Можно ли прослушивать телефон адвоката
Положение вещей в сфере контроля за российскими структурами, осуществляющими оперативно-розыскную деятельность, таково, что реально отследить объекты соответствующих ОРМ крайне сложно. Ни ведомственный, ни прокурорский надзор, ни судебный контроль не в состоянии на 100 % гарантировать обоснованность и адекватность мер, применяемых оперативниками для своей повседневной служебной деятельности. Благодаря этому возникает ниша для коррупции и злоупотреблений со стороны субъектов ОРД.
Отдельного внимания заслуживают не «коммерческие» оперативно-розыскные мероприятия, а «подглядывание» или, так сказать, «опека» над адвокатами, осуществляющими защиту фигурантов оперативных разработок и уголовных дел. Данное явление наносит вред правопорядку более существенный, нежели участие коррупционеров в коммерческих войнах или наездах на бизнес, поскольку предметом посягательства является институт независимости адвокатуры и режим профессиональной тайны, гарантированные законом.
Прослушивание телефонных переговоров и снятие информации с технических каналов связи – лидеры по объёму получаемой спецслужбами информации
Существует 2 способа получения судебной санкции на ПТП и СИТКС
— следователем в порядке ст.ст.165 и 186 УПК РФ
— оперативниками по правилам ст.9 ФЗ «Об оперативно-розыскной деятельности»
Первый вызывает наименьшее беспокойство за режим соблюдения законности при истребовании соответствующего разрешения на прослушивание телефонных переговоров и снятие информации с технических каналов связи, ибо он предполагает контроль руководства следственного органа, надзирающего прокурора и судебную проверку доводов в обоснование соответствующего ходатайства. Есть почти полная гарантия того, что следователь, пожелавший осуществить ПТП или СИТКС, не станет указывать иные данные о телефонном номере или лице, чем те, которые реально подтверждаются материалами уголовного дела, поскольку эти документы всегда хранятся при нём и могут быть доступны многим участникам судопроизводства впоследствии.
Куда сложнее дела обстоят с делами оперативного учёта (ДОУ), по которым спецслужбы проводят ОРМ до возбуждения уголовного дела или в рамках него, но без контроля со стороны следствия. Дела оперативного учёта относятся к информации под грифами «секретно» и «совершенно секретно», хранятся в подразделениях-инициаторах, доступ к ним не со стороны лиц, их ведущих, практически невозможен. Даже прокуроры не могут быть уверены в том, что субъекты ОРД предоставляют им для осуществления надзорных функций ДОУ в полном объёме. Что уж говорить про судью, который получает в обоснование выдачи санкции лишь постановление и рапорт о том, что «кто-то, где-то»…
Почему слушают адвокатов и как их защитить от незаконного прослушивания его телефонных переговоров
Первая причина, по которой этим грешат спецслужбы, вполне очевидна: каждый охотник желает знать, где сидит фазан! Таковым, в охоте за подозреваемым, оказывается его адвокат, который на стадии расследования может, так или иначе, контактировать с клиентом, что не может не беспокоить процессуальных оппонентов. Особенно в такой «законопослушной» стране, как Россия.
Вторая причина для «прослушки» адвоката – узнать круг общения подозреваемого, поскольку именно защитник является порой единственным связующим звеном между последним и другими лицами. Актуальность для нечистых на руку сотрудников спецслужб это имеет при слабых оперативных позициях. Несомненно, похвально стремление узнать информацию об объекте разработки, но для этого есть законные способы!
Третья причина ПТП и СИТКС в отношении адвокатов – желание держать руку на пульсе их профессиональной деятельности. Адвокат может быть носителем тактики и стратегии защиты: располагать сведениями о доказательствах, свидетелях, которые подтверждают алиби или невиновность клиента. К сожалению, в отечественном судопроизводстве «зачистить» материалы дела, пренебрегая принципами презумпции невиновности, не считается зазорным – незаконно сняв информацию, сторона обвинения предпримет всё, чтобы не дать ни единого шанса стороне защиты.
Проблема незаконного прослушивания телефонных переговоров и снятие информации с технических каналов связи в отношении адвокатов может быть решена очень просто. Для этого нужно всего лишь создать единый федеральный реестр абонентских номеров, используемых защитниками и обеспечить к нему свободный доступ для судей. Таким простым способом можно полностью исключить возможность «прослушки» вне рамок персональной оперативной разработки или уголовного преследования в отношении непосредственно адвоката, что законом допускается в рамках главы 52 УПК РФ.
Благодаря такому реестру, судья, при поступлении к нему соответствующих ходатайств о разрешении ПТП и СИТКС, всегда гарантировано сможет удостовериться, что их объектом не является адвокат. А до появления столь важного информационного массива защитникам следует помнить советский агитплакат «Болтун – находка для шпиона» и предпочитать телефонным разговорам личное общение с доверителями и заинтересованными в их судьбе лицами.
На прошлой неделе более 400 адвокатов подписали обращение в поддержку ульяновской коллеги Ирины Савельевой. Её обвиняют в разглашении данных следствия – из-за того, что она привлекла к делу специалиста, не спросив разрешения следователя. Ещё за полгода до возбуждения дела суд санкционировал прослушку телефона Савельевой. По её мнению, суд таким образом дал ФСБ доступ к информации, охраняемой адвокатской тайной. Теперь Савельева планирует обжаловать это постановление – и добиться прекращения «безоговорочного» одобрения судами ОРМ в отношении адвокатов.
Прослушка
К ак ранее писала «Улица», Ирина Савельева защищает бывшего вице-мэра Ульяновска Михаила Сычёва, который летом 2020 года был обвинён в мошенничестве (ч. 4 ст. 159 УК). Адвокат подчёркивает: первые месяцы у неё не было никаких конфликтных ситуаций со следствием – и ничто не предвещало проблем. Впрочем, по этому делу ей пришлось дать подписку о неразглашении данных. В конце сентября Савельева привлекла по делу специалиста N, не передавая следствию никаких данных о нём. В начале октября она по телефону обсудила дело Сычёва со специалистом – и через неделю к тому пришли с обыском. По словам адвоката, в рапорте уполномоченного УФСБ о проведении обыска утверждалось о возможной причастности N к совершённым Сычёвым преступлениям. При этом специалист даже не был знаком с чиновником и никогда с ним не пересекался.
Адвокат предположила, что оперативники узнали о привлечении специалиста из телефонного разговора – и сделала вывод, что её телефон прослушивают. В конце октября она обратилась с жалобой на незаконные оперативно-разыскные мероприятия в Ленинский суд Ульяновска. В ходе заседания следователь заявил, что никаких ОРМ в отношении Савельевой не проводится. Вопрос адвоката, откуда в таком случае следствие узнало о привлечении специалиста, суд проигнорировал. В постановлении (есть у «АУ») суд указал, что адвокат не смогла предоставить объективных доказательств незаконных ОРМ, а её заявления основываются на умозаключениях.
Савельева обжаловала этот отказ, и 20 января 2021 года на заседании апелляционной инстанции неожиданно выяснилось, что прослушка всё-таки была. Оказалось, что ещё 31 августа Ульяновский областной суд санкционировал прослушивание телефонных переговоров и снятие информации с цифровых каналов связи по номеру адвоката Савельевой.
Согласно постановлению (есть у «АУ»), основанием для этого стали представленные УФСБ данные о том, что Савельева якобы располагает сведениями о преступной деятельности Ольги Колесниковой. Эта женщина проходит обвиняемой по тому же делу, что и подзащитный Савельевой – Михаил Сычёв.
Несмотря на то, что документ подтверждал подозрения адвоката о прослушке (и опровергал показания следователя в первой инстанции), суд оставил жалобу без удовлетворения. Адвокат отмечает: поначалу ей показалось, что суд настроен разобраться в этом деле. Но 20 января поведение судьи резко изменилось – в ходе заседания Савельевой даже не разрешили получить копию постановления о прослушке, чтобы заявить новые ходатайства.
Какие ваши недопустимые доказательства
Когда Савельева вышла из суда, к ней подошёл следователь – и повёз её на обыски в доме и офисе. Так адвокат узнала, что в отношении неё возбуждено уголовное дело о разглашении данных предварительного следствия (ст. 310 УК) по делу Сычёва. Следствие посчитало, что она нарушила подписку о неразглашении, когда привлекла к делу специалиста без разрешения следователя.
Савельева уверена, что закон не требовал от неё получать подобное разрешение. В беседе с «Улицей» она сослалась на п. 2 ч. 6 ст. 161 УПК, который разрешает предоставить сведения по уголовному делу привлечённому специалисту «при условии дачи им письменного обязательства о неразглашении указанных сведений без согласия следователя или дознавателя». Она пояснила, что взяла у специалиста соответствующее обязательство – а значит, выполнила требования закона.
Адвокат полагает, что следователь усмотрел в её действиях нарушение лишь потому, что сам неверно трактует УПК. «Они считают, что адвокат не может самостоятельно привлекать специалиста, – пересказала Савельева позицию обвинения “Улице”. – Что я должна была привести специалиста к следователю и спросить у него разрешения. И следователь бы сам отобрал у специалиста подписку». Ещё в ноябре следствие просило палату Ульяновской области дать оценку этому поступку Савельевой. Тогда президент АП Евгений Малафеев сообщил «Улице», что палата не нашла нарушений в действиях коллеги.
Адвокат предположила, что истинной причиной возбуждения дела является желание следствия вывести её из защиты Сычёва; эту версию разделяет и Евгений Малафеев. В итоге дело о разглашении «зависло»: по словам Савельевой, обыски стали единственными следственными действиями в отношении неё. Позже адвокату вернули изъятые при обысках флеш-накопители – и больше она со следователями не встречалась.
«Так можно прослушивать всех адвокатов»
В конце января Савельевой удалось, наконец, получить фотокопию постановления Ульяновского областного суда, которым и была санкционирована прослушка. По её словам, заверенную копию решения и материалы, которые легли в его основу, суд выдать отказался: «Областной суд ответил, что в соответствии со статьёй 12 Закона об ОРД, эти документы хранятся в органах, которые осуществляют ОРД». Она намерена истребовать бумаги у УФСБ – но не уверена, что их выдадут.
В отсутствие заверенного документа Савельева намерена обжаловать постановление о прослушке на основании хотя бы фотокопии. Она считает, что сможет восстановить сроки, поскольку фактически смогла получить фотографию постановления только 29 января. «Обжаловать его в течение 10 дней с даты вынесения – 31 августа – я не могла. Потому что следующие несколько месяцев даже не знала, что в отношении меня вынесено такое постановление», – подчеркнула адвокат.
В своей жалобе (есть у «АУ») Савельева указала, что суд, разрешив прослушку, использовал недопустимую мотивировку. По её мнению, сведения о деятельности Колесниковой, которые хотело получить следствие, относятся к адвокатской тайне.
Запрет на ОРМ в отношении адвоката распространяется на мою профессиональную деятельность в плане обладания сведениями о деятельности тех лиц, которые проходят сообвиняемыми по одному и тому же делу вместе с моим подзащитным.
Савельева разъяснила в жалобе: будучи защитником Сычёва, она не только «могла» обладать сведениями о деятельности второго фигуранта дела, «но и обязана [была] ими располагать для выполнения своей непосредственной профессиональной деятельности». Она уверена, что запрашиваемые сведения «входят в адвокатское производство» по делу её доверителя – а значит, согласно ст. 8 Закона об адвокатуре, охраняются адвокатской тайной.
Таким образом, судья, получив ходатайство следствия об ОРМ, должна была сначала выяснить, в каком статусе Савельева проходит по делу Колесниковой. По мнению адвоката, судья даже не попыталась этого сделать: «Из постановления суда не усматривается, пыталась ли судья проверить, являюсь ли я адвокатом самой Колесниковой или кого-то из группы обвиняемых, которые проходят с ней по одному делу, по одному и тому же эпизоду». Савельева напоминает, что в соответствии со ст. 8 Закона об адвокатуре подобные сведения не могут быть использованы в качестве доказательств: «Непонятно, как следователи легализовали бы результаты таких ОРМ. Напишут, что в разговоре с адвокатом она признала свою вину?»
В жалобе адвокат высказала предположение об истинной цели ОРМ: «Выяснение тактики защиты, “подслушивание” моих разговоров с целью выяснить, какие доказательства готовит защита, где их хранит, каких свидетелей планирует представлять». Она полагает, что эти цели прямо противоречат ст. 18 Закона об адвокатской деятельности – поэтому суд не имел права санкционировать такие противоправные действия.
Кроме того, Савельева указала, что постановление о прослушке нарушило её право на неприкосновенность частной жизни. Она потребовала признать постановление незаконным и отменить его.
Защитник надеется, что в случае успеха суды будут внимательнее подходить к вопросу о назначении ОРМ в отношении адвокатов. «Я думаю, это положит конец пагубной практике, сложившейся в Ульяновском областном суде, когда судьи практически безоговорочно разрешают прослушку адвокатов», – полагает Савельева.
Она также рассчитывает, что сведения, добытые в ходе прослушки, не смогут быть использованы в качестве доказательств по ее уголовному делу.
«Такую мотивировку нужно показывать в учебниках»
Савельева считает, что мотивировка, которую использовал суд, выдавая санкцию на ОРМ, представляет угрозу всем адвокатам. Поэтому она намерена обратиться за поддержкой к АП Ульяновской области и в ФПА.
Следуя «логике» сотрудника УФСБ, всех адвокатов, работающих по групповым уголовным делам, можно таким образом прослушивать. Меня можно прослушивать, потому что я могу располагать сведениями о причастности Колесниковой к противоправной деятельности, а защитника Колесниковой – потому что он может располагать сведениями о причастности к противоправной деятельности моего подзащитного Сычёва, ну и так далее «по цепочке».
При подготовке материала «Улице» не удалось дозвониться до президента АП Ульяновской области Евгения Малафеева, чтобы узнать позицию палаты по поводу мотивировки суда. Но адвокатское сообщество уже отреагировало на этот прецедент. На прошлой неделе коллеги Савельевой опубликовали открытое обращение к Генпрокурору Игорю Краснову, главе СКР Юрию Бастрыкину и директору ФСБ Александру Бортникову. В письме адвокаты указали, что оперативно-разыскные мероприятия нарушили профессиональные права Савельевой, а её уголовное дело связано с защитой Сычёва. Адвокаты потребовали прекратить дело и провести проверку по факту незаконных ОРМ в отношении адвоката. На момент публикации обращение подписали более 400 адвокатов.
Среди тех, кто поставил подпись под обращением, был председатель Комитета АП Ростовской области по защите прав адвокатов Максим Хырхырьян. В беседе с «Улицей» он предположил, что мотивировка постановления суда, разрешившего прослушку Савельевой, может войти в учебники.
Сама по себе конструкция, которую использовали правоприменители, сотрудники оперативных служб – и которую санкционировал суд – настолько уничтожает вопрос конфиденциальности отношений между адвокатом и клиентом, что трудно подобрать слова. Это необходимо просто прописывать в учебниках – пример, как никогда нельзя делать.
Адвокат надеется на «победу здравого смысла» – как в случае уголовного преследования Савельевой, так и в обжаловании постановления о прослушке.
Член комиссии по этике и стандартам АП Петербурга Александр Мелешко, также подписавший обращение, считает, что такая форма выражения солидарности позволяет сообществу отстаивать свои права на самых высоких уровнях. «На недавнем заседании Совета по правам человека при президенте журналисты смогли продвинуть вопрос о защите своих профессиональных прав, – отметил Мелешко. – По итогам президент дал соответствующие поручения. Обращения многих адвокатов, неравнодушных к сложившейся ситуации, помогают продвинуть тему защиты и наших профессиональных прав». По его мнению, на более «низовых» уровнях ситуацию с нарушением прав адвокатов решить уже невозможно.
УПК РФ Статья 186. Контроль и запись переговоров
1. При наличии достаточных оснований полагать, что телефонные и иные переговоры подозреваемого, обвиняемого и других лиц могут содержать сведения, имеющие значение для уголовного дела, их контроль и запись допускаются при производстве по уголовным делам о преступлениях средней тяжести, тяжких и особо тяжких преступлениях на основании судебного решения, принимаемого в порядке, установленном статьей 165 настоящего Кодекса.
(см. текст в предыдущей редакции)
2. При наличии угрозы совершения насилия, вымогательства и других преступных действий в отношении потерпевшего, свидетеля или их близких родственников, родственников, близких лиц контроль и запись телефонных и иных переговоров допускаются по письменному заявлению указанных лиц, а при отсутствии такого заявления - на основании судебного решения.
3. В ходатайстве следователя о производстве контроля и записи телефонных и иных переговоров указываются:
1) уголовное дело, при производстве которого необходимо применение данной меры;
2) основания, по которым производится данное следственное действие;
3) фамилия, имя и отчество лица, чьи телефонные и иные переговоры подлежат контролю и записи;
4) срок осуществления контроля и записи;
5) наименование органа, которому поручается техническое осуществление контроля и записи.
4. Постановление о производстве контроля и записи телефонных и иных переговоров направляется следователем для исполнения в соответствующий орган.
5. Производство контроля и записи телефонных и иных переговоров может быть установлено на срок до 6 месяцев. Оно прекращается по постановлению следователя, если необходимость в данной мере отпадает, но не позднее окончания предварительного расследования по данному уголовному делу.
6. Следователь в течение всего срока производства контроля и записи телефонных и иных переговоров вправе в любое время истребовать от органа, их осуществляющего, фонограмму для осмотра и прослушивания. Она передается следователю в опечатанном виде с сопроводительным письмом, в котором должны быть указаны даты и время начала и окончания записи указанных переговоров и краткие характеристики использованных при этом технических средств.
7. О результатах осмотра и прослушивания фонограммы следователь с участием специалиста (при необходимости), а также лиц, чьи телефонные и иные переговоры записаны, составляет протокол, в котором должна быть дословно изложена та часть фонограммы, которая, по мнению следователя, имеет отношение к данному уголовному делу. Лица, участвующие в осмотре и прослушивании фонограммы, вправе в том же протоколе или отдельно изложить свои замечания к протоколу.
(в ред. Федерального закона от 04.03.2013 N 23-ФЗ)
(см. текст в предыдущей редакции)
8. Фонограмма в полном объеме приобщается к материалам уголовного дела на основании постановления следователя как вещественное доказательство и хранится в опечатанном виде в условиях, исключающих возможность прослушивания и тиражирования фонограммы посторонними лицами и обеспечивающих ее сохранность и техническую пригодность для повторного прослушивания, в том числе в судебном заседании.
13 января в отношении адвоката, члена Квалификационной комиссии АП Ульяновской области Ирины Савельевой было возбуждено уголовное дело по признакам преступления, предусмотренного ст. 310 УК «Разглашение данных предварительного расследования». Адвокат узнала об этом при производстве обыска в ее жилище 20 января.
Адвокат попросила у палаты помощи в ситуации с проведением в отношении нее ОРМ без санкции суда Адвокат Ирина Савельева обратилась с жалобой в суд, однако тот посчитал, что каких-либо объективных доказательств проведения оперативно-розыскных мероприятий не имеется, а вывод об их проведении сделан на основании ее умозаключенийКак ранее писала «АГ», Ирина Савельева является защитником бывшего первого заместителя главы г. Ульяновска Михаила Сычёва, обвиняемого в совершении преступления, предусмотренного ч. 4 ст. 159 УК. Уголовное дело находится в производстве следователя 1-го СО 3-го СУ (с дислокацией в Нижнем Новгороде) ГСУ СК майора юстиции Павла Вертецкого. Оперативное сопровождение уголовного дела осуществляется ФСБ России по Ульяновской области, все следственные действия проходят в г. Ульяновске, подзащитный содержится в ФКУ УФСИН России СИЗО-1 г. Ульяновска.
12 октября Ирине Савельевой стало известно о производстве обыска у И., привлеченной ею к участию в деле в качестве специалиста-цивилиста. В ходе обыска были изъяты компьютер, телефон, флеш-карты с материалами по уголовному делу, которые адвокат передала для работы по составлению заключения.
Адвокат подала жалобу на незаконные ОРМ
Ирина Савельева обратилась в Ленинский районный суд г. Ульяновска с жалобой в порядке ст. 125 УПК (есть у «АГ»). В ней она указала, что общалась с И. только посредством сотовой связи, мессенджеров и электронной почты. О специалисте следователю могло стать известно исключительно из оперативно-розыскных мероприятий (предположительно – прослушивания телефонных переговоров и/или наблюдения), осуществляемых в отношении адвоката.
Согласно постановлению суда следователь предоставил информацию о том, что в отношении Ирины Савельевой ОРМ не проводилось, поручение на проведение подобных мероприятий в орган дознания не направлялось. Отсутствуют подобные сведения и в документах о результатах проведения ОРМ, ставших основанием для производства обыска по месту жительства специалиста.
«Учитывая вышеуказанные материалы, а также пояснения самой И.В. Савельевой о том, что каких-либо объективных доказательств проведения в отношении нее оперативно-розыскных мероприятий она не имеет, а вывод об их проведении сделан ею на основании ее умозаключений, суд полагает, что в признании незаконными действий следователя Вертецкого по осуществлению оперативно-розыскных мероприятий в отношении И.В. Савельевой следует отказать, поскольку данный факт своего подтверждения в ходе судебного заседания не нашел», – резюмируется в постановлении.
Возбуждение уголовного дела
Ирина Савельева рассказала «АГ», что в отношении нее ранее уже пытались возбудить уголовное дело по ст. 310 УК «Разглашение данных предварительного расследования», однако 10 декабря 2020 г. было вынесено постановление. «Предполагаю, что оно было отменено, но я не получала никаких официальных документов, кроме постановления об отказе в возбуждении уголовного дела – и то его я получила только благодаря тому, что наняла адвоката в Нижнем Новгороде, которая весь день просидела в СК, получила документ нарочно и направила мне по почте», – отметила адвокат.
20 января в жилище Ирины Савельевой и по месту осуществления адвокатской деятельности был проведен обыск. В постановлении о производстве следственного действия указывается, что 13 января в отношении адвоката было возбуждено уголовное дело по признакам преступления, предусмотренного ст. 310 УК. «Никаких документов от СК я не получала – ни постановления об отмене постановления о возбуждении уголовного дела, ни самого постановления о его возбуждении. Все, что я могу выяснить из постановления о производстве обыска, – это номер уголовного дела, дата возбуждения и небольшая мотивировка, описание объективной стороны. Меня должны будут вызвать на допрос. Там я надеюсь получить постановление о возбуждении уголовного дела, чтобы его обжаловать», – указала Ирина Савельева.
«Прослушка» оказалась реальной
Кроме того, Ирина Савельева узнала причины, по которым ее телефон прослушивался: «Я защищаю бывшего первого заместителя главы г. Ульяновска Михаила Сычёва. По версии следствия, в преступной группе с ним находились два бизнесмена – один ныне покойный Сергей Кузнецов, а вторая – Ольга Колесникова. Мне поставили телефон на “прослушку” на том основании, что я могу обладать сведениями о преступной деятельности Колесниковой».
Таким образом, получается, отметила защитник, что если адвокаты работают по групповому делу, то «прослушку» можно поставить каждому, указав, например, что защитник одного из подсудимых может обладать сведениями о преступной деятельности другого подсудимого, которого не защищает. Ирина Савельева выразила обеспокоенность тем, что Ульяновский областной суд удовлетворил ходатайство следователя. «Если, например, предположить, что я действительно общаюсь с Колесниковой (хотя мы даже не знакомы), то, наверное, я это делаю в рамках защиты Сычёва и по его поручению уточняю какие-то детали. В конце концов, мы можем вырабатывать общую позицию. Это вмешательство в адвокатскую деятельность и адвокатскую тайну», – подчеркнула она.
Адвокат рассказала, что изначально подала две жалобы – на действия следователя Павла Вертецкого и оперативного сотрудника ФСБ Владимира Ливанова, поскольку точно не знала, кто прослушивает телефон. В суде оба сотрудника заняли позицию, что «прослушка» – это предположения и догадки. «На момент вынесения решения суда первой инстанции у меня ничего не было, но когда я получила постановление об отказе в возбуждении уголовного дела, то в нем я увидела ссылки на рассекречивание “прослушки”», – рассказала Ирина Савельева.
Она отметила, что 18 января была апелляция по жалобе на действия оперативного сотрудника. Суд частично удовлетворил ходатайство адвоката и истребовал из Следственного комитета материалы. Тогда адвокат увидела постановление Ульяновского областного суда от 31 августа 2020 г. о разрешении ОРМ в ее отношении. Ирина Савельева предположила, что запрос областного суда в СК послужил спусковым механизмом к производству обыска: «Они поняли, что я продолжаю оспаривать незаконные действия, и пошли дальше. Мне уже терять нечего: если уголовное дело возбуждено, то я вынуждена защищаться».
Происходящее – давление органов следствия
Адвокат МКА г. Москвы Александр Цветов, защищающий коллегу, отметил, что действия Ирины Савельевой законны, а происходящее с ней – это давление со стороны органов следствия.
Ирина Савельева связывает возбуждение уголовного дела с делом Михаила Сычёва, поскольку это единственное дело, по которому защитник работает под подпиской о неразглашении данных. «Соответственно, их в ходе обыска интересовали договор со специалистом – они его получили, техника, на которой он изготавливался, и телефон», – пояснила она.
Президент АП Ульяновской области Евгений Mалафеев также предположил, что преследование адвоката связано с ее активной защитой бывшего Михаила Сычёва, в отношении которого возбуждено уголовное дело. Он отметил, что ранее палата уже высказывалась относительно наличия или отсутствия состава преступления в действиях Ирины Савельевой, придя к выводу, что они соответствуют уголовно-процессуальному законодательству.
Читайте также: