Почему у навального не забрали телефон
Бывшие заключенные ИК-2 в Покрове, где отбывает наказание оппозиционер Алексей Навальный, рассказали, что над политиком в колонии морально издеваются с подачи администрации исправительного учреждения. Репортаж с осужденными, которые отбывали наказание вместе с Навальным, выпустил телеканал «Дождь» (внесен в реестр СМИ-иноагентов).
Осужденный Нариман Османов рассказал, что всех заключенных в отряд к Навальному собрали специально, это были «бесхребетные люди», которые выполняют все указания администрации исправительного учреждения. Их предупредили, что с Навальным нельзя общаться. «Ему сделали полную изоляцию. И мы, естественно, страдали вместе с ним», — сообщил он.
С его слов, во время голодовки Навального завхозы принесли колбасу, начали ее жарить, чтобы был запах. Потом рядом с политиком поселили заключенного, у которого якобы была открытая форма туберкулеза.
Когда Навальный был в больнице, заключенным показали фильм про него. «Эту лекцию прогоняют по всему учреждению. Там суть в том, что он [Навальный] — нетрадиционной ориентации. [В фильме] он с кем-то здоровается, а потом показывают секс-сцены мужиков. То, что это [якобы] его соратники. <…> Глаза закрыты, два мужика, на кровати», — заявил Османов. Он утверждает, что фильм показывали в день рождения Навального 4 июня после отбоя.
О том, что такой фильм показывали заключенным, подтвердил еще один бывший заключенный ИК-2 Евгений Бурак. «[В фильме показывали] как там Навальный с каким-то геем фотографировался в обнимку. Потом показывали фотографии этого пацана-гея, неприемлемые», — рассказал Бурак.
После возвращения Навального из больницы, со слов бывших заключенных, ему не давали спать. На соседнюю койку положили заключенного, который издавал «разные звуки», а затем начал онанировать. «Он [Навальный] даже ногой [ударил], говорит, вы че, офигели вообще. <…> Всю ночь кто-то возле тебя отрыгивает, плюет, чтобы ты не заснул. Это происходило практически каждый день. Специально ему это сделали после больницы, чтобы он уже остепенился. <…> Кто им не преклоняется, у них у всех такая цель стоит — сломать человека», — рассказал Османов.
Психологи ФСИН дали характеристику Навальному: свободный, стремится к независимости
По его словам, это все делалось по указанию руководства колонии. Когда Навальный уходил на встречу с адвокатами, в отряд приходили сотрудники колонии и заключенные им рассказывали, что они делали по отношению к политику.
«Что скажут сделать, то и сделают. Даже добро было нассать на него. Подойти просто и обоссать его. <…> И провоцируют на то, чтобы он ударил кого-нибудь из них», — утверждает бывший заключенный. По его словам, Навальный на провокации не поддавался, но однажды сказал: «Придет время, вы будете в окно убегать».
Напомним, 2 февраля Симоновский суд Москвы удовлетворил ходатайство ФСИН, требовавшей заменить Алексею Навальному условное наказание по делу «Ив Роше» на реальное. Политику назначили 2 года и 8 месяцев колонии.
Оппозиционный политик Алексей Навальный находится в заключении 291 день, с тех пор, как вернулся в Россию.
Вчера на Дожде (является иностранным агентом, после того, как кто-то отправил 200р. из Армении), а сегодня выложен на ютуб репортаж о жизни Навального в колонии г. Покрова Владимирской области.
Бывшие заключенные ИК-2 в Покрове Нариман Османов и Евгений Бурак, которые отбывали наказание в одном отряде с Алексеем Навальным, рассказали о жизни в колонии.
По словам Османова, отряд, в котором они оба отбывали наказание, создавался специально под Навального. «Нам, всему шестому отряду, сказали: баулы не надо брать, легкие вещи возьмите. Сказали, что прорвало трубу. И нас всех, человек 45-50, во второй отряд отправили. Там все только что покрашено, в порядок приводили в спешке. На следующий день построили всех и опер назвал фамилии и сказал: эти остаются, остальные — быстро на выход. И все, больше не дали нам соприкасаться. С каждым беседа проводится. Меня спросил оперативник: „Нариман, ты знаешь, почему ты остался здесь?“ Я говорю: „Наверно, Навального сюда приведут».
Османов утверждает, что все заключенные в отряде были проинструктированы, что с Навальным общаться не нужно: «Ему сделали полную изоляцию. И мы естественное страдали вместе с ним. Психически я до сих пор не восстановился, если честно».
Османов рассказал, что приехал в Россию из Азербайджана в 2015 году, в покровской колонии он провел 1,5 года. При этом, кто такой Навальный, он не знал, и политикой не интересовался.
«В первый день, когда мы сели на кухне чай пить, он что-то хотел у меня спросить. Я ему ногой из-под стола ударил и говорю: не надо ничего спрашивать. Потом он ко мне подошел и спросил, где здесь безопасное место. Я говорю, вот там, где подтягиваешься, спортом занимаешься».
По словам Османова, когда Навальный находился в больнице во время голодовки, завхоз отряда Михалкин и дневальный Александр Шуралев «целыми днями пропадали в библиотеке» и готовили фильм про оппозиционера.
«Эту лекцию прогоняют по всему учреждению. Там суть в том, что Навальный — нетрадиционной ориентации. В фильме он с кем-то здоровается, а потом показывают секс-сцены мужиков. То, что это якобы его соратники. Глаза закрыты, два мужика, на кровати» Османов утверждает, что фильм показывали в день рождения Навального 4 июня после отбоя.
О том, что такой фильм показывали заключенным, подтвердил Евгений Бурак — бывший заключенный ИК-2 в Покрове, который также отбывал наказание одновременно с Навальным и был в отряде дневальным.
«В фильме показывали как там Навальный с каким-то геем фотографировался в обнимку. Потом показывали фотографии этого пацана-гея, неприемлемые», — рассказал Бурак.
Османов рассказал, что первые три дня после возвращения из больницы Навальному не давали спать. По его словам, на соседнюю с Навальным койку положили «углового» (известны также как «петухи», «опущенные» и «обиженные» — низшая каста в тюремной иерархии), который мешал ему спать.
«Тот угловой на нервах ему играет, разные звуки издавал. Потом начал онанизмом заниматься. Навальный даже ногой ударил, говорит, вы че, офигели вообще. Всю ночь кто-то возле тебя отрыгивает, плюет, чтобы ты не заснул. Это происходило практически каждый день. Специально ему это сделали после больницы, чтобы он уже остепенился. Кто им не преклоняется, у них у всех такая цель стоит — сломать человека», — рассказал бывший осужденный. По его словам, это все делалось по указанию руководства колонии. Когда Навальный уходил на встречу с адвокатами, в отряд приходили сотрудники колонии и заключенные им рассказывали, что они делали по отношению к политику.
Османов прокомментировал видео с Навальным, которое в начале апреля публиковал Life. По его словам, в колонии теперь везде камеры, но до приезда Навального такого не было.
«Среди Навального посадили 20 человек, которые могут каждое его слово точковать. Чтобы он не одного движения не сделал так, чтобы не знал никто», — рассказал бывший заключенный Евгений Бурак.
«Он привстал, просто хочет пройтись — один встает вперед, другой — назад. Просто на психику играют. Он сел, они садятся рядом. Они говорят, что это наш объект. Допустим, ты 10-20 раз сказал „здравствуйте“, пять-шесть человек пишут на листочке „здравствуйте“. Потом вечером все эти листочки сдаются в оперотдел. Даже в туалет двери открытыми оставляют. И там по-любому один из этих „угловых“ находится. В туалете. Ты сидишь — он стоит. Ногой даже если ударишь, он не уйдет. Ты садишься на очко, он сидит перед тобой на коленях. Один метр расстояния», — рассказывает Османов.
Он говорит, что в отряде с Навальным собраны «бесхребетные люди».
«Что скажут сделать, то и сделают. Даже добро было нассать на него. Подойти просто и обоссать его. И провоцируют на то, чтобы он ударил кого-нибудь из них», — утверждает бывший заключенный. По его словам, Навальный на провокации не поддавался, но однажды сказал: «Придет время, вы будете в окно убегать».
Османов также рассказал о голодовке Навального в колонии.
«В шесть-семь утра завхозы принесли полмешка колбасы, поставили сковородки, жарят, чтоб был запах, чтобы его сбить с голодовки. Потом привели к нему заключенного Ющенко. Рядом с ним положили. И потом этого Ющенко забрали в санчасть и специально сделали постановку, как будто у него открытая форма туберкулеза. Дали тряпки, протрите все шконки, чтобы не заразиться. Хотели его напугать», — рассказывает Османов.
По его словам, ему удалось сказать Навальному, что это постановка: «Человек не видел такие подлости, гадости. Тем более 15-й или 13-й день человек голодает, слабый. Потом потихоньку он в себя пришел. Он понял, что это опять игра».
Член Общественной наблюдательной комиссии по Владимирской области Михаил Вешкин сказал Дождю, что жалоб на условия содержания в покровской колонии они не получали.
«Когда я первый раз общался с Навальным, он мне задал вопрос, вот он поднимется в отряд и как там будет. Я сказал, что все будет нормально. Навальный личность все-таки известная. Если, допустим, с ним делать такие вещи, я не думаю… Мне кажется это просто разговоры. Я просто знаю, по последней информации, что все у него нормально», — заявил другой член владимирской ОНК Сергей Яжан.
В фильме также рассказывается о посещении колонии Марией Бутиной и съемках сюжета для Раша Тудей о жизни в колонии, Марии там очень понравилось.
В октябре Алексею Навальному была присуждена премия Сахарова, за "исключительный вклад в борьбу за свободу мысли, права человека по всему земному шару". Премия присуждается Европарламентом, её размер составляет 50 тыс. евро, вручается в Страсбурге Председателем Европарламента.
По многочисленным просьбам переживающих за отца русской демократии комментирую опубликованное в New York Times интервью Навального касательно его тюремных будней. Сразу успокою широкую либеральную общественность: сидит он неплохо. Даже весьма хорошо относительно того, как прессуют на зонах по-настоящему «опасных» политзеков – всяких там террористов, анархистов, религиозных фанатиков. Если желаете прочувствовать атмосферу гулаговского хардкора, можете почитать мемуарные посты в канале Ивана Асташина, отмотавшего десяточку строгого на жестких сибирских зонах.
Нет, конечно, любая тюрьма – не сахар. Но, поверьте, за Навального переживать точно не стоит – у него все почти в шоколаде. Могу сравнивать хотя бы с тем, как я сидел.
1.МЕДИЙНОСТЬ – главное преимущество самого известного сидельца всея Руси. Когда каждый день на ютуб-каналах выходят стримы, начинающиеся со слов «Уже 225 дней Алексей находится в застенках…» с последующим смакованием каждого его чиха, шуток из писем и цитированием высказываний мировых лидеров в поддержку «фигуранта», то будьте спок – с него на зоне администрация пылинки будет сдувать. Не из почтения к мировому сообществу, разумеется, а из страха, ибо мусора знают, что в случае чего стрелочника найдут быстро, и на его месте никому быть не хочется.
2. АДВОКАТЫ. Адвокат – это ниточка, связывающая зека с волей. Навального адвокаты посещают каждый день. Малейший намек на ущемление его зековских прав – адвокаты включают конвейер жалоб и администрация втухает по-полной. Еще одна причина холить его и лелеять. Ко мне адвоката допускали не всегда, иной раз его два-три месяца не видел. Он приезжает ко мне из другого города, ждет полдня, а ему говорят: «Осужденный Кунгуров на процедурах. Свидание невозможно» или «С вашим клиентом проводятся оперативные мероприятия. Его нет в камере». Правозащитников я не видел ни разу за весь свой срок. К Навалу они целыми делегациями ездят и манифестации перед КПП колонии устраивают. Это значительно усиливает эффект адвокатского присутствия.
3. МЕДИКИ. Помните, какой дикий ор стоял, когда Лешенька приболел, а к нему не допускали врачей с воли? Кальций упал, нога опухла, поясницу ломило… Сейчас уже допускают. Это нечто вообще не слыханное! Менты порой очкуют бить и пытать зеков, поскольку он может пожаловаться или окочуриться. Но, если он сам сдохнет от болячек – с них спросу никакого. В нашей колонии вообще врача не было, когда я приехал. Специально для медосмотра этапников вызвали фельдшера из СИЗО, которое буквально за забором находилось.
Еще по вторникам и четвергам всегда медик приходил оттуда, чтобы освидетельствовать тех, кого в ШИЗО закрывают. Чистая формальность, но формальности менты блюдут. Нельзя сажать «на крытку», если зека не осмотрел медик и психолог. А то вдруг он там повесится, а проверка установит, что регламент был нарушен. Виновного накажут. А если он вздернется после того, как психолог дал заключение, что он может отбывать дисциплинарное наказание – тогда никто не виноват.
Короче, медики в лагере были только тогда, когда они были нужны самим мусорам. Если кто-то начинал в предсмертных судорогах биться и пускать пузыри синими губами – им пох. Бывало, что зеки сами вызовут скорую с телефона-автомата, а ее просто не пускали на зону. Причина могла быть любой – нет, мол, свободных инспекторов для досмотра бригады СМП. А если скорую и пускали, то собого толку не было. Те говорят: мол, нужна срочная госпитализация, чувак реально кончается. А дежурный меланхолично в ответ: «Не-е-е-е, как его за забор выпустить? У меня конвоя нет. Давайте я вам подпишу отказ и писдуйте с богом». Медиков это вполне устраивало: берут в канцелярии бумажку, что администрация отказывает в госпитализации и уматывают – свою жопу они прикрыли.
Кстати, лекарства от родственников передать помирающему тоже никак невозможно – их же должен штатный медработник проверить и санкцию дать. А раз в штате его нет – то их только принимают на вахте и передают в отдел безопасности, где они могут лежать полгода, после чего их выкинут по истечении срока годности. Таковы реалии зазаборного здравоохранения. На воле в Рахе врачам как бы срать на вас, а уж в тюрьме – тем более. Тюремная медицина – это не про спасение жизни, а чисто для галочки. Болеть там очень не советую.
Но Навального собственная бригада врачей из светил пользует – он, наверное, единственный такой зек на всю страну. Это следствие медийности и наличия команды адвокатов. Ну и сам сабж молодец: страданул, поголодовал, но своего добился.
4. РАБОТА. Навального не заставляют работать. Он там даже что-то по этому поводу недовольно бурчал – мол, боятся, что я им коррупцию на промке вскрою. Поменьше пафоса, тезка! Тихо радуйся, что тебя не определили на свинарник, где целый день при любой погоде ходишь в резиновых сапогах, в говне по щиколотку, вдыхая соответствующие ароматы. Или кочегарка – тот еще филиал ада на земле. Кстати, работают зеки бесплатно, потому что зарплаты в 100-300 рублей в месяц – это не деньги даже по тюремным меркам. Может, где-то и нормально платят. Я сужу по тому пидорлагу, где отбывал.
5. ПИСЬМА. Их мешками к сабжу носят. Опера-цензурщики вешаются, наверное. Да и от него уходит вся корреспонденция. Ко мне пропускали не все. От меня тоже половина писем не доходила. Это пока я чалился в СИЗО-1 в Тюмени и в КП-5 в Кургане. Когда же меня отправили в нижневартовскую ИК-15, то я не получил ни одного письма, и от меня тоже ни одно не ушло. Жаловаться бесполезно, ничего никому не докажешь. Как-то невольно вспоминается чеканное «без права переписки», казалось бы, ушедшее в прошлое лет 70 назад. Лишение корреспонденции – распространенная мера давления на политзеков в Беларуси. По себе знаю – месяцами сидеть в каменном мешке вообще без всякой связи со внешним миром очень неприятно. Но Алексею свет Анатольичу эта пытка не грозит.
6. ЕДА. Везде с этим по-разному. Меня в СИЗО год кормили на обед помоями серого цвета из консервированной картошки, консервированной свеклы, консервированной моркови и капусты (просто гнилая, без консервантов). Называлось это «борщ» или «рассольник», если вместо свеклы кидали в варево консервированный огурец и перловку. Раз в неделю был праздник – суп из горохового концентрата. Еще иногда давали «уху», которую называли «братская могила минтая». Ее даже можно было бы есть, если бы в воду с разваренной до состояния каши рыбой не бросали консервированную картошку, превращавшую похлебку в серое месиво с привкусом земли. На второе приносили утреннюю кашу с подливкой или вареную капусту с волокнами куриного мяса.
Утром была каша, в понедельник – гречневая, в остальные дни – ячневая или перловая, то есть говно полнейшее. Иногда каша буквально плавала в прогорклом маргарине. На ужин давали то, что оставалось после завтрака и обеда. Самый пиздец – это хлеб. Белый хлеб (на самом деле серый) был на вкус, как вата, но его хотя бы можно было есть. А вот черный – это нечто тяжелое, склизское и абсолютно несъедобное. Изжога от него была знатная. Зато из него шахматы можно было лепить и четки делать.
Если Навальный утверждает, что «еда была не очень», но после его публикаций в Инстаграме баланда наладилась, то значит кормят его, как в ресторане. То, чем кормили меня, в принципе едой было назвать сложно. Пока был в СИЗО, спасался передачами с воли. А вот в лагере в Кургане, поскольку из ШИЗО выбирался редко, «ехал на одной баланде». И хотя качество хавчика было по тюремным меркам вполне приличным (картофан настоящий, а не из банок, мясо, рыба), проблема в том, что порции имели бухенвальдский размер. Поначалу баландер мог даже двойную норму в шлемку плеснуть, но потом гайки закрутили. Схуднул на 15 кг месяца за два. В Нижневартовске порции были большими, я редко осиливал до конца, но все безжалостно заливалось маргарином. Из мяса была только говядина подошвенной консистенции, но это лучше, чем ничего. Однако с водой – пиздец. Она была только технической, коричневого цвета, и готовили все на ней. Чай не спасала никакая самая крепкая заварка, вкус был такой, будто вскипятили плесневелую тряпку с хлоркой.
Но в принципе, если сабж живет на бараке, он вообще может забить на хозяйский хавчик и готовить самому. Приблатненные зеки так и делают: получают посылки, затариваются в ларьке и живут кум-королю. Судя по описанию тюремной гастрономии, Навальный проходит по категории приблатненного сидельца.
7. РЕЖИМ. Сетевые публицисты, возмущенно шлепая губами, давеча сообщили миру, что отца русской демократии на зоне подвергают страшным притеснениям – аж 28 взысканий на него наложили в виде выговоров. Чота ржу. Выговор – это, как если тебе погрозили пальчиком и сказали «А-я-яй!», чисто символическое взыскание. Выговоры тревожат разве что тех, кто на УДО собрался, но Навальному это точно не грозит. Я в лагере в Кургане отправился в ШИЗО прямо из карантина. Из ШИЗО же уехал на этап в Нижневартовск, а там меня даже в карантин не помещали, сразу из «стакана» на «крытку» (ПКТ) определили. ПКТ – помещение камерного типа – как ШИЗО, только гулять можно два часа в день, а не час, есть свидания (на самом деле, конечно, хер) и ларек (меня туда за три месяца один раз вывели).
То, что Навальный при таком количестве взысканий все еще не побывал под крышей (для этого достаточно одного нарушения установленного режима отбывания наказания), указывает на то, что администрация относится к нему, как к священной корове. Со мной не церемонились. Давали по 13 суток кичи при максимально возможных 15 стуках. 13 – неспроста, это называлось «через матрас». Административная комиссия («крестины») по вторникам и четвергам. Во вторник тебя сажают, через 13 дней в понедельник выходишь, ночуешь один разок в бараке, а на следующий день административная комиссия – и снова «под крышу». Но теперь уже дают 15 суток – выходишь в среду, а в четверг опять заезжаешь в ШИЗО. Далее - 13 суток.
Содержать арестанта в штрафном изоляторе более 15 суток как бы нельзя. Но как бы насрать. Иногда не до законов, как говорит один усатый плешивец. Поэтому потом мне стали давать 15 суток, а пока сижу, приносили новое постановление – и сиди, братан, дальше. Выпускать через матрас – только лишняя морока.
8. ШМОН. Несостоявшийся кандидат в президенты шибко возмущается, что у него постоянно в трусах шмонают, да еще на видеорегистратор непрерывно фиксируют процесс. Ужос, ужос! Видать, мало шмонают. То ли дело на киче – раза три-четыре за день плановый прошмон, при каждом входе/выходе (прогулка, к оперу, к адвокату, в медчасть и т.д.) – особо тщательный досмотр всех отверстий на предмет чего-нибудь запрещенного. Когда по нескольку раз в день слышишь монотонное «язык вправо, язык влево, язык вверх, трусы спустить, мошонку поднять, присесть три раза», то шмон воспринимается просто как очередная зарядка, и вообще насрать, хоть в 3 D c нимайте и фонарем в 10 000 люмен в очко светите. Даже немножко сочувствуешь мусорам – каково им по два часа в день жопы разглядывать. А в СИЗО есть специальные инспектора, которые всю смену занимаются только одним – шмоном. Столько хуев и анусов, сколько они, не видит ни один гомосек в мире.
9. РАСПОРЯДОК ДНЯ. Не, я не то, чобы завидую, но так, как сидит наше оппозиционное светило – так дай бог каждому. Не бьют, морально не насилуют, даже на кичу не сажают.
5:00 – Навальный просыпается и почитывает печатные издания до подъема.
6:00 – подъем, заправка постели, построение, прослушивание гимна и зарядка, уборка помещения, умывание;
7:30 – завтрак;
8:00 – утренний просчет (проверка);
8:30 – просмотр телевизора;
10:00 – свободное время;
12:00 – просмотр телевизора или настольные игры;
14:00 – обед;
15:00 – просмотр телевизора;
16:30 – вечерний просчет;
17:00 – свободное время, спортивные занятия;
18:00 – просмотр «патриотического» фильма;
19:30 – ужин;
20:30 – просмотр телелекций;
22:00 – отбой.
В общем самая страшная пытка – это мучение зомбоящиком. В курганской колонии-поселении, где я на бараке пробыл совсем немного, включение телевизора (один на 100 человек) – это была милость, которую надо было еще выпросить у мусоров. Телевизор располагался в КВР (комната воспитательной работы), ключ от нее – в дежурке. В виде наказания телевизора могли изъять на неделю, месяц. В качестве издевательства включали его на 40 минут утром и 40 минут вечером уже после вывода зеков на работу и до их возвращения.
Просчет иногда затягивался на час. Арестанты, состоящие на профучете (половина лагеря), строились на проверку каждые два часа, то есть еще шесть раз за день. Лекции стояли в распорядке дня на выходные, но они были не на тему астрофизики. Проходили они так: лагерь строился на плацу и слушал, как мусор бубнит, читая правила внутреннего распорядка. Когда мусору лень, через 20 минут процедура заканчивалась. Если мусор – говно, «лекция» могла длиться час. Периодически зеков строили на плацу и объявляли набор добровольцев на работу – разгружать корм для свиней, таскать опилки с промки или засыпать гравием ямы. Если нужного числа добровольцев не набиралось – стояли до посинения.
Иногда построения устраивали в воспитательных целях. Например, арестанты-мудаки, когда им оставался день до звонка, начинали показывать удаль – нах мусоров слать, просыни рвать или на стенах рисовать. Оперативный дежурный выводил всех зеков на плац, часик компостировал мозг, акцентируя внимание публики на виновниках экзекуции. Так же на плац выводили осужденных на время шмона барака. В остальное время надо было держать ухо востро, потому что по громкой связи постоянно орали «Осужденный имярек, в дежурную часть (на КПП, к оперу, в канцелярию)». Динамик был настолько убитый, что часто слышно было только «Бу-бу-бу». Но если вызывали именно тебя, а ты не отреагировал – это уже нарушение ПВР (правил внутреннего распорядка) и повод заехать на кичу.
Короче, целый день одни построения (иногда со шмоном одежды) и вызовы к оперу. Формально на койке нельзя было даже сидеть. То есть, конечно, все сидели, а особо наглые даже лежали, но если мусор захочет доибацца – то повод ему долго искать не надо. «Осужденный Кунгуров, подойти в дежурную часть!» - хрипит динамик. Приходишь, докладываешь по всей форме: ФИО, год рождения, статья, срок, начало срока, конец срока. А тебе: «Осужденный Кунгуров, вы нарушили правило внутреннего распорядка в форме сидения на спальном месте. Объяснение писать будете?». Можно писать, можно не писать, один хрен во вторник на «крестины» будет подготовлен комплект рапортов о нарушении и выпишут 13 или 15 суток кичи. В общем несмотря на то, что у Навального – общий режим, а у меня была колония-поселение, я бы с удовольствием променял рандомную мозгоеблю на четыре сеанса сидения у телевизора.
Но описанное выше – это когда зек на бараке. Я же, как упоминал выше, львиную часть срока просидел под крышей (ШИЗО и ПКТ, когда перережимился на общий). ШИЗО – это самая жопа. Сидишь в каменном мешке 3х4 метра. Холод, окна нет, шконка в 5:30 утра привинчивается к стене, матрас сдаешь. Час в день – прогулка. Постоянные шмоны. Иных развлечений нет. Три раза в день баланду приносят. После приема пищи сдаешь тарелку, ложку, кружку разрешают оставить (например, компот можно растянуть до самого ужина). Кипятильник, естественно, запрещен. Курить нельзя. Иногда наворачивают режим – не дают книжки читать (выдают литературу только с 7 до 8 утра и с 8 до 9 вечера) и отбирают письменные принадлежности. То есть тупо сидишь и пялишься в стенку. И так месяц за месяцем. В качестве пытки включают по громкой связи ПВР.
Так что Навальный сидит не хорошо, а очень хорошо. Прямо на 7 баллов из 10 возможных. Цени свое счастье, Леха! Я считаю, что сидел на 4-5 баллов. Самая жесть – это не красные пидорлаги с «китайским» распорядком дня, и даже не кича (она едина на всех лагерях и всех режимах), а ломочные зоны. Про них можете расспросить у Сенцова и Стомахина, например. Что касается тезки, то помимо скорейшего освобождения (хотя это произойдет, наверное, лишь после того, как Пынька сдохнет) желаю ему провести время с пользой и набраться ума, познать, так сказать, глубинный народ. Все условия для этого у него есть. (Продолжение с разбором эпохальных публицистических сочинений Навального следует).
Навальный жалуется (его нашли правозащитники и адвокаты после исчезновения из СИЗО «Кольчугино»): «Они сказали мне, что я никто и никому не нужен, но. » Дальше — сплошной идеализм. Но зеки правы.
Зарёкся писать об Алексее Навальным. Причины две. Он — никто и никому не нужен, первая. Не потому, что человек пустой. Просто так устроено российское общество. Человек интересен, пока его не посадили. Посадили — люди забыли о нём, растёрли между ладоней в лагерную пыль, и сдули.
Так было не только с Навальным. Так было со многими известными личностями и в советские времена, да и в современной России. Они считают, у них есть ресурс: множество сторонников, поддержка, даже свои люди в силовых структурах. Приговор суда, пересылка, — и человека нет. Ни для кого нет. Даже петицию никто не хочет подписывать.
Сталин знал об этой уникальной особенности русского народа, фатализме, покорности судьбе, желании стереть то, что огорчает, — даже личность. С глаз долой, упрятан за решётку, расстрелян — из памяти тоже стёрт. В лучшем случае останется горчинкой в разговорах родственников, но так («он бы не хотел, чтобы мы грустили»), парой росчерков в документах архива.
Вторая причина — я не хочу быть среди тех, кто травит человека, который больше никогда, скорее всего, не выйдет из тюрьмы. А если выйдет, то дряхлым стариком. Он никому неинтересен. Как быстро перестал быть интересен простой мужик Сергей Мохнаткин, которому на этапе перебили спину, а потом он умер, лежачий, в тюрьме. Вы знали? Многие нет. Вообще интересовались его судьбой поначалу, а потом скучно стало.
Западным кураторам Алексея Навального (а таковые, судя по всему, есть) нужно было бы получше изучить и менталитет российского общества и российской власти. Почему-то они решили, и убедили в этом Навального, что его не посадят — побоятся. Не побоялись. Почему-то они подумали, что Навальный будет интересовать российских людей и после посадки. Не интересует вообще. Люди хоронят самых близких, и через год «стараются не вспоминать, чтобы не расстраиваться».
«Увезли из СИЗО и увезли, кому это интересно?!»
«Когда уже про этого вора и афериста перестанут писать?»
«Нам, либералам и демократам, Навальный не нужен — разбирайтесь с ним сами, в качестве лидера он никакой, пусть сидит».
«Посадили и ладно, не надо таскать в Москву на суды, пусть сидит вечно, сообщите, когда помрёт — краткий некролог, и довольно». «Навальный, кто это?! Кому он нужен?!» «Посадили и посадили, не нужен».
Так вот, мне очень жалко Алексея Навального. Опытный сиделец на пересылке сказал ему абсолютную правду. Если в России тебя упрятали в тюрьму, ты больше никому не нужен. Ты — никто.
На воле тебя может ждать жена. Первое время. Но, вообще, и на это надеяться не стоит. Как только Юлия Навальная, даже имея двоих детей от Навального, осознает, что зеком он стал на десятки лет — потому что сроки будут накидывать, как «человеку в железной маске», а если она полезет в политику, её тоже посадят,
Навальная уедет за рубеж и вскоре станет какой-нибудь фрау Бургерглац или госпожой Yulia Smith в Нью-Йорке или Чикаго. А Алексею Навальному жена положена только по переписке. И будет он встречаться с заочницами на редких свиданках, вспоминая, как когда-то его убедили, что он может стать президентом России.
А представьте себе, если бы человек в самом деле боролся с коррупцией, а не собирал донаты и не связался с западными разведками, как ему должно было бы быть обидно, что россиянам на него глубоко наплевать. Он «исчез», пишет пресса», а в соцсетях сплошное: «Перестаньте о нём писать, надоел, пусть уже сдохнет».
Если и правда боролся, как же можно того, кто за вас воевал, выкидывать?! Но выкидывали и настоящих ветеранов. «Мы их не просили, нам советы сковырнуть нужно было». И такие были. И таких много.
Читайте также: