Кому ж из нас под старость день лицея торжествовать придется одному
19 октября 1825
Роняет лес багряный свой убор,
Сребрит мороз увянувшее поле,
Проглянет день как будто поневоле
И скроется за край окружных гор.
Пылай, камин, в моей пустынной келье;
А ты, вино, осенней стужи друг,
Пролей мне в грудь отрадное похмелье,
Минутное забвенье горьких мук.
Печален я: со мною друга нет,
С кем долгую запил бы я разлуку,
Кому бы мог пожать от сердца руку
И пожелать веселых много лет.
Я пью один; вотще воображенье
Вокруг меня товарищей зовет;
Знакомое не слышно приближенье,
И милого душа моя не ждет.
Я пью один, и на брегах Невы
Меня друзья сегодня именуют.
Но многие ль и там из вас пируют?
Еще кого не досчитались вы?
Кто изменил пленительной привычке?
Кого от вас увлек холодный свет?
Чей глас умолк на братской перекличке?
Кто не пришел? Кого меж вами нет?
Он не пришел, кудрявый наш певец,
С огнем в очах, с гитарой сладкогласной:
Под миртами Италии прекрасной
Он тихо спит, и дружеский резец
Не начертал над русскою могилой
Слов несколько на языке родном,
Чтоб некогда нашел привет унылый
Сын севера, бродя в краю чужом.
Сидишь ли ты в кругу своих друзей,
Чужих небес любовник беспокойный?
Иль снова ты проходишь тропик знойный
И вечный лед полунощных морей?
Счастливый путь. С лицейского порога
Ты на корабль перешагнул шутя,
И с той поры в морях твоя дорога,
О волн и бурь любимое дитя!
Ты сохранил в блуждающей судьбе
Прекрасных лет первоначальны нравы:
Лицейский шум, лицейские забавы
Средь бурных волн мечталися тебе;
Ты простирал из-за моря нам руку,
Ты нас одних в младой душе носил
И повторял: «На долгую разлуку
Нас тайный рок, быть может, осудил!»
Друзья мои, прекрасен наш союз!
Он, как душа, неразделим и вечен —
Неколебим, свободен и беспечен,
Срастался он под сенью дружных муз.
Куда бы нас ни бросила судьбина
И счастие куда б ни повело,
Всё те же мы: нам целый мир чужбина;
Отечество нам Царское Село.
Из края в край преследуем грозой,
Запутанный в сетях судьбы суровой,
Я с трепетом на лоно дружбы новой,
Устав, приник ласкающей главой.
С мольбой моей печальной и мятежной,
С доверчивой надеждой первых лет,
Друзьям иным душой предался нежной;
Но горек был небратский их привет.
И ныне здесь, в забытой сей глуши,
В обители пустынных вьюг и хлада,
Мне сладкая готовилась отрада:
Троих из вас, друзей моей души,
Здесь обнял я. Поэта дом опальный,
О Пущин мой, ты первый посетил;
Ты усладил изгнанья день печальный,
Ты в день его Лицея превратил.
Ты, Горчаков, счастливец с первых дней,
Хвала тебе — фортуны блеск холодный
Не изменил души твоей свободной:
Всё тот же ты для чести и друзей.
Нам разный путь судьбой назначен строгой;
Ступая в жизнь, мы быстро разошлись:
Но невзначай проселочной дорогой
Мы встретились и братски обнялись.
Когда постиг меня судьбины гнев,
Для всех чужой, как сирота бездомный,
Под бурею главой поник я томной
И ждал тебя, вещун пермесских дев,
И ты пришел, сын лени вдохновенный,
О Дельвиг мой: твой голос пробудил
Сердечный жар, так долго усыпленный,
И бодро я судьбу благословил.
С младенчества дух песен в нас горел,
И дивное волненье мы познали;
С младенчества две музы к нам летали,
И сладок был их лаской наш удел:
Но я любил уже рукоплесканья,
Ты, гордый, пел для муз и для души;
Свой дар, как жизнь, я тратил без вниманья,
Ты гений свой воспитывал в тиши.
Служенье муз не терпит суеты;
Прекрасное должно быть величаво:
Но юность нам советует лукаво,
И шумные нас радуют мечты.
Опомнимся — но поздно! и уныло
Глядим назад, следов не видя там.
Скажи, Вильгельм, не то ль и с нами было,
Мой брат родной по музе, по судьбам?
Пора, пора! душевных наших мук
Не стоит мир; оставим заблужденья!
Сокроем жизнь под сень уединенья!
Я жду тебя, мой запоздалый друг —
Приди; огнем волшебного рассказа
Сердечные преданья оживи;
Поговорим о бурных днях Кавказа,
О Шиллере, о славе, о любви.
Пора и мне. пируйте, о друзья!
Предчувствую отрадное свиданье;
Запомните ж поэта предсказанье:
Промчится год, и с вами снова я,
Исполнится завет моих мечтаний;
Промчится год, и я явлюся к вам!
О, сколько слез и сколько восклицаний,
И сколько чаш, подъятых к небесам!
И первую полней, друзья, полней!
И всю до дна в честь нашего союза!
Благослови, ликующая муза,
Благослови: да здравствует Лицей!
Наставникам, хранившим юность нашу,
Всем честию, и мертвым и живым,
К устам подъяв признательную чашу,
Не помня зла, за благо воздадим.
Полней, полней! и, сердцем возгоря,
Опять до дна, до капли выпивайте!
Но за кого? о други, угадайте.
Ура, наш царь! так! выпьем за царя.
Он человек! им властвует мгновенье.
Он раб молвы, сомнений и страстей;
Простим ему неправое гоненье:
Он взял Париж, он основал Лицей.
Пируйте же, пока еще мы тут!
Увы, наш круг час от часу редеет;
Кто в гробе спит, кто дальный сиротеет;
Судьба глядит, мы вянем; дни бегут;
Невидимо склоняясь и хладея,
Мы близимся к началу своему.
Кому ж из нас под старость день Лицея
Торжествовать придется одному?
Александр Пушкин: роняет лес багряный свой убор.
"Стихи о любви и стихи про любовь" - Любовная лирика русских поэтов & Антология русский поэзии. © Copyright Пётр Соловьёв.
Последний канцлер Россиийской империи А. М. Горчаков
"Счастливец с первых дней". Эту фразу Пушкина можно отнести ко многим событиям в жизни блистательного дипломата Александра Горчакова. Будучи выходцем из древнего аристократического рода, его родословная ветвь восходит к потомкам Ярослава Мудрого, в частности, к Михаилу Черниговскому.
Получил прекрасное домашнее воспитание. В 1811 году в первом наборе учеников поступает в Царскосельский лицей, став одним из лучших его воспитанников. Как известно вмести с молодым князем учились: А. С. Пушкин, В. К. Кюхельбекер, К. К. Данзас, будущий декабрист И. И. Пущин. Горчаков поддерживал дружеские отношения с Пушкиным, хотя и не всегда искренне, считал, что нельзя предавать юношеских друзей. Он навещает в 1825 году Пушкина, который был в то время в ссылке в Михайловском, что могло не лучшим образом сказаться на его дипломатическом поприще.
Воспитатели и люди знавшие Горчакова отмечали в нем чрезвычайное честолюбие. По воспоминанием самого князя, он носил с собой яд, чтобы немедленного воспользоваться им если кто обойдет его местом. Конечно это имело место в юношеские годы, когда максимализм и чувство собственного превосходства берет вверх на разумом.
По окончанию Царскосельского лицея, Горчаков становиться одним из лучших его выпускников.
В 1819 году получает звание камер-юнкера. В это время он работает под руководством графа К. В. Нессельроде (предпоследний канцлер Российской империи), участвует в конгрессах Священного союза. Через некоторое время, примерно в 1822 году его назначают секретарем российского посольства в Лондоне. В последствии был на различных дипломатических постах до 1838 года в Риме, Берлине, Флоренции, Венеции. Прекрасно владеющий европейскими языками, он снискал почет и уважение среди деловых лиц Европы.
В июле 1838 года вынужден оставить дипломатическую службу в связи с выгодным браком на дочери А. М. Урусова, Марии Александровне Мусиной-Пушкиной, которая овдовев воспитывала пятерых детей. Она была племянницей А. П. Татищева, который был начальником Горчакова. Следует сказать, что Татищев был мягко говоря против этого брака, т. к. в то время у Горчакова не было "решительно никакого состояния". Вражду между Татищевым и Горчаковым раздувал вражду вершитель австрийской политики, знаменитый князь Меттерних; он не любил Горчакова, по разным причинам, и старался всеми доступными способами усилить конфликт между ними. В итоге Татищев решительно воспротивился этому браку. Горчаков, поставленный в крайне неудобное положение, вынужден был выбирать либо брак, либо дипломатическая карьера. Как ни странно, но честолюбивый Александр Михайлович выбрал семейное счастье.
В разгар Крымской войны, Горчакова назначают послом в Вене. Здесь были сложные отношения, когда Австрия «удивила мир своей неблагодарностью» и готовилась действовать совместно с Францией и Англией против России. Однако благодаря грамотным действиям и настойчивости Горчакова, Австрия сохранила за собой нейтралитет.
В апреле 1856 году Горчакова назначают на пост министра иностранных дел. Внешнеполитические дела России были в тяжелом положении. Парижский мирный трактат от 18 (30) марта 1856 подразумевал принцип нейтралитета Черного моря; запрет на размещение для черноморских держав (России и Турции) военный флотов, а также оборонительных сооружения, крепостей, арсеналов.
В 1856 году становиться членом Государственного совета, в 1862 Вице-канцлер, а 1867 году удостаивается чина канцлера. Становиться последним представителем данного знания в истории Российской империи.
В сложившихся условиях, Горчаков определил для себя вектор дальнейший действий на отмену некоторых унизительных статей (касавшихся нейтралитета Черного моря) Парижского трактата. Путем сложных дипломатических переговоров, холодный расчетов, воли и настойчивости, фактически через пятнадцать лет, Горчакову удалось добиться отмены нейтралитета Черного моря . 19 (30) октября 1870 года, Александр Михайлович рассылает русским дипломатическим представителям "Циркулярную ноту", согласно с которой Россия отказывается от обязательств сохранения нейтралитета Черного моря, под предлогом, что другие страны неоднократно его нарушали.
Лондонская конвенция 1871 года подтвердила одностороннее решение русского правительства касательно вышесказанного.
Это было кульминацией дипломатической карьеры Горчакова. Сам он считал эти достижение самым важным делом его жизни
В марте 1871 года князю Горчакову был пожалован чин, с последующим переходом его потомству, светлости.
Его служба на дипломатическом посту завершилась Берлинским конгрессом 1878 года.
Кому ж из нас под старость день лицея торжествовать придется одному
Вопрос этот, заданный михайловской осенью 1825 года, к счастью, не имел ответа и в 1870-х годах. Еще здравствуют несколько друзей, сильно озабоченных тем, чтобы еще больше, еще сильнее любили незабвенного их поэта, веселого Француза, № 14.
Пожилой адмирал Матюшкин первый воскликнет, что нужно памятник поэту ставить в Москве - на родине. И начнется всероссийский сбор денег.
"Наш круг час от часу редеет" - было сказано еще пятьдесят лет назад.
19 октября 1877-го, в шестидесятилетие первого выпуска, телеграмму Горчакову от имени первых семи курсов подписал Сергей Комовский.
Лисичка - Комовский и Франт - Горчаков, последние два. "Кому ж. день Лицея торжествовать придется одному?"
Кому доведется увидеть памятник? Памятник Пушкину в Москве. Наверное, он отметил историческую грань, до которой еще говорили: "Пушкину было бы 60. 70. " Отныне иные слова: "Пушкину исполнилось бы. 150. 175 лет. "
Памятник: проект его, представленный скульптором Опекушиным, обсуждается многими. Наверное, странно и страшно видеть памятник однокласснику, с кем проказничал и веселился. Возможно, эти чувства охватили восьмидесятилетнего Комовского, когда он отозвался:
"Как ни рассматривал я со всех сторон, ничего напоминающего - никакого восторженного нашего поэта я, к сожалению, не нашел вовсе в какой-то грустной, поникшей фигуре, в которой желал изобразить его потомству почтенный художник".
Комовский не знал и знать не хотел грустного и поникшего Пушкина.
| И славен буду я, доколь в подлунном мире Жив будет хоть один пиит. |
В 1880 году происходят большие пушкинские торжества: открытие "рукотворного памятника" в Москве.
Знаменитые речи Достоевского, Тургенева. Все дети Пушкина присутствуют на празднествах.
Перед отъездом в Москву, на пушкинские дни, академик-лицеист Грот получил аудиенцию у восьмидесятидвухлетнего министра Горчакова."Он был не совсем здоров; я застал его в полулежачем положении на кушетке или длинном кресле; ноги его и нижняя часть туловища были окутаны одеялом. Он принял меня очень любезно, выразил сожаление, что не может быть на торжестве в честь своего товарища, и, прочитав на память большую часть послания его -"Пускай, не знаясь с Аполлоном. ", распространился о своих отношениях к Пушкину. Между прочим, он говорил, что был для нашего поэта тем же, чем кухарка Мольера для славного комика, который ничего не выпускал в свет, не посоветовавшись с нею; что он, князь, когда-то помешал Пушкину напечатать дурную поэму, разорвав три песни ее; что заставил его выбросить из одной сцены Бориса Годунова слово "слюни", которое тот хотел употребить из подражания Шекспиру; что во время ссылки Пушкина в Михайловское князь за него поручился псковскому губернатору. Прощаясь со мною, он поручил мне передать лицеистам, которые будут присутствовать при открытии памятника его знаменитому товарищу, как сочувствует он оконченному так благополучно делу и как ему жаль, что он лишен возможности принять участие в торжестве".
Вот что сказал Горчаков. Но притом он не сказал академику, мечтавшему узнать хоть крупицу нового о Пушкине, что в его архиве хранится неизвестная озорная лицейская поэма "Монах" и еще кое-что другое из Пушкина. Но академик Грот тоже не сказал лишнего, не потребовал томик Пушкина и не стал декламировать из пушкинской трагедии:
Девичье поле. Новодевичий монастырь. Народ просит Бориса принять царство.
Венец за ним! Он царь! Он согласился!
Борис наш царь! Да здравствует Борис!
Горчаков и Пушкин "перехитрили" друг друга. Если Пушкин до конца своих дней верил, что его поэма "Монах" уничтожена Горчаковым, - то сам министр был убежден, будто поэт учел его замечания по поводу "Бориса Годунова". Действительно, Пушкин обещал в 1825 году выбросить строку про "слюни" - и оставил, а Горчаков не узнал про обман. Первому слушателю "Бориса", видно, не довелось его прочесть.
Если б Горчаков лучше знал текст трагедии, то, возможно, воскликнул бы: "Ну вот, Александр, с ним всегда так - несерьезен!"
Впрочем, посмертные беседы Пушкина с Горчаковым не обрываются и в 1880 году. Дело в том, что вскоре после открытия памятника в Москве умирает Комовский.
Пушкин не знал, кому посвящает последние строки "19 октября", а Горчаков, единственный из лицеистов - узнал:| Кому ж из нас под старость день Лицея Торжествовать придется одному? Несчастный друг! Средь новых поколений Докучный гость и лишний и чужой, Он вспомнит, нас и дни соединений, Закрыв глаза дрожащею рукой. Пускай же он с отрадой хоть печальной Тогда сей день за чашей проведет, Как ныне я, затворник ваш опальный, Его провел без горя и забот. |
Князь заслужил последнюю награду - еще десять пушкинских строк. Министр с отрадой провел не один, а многие дни - 1880-го, 1881-го, 1882-го, и так до 28 февраля 1883 года. Те дни, когда он был последним лицеистом.
19 октября 1811 года в Царском Селе близ Петербурга тридцать мальчиков сели за парты и стали одноклассниками. Через шесть без малого лет двадцать девять юношей обучатся, получат аттестаты.
Класс как класс, мальчишки как мальчишки, из которых выйдут поэты и министры, офицеры и "государственные преступники", сельские домоседы и неугомонные путешественники. В детстве и юности они читают повести и легенды о греческих и римских героях, а ведь сами еще при жизни и вскоре после смерти становятся легендой, преданием.
| Друзья мои, прекрасен наш союз! Он как душа неразделим и вечен - Неколебим, свободен и беспечен, Срастался он под сенью дружных муз. Куда бы нас ни бросила судьбина, И счастие куда б ни повело, Все те же мы: нам целый мир чужбина, Отечество нам Царское Село. |
Тридцать мальчишек: вместе, в общей сумме, они прожили около полутора тысяч лет.
В том числе - неполных тридцать восемь пушкинских: меньше "одного процента".
Эти тридцать восемь - основа, фундамент истории полутора тысяч лицейских "человеко-лет". Но как же без них, без остальных, развился бы не лучший ученик в первейшего поэта? Без их дружбы - разве Пушкин стал бы Пушкиным? Без их шуток, похвал, насмешек, писем, помощи, памяти? А они без него, без его мыслей, строчек, веселости, грусти, без того бессмертия, которым он так щедро с ними поделился!
Кому «под старость день Лицея торжествовать» пришлось одному?
Друзья мои, прекрасен наш союз!
Он, как душа, неразделим и вечен —
Неколебим, свободен и беспечен,
Срастался он под сенью дружных муз.
Куда бы нас ни бросила судьбина
И счастие куда б ни повело,
Всё те же мы: нам целый мир чужбина;
Отечество нам Царское Село.
(Пушкин. 19 октября)
Царское Село (ныне г. Пушкин) основан в 1708 г., в XVIII — нач. XX вв. это была загородная резиденция российских императоров.
Александр I (1777−1825), рос. император с 1801 г., старший сын Павла I, в 1811 г. основал Царскосельский лицей — закрытое высшее учебное заведение для детей дворян.
Все 30 знаменитых лицеистов первого выпуска (1811−1817 гг.) вошли в историю, все состоялись как личности (кстати, их успешность и жизнеутверждающая позиция — это тема отдельной статьи, и не одной. ). С лицейского порога разошлись их пути: кто шагнул на капитанский мостик, кто стал военным, кто дипломатом, кто поэтом…
У Пушкина очень много стихов посвящено и Царскому Селу, и Лицею, и друзьям-лицеистам. Однокашников он называет святое братство («Святому братству верен я»; Разлука, 1817).
В своих стихах, в своих воспоминаниях Пушкин постоянно возвращается к Лицею:
Волшебные места, где я живу душой,
Леса, где я любил, где чувство развивалось,
Где с первой юностью младенчество сливалось…
(Царское Село, 1819)
Царскосельский дух хранил лицеистов, но не всех уберег. В 1820 г. окончили путь земной — совсем юными! — лицеисты первого выпуска и .
19 октября — день открытия Лицея — постоянно отмечался лицеистами первого выпуска, Пушкин называет это «пленительной привычкой»!
В 1836 г. некоторые лицеисты предлагали праздновать 25-летие Лицея совместно с лицеистами последующих выпусков. Против этого выступили Пушкин и : они считали, что лицеисты, выпускавшиеся после них, утратили вольный лицейский дух. В письме Яковлеву (9−15 октября 1836 г.) Пушкин пишет: «…Нечего для двадцатипятилетнего юбилея изменять старинные обычаи лицея. Это было бы худое предзнаменование. Сказано, что и последний лицеист один будет праздновать 19 октября. Об этом не худо напомнить».
В 1825 г. в стихотворении «19 октября» Пушкин пишет:
Увы, наш круг час от часу редеет;
Кто в гробе спит, кто дальный сиротеет,
Судьба глядит, мы вянем; дни бегут;
Невидимо склоняясь и хладея,
Мы близимся к началу своему…
Кому ж из нас под старость день Лицея
Торжествовать придется одному?.
«Торжествовать» пришлось Горчакову.
Горчаков Александр Михайлович (1798−1883) — светлейший князь (с 1871), российский дипломат, канцлер (с 1867). С 1817 состоял на дипломатической службе, в 1856−82 был министром иностранных дел. Участник создания «Союза трех императоров». Обеспечил нейтралитет европейских держав в русско-турецкой войне 1877−78. Сторонник реформ.
Что интересно, в 1814 г. в стихотворении « Горчакову» 15-летний Пушкин фактически предсказал будущее князя и то, что он переживет всех лицеистов первого выпуска:
Что должен я, скажи, в сей час
Желать от чиста сердца другу?
Глубоку ль старость, милый князь,
Детей, любезную супругу,
Или богатства, громких дней,
Крестов, алмазных звезд, честей?.
Читайте также: