Сколько выжило панфиловцев после боя
Сразу скажу, что идея написания этого материала принадлежит читателям "ВО". От нескольких человек пришли письма со ссылками и возмущениями. Внимательно все изучив, я предлагаю вашему вниманию этот материал. Он, как и все исторические изыскания, довольно противоречив, но вот выводы — абсолютно однозначные.
Начну с изысканий, потому что с ними все более-менее ясно. А выводы, как более, с моей точки зрения, важное — в конец.
Все началось с материала на "России 24".
Именно этот сюжет и вызвал столь бурную реакцию. Мне понравилось, с какой легкостью Николай Соколов сказал, что "придется переписать несколько десятков учебников истории". И Панфилова грязью полил мимоходом, дескать, в Казахстане памятник открыли, а тут вон как вышло.
Для того, чтобы картинка сложилась, надо внимательно все прочитать. И очень многое становится на свои места.
Для начала о действующих лицах.
Мироненко С.В. Директор Государственного архива, кавалер Ордена Почета, инициатор всего процесса. Именно он обещал рассекретить документы, "которые прольют свет", и обещание свое сдержал. Рассекретил.
Показательно. Как показательно и то, что для Мироненко все, что не овеяно светочем Солженицына, — зло и сталинская пропаганда.
Итак, по документу. Какие основные выводы из него сделал я как автор.
1. Бой у Дубосекова был. То, что полковник Капров был "не в курсе", объяснимо тем, что 16 числа он на запасных позициях собирал остатки полка. Это явственно следует из его же показаний. Получилась (по моему же мнению) следующая картина: полк, не удержав занимаемых позиций, отошел. За это, кстати, Капров был отстранен от командования.
Какая-то часть бойцов, видимо, из роты Гундиловича, по своим соображениям не отошла и приняла бой. То, что бой был, подтверждают жители села. Которые, вполне справедливо, сидели по подвалам и не наблюдали картины боя.
2. Из пункта 1 следует, что толком никто, кроме участников боя (опять же, из документа следует, что погибли не все) не может вразумительно рассказать о его итогах. А участников особо никто тогда и не слушал, кроме корреспондента Коротеева, написавшего, правда, о другой роте, политрука Диева.
Возможно, те, кто сражался у Дубосекова, не подбили ни одного танка. А возможно, подбили, и не один. Проверить сегодня нереально. Не помогут даже немецкие архивы, несмотря на их педантичность. В тот день немецкие танки горели по всей линии фронта на подступах к Москве. И слева, и справа от Дубосекова. Могли гореть и в самом Дубосекове.
Я думаю, что горели. Почему?
Да потому, что политрук Клочков, которого нашли и опознали только в 1942 году, и те бойцы, которых не смогли опознать, там не тушенку кушать оставались. Но тут сразу к пункту 3.
"Сделанным в СССР" объяснять не нужно, тем, кто родился в России, поясню: можно было не раз и не два накосячить перед непосредственным начальством, но если тобой занялись партийцы, добра не жди. Это сейчас ФСБ пугают, а тогда пугали парткомом.
Прощу прощения, отвлекусь немного. Приведу в пример воспоминания моего деда, говорившего мне так: "Особиста, если особо вредный был, всегда можно было пристукнуть. Они же дальше второй линии не ходили, поэтому "случайно" прилетевшая мина, а лучше — растяжка или просто мина в кустах. Они ж необученные были. Но они с нами никогда не ссорились. А политрук у нас был наш. С нами на все задания ходил. Да, награждали его несколько иначе, но у нас свое начальство, а у него свое. Но ходил с нами, и нормально ходил".
Политруки и комиссары в основной массе своей были людьми из низов. Но фанатично преданные партии. И потому поднимали людей в атаку, становились к пушкам и пулеметам на кораблях, садились в кабины самолетов. Это — аксиома. Исключения были, конечно, но это были исключения.
Лично у меня (надеюсь, что и у многих читающих это) не вызывает сомнений, чем там занимался политрук Клочков и его бойцы. Они выполняли свой воинский долг, защищая подступы к Москве. И выполняли его до смерти. Насколько эффективно в плане потерь врага, не ясно, но то, что до смерти — очевидно. Возможно, именно после гибели оставшиеся в живых и отошли. Но не раньше.
4. Зачем все это было искажено "Красной звездой". Тут знак вопроса не стоит, и не стоит справедливо.
Во-первых, как было правильно замечено, в тот тяжелейший момент стране нужны были герои. Которые служили бы примером для остальных. Ибо отступления 1941 года боевой дух не поднимали. Поэтому и стали герои появляться на страницах газет. А насколько точными были описания их подвигов — на совести журналистов, но никак не бойцов.
Во-вторых, бой у Дубосекова стал "палочкой-выручалочкой" для Капрова. Это уже потом он стал говорить, что "никакого боя 28 панфиловцев с немецкими танками у разъезда Дубосеково 16 ноября 1941 года не было — это сплошной вымысел". В 1948 году. А в 1942 наградные листы подмахнул, никуда не делся. Ему в первую очередь нужен был этот бой, потому как в общем, полк под его командованием воевал так, что лишился своего командира. Который отвечает за полк целиком и полностью.
Достойны ли командира полка такие высказывания, как "фамилии Кривицкому по памяти давал капитан Гундилович, который вёл с ним разговоры на эту тему, никаких документов о бое 28 панфиловцев в полку не было и не могло быть. Меня о фамилиях никто не спрашивал. Впоследствии, после длительных уточнений фамилий, только в апреле 1942 года из штаба дивизии прислали уже готовые наградные листы и общий список 28 гвардейцев ко мне в полк для подписи. Я подписал эти листы на присвоение 28 гвардейцам звания Героя Советского Союза. Кто был инициатором составления списка и наградных листов на 28 гвардейцев — я не знаю".
Я не я, и лошадь не моя. Хорошо было все свалить на погибшего Гундиловича, мертвые сраму не имут. Вот и выкручивался полковник, как мог. Но даже в его показаниях есть суть.
"Никакого боя 28 панфиловцев с немецкими танками у разъезда Дубосеково 16 ноября 1941 года не было — это сплошной вымысел. В этот день у разъезда Дубосеково в составе 2-го батальона с немецкими танками дралась 4-я рота, и действительно дралась геройски. Из роты погибло свыше 100 человек, а не 28, как об этом писали в газетах".
Так все-таки бой был. Опять без вопросительного знака. И этот бой фактически спас комполка Капрова от судьбы многих командиров того времени. Он был только отстранен от командования. Замечу, что это был не единственный случай в его карьере. В декабре 1942 года Капров, командир 238 стрелковой дивизии, был еще раз отстранен от командования. Но в дальнейшем воевал, и воевал успешно. Три ордена "Красного Знамени", орден Кутузова и орден Александра Невского об этом свидетельствуют.
Это обычная практика для Красной Армии — в случае больших потерь или неуспешных действий преувеличить потери врага. Дескать, нас выбили с занимаемых позиций, но вон сколько всего уничтожили. А посчитать, раз территория под врагом — увы. Еще Суворов говорил своим адъютантам — "пиши, сто тыщ положили супостата. Чего басурман жалеть?" Но Суворов не отступал и битв не проигрывал, вот в чем разница. А тут несколько иной подход. Посовременней.
Переходим к выводам.
Итак, 16 ноября 1941 года у разъезда Дубосеково вела бой 4 рота капитана Гундиловича и политрука Клочкова. Очевидно, что во время боя рота, понесшая большие потери, была разрезана наступающими немецкими частями. Группе капитана Гундиловича удалось отойти (иначе бы он остался там, у Дубосекова), а группа политрука Клочкова приняла последний бой и некоторая часть бойцов смогла-таки отступить после гибели политрука.
Вот, собственно, и вся картина. Остальное было "дорисовано" Кортеевым, Кривицким и Ортенбергом.
Теперь самый главный вопрос: зачем все это и кому выгодно?
Вообще, это не первый, и я уверен, не последний случай, когда пытаются унизить или вообще стереть начисто примеры нашего героического прошлого. Здесь все: и панфиловцы, и Виктор Талалихин (не первый таранил), и Зоя Космодемьянская (ничего не успела совершить, а молчали на допросах тысячи), и Александр Матросов (тоже не первый, кто закрыл).
В чем суть? А суть в том, что из-под нас пытаются выбить те примеры, на которых воспитывались мы. Мы — это те самые, кто "сделан в СССР". И кто как может, но старается воспитывать новые поколения. И получается не всегда и не у всех.
Президент говорил много слов о необходимости патриотического воспитания молодежи, о памяти о нашем прошлом. Много чего говорил.
Я вижу, как "Россия 24" рванула выполнять его мысли. Память о панфиловцах из учебников стереть, улицы переименовать, музей закрыть.
Что ж, господа, спасибо. Мы (надеюсь, что мы — это много) вас услышали. Вот только руки коротки у вас. Не выйдет.
Для того, чтобы что-то стереть/уничтожить в таком вопросе, надо бы сперва что-то взамен приготовить. Если бы те же деятели из "России 24" скинулись, провели расследование, да выяснили фамилии тех пяти неизвестных солдат, которых нашли вместе с Клочковым, вот тогда честь была бы и хвала.
Да, давайте все вытрем из памяти. Кто следующий? Может, Александр Космодемьянский? Старшина Липовенко? Покрышкин? Кожедуб? Гастелло? Кто.
А кого на их место? Кого ставить в пример вместо них? Может, Солженицына? Или Власова? Резуна-Суворова? Беленко? Немцова?
Вы, дорогие наши деятели от истории, далеко могли бы зайти в ваших потугах на изменение НАШЕЙ истории. Вы, соглашусь, во многом преуспели в девяностых. Но сейчас времена не те. Слишком много изменилось.
Я уверен, что с каждым бойцом славной дивизии "генерала Бати" Ивана Васильевича Панфилова, в одном окопе окажутся сотни и тысячи тех, кто скажет свое веское слово в защиту памяти тех, кто отстоял Москву и нашу Родину.
28 панфиловцев: вечная слава павшим, выжившим – лагеря…
Реальный ход событий стал известен – правда, очень ограниченному кругу людей – уже в 1948 году, во время суда над одним из, участников того легендарного боя Иваном Добробабиным. Панфиловца судили за сотрудничество с немецкими оккупантами. Широкой общественности материалы процесса стали доступны в 1990 году благодаря российскому историку Борису Соколову. Как выяснилось, в легенде о панфиловцах почти все – неправда. Бойцов, участвовавших в сражении, было не 28, а около 140. Количество подбитых ими танков сильно преувеличено. Через несколько часов Дубосеково было захвачено немцами, так что о том, что панфиловцы остановили врага, говорить не приходится. В бою были выжившие, но сам факт их существования противоречил легенде. И страна, ради которой они проливали кровь на поле боя, обошлась с ними не лучше, чем с дезертирами. Искажение фактов просто чудовищное. И вся ответственность за него лежит не на абстрактной «машине пропаганды», а на конкретных людях:' корреспонденте «Красной звезды» Владимире Коротееве и главном редакторе этой газеты Давиде Ортенберге.
23–24 ноября 1941 года Владимир Коротеев вместе еще с одним журналистом, репортером «Комсомольской правды», беседовал с Рокоссовским в штабе 16-й армии. Предметом беседы был героизм солдат, отдающих все свои силы защите Отечества. Журналистам предложили написать репортаж «из окопа», однако на передовую их все-таки не пустили. Пришлось довольствоваться материалами «из вторых рук». В штабе они познакомились с комиссаром панфиловской дивизии Егоровым. Рассказывая о героизме солдат, Егоров привел пример боя одной из рот с немецкими танками и предложил написать об этом сражении. Точное число бойцов роты комиссар не знал. Он сообщил только о двух случаях предательства. Вечером в редакции материал подработали, остановились на том, что в роте должно было остаться примерно 30 бойцов. Число 28 получили путем простого вычитания: ведь двое были предателями, а не героями. К тому же очередной номер выходил 28 ноября, так что получался красивый заголовок. Ни редактор, ни автор статьи не могли предположить, какие последствия будет иметь выход заметки… Тема панфиловцев быстро стала популярной. Появился еще ряд очерков о героях-панфиловцах (правда, сам Коротеев к теме больше не возвращался, ее передали другому журналисту, Кривицкому). Легенда очень понравилась Сталину, и всем 28 панфиловцам было посмертно присвоено звание Героя Советского Союза.
Что же на самом деле произошло у разъезда Дубосеково? И в чем состоял подвиг панфиловцев? Мнение историков таково: действительно, бойцы панфиловской дивизии проявили героизм, задержав наступление танков на четыре часа и позволив командованию подтянуть войска для решающей битвы. Однако славу заслужил весь батальон, а не только знаменитая 4-я рота 1075-го полка 316-й стрелковой дивизии. И главный подвиг бойцов – то, что они, преодолев страх перед танками, при минимальном техническом обеспечении (на всю роту, по некоторым данным, приходилось всего два противотанковых ружья!) сумели остановить танковую колонну.
Как свидетельствуют материалы следствия, рота 16 ноября 1941 года готовилась не к обороне, а к контрнаступлению. Но не успели: немцы пошли в атаку раньше. Несмотря на то что выжившие участники боя должны были представить точные сведения, историки до сих пор не могут прийти к единому мнению относительно состава немецких войск, участвовавших в атаках. Одни полагают, что в бою были задействованы только танки без поддержки пехоты. Другие настаивают на том, что бронетехнику поддерживали пехотинцы. Да и количество танков варьирует от 20 до 70. Еще более странно то, что до сих пор предметом споров является имя командира панфиловцев. Согласно одной из версий, командование принял на себя помкомвзвода И. Е. Добробабин и только после его ранения к панфиловцам сумел добраться политрук 4-й роты В. Г. Клочков, посланный командиром роты Гундиловичем. На участок, который защищали панфиловцы, во время первой атаки двинулось пять-шесть танков (вошедшие в легенду 20 танков – это общая численность техники, атаковавшей весь полк). Второй взвод, которым командовал Добробабин, сумел подбить один из них. А в целом на участке роты благодаря мужеству бойцов было подбито пять или шесть танков. Немцы отступили. В следующую атаку уже пошло несколько линий танков, по 15–20 в каждой. Второй бой длился около 40 минут и закончился полным разгромом. На поле боя осталось 15 немецких танков (позже к ним приписали еще три и договорились, что все танки были подбиты именно бойцами четвертой роты). А из роты, в которой перед боем насчитывалось 120–140 бойцов, осталось в строю всего несколько человек. Некоторые погибли, другие сдались в плен.
После сражения по полю боя прошла немецкая похоронная команда. Были обнаружены и взяты в плен И. Д. Шадрин (без сознания) и Д. Ф. Тимофеев (тяжелораненый). Есть сведения, что Шадрин пролежал на поле боя шесть дней, пока немцы не установили, что он жив. Еще двоих тяжелораненых – И. М. Натарова и И. Р. Васильева – местные жители доставили в медсанбат. Г. М. Шемякин, периодически теряя сознание, полз, пока в лесу его не обнаружили конники генерала Доватора. Было и еще двое выживших: Д. А. Кожубергенов (Кожабергенов) и И. Е. Добробабин.
Судьба уцелевших героев сложилась по-разному. Натаров скончался в медсанбате от полученных ран. Оставшиеся в живых шестеро панфиловцев попытались о себе напомнить: Васильев и Шемякин – после выписки из госпиталей, Шадрин и Тимофеев – позже, пройдя все ужасы концлагерей. К «воскресшим» героям отнеслись крайне настороженно. Ведь вся страна знала, что все участники боя у Дубосекова пали смертью храбрых. Начались беспрестанные проверки, допросы, издевательства. Особенно враждебно отнеслись к Шадрину и Тимофееву: попасть в плен для советского солдата было равносильно предательству Родины. Однако со временем все четверо получили свои Золотые Звезды – кто раньше, кто позже.
Гораздо трагичнее сложилась судьба еще двоих панфиловцев: Д. А. Кожубергенова и И. Е. Добробабина. Даниил Александрович Кожубергенов был связным политрука 4-й роты В. Г. Клочкова. В бою он был контужен, в бессознательном состоянии попал в плен к немцам, но уже через несколько часов сумел бежать, наткнулся на конников Доватора и вместе с ними прорвался из окружения. Узнав из газет о том, что его считают погибшим, он первым из панфиловцев заявил о себе. Но вместо награждения его арестовали. Следователь Соловейчик под дулом пистолета заставил Кожубергенова расписаться в «самозванстве». Его отправили в маршевую роту, но после тяжелого ранения под Ржевом списали, и он вернулся в Алма-Ату. А для того чтобы избежать проблем в будущем, решили «подкорректировать» список героев. Так вместо Даниила Александровича Кожубергенова появился Аскар Кожебергенов. Ему даже придумали биографию. А настоящий участник сражения так и умер «самозванцем» в 1976 году. Он до сих пор не реабилитирован и официально не признан.
И. Е. Добробабин во время боя был контужен и присыпан землей. Вероятно, поэтому похоронная команда немцев его сразу не обнаружила. Ночью он очнулся и отполз к лесу. Когда, пытаясь найти своих, Добробабин зашел в село, его схватили немцы и отправили в Можайский лагерь. При эвакуации лагеря он сумел сбежать из поезда, выломав доски и выпрыгнув на полном ходу. Прорваться к своим было невозможно: все окрестные села заняли немцы. Тогда Добробабин решил пробраться в родное село Перекоп в Украине. Немцев в Перекопе не оказалось, и он поселился у своего больного брата Григория, который помог ему через сочувствовавшего советской власти старосту П. Зинченко получить справку о постоянном проживании в этом селе. Но вскоре последовал донос, и Добробабина отправили в Левандаловский лагерь. Видимо, среди немцев тоже встречались взяточники, потому что родственникам удалось выкупить его оттуда. Но в августе 1942 году появился приказ об отправке специалистов на работы в Германию. Родственники уговорили его согласиться на должность полицая в деревне: и в Германию ехать не придется, и своим помочь можно. Это решение чуть не стало роковым. Когда в 1943 году при отступлении немцев Добробабин вырвался к своим и, явившись в полевой военкомат в селе Тарасовка Одесской области, рассказал лейтенанту Усову все, на его честь легло несмываемое подозрение. После проверки, не обнаружившей факта измены Родине, его зачислили в звании сержанта в 1055-й полк 297-й дивизии. Добробабин не раз отличался в боях и был награжден орденом Славы 3-й степени. Но Звезду Героя ему дать отказались, несмотря на ходатайство начальника контрразведки 2-го Украинского фронта.
После демобилизации Добробабин вернулся в город Токмак, где жил до войны. Здесь его именем была названа улица и стоял памятник ему в полный рост. Но живой герой оказался никому не нужен. Более того, Иван Добробабин был репрессирован как бывший полицейский. Его арестовали и судили 8–9 июня 1948 года. За «измену Родине» Добробабин был приговорен к 25 годам лагерей. Впрочем, этот срок снизили до 15 лет (все-таки один из 28 панфиловцев). По представлению суда в Москве его лишили звания Героя Советского Союза. На процесс не вызвали ни одного свидетеля из села Перекоп (40 км от Харькова, где проходил суд), которые подтвердили бы его борьбу с немцами. Адвоката «предателю» тоже не дали. Герой-панфиловец отправился в лагеря… У памятника Добробабину отрезали голову, приварили другую, тоже героя-панфиловца, только погибшего.
Добробабин вышел на свободу досрочно через 7 лет, так и лишенный всех наград. Имя его нигде не называлось (его считали погибшим), а в I960 году официально запретили упоминать о Добробабине. Много лет московский военный историк Г. Куманев хлопотал о реабилитации героя. И добился своего: в 1993 году Верховный суд Украины реабилитировал Добробабина. А уже после смерти Ивана Евстафьевича (он умер 19 декабря 1996 г.) ему вернул звание Героя Советского Союза так называемый «Постоянно действующий Президиум Съезда народных депутатов СССР» во главе с Сажи Умалатовой.
А ставшая крылатой фраза политрука Клочкова целиком на совести журналистов. Панфиловская дивизия формировалась преимущественно из казахов, киргизов и узбеков, русских в ней было гораздо меньше половины. Многие почти не знали русского языка (только основные команды). Так что произносить патетические речи перед ротой политрук Клочков вряд ли стал бы: во-первых, добрая половина бойцов ничего бы не поняла, во-вторых, грохот от разрывов стоял такой, что даже команды не всегда слышали.
16 ноября 1941 года у разъезда Дубосеково на Волоколамском направлении состоялось жестокое сражение, прославившее бойцов 316-й стрелковой дивизии генерала Панфилова. 28 панфиловцев, наряду с Зоей Космодемьянской и Александром Матросовым, составили главную триаду советских героев войны.
Хотя до сих пор идут споры между исследователями относительно обстоятельств боя (количество участников с советской стороны и количество уничтоженных немецких танков), сам факт жестоких боёв в эти ноябрьские дни никто не оспаривает.
Впоследствии оказалось, что не все бойцы, которых уже чествовали как погибших героев, пали на поле боя в тот день. Несколько бойцов, награждённых посмертно, пережили войну.
Даниил Кожубергенов
Связной 4-й роты 2-го батальона 1075-го полка 316-й стрелковой дивизии. Именно на 4-ю роту пришёлся основной удар наступавших немцев, и потери в ней были наиболее велики. Рота сражалась в полном составе (около 140 человек). Но Кожубергенов не погиб, как сообщалось, а был взят в плен. Впрочем, ему удалось бежать. Он вышел на кавалеристов Доватора, совершавших рейд по немецким тылам, и прибился к ним.
Весной 1942 года Кожубергенова, как действующего военнослужащего, перевели в стрелковую часть. С этого момента и начались драматичные приключения бойца. Он оказался первым из воскресших панфиловцев и сразу же привлёк внимание соответствующих органов. Во всех газетах имя Кожубергенова было указано в числе 28 героически погибших панфиловцев, решался вопрос о награждении каждого из них звездой Героя посмертно. А тут человек объявился живой. Это вызвало много вопросов к нему.
Сначала Кожубергенова допрашивали в Особом отделе, пытаясь выведать, каким же образом ему удалось уцелеть, а потом сбежать из плена. Затем его перевели в Таганскую тюрьму, где он провёл в заключении около четырёх месяцев. Воскресший солдат оказался неудобен, ведь во всех главных газетах уже было объявлено, что бойцы пали все до единого, и готовилось их посмертное награждение, к тому же он побывал у немцев, что вызывало большие подозрения. Следователи добивались от него, чтобы он добровольно выписал себя из участников сражения. После того как он подписал показания, что не участвовал в том бою, поскольку был отправлен с донесением в штаб за несколько минут до боя, он был освобождён.
Кожубергенова вернули в действующую армию, и в боях под Ржевом он был тяжело ранен. В 1943 году его комиссовали, после чего он вернулся в Казахстан, где и провёл остаток жизни (скончался в 1976 году). При этом фамилию Кожубергенова не стали вычёркивать из списка панфиловцев, представленных к награде. Оказалось, что в 316-й стрелковой дивизии служил его однофамилец Алиаскар Кожубергенов, к тому времени уже погибший. Он не мог быть участником ноябрьских боёв, поскольку прибыл в дивизию только во время её переформирования в январе 1942 года. Однако в число 28 погибших панфиловцев записали именно его, сославшись на то, что произошла ошибка.
Уже в брежневскую эпоху предпринимались попытки пересмотреть эту историю, дело Кожубергенова даже рассматривалось Наградной комиссией, для чего он выезжал в Москву. Но в конце концов решено было не вносить изменений в уже устоявшуюся историю о панфиловцах, которая присутствовала во всех школьных учебниках. Однако в качестве компромисса Кожубергенов был приглашён на церемонию открытия памятника панфиловцам в Дубосеково в 1975 году.
Иван Добробабин
Ещё один выживший панфиловец, лишившийся награды. Но если награду Кожубергенова просто переписали на однофамильца, то Добробабина лишили звания Героя по суду.
Сержант Добробабин (на самом деле Добробаба, в документах суда указываются и та, и другая фамилии) командовал отделением 4-й роты. Во время танковой атаки немцев попал под сильный обстрел, был засыпан землёй и попал в плен к немцам. Месяц провёл в лагере для военнопленных в Можайске, после чего при эвакуации лагеря бежал.
Добробабину удалось добраться до родного села Перекоп в Харьковской области, где он устроился на работу в полицию. В то время как по всему СССР имя Добробабина числилось в списках погибших панфиловцев и сам он был награждён звездой Героя посмертно, он охранял железнодорожную станцию в немецком тылу. Затем служил в караульной смене в Перекопе.
После возвращения советских войск бежал в Одесскую область, опасаясь, что подвернётся под горячую руку наступающим частям и будет расстрелян без особых разбирательств. Весной 1944 года вновь был призван в советскую армию.
Узнав о том, что числится героем, ходатайствовал о выдаче ему награды. В ходе расследования обстоятельств, при которых ему удалось выжить, вскрылась информация о его службе немцам, что послужило поводом для первого серьёзного расследования истории панфиловцев, проведённого военной прокуратурой.
Что касается самого Добробабина, то в 1948 году он был осуждён. Хотя в материалах судебного приговора отсутствует информация о том, что Добробабин, будучи полицейским, был причастен к гибели кого-то из односельчан, а сам он утверждал, что выполнял обязанности "спустя рукава" и даже помогал землякам, предупреждая их об обысках. Он был приговорён к 15 годам лишения свободы. Его также лишили звания Героя и всех военных наград.
Добробабин провёл в заключении семь лет, после чего срок ему был сокращён до фактически отбытого и его освободили. В дальнейшем неоднократно ходатайствовал о пересмотре дела и возвращении наград, ссылаясь на то, что суд не учёл свидетельства его односельчан, которым он помогал. Однако ни в СССР, ни в РФ ему не удалось добиться возвращения наград. Правда, Верховный суд Украины в начале 90-х всё же реабилитировал его. Умер Добробабин в 1996 году.
Дважды похороненный Шадрин
Из списка 28 погибших панфиловцев выжили ещё четверо: старший сержант Иван Васильев, старшина Григорий Шемякин, красноармейцы Дмитрий Тимофеев и Иван Шадрин. Васильев и Шемякин был ранены и попали в госпиталь. Узнав из газет о награждении, они ходатайствовали о вручении наград. Поскольку они не были у немцев и не было необходимости перепроверять их личности, им вручили звёзды Героев, правда, с полугодовым опозданием. При этом формально они так и остались числиться в списках погибших панфиловцев, которые печатали газеты.
Красноармеец Тимофеев был пленён и до конца войны оставался в немецких лагерях военнопленных. После долгих проверок, не нашедших никакого компромата, Тимофееву всё же вручили звезду Героя в 1950 году, за несколько месяцев до его смерти. Шадрин также провёл остаток войны в плену и после проверок получил свою звезду в 1947 году.
Наиболее интересной представляется судьба Ивана Шадрина, которого дважды похоронили при жизни. В первый раз, когда внесли в списки погибших панфиловцев, второй раз, когда к 30-летней годовщине Победы в алма-атинском парке в честь 28 панфиловцев были открыты памятные камни каждого из них. Поскольку, несмотря на "воскрешение" нескольких панфиловцев, все они по-прежнему считались погибшими, на каждом памятном камне была указана дата смерти — 1941 год. Шемякин, Тимофеев и Васильев до 1975 года не дожили, а вот Шадрин был жив и здоров на момент открытия мемориального комплекса и прожил после этого ещё 10 лет.
Стоит отметить, что Шадрин после войны жил относительно недалеко от Алма-Аты и своими глазами имел возможность наблюдать памятный камень в свою честь с датой смерти в 1941 году. Несмотря на то что Шадрин был жив и вовсе не забыт (он участвовал в церемонии открытия памятника в Дубосеково, а к 40-летию Победы его наградили орденом Отечественной войны), парадоксальную ситуацию никто и не подумал исправлять. И по сей день на именном шадринском камне указано, что он погиб в 1941 году, хотя в действительности он скончался спустя 44 года в возрасте 72 лет.
Похороненные панфиловцы. Кто выжил на самом деле
28 панфиловцев. Технология легенды: испытание «разоблачением»
Пропагандистская кампания, поднятая вокруг публикации «разоблачительных» документов о подвиге 28 панфиловцев, — это лучшая иллюстрация к научному исследованию тов. Мараховского о «медиа-дятлах»(ТМ). Мотивы её инициаторов наука объяснить затрудняется. Однако сама по себе кампания — очень удобный для нас случай рассмотреть, как «в полевых условиях» наша культура усваивает и воспроизводит исторические легенды и ценности, какие у нас есть успехи и с какими трудностями мы сталкиваемся.
В чём обвиняют панфиловцев
Сначала — об информационном, так сказать, поводе.
22 июня директор Госархива РФ Сергей Мироненко поделился с участниками конгресса зарубежной русской прессы сокровенным знанием: мол, история подвига 28 панфиловцев — подделка. То есть эту концепцию главный архивариус страны с энтузиазмом пропагандировал и раньше, но именно 22 июня для её очередного оглашения выбрал, надо заметить, крайне симптоматично. Экспрессивный ответ коллег из Казахстана и Киргизии доказал, что не только ценностное, но и языковое единство — по-прежнему могучая основа евразийской интеграции. В общем, гр. Мироненко было от чего обидеться.
И вот на прошлой неделе Госархив предъявил публике справку, представленную Военной прокуратурой тов. Жданову в 1948 году — о том самом бое у разъезда Дубосеково, который вошёл в историю как «подвиг 28 панфиловцев». Из этого стародавнего доклада Госархив в лице своего начальника гр. Мироненко делает смелый вывод, что боя никакого не было и советская пропаганда в своё время всё придумала: что было их не 28, что погибли не все, что кто-то оказался в плену, что зря всех без разбору восславили и наградили, и вообще «не так всё было».
За эту новость на летнем безрыбье ухватились отечественные СМИ всех пошибов (от маргинальных ресурсов до «Максима» и аж самой «России 24») и погнали волну со словами «впервые!», «рассекречено!», «сенсация!», «разоблачение!» и прочими глупостями и причитаниями, которым обучают «медиа-дятлов»(ТМ) в каких-то специальных местах.
Архивные документы не опровергают подвиг панфиловцев
«Сенсация» продержалась ровно до того момента, пока наконец-то профессиональный историк — научный директор Российского военно-исторического общества Михаил Мягков — не разъяснил всё на пальцах. А именно:
— «рассекреченную» справку никто не «рассекречивал», она находится в обороте науки истории настолько давно, что и не упомнить;
— кроме этого документа в распоряжении науки истории имеется множество других документов, фактов и свидетельств — которые, напротив, ничего не «разоблачают»;
— именно поэтому наука история не считает окончательно установленными точные параметры боя у Дубосеково, а продолжает их усидчиво и бережно исследовать, воздерживаясь от публичных спекуляций;
— вместе с тем наука история признаёт фактом знаменитые материалы «Красной звезды», которые и стали основой величественного историко-культурного явления «28 панфиловцев» как яркой собирательной легенды о немыслимом подвиге советского солдата;
— и вообще, о чём речь-то?
Понятно, что «медиа-дятлы»(ТМ) таких премудростей знать не могут — потому что в твиттере такому не учат.
Сотрудники Госархива, напротив, не могут не знать — они же всё-таки не в фейсбуке дипломы получали. Но по неизвестным причинам решили это знание игнорировать и учинить политический дебош. Впрочем, у «архивных дятлов» своё высокое начальство есть, пускай оно и разбирается.
Что говорит современная реальность
Мы же вернёмся к тому, что значат для нас сегодня 28 панфиловцев.
Сегодня на наших глазах и, что важно, с нашим непосредственным участием в нашем обществе происходит «историко-культурная революция». Или «контрреволюция» — поскольку мы-то с вами считаем, что после нравственной катастрофы конца прошлого века наше общество как раз приходит в норму, возвращается как раз к традиционным ценностям. Ну, может быть, «эволюция» — поскольку в целом в этом похвальном деле не наблюдается лихорадки и заполошности, а словесные баталии между экстремиствующими антагонистами случаются всё-таки на маргинальных обочинах.
Вот такая непреклонная неспешность полезна тем, что люди не хватаются за модные или «спасительные» заклинания, разуверившись в прежних (как хватались в своё время за «невидимую руку рынка» и антисоветчину). Напротив: в поле наших нормальных ценностей, прошедших испытание временем, общество возвращается обдуманно и осознанно, учитывая и свой опыт последних 25 лет — в нём ведь разное есть, и пригодное тоже.
Давайте ограничимся только теми приметами «историко-культурной эволюции», которые касаются отношения к истории. Только в этом году и только крупномасштабное: кассовые успехи военно-исторического кино и «Бессмертный полк». Важно здесь вот что:
— сегодняшнее общество сформулировало спрос на безоговорочную гордость своей историей;
— сегодняшнее общество видит в своём славном прошлом образец для подражания;
— сегодняшнее общество считает себя действующим преемником своего прошлого и преемником в созидании будущего;
— самая активная в этом смысле часть сегодняшнего общества — молодое поколение, которое долго было принято упрекать в необразованности, бездуховности, безынициативности, оторванности от корней и низкопоклонстве перед айфоном.
Всё вместе это — восстановление историко-культурной идентичности, самоопределения себя по отношению к своему прошлому и будущему, по отношению к внешнему миру. А идентичность и самоопределение отображаются в культурном пространстве, подпитываются из него.
И вот здесь Владимир Мединский на примере, подытоживая «панфиловский прецедент», сводит воедино историю и культуру: «Фронтовой корреспондент «Красной звезды» привёл те цифры, которые были известны на тот момент: он же оперативную газетную заметку писал, а не историческое исследование. Так получилось, что именно цифра «28» вошла в легенду. Этого достаточно для Истории с большой буквы — мы же, подчеркиваю, не об академической науке сейчас говорим. Цифры в данном случае условны… А те, кто пытается «уязвить» легенду лукавыми, как бы «научными» подсчетами, — занимаются словоблудием. Им я могу посоветовать только одно: хорошо бы была машина времени, и тебя — ковыряющегося своими грязными жирными пальчиками в истории 1941-го, — тебя бы в окоп с гранатой против фашистского танка. Моё убеждение: надо прекратить отвратительное обмусоливание этой темы. И этой, и других канонических историй святого подвига наших предков. В ноги им низко кланяться. Сама постановка этого вопроса омерзительна – это как разбираться, сколько было ран «на самом деле» от копий легионеров и плетей у Христа. ».
Ровно то же самое, кстати, тов. Мединский провозглашал и в своём комментарии к открытию бюста Сталина под Ржевом.
То есть: священное дело науки истории — изучение и систематизация фактов, а легенда как собирательный образ исторических фактов — это явление культуры. История и культура, таким образом, находятся в диалектическом единстве — хотя и различие в их задачах очевидно.
«28 панфиловцев» — это великая легенда, основанная и на реальном факте боя у разъезда Дубосеково, и на реальном факте подвигов бойцов всей панфиловской дивизии в битве за Москву, и на реальном факте массового героизма советских солдат в Великой Отечественной войне, и на реальном факте надёжности и победоносности защитников Отечества — от богатырей Киевской Руси до «вежливых людей».
Что вы говорите? Панфиловцев было не 28? Ну да — их миллионы.
И это не выдумка и не сказка.
Вот «миллионы жертв сталинских репрессий», «Петербург на костях» и «русский рабский характер» — это ложь.
А «28 панфиловцев» — это легенда, сложенная из были.
Общество эту разницу прекрасно понимает. И фильм «28 панфиловцев» — уникальный проект «народного кино», снятый во многом на пожертвования рядовых граждан (33 миллиона рублей!) и только во вторую очередь на субсидии минкультов РФ и Казахстана, которые уже просто не имели права игнорировать народное требование, — вполне себе внятная характеристика социального заказа. И это тоже — примета «историко-культурной революции». Или «эволюции».
Страна голосует за правду и за легенду — потому что это в нашем случае одно и то же.
…Совсем скоро История забудет дурацкую «разоблачительную» кампанию — и тех, кто её затеял, и даже тех, кто «разоблачал разоблачителей».
Читайте также: