров и т.д. Но, это соглашение относится к моему статусу сотрудника. Оно, не касаются статуса кофаундера и акционерных договоренностей. Тем более, эти договоренности были достигнуты еще до создания самой компании. Поэтому позволю себе рассказать в общих чертах то, что происходило дальше.
При старте мы как совладельцы предприятия распределили роли так: Осетинская как CEO занимается привлечением финансирования, стратегией и глобальным продвижением, Ира – главный редактор, расследования, Петя – заместитель, рассылка и соцсети. Я – продакт, который совмещает еще и функцию CTO (разработки у нас тогда не было).
Почти сразу после выхода в проект Осетинская предприняла первую попытку поменять распределение долей. В частности, речь шла о том, что (чисто теоретически) мы можем привлечь в проект сильного издателя, и тогда было бы неплохо предложить ему долю. И ее мы должны бы выделить из своих.
Ближе к осени мы не знали подробностей, которые обычно доступны совладельцам – финансирования, бизнес-планирования, состояние средств на счетах, не были в курсе деталей параллельных видео-проектов и т.д. Мне стало очевидно, что эта история не про партнерство, а про что-то иное.
Разговоры про акционерное соглашение возникали с лета неоднократно, но по сути никаких шагов к его подписанию Елизавета не сделала. История затягивалась. В итоге команда (Ира, Петя и я) в декабре 2017 года предложила ей все-же начать оформление наших договоренностей по долям на бумаге.
В ответ мы получили фактически отзыв данных обещаний. Нам было сказано, что Осетинская оценивает свой вклад в The Bell 75%-80% и хотела бы именно это количество акций. Мы не получили внятного ответа на вопрос, с чем связано это желание. Не было, по словам Елизаветы, никакого нового инвестора, нового члена команды или чего-то существенного, предполагающего изменение базового соглашения. Ответ звучал как «хочу и все». Несмотря на это, мы предложили варианты, которые учли бы ее интересы, но позволили сохранить распределение в виде 50/15/15/15. К сожалению, они ее не устроили.
Важные детали: никто из акционеров своих денег в проект не вкладывал. И да, мы как кофаундеры получали зарплату. Это, в общем, считается нормальным .
Первые эксперименты
Разрабатывать идею The Bell мы начали в октябре 2016 года с подачи Елизаветы Осетинской, которая тогда училась в Стенфорде. Собралась группа выходцев из РБК – Осетинская и еще семь человек, которых она пригласила поучаствовать в проекте. В нее входили главред Republic Ира Малкова, ее заместитель Петя Мироненко и я, работавший тогда в РБК.
По инициативе Осетинской мы использовали для создания нового медиа метод « дизайн мышления ». Это, если совсем просто, глубинные интервью с целью понять, что нужно аудитории и сформулировать продукт.
Мы долго думали над названием. Каких идей тут только не было. Начиная от Bridge и заканчивая Iskra. «Колокол» предложила Осетинская. Помню, нам показалось это очень сильным. Петя пошел читать репринт старого «Колокола», а я – крутил песню «Время колокольчиков» в исполнении «Калинова моста» (Башлачева что-то сложно много слушать). В общем, в итоге так и решили – The Bell.
В феврале мы уже рисовали первые наброски дизайна и прототипа с названием по-русски: «Колокол». От русской транскрипции потом решили отказаться, чтобы не вызывать слишком уж прямых ассоциаций, да и цвета поменяли.
И все бы хорошо, но денег на все наши идеи не было. И было неясно, есть ли в этом продукт или нет. Где-то весной Осетинская предложила в рамках свойственных всем стартапам экспериментов попробовать это обкатать в виде рассылки. Так и возникла рассылка The Bell – якобы студенческий эксперимент, затянувшийся более чем на год. Мы запустили рассылку в начале мая, вот первая:
Как я «белл-боем» в гостинице подрабатывала (и таскала дико тяжелючие чемоданы)
Дело было шесть лет назад. В ту пору я работала администратором в гостинице.
В мои обязанности входило координирование всей работы отеля. В частности, я отвечала за синхронность действий различных служб гостиницы – службы безопасности, службы клиннинга, it- службы и других. Также я обязана была выдавать и забирать ключи от номеров, вести документацию, отвечать на звонки и почту, принимать оплату, решать различные конфликтные ситуации, и пр.
Но что точно не входило в мои функции – так это таскать чудик чемоданы. Да, у нашей гостиницы даже был luggage trolley (тележка для багажа), но белл-бои к нему в комплект не шли 😅
Так и таскали наши гости чемоданы: кто-то сам, кто-то при помощи небезразличных работников отеля (которые помогали по зову сердца, а не по долгу работы), кому-то помогали наши охранники (это ещё нужно было попасть на такую смену охранников, которые ты захотели помочь). Мне ресепшн покидать было нельзя, поэтому даже если бы я и захотела помочь очередной бабульке с чемоданом, то не смогла бы.
Только не в тот раз.
Одним холодным осенним вечером в гостинице случился переполох: должна была приехать какая-то высокопоставленная тетя. На постоянное проживание. По этому поводу все коридоры начищались, намывались, номер был несколько раз убран и вымыт, даже фрукты туда принесли.
А вот о носильщиках багажа, т.е. о белл-боях, видать, позабыли. Ну, или подумали, что высокопоставленная тетя будет таскать свои сумки сама.
Но мадам с порога заявила: мол, мой водитель уехал, чемоданы вот, тащить не буду, где белл-бои?
Перевожу взгляд на её чемоданы – 4 огромных горы. Весом по 100кг каждый, не меньше. Кто потащит?! Ещё и лифт сломался, как назло, а номер у мадам аж на 7 этаже.
Переглядываюсь с охранниками – те делают вид, будто идут на «охранника года», и покидать пост – вовсе не в их интересах. Тетя стоит у ресепшн, надменно цокает язычком, стучит крашенными ноготочками по полинованному дереву. А я смотрю на чемоданы, и понимаю, что пердячить мне их в одну каску. Без вариантов. Час-то поздний! В гостинице – ни души! Только два охранника, гости, и. ночная уборщица.
О! Звоню уборщице, объясняю ситуацию, что четыре огромных чемоданы я чисто физически не утащу, а охранники решили сыграть в добропорядочных работников. Уборщица отнекивается, мол, не мои должностные обязанности. Перевожу дух, и уже слёзно прогу о помощи – кроме неё мне пейсам не поможет никто. Не просить же гостей тащить тёткины чемоданы до 7 этажа?!
Уборщица тяжело вздыхает, и через две минуты мы уже тараканим теткины чемоданы по гостиничным лестницам, свесив языки на плечи. Сзади надменно шагает мадам с малюсенькой сумочкой в руках, бормоча что-то про отвратительный сервис и ужаснувшее её отсутствие работающего лифта. Как она, такая красивая, да ещё и по лестницам?!
Первый этаж, второй, третий. К четвёртому начинаю понимать, что моя спина отстёгивается напрочь. Что я уже физически не могу тащить её чемоданы. Останавливаюсь, перевожу дух. Мадам цокает, мол, понабрали по объявлению, даже чемоданы дотащить не могут! Молчу. Клиент ведь всегда прав!
Пятый этаж, шестой. Седьмой! Наконец-то! Утерев при со лба, затаскиваем в номер весь тёткин скарб, собираемся уходить, и тут она решает, что сейчас – самое время, чтобы прочитать нам нотации на тему ужасной службы приема. Что она будет жаловаться, что нас лишат зарплат, что мы будем уволены. Вжав ногти в ладони, перевожу взгляд на часы – сейчас начнётся вечерняя перекличках по рации.
– Простите, но нам пора идти. Вани слова я передам руководству. Приятного вечера.
Разворачиваемся, и покидаем номер с мыслями «На делай добра, на подучишь и зла». Не понесла бы чемоданы – пригрозили бы увольнением, понесла – все равно пригрозили. Даже не поблагодарила за помощь. И вот где тут справедливость?
Как ты вы поступили в этой ситуации? Понесли бы чемоданы, или сразу же заявление на увольнение написали?
Я, кстати, уволилась буквально через два месяца. Потому что отношение к работникам оставляло желать лучшего.
Ставьте лайк, делайте репост и подписывайтесь на мой канал !
Возможно, вам будет интересно почитать Историю одной Золушки.
Как я был совладельцем The Bell и что из этого вышло
Я хотел бы рассказать вам полезную, поучительную и немного грустную историю про The Bell, бизнес, работу команды и отношения людей. Итак, устраивайтесь поудобнее, запасайтесь попкорном и слушайте.
Один из набросков первого сайта The Bell, июль 2017 года Один из набросков первого сайта The Bell, июль 2017 годаЧитайте также: