Какие гаджеты запрещены в россии
Как сообщает «АГ», ГУ МВД по Саратовской области подтвердило правомерность запрета на проход защитников в здание со смартфонами, сославшись на обеспечение безопасности и антитеррористической защищенности управления. Адвокат Елена Сергун, на запрос которой был направлен ответ ведомства, полагает, что незаконные ограничения прав граждан, включая адвокатов, направлены на сокрытие нарушений закона, допускаемых сотрудниками полиции. Президент АП Саратовской области Роман Малаев сообщил, что знает о проблеме и что в связи с этим запланированы переговоры с руководством областного ГУ МВД. Если они не принесут результата, палата, по его словам, примет иные меры. Адвокат АП Саратовской области Елена Сергун сообщила, что с конца лета этого года в здание Главного управления МВД России по Саратовской области, в том числе и в Главное следственное управление, по общему правилу нельзя попасть с телефоном. Запрет, по ее словам, распространяется и на адвокатов – пронести телефон можно только в том случае, если следователь даст на это свое согласие.
Обращение в прокуратуру
23 августа Елена Сергун направила обращение прокурору Саратовской области Сергею Филипенко (имеется у редакции). В нем она сообщила, что в ГУ МВД по Саратовской области начал действовать новый пропускной режим. В соответствии с ним в здание ведомства, в том числе и Главного следственного управления, запретили входить с мобильными телефонами. Это правило распространяется на всех посетителей, включая адвокатов, прибывающих с целью осуществления профессиональной деятельности.
По словам Елены Сергун, о запрете она узнала, когда 23 августа прибыла в ГСУ ГУ МВД РФ для участия в следственных действиях в качестве защитника. На входе дежурный сообщил, что она обязана сдать телефон, положив его в специально установленные для этого запирающиеся ячейки.
Адвокат указала сотруднику, что в соответствии с УПК РФ при проведении следственных действий и она, и ее подзащитный могут пользоваться телефоном как техническим средством для снятия фотокопий с документов. Однако дежурный сказал, что пропускать ее с телефоном или нет, решает следователь. «Если следователь дает согласие, чтобы адвоката пропустили с телефоном, то меня пропустят», – отметила в своем обращении Елена Сергун.
Защитник попросила сотрудника пояснить, на каких нормативных актах основан запрет. «Дежурный дословно указал следующее: “инструкция, 502 приказ, “секретка”, там 015 секретный приказ есть, который следователи знают”», – указала в обращении адвокат. При этом, по ее словам, ни одного документа, подтверждающего правомерность таких ограничений, ей представлено не было. От дежурного удалось добиться лишь информации о том, что «приказ № 502» – это приказ МВД России. Но ни наименования акта, ни даты приказа полицейский сообщить не мог.
Елена Сергун отметила, что в ее случае следователь согласился с тем, что она может пройти в здание с телефоном, поэтому дежурный разрешил защитнику пронести мобильный.
«Поисковик системы “Гарант” выдает 14 наименований приказов МВД России (СССР), начиная с 1985 г., но ни один из них не относится к данному вопросу», – сообщила прокурору Елена Сергун, приложив к своему обращению список соответствующих ведомственных актов.
По мнению адвоката, введенные руководством ГУ МВД по Саратовской области ограничения неконституционны и противозаконны. Женщина подчеркнула, что запрет на вход в здание ведомства с телефоном грубо нарушает не только ее права, но и права неограниченного круга лиц. Елена Сергун обратила внимание прокуратуры на тот факт, что ограничения могут быть расценены как направленные на «воспрепятствование осуществления профессиональной деятельности адвоката в предусмотренных законом рамках».
Защитник полагает, что цель нововведений связана с желанием скрыть нарушения закона, допускаемые сотрудниками органов МВД. В своем обращении Елена Сергун попросила прокурора Саратовской области «принять меры прокурорского реагирования, направленные на отмену данного ограничения и нормативных актов, согласно которым оно введено на территории Саратовской области».
Вместо прокуратуры ответило ГУ МВД
12 сентября начальник управления по надзору за исполнением федерального законодательства прокуратуры Саратовской области Олег Петров перенаправил обращение адвоката в Главное управление МВД региона, сославшись на п. 3.5 Инструкции о порядке рассмотрения обращений и приема граждан в органах прокуратуры РФ, утвержденной Приказом Генпрокурора от 30 января 2013 г. № 45 (документ областной прокуратуры имеется у «АГ»).
14 октября управление направило ответ Елене Сергун.
Как сообщил адвокату заместитель начальника полиции ГУ МВД России по Саратовской области Олег Прозоров, по ее обращению была проведена проверка, которая подтвердила, что «в действиях сотрудников полиции отдельной роты <…> по охране объектов органов внутренних дел Управления МВД России по г. Саратову отсутствуют нарушения нормативных правовых актов, регламентирующих обеспечение пропускного режима на территорию объектов территориального органа МВД России».
Управление пояснило, что п. 7 ст. 2 и ч. 3 ст. 5 Закона о противодействии терроризму предусматривают, что одним из основных принципов противодействия терроризму является приоритет мер его предупреждения, в целях осуществления которых федеральные органы исполнительной власти осуществляют противодействие терроризму в пределах своих полномочий. При этом ГУ МВД указало, что полиция является составной частью единой централизованной системы федерального органа исполнительной власти в сфере внутренних дел.
По мнению управления, «гражданин, осуществляя пронос <…> на территорию объекта территориального органа внутренних дел Саратовской области технических средств записи изображения и звука, в том числе средств связи, создает угрозу его безопасности и антитеррористической защищенности».
Ведомство подтвердило, что в целях обеспечения безопасности и антитеррористической защищенности зданий, сооружений, помещений и иных объектов территориальных органов внутренних дел Саратовской области и в соответствии с п. 25 ч. 1 ст. 13 Закона о полиции сотрудник полиции вправе требовать от граждан соблюдения пропускного и внутриобъектового режимов на охраняемых полицией объектах, в соответствии с которыми пронос (провоз) на соответствующую территорию технических средств записи изображения и звука, в том числе средств связи, запрещен.
Елена Сергун намерена обратиться в суд
Адвокат в своем комментарии обратила внимание «АГ» на тот факт, что в письменном ответе управление не ссылается на какие-либо внутренние акты, апеллируя исключительно к законам, хотя ранее полицейские говорили о неком приказе МВД. Однако перечисленные нормы, по мнению Елены Сергун, никакого отношения к возможности введения соответствующего запрета не имеют.
Она связывает ограничения с появившемся летом видео, на котором зафиксировано, как один из следователей ГСУ ГУ МВД по Саратовской области требовал у обвиняемой подписать ряд процессуальных документов «задним числом». При этом сотрудник полиции активно использовал ненормативную лексику и угрожал переквалификацией вменяемого ей деяния на наказываемое более сурово.
По мнению Елены Сергун, запретом на пронос телефонов управление пытается «защититься» от привлечения внимания общественности к нарушениям закона его сотрудниками. «Почему в суды, в Следственный комитет, в прокуратуру и даже в ФСБ мы ходим с телефонами? Разве их безопасность безразлична? Почему в школы, кинотеатры, в любые публичные места можно с телефонами?» – ставит риторические вопросы Елена Сергун.
Она подчеркнула, что адвокаты не только лишены возможности фотографировать материалы дела, но и вынуждены продолжительное время находиться без связи. Елена Сергун отметила, что ее коллеги по-разному реагируют на запрет: одни спокойно сдают телефоны, другие пытаются отстаивать свои права.
Как пояснила адвокат, направляя обращение региональному прокурору, она надеялась, что тот проведет проверку, в результате которой станет ясно, какой нормативный акт имеют в виду сотрудники ГУ МВД. «Однако прокуратура ничего делать не стала. Теперь от самого управления стало известно, что никакого приказа, судя по всему, нет. Видимо, это исключительно личная инициатива его руководства, потому что в других регионах адвокаты, насколько мне известно, с этой проблемой не сталкиваются», – указала Елена Сергун.
По ее словам, она хотела получить информацию о конкретном документе, чтобы обжаловать его в суд в порядке КАС. На вопрос «АГ» о том, какие дальнейшие действия она планирует предпринять, Елена Сергун ответила, что попытается добиться, чтобы региональный прокурор в интересах неопределенного круга лиц вынес представление нижестоящему сотруднику прокуратуры, который направил обращение в ГУ МВД и не стал проводить проверку.
При этом адвокат сообщила, что по вопросу введенных ГУ МВД ограничений для адвокатов она не обращалась в Адвокатскую палату Саратовской области.
Реакция региональной адвокатской палаты
Президент АП Саратовской области Роман Малаев сообщил «АГ», что о запрете на вход в региональное ГУ МВД с телефонами ему стало известно не так давно. При этом он отметил, что обращения по этому поводу от адвокатов в палату не поступали.
По его мнению, позиция ведомства не соответствует закону. «Со своей стороны мы планируем провести переговоры с руководством ГУ МВД. Конечно, если не найдем понимания, придется принимать и другие меры. Однако все-таки надеемся, что возникшую проблему удастся решить миром», – добавил президент АП Саратовской области.
Случай с жителем Камчатки, который приобрел через интернет необычную ручку и привлек к себе внимание ФСБ, уже не первый. Годом ранее житель Приморского края получил штраф в размере 50 тыс. руб. за приобретение зажигалки со встроенной видеокамерой, которую ему доставили из США.
Еще ранее, в апреле 2014 года, суд обязал жителя Кубани выплатить штраф в размере 100 тыс. руб. за покупку видеорегистратора в форме шариковой ручки.
«Статья 138.1 УК РФ предусматривает ответственность именно за оборот специальных технических средств, предназначенных для негласного получения информации», — отметил эксперт.
В постановлении №3-П Конституционный суд указывает, что к специальным техническим средствам, предназначенным для негласного получения информации, относятся технические средства, которые закамуфлированы под предметы (приборы) другого функционального назначения, в том числе бытовые, обнаружение которых возможно только при помощи специальных устройств.
Что касается технических средств (предметов, устройств), которые по своим техническим характеристикам, параметрам, свойствам или прямому функциональному предназначению рассчитаны лишь на бытовое использование массовым потребителем, то они не могут быть отнесены к специальным техническим средствам для негласного получения информации, если только им намеренно не приданы нужные качества и свойства, в том числе путем специальной технической доработки, программирования именно для неочевидного, скрытного их применения, пояснил эксперт.
«Как видно, критерии отнесения технических средств к специальным, за покупку которых наступает ответственность, просты, но все же размыты», — говорит Степанян.
«Если изделия нет в соответствующем списке, то в каждом конкретном деле будет решающей экспертиза, которая и определит, выполнялись ли эти два критерия: негласное получение информации при камуфлировании под предмет другого назначения или же наличие нужных для негласного получения информации свойств и качеств при бытовом назначении».
И если первый критерий проверен практикой (приговоры за ручки с камерами, микрофоны в футлярах от губной помады и т.д.), то с применением второго критерия при развитии internet of things, smart home (domotic) или же просто технологий аудио-видео все будет решать конкретика и умысел, которые предстоит доказывать следственным органам.
Эксперт считает, что датчики «умного» дома, холодильников и иных бытовых приборов все же не предназначены для использования снятой информации в целях иных, нежели чем их функциональное назначение — зажигать свет, понижать температуру, включать прибор и т.д. А вот если владелец их доделает до того состояния, чтобы такая информация могла бы быть использована в других целях, например для наблюдения, то это уже будет преступление, описываемое ст. 138.1 УК.
«Стоит отметить, что об откровенно несправедливых приговорах в практике судов России нет информации, — говорит Степанян. — Другое дело, что сама статья предусматривает достаточно суровое наказание — лишение свободы до четырех лет. Поэтому возможным решением вопроса, вероятно, было бы введение административной ответственности, когда ручки с камерами покупаются для баловства».
Речь идет о приборах, которые позволяют… шпионить. Вот взять, к примеру, безобидный GPS-трекер. Удобная штука: устанавливаешь в машине и в случае угона можешь легко определить, где она находится. Помимо этого трекер позволяет прослушивать, что происходит в салоне автомобиля. Вроде бы ничего криминального, но…
Купил гаджет — сел в тюрьму
Вот несколько примеров. Одна фирма, занимающаяся прокатом автомобилей, купила через интернет такие трекеры. Но обнаружилось, что погрешность этих приборов при определении местонахождения составляет около 100 метров, — а фирмачам нужны были более точные данные. И решили они от устройств избавиться. Тот, кто занимался продажей, был арестован, поскольку приборы оказались еще и с «прослушкой». Дело закончилось обвинительным приговором: год лишения свободы условно.
В декабре 2016 года Басманный суд Москвы рассматривал дело байкера, который купил видеорегистратор, закамуфлированный под брелок. Разочаровавшись в качестве видеозаписи , мотоциклист выставил прибор на продажу в интернете. Итог — четыре месяца колонии.
Житель Подмосковья заказал GPS-трекеры через интернет. Через таможню прибор не пропустили. Более того, через пару недель его вызвал следователь. Уголовное дело возбудили за приобретение спецприбора, предназначенного для негласного получения информации. Ведь шпионить у нас разрешено не всем.
Почему государство столь жестко реагирует на покупку-продажу и использование подобных электронных устройств?
Госмонополия на прослушку
По словам Марата Аманлиева, адвоката юридической фирмы «Трунов, Айвар и партнеры», правом на использование спецсредств, технических устройств и прочих «шпионских штучек» для негласного сбора информации обладает исключительно государство. Спецслужбы могут следить за всеми, но вот чтобы обычные граждане получили возможность шпионить — этого допустить нельзя.
Жесткий запрет на продажу, покупку и использование спецсредств защищает нашу личную жизнь. Ведь мало кому понравится, если в его приватность станет вмешиваться каждый желающий. Но почему бы не разрешить использовать те же трекеры исключительно для личных целей?
— Все прекрасно понимают, что такие приборы покупают для личных целей и ничего противозаконного люди делать не собираются. Однако государство пресекает попытки завладеть подобными техсредствами, что называется, на всякий случай, - поясняет Марат Аманлиев. - Чтобы избежать неприятностей, убедитесь перед покупкой, что приобретаемое устройство не имеет скрытых функций видео- или аудиозаписи. Иными словами, нужен диктофон — покупайте диктофон, а не брелок с функцией аудиозаписи. Хотите фиксировать дорожную обстановку на видео? Приобретайте именно видеорегистратор. Не рекомендую покупать устройство, с виду не предназначенное для видеозаписи, но имеющее встроенную камеру, - его могут расценить как спецсредство для негласного сбора информации.
«Запретный» список, установленный постановлением правительства, весьма общий. Вот, к примеру, у многих фотоаппаратов есть функция дистанционного управления — а это превращает такой фотоаппарат в спецсредство. Или вы купили салонное зеркало в машину со встроенным видеорегистратором. Удобная штука, но закамуфлированная видеокамера позволяет отнести этот гаджет к разряду спецсредств — со всеми вытекающими.
Помните: если устройство позволяет записывать звук, фотографировать или снимать видео на расстоянии и замаскировано под бытовой предмет, от такого приобретения лучше отказаться.
Понравилась статья? Подпишитесь на канал, чтобы быть в курсе самых интересных материалов
Поправки в Уголовный кодекс должны прописать, какую именно аппаратуру считать шпионской, а значит, подсудной.
Инициатива была внесена в Госдуму правительством страны и недавно принята в первом чтении. Однако, как сообщил председатель Комитета Госдумы по государственному строительству и законодательству Павел Крашенинников ко второму чтению законопроекта необходимо уточнить предложенное определение "специального технического средства".
Под специальными техническими средствами, предназначенными для негласного получения информации, проект предлагает понимать приборы, которым независимо от их внешнего вида и технических характеристик намеренно приданы качества и свойства для функции скрытного (тайного, неочевидного) получения информации.
По мнению Павла Крашенинникова, формулировка "независимо от их внешнего вида, технических характеристик, а также принципов работы" может вызвать затруднения при квалификации деяний. Не возникнет ли старая проблема, когда человек купил некий гаджет, даже не подозревая о встроенных жучках, и оказался под статьей?
Конкретизировать определение предложил и Верховный суд России в своем отзыве на законопроект.
Как сказано в отзыве, "в настоящее время широкое распространение получили цифровые диктофоны, фотоаппараты, видеокамеры и пр., имеющие высокие технические характеристики, малогабаритные размеры, интегрируемые в другие устройства (компьютеры, сотовые телефоны, часы и т.п.), которые позволяют использовать их для скрытного получения информации, то лицу, не обладающему специальными познаниями, сложно определить, относится ли, например, ручка со встроенным диктофоном или часы со встроенной видеокамерой к специальным техническим средствам".
За год по статье УК о незаконном обороте спецсредств для негласного получения информации осуждены 257 человек. Сейчас число таких дел пошло на спадВ свою очередь заместитель директора Федеральной службы безопасности Александр Купряжкин заявил, выступая перед депутатами, что смартфоны и GPS-трекеры не будут попадать под УК. Дело в том, что это бытовые приборы.
Линия разграничения между "подсудно - неподсудно" зависит от целей и действий гражданина. Если некий бытовой прибор изначально содержал функцию записи, а покупатель использовал вещь по прямому назначению, то есть в быту, дела не возбудят. Например, по словам Александра Купряжкина, авторучка с функцией видеонаблюдения не должна приводить на скамью подсудимых, если использовать ее только для письма, то есть в бытовых целях.
Телефоны же, по его словам, исключительно бытовой предмет, а не шпионское приспособление. Настоящая шпионская аппаратура в обычную продажу не поступает. Если у рядового гражданина на руках окажется секретный прибор из арсенала спецслужб, то придется ответить перед законом. Или если в бытовой прибор, допустим, в тот же телефон, человеком были намеренно внедрены какие-то микрофоны или программы-жучки, это тоже подсудно.
Адвокат Вячеслав Голенев напомнил корреспонденту "РГ", что в конце прошлого года пленум Верховного суда России принял постановление, разъясняющее особенности рассмотрения дел по обвинениям в приобретении специальных устройств.
"Ключевое разъяснение: следствие должно доказывать умысел, что человек собирался с помощью подобных гаджетов тайно собирать информацию о жизни других людей, - говорит Вячеслав Голенев. - Именно на такое понимание норм и должны ориентироваться следственные органы".
По данным Верховного суда страны, за год по статье УК РФ "Незаконный оборот специальных технических средств, предназначенных для негласного получения информации" были осуждены 257 человек. Причем число таких дел резко выросло. Но после вызванного резонанса и принятых разъяснений количество дел, по оценкам экспертов, пошло на спад. А некоторые возбужденные дела были закрыты.
Читайте также: