Тот кто для всех нас был одним судеб вершителем

Обновлено: 08.01.2025

1) О каких былях и о какой самой большой плате говорит поэт по вступлении?
2) Как в первой главе переданы чувства и настроение юности? В каких строках возникает ожидание беды? (3 цитаты)
3) Что для поэта и миллионов его сограждан стоит за словами давшим ему ответ? (3 цитаты)
4) Какой смысл вкладывает поэт в слово "кулак"? (3 цитаты)
5) Каково авторское отношение к тому кто был, "судеб, вершителем земным"? (3 цитаты)

Анализ поэмы Твардовского «По праву памяти»

За несколько месяцев до начала работы над поэмой «По праву памяти» А. Т. Твардовский писал: «Кажется, впервые за долгий срок почувствовал приближение поэтической темы, того, что не сказано и что мне, а значит, и не только мне, нужно обязательно высказать. Это живая, необходимая мысль моей жизни». Поэма «По праву памяти» — исповедь, она во многом автобиографична и является итогом многолетних трудных размышлений автора. В первой главе поэмы («Перед отлетом») автор вспоминает свою юность с ее радужными надеждами, о друге, с которым они наивно мечтали и верили в будущее:

а несколько месяцев до начала работы над поэмой «По праву памяти» А. Т. Твардовский писал: «Кажется, впервые за долгий срок почувствовал приближение поэтической темы, того, что не сказано и что мне, а значит, и не только мне, нужно обязательно высказать. Это живая, необходимая мысль моей жизни». Поэма «По праву памяти» — исповедь, она во многом автобиографична и является итогом многолетних трудных размышлений автора. В первой главе поэмы («Перед отлетом») автор вспоминает свою юность с ее радужными надеждами, о друге, с которым они наивно мечтали и верили в будущее:

Александр Твардовский - Василий Тёркин [сборник]

Что о Сталине написали, сказали известные всем поэты?

Так Сталин на сына от первой жены, глядя на Яшу, мрачнел. \ Конечно, наивность; я молод был и в этом не вижу вины: \ Сумма улыбок, надеялся я, изменит характер страны. \ Улыбка - в бездонное небо глазок или на пыльный тракт, \ Утечка пафоса и вообще внегосударственный акт. Фазиль Искандер БАЛЛАДА О СВОБОДЕ Поэма

Только дудочки, бесы властные, \ Нас, юродивых, не возьмешь. \ Мы не белые, но не красные —\ Нас салютами не собьешь\ С толку, стало быть.. . Сталин — отче ваш. \ Эх, по матери ваших бать. \ Старой песенкой бросьте потчевать —\ Нам приходится принимать Три дороженьки. Вадим ДЕЛОНЕ1965 Леониду Губанову\

Улыбаюсь я — харя оскалена! \ Дверь открою в трусах и в бреду… \ Расскажу им о профиле Сталина, \ А потом — похмеляться пойду. Александр Вавилов «Нева» 2008, №1 Профиль Сталина

Умер проклятый грузинский тиран. \ То-то вздохнули свободно грузины. \ Сколько угля, чугуна и резины \ он им вставлял в производственный план. Лев Лосев. "У Голубой лагуны". Том 2Б. Умер проклятый грузинский тиран.

Умер Сталин — солнце наше, \ Вождь, учитель и отец. \ Кто-то плачет, кто-то пляшет, \ Дескать, помер наконец! \ Дети в детсаду устали\ Бегать, прыгать и кружить. \ Спите, дети, умер Сталин, \ Вам не страшно будет жить. Лев Гаврилов «Нева» 2007, №3 1953 год

Сталин - что ж: допускал перегибы, \Кое в чем кое - где напорол. \Но какая огромная глыба! \Настоящий державный орел! Александр Дыбин. Из сборника «Русь земная и небесная» 1994 Из цикла О СКОРБЯХ ОТЕЧЕСТВА. ПОРТРЕТЫ СОВРЕМЕННИКОВ. ГОСУДАРСТВЕННЫЙ МУЖ.

Сталин -\ Молодой человек приятной наружности. \ Глаза голубые, \ Волосы светлые, \ Рост 190 сантиметров, \ Вес 100 килограммов.. . Игорь Холин Иосиф Виссарионович Сталин"\Поэма "У Голубой лагуны". Том 1.

2. СЫН ЗА ОТЦА НЕ ОТВЕЧАЕТ\\ Их обронил в кремлевском зале\ Тот, кто для всех нас был одним\ Судеб вершителем земным, \ Кого народы величали\ На торжествах отцом родным. Александр Твардовский. По праву памяти 1966-1969

XI.\ Будущий сын портного /?/ окажется\ Высоко вознесенным в царстве сильных, \ Его жестокой славы все будут бояться, \ Но его детей изгонят из королевства. Мишель Нострадамус. Перевод В. Б. Бурбело, Е. А. Соломарской "Лыбидь", Киев, 1991 ЦЕНТУРИЯ II

Бог ли ее сотворил, или чисто случайно\ соль появилась на свет – никто не знает. \ Может быть, Сталин знал. \ Ведь не зря, говорят, \ у Берии были компрометирующие материалы\ на Карла Маркса. Ян Сатуновский 1966

Был бы Сталин – он бы не позволил! \Всю Россию, мать их, растрясли! –\Сетовал Егор. \– А кто неволил?! \Сами хламу в избу нанесли, – Александр Сальников 1998 ДЕРЕВЕНСКИЕ ПОХОРОНЫ

Сталин был отнюдь не демократом \ И посмертно осуждён не зря, \ Обходился круто с нашим братом, \ В тюрьмы заключал и лагеря. Аркадий Штейнберг 1963-4 Не пора ли, братцы, в самом деле,

Сталин был столь "гениален",\Столь " интернационален",\Что знак данного вопроса\Не вернулся к нам с допроса. Михаил Генин

ВАС Васька срок отволок, снят с могилки казанской пропеллер, чтоб она за бугор отвалить не могла, а Светлану везет на бордовом «Роллс-Ройсе» Рокфеллер по шикарным шоссе на рысях на большие дела. Юз Алешковский 1967 СЕМЕЕЧКА

Ведь он считал, \ что к правде путь —\ тяжелый, \А власть его\ сквозь ложь\ к ней приведет. \И вот он — мертв. \ До правды не дошел он, \А ложь кругом трясиной нас сосет. Наум Коржавин 1953 НА СМЕРТЬ СТАЛИНА

Сталин великий, бывало, покличет меня и Оку, -\Учти - маршала и генерал-полковника, -\Мы перед ним вдвоем поем и танцуем: \Хоть не артисты, а все же верные люди, \Но в голове, понимаешь, другие танцы. \Баба есть? Ничего, заведешь медицинскую. \Ты поезж

Много есть людей великих,
Чьи дела в веках живут,
Много есть имён великих,
Что бессмертными зовут.
Много сказочных героев
Сохранил напев былин,
Но простой из всех героев
И родной нам всем - один.
Среди гор провёл он детство,
За полётом птиц следил,
Получил от гор в наследство
Красоту орлиных крыл.
Его имя, грянув громом,
Пронеслось за океан,
Стало близким и знакомым
Пролетариям всех стран.
На большой земле Китая,
Дорогое всем сердцам,
Это имя возвещает
Фанзам - мир, конец - дворцам.
Сталин - это счастья знамя,
Человечества рассвет!
Пусть живёт любимый Сталин
Много-много долгих лет!
(Музыка: Анатолий Новиков Слова: Сергей Алымов.
1949;"Любимый Сталин. ")Плыви, как прежде, неустанно
Над скрытой тучами землей,
Своим серебряным сияньем
Развей тумана мрак густой.
К земле, раскинувшейся сонно,
С улыбкой нежною склонись,
Пой колыбельную Казбеку,
Чьи льды к тебе стремятся ввысь.
Но твердо знай, кто был однажды
Повергнут в прах и угнетен,
Еще сравняется с Мтацминдой,
Своей надеждой окрылен.
Сияй на темном небосводе,
Лучами бледными играй
И, как бывало, ровным светом
Ты озари мне отчий край.
Я грудь свою тебе раскрою,
Навстречу руку протяну
И снова с трепетом душевным
Увижу светлую луну.
(Сталин И. В; 1895–1896 годы. "ЛУНЕ. ")

(Поэту, певцу крестьянского труда,
князю Рафаэлу Эристави. Мтацминда – горный массив. )
Поэту, певцу крестьянского труда,
князю Рафаэлу Эристави
Когда крестьянской горькой долей,
Певец, ты тронут был до слез,
С тех пор немало жгучей боли
Тебе увидеть привелось.
Когда ты ликовал, взволнован
Величием своей страны,
Твои звучали песни, словно
Лились с небесной вышины.
Когда, Отчизной вдохновленный,
Заветных струн касался ты,
То, словно юноша влюбленный,
Ей посвящал свои мечты.
С тех пор с народом воедино
Ты связан узами любви,
И в сердце каждого грузина
Ты памятник воздвиг себе.
Певца Отчизны труд упорный
Награда увенчать должна:
Уже пустило семя корни,
Теперь ты жатву пожинай.
Не зря народ тебя прославил,
Перешагнешь ты грань веков,
И пусть подобных Эристави
Страна моя растит сынов.
( Иосиф Сталин. )

. И благодарного народа
Вождь слышит голос:
«Мы пришли
Сказать, — где Сталин, там свобода,
Мир и величие земли!».. . (А. Ахматова)

Мы живем, под собою не чуя страны,
Наши речи за десять шагов не слышны,
А где хватит на полразговорца,
Там припомнят кремлевского горца.
Его толстые пальцы, как черви, жирны,
И слова, как пудовые гири, верны,
Тараканьи смеются глазища
И сияют его голенища. (О. Мандельштам)

СЛОВО
СОВЕТСКИХ ПИСАТЕЛЕЙ
К ТОВАРИЩУ СТАЛИНУ

(прочитано А. Твардовским
в Большом театре Союза ССР
на торжественном заседании,
посвященном 70-летию Сталина)

Есть в мире сила неподкупных слов,
Но чувства есть, которым в слове тесно.
Есть на земле народная любовь —
Такая, что не выразить словесно.

Великий вождь, любимый наш отец,
Нет, не слова обращены к Вам эти,
А та любовь простых людских сердец,
Которой не сравнить ни с чем на свете.

Отличный ответ! Еще бы Пастернака добавили, у него тоже много было подобного.
А я добавлю стихи самого товарища Сталина(в то время Джугашвили). Он очень любил поэзию, и по молодости писал стишки:

Когда крестьянской горькой долей,
Певец, ты тронут был до слез,
С тех пор немало жгучей боли
Тебе увидеть привелось.

Когда ты ликовал, взволнован
Величием своей страны,
Твои звучали песни, словно
Лились с небесной вышины.

Когда, отчизной вдохновленный,
Заветных струн касался ты,
То, словно юноша влюбленный,
Ей посвящал свои мечты.
(Посвящение Рафаэлу Эристави).
Кстати эти стихи народ узнал. благодаря Пастернаку. который их включил в "Онтологию современной пэзии".

Протопи, протопи, протопи ты мне баньку по-белому,
Я от белого свету отвык,
Угорю я — и мне, угорелому,
Пар горячий развяжет язык.

Сколько веры и лесу повалено,
Сколь изведано горя и трасс!
А на левой груди — профиль Сталина,
А на правой — Маринка анфас.

"Шумят плодородные степи,
Текут многоводные реки,
Весенние зори сверкают
Над нашим счастливым жильём.
Споём же, товарищи, песню
О самом большом человеке,
О самом родном и любимом, —
О Сталине песню споём.

Он вёл нас на битву с врагами
За счастье, за долю бороться,
Вливал в нас и бодрость, и силу
На славном пути боевом.
Споём же, товарищи, песню
О самом большом полководце,
О самом бесстрашном и сильном, —
О Сталине песню споём. " и т. д. М. Исаковский, "Песня о Сталине".

Мы живем, под собою не чуя страны,
Наши речи за десять шагов не слышны,
А где хватит на полразговорца,
Там припомнят кремлёвского горца.
Его толстые пальцы, как черви, жирны,
А слова, как пудовые гири, верны,
Тараканьи смеются усища,
И сияют его голенища.

А вокруг него сброд тонкошеих вождей,
Он играет услугами полулюдей.
Кто свистит, кто мяучит, кто хнычет,
Он один лишь бабачит и тычет,
Как подкову, кует за указом указ:

Кому в пах, кому в лоб, кому в бровь, кому в глаз.
Что ни казнь у него - то малина
И широкая грудь осетина.
(О. Мандельштам)

Василий Тёркин [сборник] - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)

Василий Тёркин [сборник] - читать книгу онлайн бесплатно, автор Александр Твардовский

По праву памяти

Смыкая возраста уроки,
Сама собой приходит мысль —
Ко всем, с кем было по дороге,
Живым и павшим отнестись.
Она приходит не впервые,
Чтоб слову был двойной контроль:
Где, может быть, смолчат живые,
Так те прервут меня:
– Позволь!
Перед лицом ушедших былей
Не вправе ты кривить душой, —
Ведь эти были оплатили
Мы платой самою большой…
И мне да будет та застава,
Тот строгий знак сторожевой
Залогом речи нелукавой
По праву памяти живой.

1. Перед отлетом

Ты помнишь, ночью предосенней, —
Тому уже десятки лет, —
Курили мы с тобой на сене,
Презрев опасливый запрет.

И глаз до света не сомкнули,
Хоть запах сена был не тот,
Что в ночи душные июля
Заснуть подолгу не дает…
То вслух читая чьи-то строки,
То вдруг теряя связь речей,
Мы собирались в путь далекий
Из первой юности своей.

Мы не испытывали грусти,
Друзья – мыслитель и поэт,
Кидая наше захолустье
В обмен на целый белый свет.

Мы жили замыслом заветным,
Дорваться вдруг
До всех наук —
Со всем запасом их несметным —
И уж не выпустить из рук.

Сомненья дух нам был неведом;
Мы с тем управимся добром
И за отцов своих и дедов
Еще вдобавок доберем…

Мы повторяли, что напасти
Нам никакие нипочем,
Но сами ждали только счастья, —
Тому был возраст обучен.

Мы знали, что оно сторицей
Должно воздать за наш порыв
В премудрость мира с ходу врыться,
До дна ее разворотив.

Готовы были мы к походу.
Что проще может быть:
Не лгать.
Не трусить.
Верным быть народу.
Любить родную землю-мать,
Чтоб за нее в огонь и в воду.
А если —
То и жизнь отдать.

Что проще!
В целости оставим
Таким завет начальных дней,
Лишь про себя теперь добавим:
Что проще – да.
Но что сложней?

Такими были наши дали,
Как нам казалось, без прикрас,
Когда в безудержном запале
Мы в том друг друга убеждали,
В чем спору не было у нас.

И всласть толкуя о науках,
Мы вместе грезили о том,
Ах, и о том, в каких мы брюках
Домой заявимся потом.

Дивись, отец, всплакни, родная,
Какого гостя бог нанес,
Как он пройдет, распространяя
Московский запах папирос.

Москва, столица – свет не ближний,
А ты, родная сторона,
Какой была, глухой, недвижной,
Нас на побывку ждать должна.

И хуторские посиделки,
И вечеринки чередом,
И чтоб загорьевские девки
Глазами ели нас потом,
Неловко нам совали руки,
Пылая краской до ушей…

А там бы где-то две подруги,
В стенах столичных этажей,
С упреком нежным ожидали
Уже тем часом нас с тобой,
Как мы на нашем сеновале
Отлет обдумывали свой…

И невдомек нам было вроде,
Что здесь, за нашею спиной,
Сорвется с места край родной
И закружится в хороводе
Вслед за метелицей сплошной…

Ты не забыл, как на рассвете
Оповестили нас, дружков,
Об уходящем в осень лете
Запевы юных петушков.

Их голосов надрыв цыплячий
Там, за соломенной стрехой, —
Он отзывался детским плачем
И вместе удалью лихой.

В какой-то сдавленной печали,
С хрипотцей истовой своей
Они как будто отпевали
Конец ребячьих наших дней.

Как будто сами через силу
Обрядный свой тянули сказ
О чем-то памятном, что было
До нас
И будет после нас.

Но мы тогда на сеновале
Не так прислушивались к ним,
Мы сладко взапуски зевали,
Дивясь, что день, а мы не спим.

И в предотъездном нашем часе
Предвестий не было о том,
Какие нам дары в запасе
Судьба имела на потом.

И где, кому из нас придется,
В каком году, в каком краю
За петушиной той хрипотцей
Расслышать молодость свою.

Навстречу жданной нашей доле
Рвались мы в путь не наугад, —
Она в согласье с нашей волей
Звала отведать хлеба-соли.
Давно ли?
Жизнь тому назад…

2. Сын за отца не отвечает

Сын за отца не отвечает —
Пять слов по счету, ровно пять.
Но что они в себе вмещают,
Вам, молодым, не вдруг обнять.

Их обронил в кремлевском зале
Тот, кто для всех нас был одним
Судеб вершителем земным,
Кого народы величали
На торжествах отцом родным.

Вам —
Из другого поколенья —
Едва ль постичь до глубины
Тех слов коротких откровенье
Для виноватых без вины.

Вас не смутить в любой анкете
Зловещей некогда графой:
Кем был до вас еще на свете
Отец ваш, мертвый иль живой.

В чаду полуночных собраний
Вас не мытарил тот вопрос:
Ведь вы отца не выбирали, —
Ответ по-нынешнему прост.

Но в те года и пятилетки,
Кому с графой не повезло, —
Для несмываемой отметки
Подставь безропотно чело.

Чтоб со стыдом и мукой жгучей
Носить ее – закон таков.
Быть под рукой всегда – на случай
Нехватки классовых врагов.
Готовым к пытке быть публичной
И к горшей горечи подчас,
Когда дружок твой закадычный
При этом не поднимет глаз…

О, годы юности немилой,
Ее жестоких передряг.
То был отец, то вдруг он – враг.
А мать?
Но сказано: два мира,
И ничего о матерях…

И здесь, куда – за половодьем
Тех лет – спешил ты босиком,
Ты именуешься отродьем,
Не сыном даже, а сынком…

А как с той кличкой жить парнишке,
Как отбывать безвестный срок, —
Не понаслышке,
Не из книжки
Толкует автор этих строк…

Ты здесь, сынок, но ты нездешний,
Какой тебе еще резон,
Когда родитель твой в кромешный,
В тот самый список занесен.

Еще бы ты с такой закваской
Мечтал ступить в запретный круг.
И руку жмет тебе с опаской
Друг закадычный твой…

И вдруг:
– Сын за отца не отвечает.

С тебя тот знак отныне снят.
Счастлив стократ:
Не ждал, не чаял,
И вдруг – ни в чем не виноват.

Конец твоим лихим невзгодам,
Держись бодрей, не прячь лица.
Благодари отца народов,
Что он простил тебе отца
Родного —
с легкостью нежданной
Проклятье снял. Как будто он
Ему неведомый и странный
Узрел и отменил закон.

(Да, он умел без оговорок,
Внезапно – как уж припечет —
Любой своих просчетов ворох
Перенести на чей-то счет;
На чье-то вражье искаженье
Того, что возвещал завет,
На чье-то головокруженье
От им предсказанных побед.)
Сын – за отца? Не отвечает!
Аминь!

И как бы невдомек:
А вдруг тот сын (а не сынок!),
Права такие получая,
И за отца ответить мог?

Ответить – пусть не из науки,
Пусть не с того зайдя конца,
А только, может, вспомнив руки,
Какие были у отца.

В узлах из жил и сухожилий,
В мослах поскрюченных перстов —
Те, что – со вздохом – как чужие,
Садясь к столу, он клал на стол.
И точно граблями, бывало,
Цепляя,
ложки черенок,
Такой увертливый и малый,
Он ухватить не сразу мог.

Те руки, что своею волей —
Ни разогнуть, ни сжать в кулак:
Отдельных не было мозолей —
Сплошная. —
Подлинно – к у л а к!

И не иначе, с тем расчетом
Горбел годами над землей,
Кропил своим бесплатным потом,
Смыкал над ней зарю с зарей.

И от себя еще добавлю,
Что, может, в час беды самой
Его мужицкое тщеславье,
О, как взыграло – боже мой!

И в тех краях, где виснул иней
С барачных стен и потолка,
Он, может, полон был гордыни,
Что вдруг сошел за кулака.

Ошибка вышла? Не скажите, —
Себе внушал он самому, —
Уж если этак, значит – житель,
Хозяин, значит, – потому…

А может быть, в тоске великой
Он покидал свой дом и двор
И отвергал слепой и дикий,
Для круглой цифры, приговор.

И в скопе конского вагона,
Что вез куда-то за Урал,
Держался гордо, отчужденно
От тех, чью долю разделял.

Навалом с ними в той теплушке —
В одном увязанный возу,
Тянуться детям к их краюшке
Не дозволял, тая слезу…

(Смотри, какой ты сердобольный, —
Я слышу вдруг издалека, —
Опять с кулацкой колокольни,
Опять на мельницу врага. —
Доколе, господи, доколе
Мне слышать эхо древних лет:
Ни мельниц тех, ни колоколен
Давным-давно на свете нет.)

От их злорадства иль участья
Спиной горбатой заслонясь,
Среди врагов Советской власти
Один, что славил эту власть:
Ее помощник голоштанный,
Ее опора и боец,
Что на земельке долгожданной
При ней и зажил наконец, —
Он, ею кинутый в погибель,
Не попрекнул ее со злом:
Ведь суть не в малом перегибе,
Когда – Великий перелом…

И верил: все на место встанет
И не замедлит пересчет,
Как только – только лично Сталин
В Кремле письмо его прочтет…

(Мужик не сметил, что отныне,
Проси чего иль не проси,
Не Ленин, даже не Калинин
Был адресат всея Руси.
Но тот, что в целях коммунизма
Являл иной уже размах
И на газетных полосах
Читал республик целых письма —
Не только в прозе, но в стихах.)

А может быть, и по-другому
Решал мужик судьбу свою:
Коль нет путей обратных к дому,
Не пропадем в любом краю.

Решал – попытка без убытка,
Спроворим свой себе указ.
И – будь добра, гора Магнитка,
Зачислить нас
В рабочий класс…

Но как и где отец причалит,
Не об отце, о сыне речь:
Сын за отца не отвечает, —
Ему дорогу обеспечь.

Пять кратких слов…
Но год от года
На нет сходили те слова,
И званье с ы н в р а г а н а р о д а
Уже при них вошло в права.

И за одной чертой закона
Уже равняла всех судьба:
Сын кулака иль сын наркома,
Сын командарма иль попа…
Клеймо с рожденья отмечало
Младенца вражеских кровей.
И все, казалось, не хватало
Стране клейменых сыновей.

Недаром в дни войны кровавой
Благословлял ее иной:
Не попрекнув его виной,
Что душу горькой жгла отравой,
Война предоставляла право
На смерть и даже долю славы
В рядах бойцов земли родной.

Предоставляла званье сына
Солдату воинская часть…

Одна была страшна судьбина:
В сраженье без вести пропасть.

И до конца в живых изведав
Тот крестный путь, полуживым —
Из плена в плен – под гром победы
С клеймом проследовать двойным.

Нет, ты вовеки не гадала
В судьбе своей, Отчизна-мать,
Собрать под небом Магадана
Своих сынов такую рать.

Не знала,
Где всему начало,
Когда успела воспитать
Всех, что за проволокой держала,
За зоной той, родная мать…

Средь наших праздников и буден
Не всякий даже вспомнить мог,
С каким уставом к смертным людям
Взывал их посетивший бог.

Он говорил: иди за мною,
Оставь отца и мать свою,
Все мимолетное, земное
Оставь – и будешь ты в раю.

А мы, кичась неверьем в бога,
Во имя собственных святынь
Той жертвы требовали строго:
Отринь отца и мать отринь.

Забудь, откуда вышел родом,
И осознай, не прекословь:
В ущерб любви к отцу народов —
Любая прочая любовь.

Ясна задача, дело свято, —
С тем – к высшей цели – прямиком.
Предай в пути родного брата
И друга лучшего тайком.

И душу чувствами людскими
Не отягчай, себя щадя.
И лжесвидетельствуй во имя
И зверствуй именем вождя.

Любой судьбине благодарен,
Тверди одно, как он велик,
Хотя б ты крымский был татарин,
Ингуш и л ь д р у г с т е п е й к а л м ы к.

Рукоплещи всем приговорам,
Каких постигнуть не дано.
Оклевещи народ, с которым
В изгнанье брошен заодно.

И в душном скопище исходов —
Нет, не библейских, наших дней —
Превозноси отца народов:

Он сверх всего.
Ему видней.
Он все начала возвещает
И все концы, само собой.

Сын за отца не отвечает —
Закон, что также означает:
Отец за сына – головой.

Но все законы погасила
Для самого благая ночь.
И не ответчик он за сына,
Ах, ни за сына, ни за дочь.

Там, у немой стены кремлевской,
По счастью, знать не знает он,
Какой лихой бедой отцовской
Покрыт его загробный сон…

Давно отцами стали дети,
Но за всеобщего отца
Мы оказались все в ответе,
И длится суд десятилетий,
И не видать еще конца.

Александр Твардовский - Василий Тёркин [сборник] краткое содержание

«Василий Теркин» – opus magnum Твардовского, его «визитная карточка». В русской поэзии это одно из самых замечательных произведений, посвященное образу по-настоящему «народного» героя – русского солдата, бесстрашного, добросердечного и неунывающего. Но совсем другая интонация звучит и в горько-ироничном «Теркине на том свете», и в автобиографичном «По праву памяти» – поэмах, каленым железом клеймящих кошмар сталинизма и запрещенных при жизни автора. В сборник также вошли стихотворения разных лет – преимущественно поздняя лирика Твардовского, его осмысление жизни и творческого пути.

Сын за отца не отвечает?Точно?Вы уверены?

". Сын за отца не отвечает-
Пять слов по счету, ровно пять.
Но что они в себе вмещают,
Вам, молодым, не вдруг обнять.

Вам-
Из другого поколенья-
Едва ль постичь до глубины
Тех слов коротких откровенье
Для виноватых без вины.

Вас не смутить в любой анкете
Зловещей некогда графой:
Кем был до вас еще на свете
Отец ваш, мертвый иль живой.

В чаду полуночных собраний
Вас не мытарил тот вопрос:
Ведь вы отца не выбирали, -
Ответ по-нынешнему прост.

Но в те года и пятилетки,
Кому с графой не повезло, -
Для несмываемой отметки
Подставь безропотно чело.

Чтоб со стыдом и мукой жгучей
Носить ее- закон таков.
Быть под рукой всегда - на случай
Нехватки классовых врагов.
Готовым к пытке быть публичной
И к горшей горечи подчас,
Когда дружок твой закадычный
При этом не поднимет глаз.. .

О, годы юности немилой,
Ее жестоких передряг.
То был отец, то вдруг он - враг.
А мать?
Но сказано: два мира,
И ничего о матерях. "
(А. Т. Твардовский "По праву памяти")

Читайте также: