Опрокинул столы меновщиков и скамьи продающих голубей
Об обстоятельстве очищения храма Господом повествуют и свв. евангелисты Матфей (Мф. 21:12-13) и Марк (Мк. 11:15-17). Св. Лука повествует о сем совершенно согласно с ними, но только короче.
В церковь (храм). О храме чит. в объяснении Лк. 1:9. Третья часть храма двор, разделялась на двор Израильтян – мужей, двор жен и двор язычников. В этом-то последнем дворе была допущена торговля предметами, употребляемыми при жертвоприношении, – торговля напр., жертвенными животными, ладаном, маслом, мукою, вином, быть может, и другими предметами, не необходимыми при Богослужении. При торговле, конечно, неизбежны были неуместные в здании храма шум, толкотня, споры и т. п. Потому-то Господь и выгнал отсюда всех продающих и покупающих.
У еванг. Матфея и Марка сказано еще, что при этом Господь столы меновщиков и скамьи продающих голубей опрокинул. Опрокинул столы меновщиков. Закон иудейский требовал, чтобы иудеи платили подать на храм своею еврейскою монетою (Исх. 30:11, 16); между тем во времена Иисуса Христа, когда они находились под властью римлян, была в употреблении монета и народная еврейская, и римская, и прежних времен греческая. Потому для обмена монет греческих и римских на еврейские и для размена вообще, устроены были в храме, во дворе язычников, особые места и столы. Конечно, – мена денег, как равно и торговля допущены были для удобства богомольцев храма, но это было неуместно, несогласно с святостию храма. Подобный случай изгнания торговцев из храма Иисусом Христом был, как описывает евангелист Иоанн, в первый год Его проповеди (Ин. 2:14, 16).
Опрокинул скамьи продающих голубей. Голубей, обыкновенно, много приносилось в жертву. Конечно, трудно было иудеям, приходившим особенно из дальних стран, нести с собою и голубей. Отсюда и произошла торговля голубями в храме. «Господь выгнал торгующих, замечает митр. Филарет, показывая тем отменение жертв. Он этим предсказал, что нет более нужды в жертвоприношении или заклании животных, но нужно молиться».
Толкование на Евангелие от Луки.
Лопухин А.П.
Ст. 45-48 И, войдя в храм, начал выгонять продающих в нем и покупающих, говоря им: написано: дом Мой есть дом молитвы, а вы сделали его вертепом разбойников. И учил каждый день в храме. Первосвященники же и книжники и старейшины народа искали погубить Его, и не находили, что бы сделать с Ним; потому что весь народ неотступно слушал Его
Об очищении храма евангелист Лука говорит согласно с Марком (Мк.11:15–17) и отчасти – с Матфеем (Мф.21:12–13).
«И учил каждый день в храме». Евангелист Лука отмечает факт ежедневного появления Христа в храме как учителя для того, чтобы сделать переход к предмету следующей главы. На это «учение» намекает и евангелист Марк (Мк.11:17).
«Неотступно слушал». Внимание, с которым народ слушал Христа, являлось препятствием для врагов Спасителя в их замыслах против Него.
Евангелие по Матфею 21:12
Ст. 12-13 И вошел Иисус в храм Божий и выгнал всех продающих и покупающих в храме, и опрокинул столы меновщиков и скамьи продающих голубей, и говорил им: написано: «дом мой домом молитвы наречется »; а вы сделали его вертепом разбойников
Сопровождаемый толпой верующих, которые одежды свои расстилали по пути, чтобы осленок шел не повреждая ног, Иисус входит в храм и выгоняет всех, которые продавали и покупали в храме: он опрокинул столы обменивавших монеты и разбросал сиденья продавцов голубей и сказал им, - приводя свидетельство Писания ( Ис. 56:7 ) , - что дом отца Его должен быть домом молитвы, а не пещерой разбойников или домом торговых сделок ( Иер. 7:11 ) . Так написано и в другом Евангелии ( Ин. 2:16 ) . Относительно этого места прежде всего надо узнать то, что, по предписанию закона, в этом святейшем во всем мире храме Господа, куда стекался народ из всех почти стран иудейских, приносились бесчисленные жертвы, - особенно в праздничные дни, - из баранов, быков и козлов; в то время, как бедняки, чтобы не остаться без жертв, приносили птенцов, голубей и горлиц. В большинстве случаев было так, что те, которые приходили издалека, не имели жертвенных животных. Таким образом, священники придумали, каким образом брать добычу от народа, и стали на месте продавать всякого рода животных, необходимых для жертвоприношений, так что они за один раз и снабжали неимущих, и сами снова получали обратно то, что было продано. Но такие обороты их часто оказывались неудачными вследствие недостаточности покупателей, которые сами нуждались в средствах и не имели не только жертвенных даров, но даже и средств, чтобы купить птиц и дешевых подарков. Поэтому [священники] поставили там и меновщиков монеты, которые под поручительство ссужали деньги [нуждающимся]. Но так как законом было предписано ( Лев. 25:36 ; Втор. 23:19 ) , чтобы никто не брал лихвы и потому не мог пользоваться деньгами, отдаваемыми в рост, ибо они не только не давали никакой прибыли, но даже могли быть потеряны; поэтому они измыслили другой способ, так называемых колливистов (Collybistas). Латинский язык не имеет выражения для передачи смысла этого слова. Колливой у них называлось то, что мы называем tragemata, то есть маленькие дешевые подарки [гостинцы], например: поджаренный горох, изюм и яблоки разного рода. Таким образом, колливисты, не имея возможности при отдаче денег в рост брать лихвы, брали взамен разные предметы, так что то, чего не позволялось [брать] в виде денег, они требовали предметами, которые приобретались за деньги, как будто не об этом проповедовал Иезекииль, говоря: Не берите лихвы и сверхдолжного ( Иез. 22:12 ) Господь, видя в доме Отца Своего такого рода сделки, или разбойничество, побуждаемый пылом духа, - согласно тому, что написано в Шестьдесят восьмом псалме: Ревность по доме Твоем снедает меня ( Пс. 68:10 ) , - сделал себе бич из веревок и выгнал из храма большую толпу людей со словами: Написано: Дом Мой назовется домом молитвы, а вы сделали его пещерой разбойников. В самом деле, разбойник - тот человек, который из веры в Бога извлекает прибыль, и храм Божий он обращает в пещеру разбойников, когда его служение оказывается не столько служением Богу, сколько денежными сделками. Таков прямой смысл (juxta historiam). А в таинственном значении Господь ежедневно входит в храм Отца своего и извергает всех, как епископов, пресвитеров и диаконов, так и мирян, и всю толпу, и считает одинаково преступными как продающих, так и покупающих, ибо написано: Даром получили, даром давайте (см. Мф. 10:8 ). Он также опрокинул столы меновщиков монет. Обрати внимание на то, что вследствие сребролюбия священников алтари Божий называются столами меновщиков монет. И опрокинул скамьи продавцов голубей, [то есть] продающих благодать Святого Духа и делающих все, чтобы пожирать подчиненных им людей, о которых Он говорит [или: говорится]: Которые пожирают народ Мой, как хлебную пищу ( Пс. 13:4 ) . Соответственно простому смыслу голуби не были на сидениях, а в клетках; на сидениях могли сидеть только продавцы голубей. А это почти бессмысленно, потому что понятием сидение (cathedra) указывается преимущественно на достоинство учителей, которое сводится ни к чему, когда бывает смешано с прибылями. То, что мы сказали о Церквах, каждый пусть понимает в отношении к самому себе, ибо апостол говорит: Вы храм Божий есте, и дух Божий живет в вас ( 1Кор. 6:15 ) Пусть не будет в доме сердца нашего торговых сделок, ни продажи, ни купли, ни жадности к подаркам, чтобы не вступил Иисус в строгом гневе и не очистил наш храм только с помощью бича, чтобы сделать его домом молитвы из пещеры разбойников и из дома торговли.
Блж. Феофилакт Болгарский
Ст. 12-13 И вошел Иисус в храм Божий и выгнал всех продающих и покупающих в храме, и опрокинул столы меновщиков и скамьи продающих голубей, и говорил им; написано: дом Мой домом молитвы наречется; а вы сделали его вертепом разбойников
Как господин дома, то есть храма, Господь изгнал торгующих, показывая, что принадлежащее Отцу принадлежит и Ему. Он так поступил, с одной стороны, имея попечение о благолепии в храме, а с другой - обозначая отмену жертв, ибо, изгнав быков и голубей, выразил, что нужно не такое жертвоприношение, которое состоит в заклании животных, а нужна молитва. Он говорит: «дом Мой - домом молитвы наречется, а вы сделали его вертепом разбойников», ибо в вертепах разбойников происходят убийства и кровопролития. Или же Он назвал храм вертепом разбойников потому, что там продавали и покупали; а любостяжание и есть страсть разбойников. Торжники - то же, что у нас меняльщики. Голубей продают торгующие степенями церковными: они продают благодать Святого Духа, явившегося некогда в виде голубя. Они изгоняются из храма, ибо недостойны священства. Смотри и ты, как бы не сделать храм Божий, то есть свои помыслы, вертепом разбойников, то есть демонов. Ум наш будет вертепом, если мы допустим склонные к вещественному помыслы о продаже, купле, о корысти, так что станем собирать и самые малые монеты. Равным образом мы сделаем себя вертепом разбойников, если будем продавать и покупать голубей, то есть утратим духовное наставление и рассуждение, какое в нас есть.
Толкование на Евангелие от Матфея.
Евагрий Понтийский
И вниде Иисус в церковь Божию и изгна вся продающыя и купующыя в церкви, и трапезы торжником испроверже и седалища продающих голуби
Будь внимателен к себе, дабы ради выгоды, пустого удовольствия или преходящей славы не высказаться тебе о чем–либо неизреченном и не быть изверженным из священных притворов, уподобившись продающим в храме птенцов голубей.
Умозритель, или к тому, кто удостоился ведения.
Евфимий Зигабен
Подобное говорит и Иоанн, но он говорит в начале Евангелия, а Матфей и другие – под конец. Очевидно, что Христос совершил это дважды и в различное время. Тогда иудеи говорили Ему: кое знамение являеши нам? – а теперь они молчат. И обрати внимание на их небрежность: они торговали в храме. Одни продавали нуждающимся необходимое для жертвоприношения, т.е. овец, волов, голубей, как объявил Иоанн, и другое подобное, а другие – покупали. Торжники (κολλυβισται) – это люди, имеющие мелкие деньги; их также многие называют меновщиками, потому что κολλυβος мелкая монета и κολλυββιζω – значит «менять». Итак, Христос вошел в храм с большой властью, как Домовладыка, и удалил вышеупомянутых и все вышеупомянутое, показывая Свою власть над всем, которую Он, как Бог, имел, и смелость, так как был безгрешен, – затем, заботясь о благолепии Своего храма, – показывая отвержение кровавых жертв, и научая нас смело действовать в защиту Церкви.
И вошел Иисус в храм Божий и выгнал всех продающих и покупающих в храме, и опрокинул столы меновщиков и скамьи продающих голубей
Об очищении Христом иерусалимского храма здесь говорится во второй раз. О первом очищении рассказано было Иоанном (2:13-22) . События, рассказанные евангелистами, так сходны, что подавали повод не только к обвинениям евангелистов в так называемых передержках, но и к глумлениям и издевательствам по поводу того, что они здесь совершенно перемешали одно и то же событие, относя его то к началу служения Христа (Иоанн), то к концу (синоптики). Такие возражения делались, по-видимому, не только в новое время, но и в древности, и вызывали опровержения. Так, обсуждая этот факт, Златоуст утверждает, что были два очищения, и в разное время. Это видно и из обстоятельств времени, и из ответа иудеев Иисусу. У Иоанна говорится, что это случилось в самый праздник Пасхи, а у Матфея — задолго до Пасхи. Там говорят иудеи: каким знамением докажешь Ты нам, что имеешь власть так поступать? А здесь молчат, хотя Христос и укорил их, — молчат потому, что все уже дивились Ему.
С мнением, высказанным Иоанном Златоустом, согласны многие как древние, так и новые экзегеты (за исключением, конечно, отрицательных критиков, и притом лишь некоторых); мнения, что евангелисты здесь рассказывают об одном и том же событии, в настоящее время придерживаются немногие. В самом деле, ни синоптики, ни евангелист Иоанн не могли ошибочно перемешать такого важного события, как очищение храма. Последнее вполне подходит и к началу, и к концу служения Мессии. Первоначальное очищение могло произвести сильное впечатление и на начальников, и на народ; но потом, как это обыкновенно и везде бывает, злоупотребления опять развились и сделались вопиющими. Второе очищение поставлено в едва заметную связь с ненавистью начальников храма, которая повела к осуждению и распятию Христа. Можно даже сказать, что ничто больше не содействовало такому концу, как обстоятельство, что Спаситель Своим поступком сильно затронул различные имущественные интересы, связанные с храмом, потому что известно, что нет труднее и опаснее борьбы с ворами и разбойниками. И не будучи священником, Спаситель, конечно, не входил теперь в сам храм. Неизвестно даже, входил ли Он во двор мужчин. Местом событий был, несомненно, двор язычников. На это указывает и само выражение, употребленное здесь всеми синоптиками, το ίερόν (прибавка θεού в других местах не встречается — здесь она сделана для особенной выразительности), которое, в отличие от ό ναός, или собственно здания храма, обозначало все вообще храмовые постройки, в том числе и двор язычников. Торговля могла происходить только во дворе язычников, что и выражается через πωλοΰντας καί αγοράζοντας εν τω у Матфея и Марка. Здесь продавались жертвенные животные, ладан, масло, вино и другие принадлежности храмового богослужения. Здесь же стояли “столы меновщиков” — κολλυβιστών, слово, встречающееся у Ин. 2:15 и еще только здесь у Матфея и Марка в Новом Завете. Торжники (κολλυβισταί), по Феофилакту и Зигабену, — то же, что меняльщики (τραπεζίται), а κολλυβος — дешевая монета вроде обола или сребренника. Они назывались еще (по Зигабену) καταλλάκται (менялы). Что касается до скамей (καθέδρας), то некоторые думали, что они поставлены были во дворе язычников для женщин или приносились ими самими, так как будто бы они занимались преимущественно продажей голубей. Но в евангельском тексте на женщин нет никакого намека, а скорее можно предполагать здесь мужчин, потому что причастие “продающих” (των πωλούντων) у Матфея и Марка мужского рода. Дело просто объясняется тем, что “скамьи” или лавки были нужны для клеток с голубями, а потому и стояли в храме. Интересное аллегорическое толкование дает здесь Иларий. Под голубем он разумеет Духа Святого; а под скамьею — кафедру священника. “Следовательно, Христос опрокидывает кафедры тех, которые торгуют даром Святого Духа.” Всех этих торговцев “изгнал” (έξέβαλεν) из храма Христос, но “кротко” (tamen mansuetus — Бенгель). Это было чудо. На такой поступок не решились бы и многочисленные воины (magnum miraculum. Multi milites non ausuri fuerant, Бенгель).
Прп. Иустин (Попович)
Ст. 12-13 И вошел Иисус в храм Божий и выгнал всех продающих и покупающих в храме, и опрокинул столы меновщиков и скамьи продающих голубей, и говорил им: написано, - дом Мой домом молитвы наречется; а вы сделали его вертепом разбойников
Храм – это обиталище Бога, следовательно – домъ молитвы, ибо с Богом общаются прежде всего молитвой. Если в храм входят с корыстолюбивым, сребролюбивым желанием, то храм превращается в вертепъ разбойниковъ. Боголюбивая молитва – это выражение и излияние боголюбия. Самостная молитва – это слуга грехолюбивого самолюбия. Настоящая молитва всегда богоустремленна, и поэтому человеколюбива, потому что всегда помогает и умножает то, что есть в человеке божественного и богоустремленного. Поскольку храм – дом молитвы, он есть тем самым школа бессмертности человеческой, школа беспредельности человеческой, школа вечности человеческой ибо он обессмертствует, обезграничивает, овечнует то, что в человеке есть богоустремленного, богообразного.
В переносном смысле: душа – это обиталище Бога, если она домъ молитвы, если она молитвенная. Молитвенная же значит, что она богоустремленная и желает жить с Богом и в Боге. Но душа превращается в вертепъ разбойниковъ, если она не молится: ее окрадывают и разграбляют, ее делают больной страсти как разбойники. И все, что относится к ней, относится к вертепу разбойников. Сребролюбие, самолюбие, ненависть, похоть, гордость, пакость, злоба, зависть и остальные грехи превращают душу в вертеп разбойничий. Если появляется в душе какое бы то ни был евангельское желание или богоустремленная мысль, страсти как разбойники набрасываются на нее со всех сторон, чтобы ее уничтожить и погубить. Большим трудом душа превращается в домъ молитвы = в обиталище Бога. Как? Принуждением себя к молитве, постепенным приучением себя к святым добродетелям евангельским, пока они не станут составной частью нашей души и не вытеснят из нас всех разбойников = все страсти. А добродетели эти суть: вера, молитва, пост, любовь, кротость, смирение, терпение и другие. В этом святом лике добродетелей – молитва предводительница.
Толкование на Евангелие от Матфея.
Подвижнические и богословские главы.
Свт. Иоанн Златоуст
Ст. 12-13 И войдя Иисус в церковь, изгна вся продающия и купующия в церкви, и трапезы торжником испроверже, и седалища продающих голуби. И глагола им: писано есть: храм Мой храм молитвы наречется, вы же сотвористе и вертеп разбойником
Беседы на Евангелие от Матфея.
Троицкие листки
Кого и почему на самом деле Христос изгнал из храма?
Наиболее подробно эпизод с изгнанием торгующих из храма описывает апостол Иоанн. Вот как звучит его рассказ: Иисус пришел в Иерусалим и нашел, что в храме продавали волов, овец и голубей, и сидели меновщики денег. И, сделав бич из веревок, выгнал из храма всех, также и овец и волов; и деньги у меновщиков рассыпал, а столы их опрокинул. И сказал продающим голубей: возьмите это отсюда и дóма Отца Моего не делайте домом торговли (Ин 2:13–16).
В каком храме всё это произошло?
Речь в этом эпизоде идет вовсе не о таком сооружении, которое мы обычно представляем себе сегодня, слыша слово «храм» или «церковь». По сути, Иерусалимский храм был городом в городе — со множеством построек и внутренними дворами.
Это было грандиозное сооружение, одно из чудес света, ставшее особенно великолепным после того, как его перестроил и многократно расширил иудейский царь Ирод Великий (эти работы более или менее завершились как раз к моменту Рождества Иисуса Христа). Реконструкции подверглось не только само здание храма, которое было увеличено и обложено белым камнем, золотом и серебром; изменилось и пространство вокруг него. Вокруг храма возвели высокие стены, внутри которых располагались служебные помещения; с внутренней стороны к ним пристроили галереи, в которых продавалась богослужебная утварь.
А снаружи, за южной стеной, располагался так называемый двор — огромная вымощенная камнем площадь с фонтанами. Сюда — в отличие от территории за стенами и, уж конечно, от самого храмового здания — был открыт доступ всем желающим, даже язычникам. Так этот двор со временем и стали именовать — «двор язычников».
Предназначался он главным образом для торговли жертвенными животными.
Что еще за жертвенные животные?
Принесение жертв являлось, собственно говоря, главной частью богослужения в Иерусалимском храме. Если иудей совершал грех или хотел поблагодарить Бога за какое-то благодеяние, то должен был, согласно ветхозаветному закону, принести Ему в жертву ягненка, козленка, вола или на крайний случай (если человек был бедный) голубя. Самое главное — особь требовалась мужского пола и без какого-либо изъяна или порока: Богу жертвовали лучшее, а не что придется.
Животное или птицу отдавали священнику, тот осматривал их, чтобы убедиться, что они годятся в жертву, а затем закалывал и сжигал на храмовом жертвеннике — целиком или частично. После того как ритуал был исполнен, грех считался искупленным, а благодарность — принятой. Ведь человек потрудился, расстался с чем-то ценным (а скот в те времена ценился очень высоко), чтобы сохранить или восстановить отношения взаимного доверия с Богом.
Совершенно очевидно, что событие, о котором рассказывают евангелисты, и в частности Иоанн, произошло не внутри храмового здания или тем более Святая святых храма (туда под страхом смерти не смел войти никто, кроме священников), а снаружи — на том самом «дворе язычников». Этот двор входил в храмовый комплекс и тоже именовался частью храма, но только в расширительном смысле. То, что там продавали жертвенных животных, было вполне в порядке вещей. Ясно, что не это вызвало гнев Иисуса Христа.
Что же тогда возмутило Христа, если не сам факт торговли в храме?
На большие иудейские праздники, такие как Пасха, в Иерусалим стекались тысячи приезжих. Прежде всего это были евреи, в обычное время жившие в рассеянии, далеко от Иерусалима — в Риме, в Египте, Греции, на Кипре и т. д. Они не имели возможности привезти жертвенных животных с собой, поэтому покупали их уже на месте, в Иерусалиме.
Этим и воспользовалась храмовая аристократия, возглавляемая первосвященником, чтобы превратить храмовую торговлю жертвенными животными в высокоприбыльный бизнес.
Здесь надо напомнить, что ко времени Рождества Христова Иудея фактически потеряла государственную независимость и являлась одной из окраинных провинций Римской империи. В Иерусалиме размещался римский гарнизон, иудеи обязаны были платить римскому императору подать (ее собирали презираемые иудейскими патриотами «соглашатели» — мытари), и, само собой, здесь, как и повсюду в империи, имели хождение римские монеты — динарии.
Динарий Тиберия
С этими динариями имелась одна проблема: на них был изображен профиль римского императора — кесаря. Мы хорошо помним об этом по Евангелию: когда однажды Христа спросили, платить ли подать кесарю или нет, Он в ответ попросил напомнить, чье изображение нанесено на динарии. Когда Ему ответили «кесарево», Он сказал: итак отдавайте кесарево кесарю, а Божие Богу (Мф 22:21).
В Моисеевом законе действовал категорический запрет поклоняться изображениям, и на этом основании первосвященники запретили использовать в храме римские динарии. Для торговых операций на храмовой территории они ввели специальную храмовую валюту — священные сикли*, те самые, которыми иудеи платили пошлину на храм.
*Сикль (или современный шекель) в древние времена был мерой веса драгоценных металлов – серебра и золота, заимствованной евреями у финикийцев. Во времена земной жизни Христа сикль серебра весом чуть более 11 граммов был стандартной единицей денежных расчетов. – Прим. ред.)
Помните, как в Евангелии от Матфея собиратели этой пошлины призывают апостола Петра исполнить свой религиозный долг и внести в храмовую казну положенные две дидрахмы* – за себя и за Учителя?
* Дидрахма – римская серебряная монета достоинством в две драхмы, приравнивалась к полусиклю и принималась в уплату храмовой подати за одного человека. – Прим. ред.
И как Христос, узнав об этом, велит Петру поймать рыбу, достать у нее изо рта монету – статир* – и отдать за них обоих? (Мф 17:24–27).
*Статир, или тетрадрахма – монета достоинством в четыре драхмы, приравнивалась к одному священному сиклю. – Прим. ред.
Итак, первосвященники установили правило: все торговые операции на территории храма совершаются исключительно в храмовой валюте. И организовали обмен динариев (равно как и других денег) на эту специальную валюту — на том самом «дворе язычников». Эти же храмовые деньги — и только они — шли в дело, и когда священниками производился осмотр купленных животных. А совершались эти валютно-обменные операции с комиссией, которая составляла почти две трети от суммы обмена! Такой порядок был крайне выгоден храмовой аристократии. Именно в ее руках оседала вся прибыль и от обмена денег, и от последующих финансовых операций с золотом.
Еще об одном злоупотреблении, связанном с функционированием храмовой валюты, писал уже в IV–V веках создатель латинского перевода Библии святой Иероним Стридонский, много лет путешествовавший по Святой Земле и хорошо узнавший прежние обычаи иудеев. Поскольку многие из желавших принести жертвенные дары сами нуждались в деньгах, первосвященники разрешили меновщикам ссужать деньги нуждающимся под поручительство, рассказывает святой Иероним. При этом, правда, требовалось обойти предписание закона, запрещавшее давать деньги иудеям в рост (то есть брать проценты за пользование займом). В результате священники придумали другой способ заработать на ссудах: они ввели в обычай «маленькие дешевые подарки [гостинцы], например: поджаренный горох, изюм и яблоки разного рода». То есть люди, бравшие ссуды у меновщиков, давали им за это подарки — своего рода взятки.
Это было то, против чего Господь многократно предостерегал Свой народ устами множества пророков. Еще во времена Моисея израильтянам было сказано совершенно ясно: Не извращай закона, не смотри на лица и не бери даров, ибо дары ослепляют глаза мудрых и превращают дело правых (Втор 16:19). И всё это процветало теперь, причем не где-нибудь, а в непосредственной близости от храма!
Этим-то и был возмущен Христос: дом Его Отца, дом молитвы люди превратили в бизнес-предприятие! Речь уже шла не о торговле при храме, которая помогала бы пришедшим издалека паломникам на месте купить жертвенное животное — сам храм превращался в некое «приложение» к сомнительной бизнес-конторе.
Главным руководством духовной жизни для иудеев всегда оставалась самая первая из Десяти заповедей: Я Господь, Бог твой… да не будет у тебя других богов пред лицем Моим (Исх 20: 2). Гнев Спасителя был вызван тем, что первосвященники оказались, по слову пророка Иезекииля, такими пастырями, которые пасут самих себя (ср.: Иез 34:8), создавая затруднения всем прочим желавшим послужить Богу. Называясь священниками, они оказались по сути идолослужителями, подобно тем израильтянам, которые когда-то отлили себе золотого тельца и стали поклоняться ему.
Именно этим и объясняются решительные действия Христа, описанные евангелистами.
Зачем Христос взял в руки бич?
Бич предназначался вовсе не людям, объясняет живший на рубеже XI и XII веков византийский богослов Евфимий Зигабен. Он предназначался животным: торговцев Христос «только устрашил… и удалил, а овец и волов, конечно, ударял и выгнал».
Двадцать седьмое правило святых апостолов однозначно утверждает, что Иисус никогда, ни при каких обстоятельствах Своей земной жизни не поднимал руку на человека:
«Ибо Господь отнюдь нас сему не учил: напротив того, сам быв ударяем, не наносил ударов, укоряем, не укорял взаимно, страдая, не угрожал». Это было бы полезно помнить всем, кто пытается увидеть в эпизоде изгнания торговцев из храма богословское оправдание насилия.
Фреска "Изгнание торговцев из храма". Храм Пантократора в монастыре Высокие Дечаны (Сербия, Косово, XIX в.)
Однако нельзя забывать и другое. Этот евангельский эпизод показывает, что Господь ведет Себя в храме как власть имеющий, как истинный Владыка. Более того, никто не смеет Ему ничего возразить. Вдумайтесь на секунду: рассыпать деньги и перевернуть столы меновщиков в то время — это всё равно что сегодня ворваться в банк и там учинить погром. Наверняка рядом с меновщиками была соответствующая охрана, но всем стало страшно. Так же страшно и сегодня забыть, что распоряжаться в Церкви может только ее Глава — Христос. Это особенно важно помнить тем, кто пытается превратить дом Божий в место удовлетворения собственных амбиций — личных, политических, коммерческих; тем, кто стремится перестроить этот дом по собственному проекту.
На заставке: Франческо Бонери, «Христос, изгоняющий из храма торговцев», 1615 г.
Изгнание торговцев
Изгнание торговцев
Анатолий Пеньшин
Да.
Обычно всегда именно этот момент приводят как пример гнева Христова. Реального нашего с Ним роднящего в страстях человеческого гнева. Мол вот только один раз Он как-бы сорвался, но этому были веские причины. Полагая, что если у Него две природы, то почему-бы Ему иногда и не побыть простым обычным человеком. Ведь ел же он и спал и пил вино как все люди. Почему бы и в этом случае так же не поступить?
Но как мы это себе представляем? Кроткий, смиренный, пастырь добрый поддался ярости, хватает бич и хлещет им людей и скот направо и налево переворачивая столы?
Да. Как-то не верится в такое. Вся остальная Его жизнь никак с этим не совпадает. Так что же это такое? Может евангелисты это просто придумали? Но зачем им это? Уж если решились фантазировать, то подкрепили бы подобную Ему, вот эту Его особенную черту кротости, против как неоднократно по ходу повествования. Но этого тут её не видим. Более того, нечто на гнев наблюдаем.
С другой стороны мы не вправе сомневаться в том, что это событие реально было.
Тогда в чем смысл этого события?
Смотрим.
Это первое, что делает Христос войдя в Иерусалим. И когда вошел Он в Иерусалим, весь город пришел в движение и говорил: кто Сей? Народ же говорил: Сей есть Иисус, Пророк из Назарета Галилейского. И вошел Иисус в храм Божий и выгнал всех продающих и покупающих в храме, и опрокинул столы меновщиков и скамьи продающих голубей, и говорил им: написано, - дом Мой домом молитвы наречется; а вы сделали его вертепом разбойников.
Кстати бич это орудие для скота тут применяется. Можно ли нам представить, что Иисус Христос людей за скотов числил и их бичом бил как скотов?
Это вряд ли. Человек все-таки образ Божий, а не скотский.
Ну вот если только людей с овцами сравнивал. Но при том вот какая штука. Он говорит, что овцы, слыша голос Его, сами идут за Ним. Значит Он не гонит стадо людей, а ведёт его. А тут вдруг бич? Этот бич был для скота, находящегося в храме, а не для людей.
Тогда зачем по отношению к людям Он перевернул столы? А вот зачем.
Это на самом деле проповедь. Проповедь о Новом Завете, о том, что люди Ветхий Завет понимали по Каински, превратили его в торговлю с Богом. Мол вот я Тебе жертву в виде тельца или голубя, а Ты мне прощение грехов. Чем больше грехов, тем больше жертва.
Вот такие отношения мены и торговли люди установили с Богом. А разве этого хочет Христос? Не сказано ли у Соломона? "Сын мой! отдай сердце твое мне, и глаза твои да наблюдают пути мои".
Это единственное, что нужно от нас Богу.
Не случайно у Осии: "Ибо Я милости хочу, а не жертвы, и Боговедения более, нежели всесожжений." (Ос. 6:6) И Христос отправляет нас к Осии говоря: "пойдите, научитесь, что значит: милости хочу, а не жертвы? Ибо Я пришел призвать не праведников, но грешников к покаянию".
Значит не торговли между Богом и людьми хочет Бог, а любви, отношений семейных, где любовь правит, а не выгода. И эта мысль о любви звучит через всё Христово учение.
Вот поэтому переворачивание столов есть изгнание духа торговли в отношениях людей с Богом. Не людей Он изгоняет из храма Божия, но их языческое отношение к Богу.
Не сама торговля в храме убивает нас, а торговля наша с Богом. Даже тогда мы торгуемся с Богом, когда пытаемся поставить свечку потолще и подороже. Здесь звучит формула сделки: «Я тебе, ты мне» и этим мы опускаем Бога Отца нашего Небесного до богов языческих. А это уже смерть, ибо открывает истинную сущность нашей веры бесовской.
Так что это не вспышка гневных человеческих чувств у Бога, а вполне конкретная проповедь словами и действиями. Тут как-раз единство божественной и человеческой природы Христа.
И кстати о гневе Божием.
Гнев Божий, есть ли он? А если есть, то что это?
Преп. Антоний Великий: "Бог благ и бесстрастен и неизменен. Если кто, признавая благословным и истинным то, что Бог не изменяется, недоумевает, однако же как Он (будучи таков) о добрых радуется, злых отвращается, на грешников гневается, а когда они каются, является милостив к ним; то на сие надобно сказать, что Бог не радуется и не гневается: ибо радость и гнев суть страсти. Нелепо думать, чтобы Божеству было хорошо или худо из-за дел человеческих. Бог благ и только благое творит, вредить же никому не вредит, пребывая всегда одинаковым; а мы, когда бываем добры, то вступаем в общение с Богом - по сходству с Ним, а когда становимся злыми, то отделяемся от Бога - по несходству с Ним. Живя добродетельно - мы бываем Божиими, а делаясь злыми - становимся отверженными от Него; а сие не то значит, чтобы Он гнев имел на нас, но то, что грехи наши не попускают Богу воссиять в нас, с демонами же мучителями соединяют. Если потом молитвами и благотворениями снискиваем мы разрешение во грехах, то это не то значит, что Бога мы ублажили и Его переменили, но что посредством таких действий и обращения нашего к Богу уврачевав сущее в нас зло, опять соделываемся мы способными вкушать Божию благость; так что сказать: Бог отвращается от злых, есть то же, что сказать: солнце скрывается от лишенных зрения" (Наставления св. Антония Великого. Добротолюбие. Т.1. §150).
Св. Иоанн Златоуст: "Когда ты слышишь слова: "ярость и гнев", в отношении к Богу, то не разумей под ними ничего человеческого: это слова снисхождения. Божество чуждо всего подобного; говорится же так для того, чтобы приблизить предмет к разумению людей более грубых" (Беседа на Пс.VI.-2.Творения. Т.V.Кн.1. СПб. 1899. С. 49) .
Св. Иоанн Кассиан Римлянин: Бог "не может быть ни огорчен обидами, ни раздражен беззакониями людей. " (Собеседование - Х1. §6) .
Значит сегодня лавки в храме с консультационными центрами действующими во время литургии и сбор денег на подносах молитве не мешают правильно я понял мысль автора православного журнала фома.
Погружение в Евангелие. День 12
Одиннадцатая глава Евангелия от Марка. Из нее узнаем, почему путь Христа в Иерусалим — это восхождение, что считается центральным событием бытия всего человечества и зачем люди стелили свою одежду под осла, на котором ехал Спаситель.
1 Когда приблизились к Иерусалиму, к Виффагии и Вифании, к горе Елеонской, Иисус посылает двух из учеников Своих 2 и говорит им: пойдите в селение, которое прямо перед вами; входя в него, тотчас найдете привязанного молодого осла, на которого никто из людей не садился; отвязав его, приведите. 3 И если кто скажет вам: "что вы это делаете?", отвечайте, что он надобен Господу; и тотчас пошлет его сюда. 4 Они пошли, и нашли молодого осла, привязанного у ворот на улице, и отвязали его. 5 И некоторые из стоявших там говорили им: что делаете? зачем отвязываете осленка? 6 Они отвечали им, как повелел Иисус; и те отпустили их. 7 И привели осленка к Иисусу, и возложили на него одежды свои; Иисус сел на него. 8 Многие же постилали одежды свои по дороге; а другие резали ветви с дерев и постилали по дороге. 9 И предшествовавшие и сопровождавшие восклицали: осанна! благословен Грядущий во имя Господне! 10 Благословенно грядущее во имя Господа царство отца нашего Давида! осанна в вышних! 11 И вошел Иисус в Иерусалим и в храм; и, осмотрев всё, как время уже было позднее, вышел в Вифанию с двенадцатью. 12 На другой день, когда они вышли из Вифании, Он взалкал; 13 и, увидев издалека смоковницу, покрытую листьями, пошел, не найдет ли чего на ней; но, придя к ней, ничего не нашел, кроме листьев, ибо еще не время было собирания смокв. 14 И сказал ей Иисус: отныне да не вкушает никто от тебя плода вовек! И слышали то ученики Его. 15 Пришли в Иерусалим. Иисус, войдя в храм, начал выгонять продающих и покупающих в храме; и столы меновщиков и скамьи продающих голубей опрокинул; 16 и не позволял, чтобы кто пронес через храм какую-либо вещь. 17 И учил их, говоря: не написано ли:"дом Мой домом молитвы наречется для всех народов"? а вы сделали его вертепом разбойников. 18 Услышали это книжники и первосвященники, и искали, как бы погубить Его, ибо боялись Его, потому что весь народ удивлялся учению Его. 19 Когда же стало поздно, Он вышел вон из города. 20 Поутру, проходя мимо, увидели, что смоковница засохла до корня. 21 И, вспомнив, Петр говорит Ему: Равви! посмотри, смоковница, которую Ты проклял, засохла. 22 Иисус, отвечая, говорит им: 23 имейте веру Божию, ибо истинно говорю вам, если кто скажет горе сей: "поднимись и ввергнись в море", и не усомнится в сердце своем, но поверит, что сбудется по словам его, — будет ему, что ни скажет. 24 Потому говорю вам: всё, чего ни будете просить в молитве, верьте, что получите, — и будет вам. 25 И когда стоите на молитве, прощайте, если что имеете на кого, дабы и Отец ваш Небесный простил вам согрешения ваши. 26 Если же не прощаете, то и Отец ваш Небесный не простит вам согрешений ваших. 27 Пришли опять в Иерусалим. И когда Он ходил в храме, подошли к Нему первосвященники и книжники, и старейшины 28 и говорили Ему: какою властью Ты это делаешь? и кто Тебе дал власть делать это? 29 Иисус сказал им в ответ: спрошу и Я вас об одном, отвечайте Мне; тогда и Я скажу вам, какою властью это делаю. 30 Крещение Иоанново с небес было, или от человеков? отвечайте Мне. 31 Они рассуждали между собою: если скажем: "с небес", — то Он скажет: "почему же вы не поверили ему?" 32 а сказать: "от человеков" — боялись народа, потому что все полагали, что Иоанн точно был пророк. 33 И сказали в ответ Иисусу: не знаем. Тогда Иисус сказал им в ответ: и Я не скажу вам, какою властью это делаю.
О пути Господа в Иерусалим в Евангелии говорится как о восхождении. Отчасти это объясняется тем, что дорога поднимается. Но в мире, созданном Богом, случайностей не бывает, и сама эта географическая деталь явно свидетельствует о том, что Христос восходил к смерти крестной как к наивысшему моменту Своей миссии как Богочеловека.
. В греческом языке есть слово «акмэ» (отсюда – наши акмеисты), означающее высший момент расцвета, в некотором смысле – предельное совершенство. Но оно же означает и тот момент, с которого начинается упадок, то есть трагический надлом. Такой вот язык. Но о восхождении Христа к Голгофе следует, наверное, говорить в иных терминах и с иным пониманием. Да, это было восхождение к смерти – и к ее преодолению. Тяжкие страдания испытали ученики Господа и Его Пречистая Матерь – но наградой им послужило вечное пребывание с Ним в доме Отца.
Земная жизнь Христа и ее завершение – поистине центральный момент бытия человечества, и говорить и думать о нем следует с глубочайшим благоговейным погружением в смысл.
Вот маленькая группа людей уже близко подошла к Иерусалиму, к городкам Виффагии и Вифании, к горе Елеонской. И Иисус послал двоих в близлежащее селение, сказав, что в нем они сразу увидят молодого осла, на котором никто еще не ездил. Его следует привезти, отвечая тем, кто недоумевает, что он нужен Господу. И так и было, и спрашивающие удовлетворились этим ответом.
Вместо седла и попоны на осла постелили одежды, как в знак почета, так и, наверное, от бедности. И то, что народ стелил на дороге свою одежду и просто срезанные ветки, говорит о том же: хотели воздать царские почести, но по бедности могли сделать только это. Зато от души, от сердца. И приветствовали как Царя из рода Давидова, то есть как Мессию.
Поздно вечером Иисус пришел в Иерусалим, вошел в храм, осмотрел всё и удалился на поиски ночлега в Вифанию. Не хочу сказать ничего плохого про жителей этого города, но, очевидно, Марфы среди них не нашлось, потому что утром Спаситель отправился в Иерусалим голодным. Увидев смоковницу, подошел, чтобы посмотреть, нет ли плодов. Их не было – не сезон. И вдруг Христос говорит: «Отныне да не вкушает никто от тебя плода вовек!».
Несколько забегая вперед, нужно сказать, что вечером они увидели смоковницу засохшей, и на их испуганное удивление Иисус сказал: «Имейте веру Божию, ибо истинно говорю вам, если кто скажет горе сей: поднимись и ввергнись в море, и не усомнится в сердце своем, но поверит, что сбудется по словам его, – будет ему, что ни скажет».
Замечательно то, что Спаситель видит возможности проявления веры у дерева (ср. «камни возопиют» – тут начинаешь понимать, что это не фантазия), а вера – это акт воли, осуществляемый в свободе. Каждый раз, когда я читаю о чуде со смоковницей, я вспоминаю, как писал Пастернак: «Найдись в это время минута свободы у листьев, ветвей, и корней, и ствола, успели б вмешаться законы природы». Пастернак серьезно изучал философию, что несомненно сказывается в его творчестве. Подумать только: косность, отсутствие свободы, унылый порочный круг детерминированности отторгают (и смоковницу, и нас) не только от чуда Божия. но и от законов природы! А так ли верно жесткое противопоставление Божественного и природного, кстати? Природу-то Кто создал?
И совершенно закономерно то, что Христос, рассказывая о силе веры, переходит к тому, как следует молиться:
«. Потому говорю вам: всё, чего ни будете просить в молитве, верьте, что получите - и будет вам. И когда стоите на молитве, прощайте, если что имеете на кого, дабы и Отец ваш Небесный простил вам согрешения ваши. Если же не прощаете, то и Отец ваш Небесный не простит вам согрешений ваших». А ведь нередко люди молятся совсем по-другому: с бесконечной робостью просят то, чего хотят, не будучи уверенными ни в том, что «получится», ни в том, что действительно этого желают, и молитва получается вялая, рассеянная, какая-то неоформленная, если можно так сказать. А с другой стороны – бесконечно перебирают обиды, припоминают, что плохого им сказали и сделали, и несказанно мучают этим свою бедную душу.
Здесь эпизод со смоковницей излагается в своей сюжетной полноте, а Марк рассказывает его вместе с другим. Перед нами – искусно переплетенные два рассказа, подчиненные тому, как события разворачивались во времени, и выглядит это так: посетив храм и переночевав в Вифании, Христос видит бесплодную смоковницу (под таким наименованием она вошла в сотни культурных сюжетов) и говорит, что никто никогда не увидит ее плодов, затем входит в храм и изгоняет торговцев, после чего возвращается в Вифанию. На следующее утро смоковницу видят засохшей, а Спаситель, истолковав это явление, вновь идет в храм, где отвечает первосвященникам, книжникам и старейшинам. Такой способ изложения свидетельствует о доподлинности излагаемого, являет, так сказать, документальность. И мне кажется интересным прочитывать эту главу дважды, и следуя ходу изложения, и выделяя оба сюжета. Помогает вдумываться.
Итак, в первое посещение храма Иисус выгоняет торговцев, менял и тех, кто продавал голубей (известно, что голубь – птица символическая, но все-таки он очень неопрятен). Тем, кто носил через храм вещи (неужто дорогу спрямляли?), Он не позволил этого делать. Слова Господа при этом были такими:
«Не написано ли: дом Мой домом молитвы наречется для всех народов? а вы сделали его вертепом разбойников». Христос ссылается при этом на слова великих пророков Исайи и Иеремии. В книге пророка Исайи сказано: «Дом Мой назовется домом молитвы для всех народов» (Ис 56:7), что важно, потому что содержит обетование спасения мира, а не только общины верных. Что же касается бурного Иеремии (недаром гневные тирады, обличающие нечестие, называются иеремиадами), то пассаж, приблизительно соответствующий этим новозаветным словам, весьма пространен. Условно можно принять, что он начинается с Иер 7:9 и отнюдь не исчерпывается в ст. 11, хотя именно этот адрес указан в Синодальном издании Библии как параллель к Мк 11:17. Пророк обличает нечестие соплеменников, впадающих в язычество, о которых говорит: «И потом приходите и становитесь пред лицем Моим, в доме сем, над которым наречено имя Мое, и говорите «мы спасены», чтобы впредь делать все эти мерзости. Не соделался ли вертепом разбойников в глазах ваших дом сей, над которым наречено имя Мое?».
Изгнание торгующих из Храма, Питер Брейгель (старший), 1525-1569, Государственный музей, Копенгаген
Иеремия жил в VII-VI вв. до Р. Х, а ситуация, которую он обрисовывает, никак не улучшилась ко времени земной жизни Христа. Как минимум исходя из этого мы можем убедиться в том, что Боговоплощение было актом Божественной любви к миру, нечестие которого достигло такого масштаба, что грозило ему гибелью. Рассуждения о жестокости Бога, о экономической и юридической подоплеке Крестной жертвы (по модели дал-взял, заплатил-получил) основываются на том, что люди ну никак не могут согласиться с тем, что возможна любовь – жертвенная, бескорыстная, та, о которой пишет апостол Павел во Втором послании к Коринфянам (гл. 13), – и что любовь Бога превосходит многократно любовь человеческую. Любовь человека, пусть даже самая возвышенная и благородная, – лишь подобие Божественной любви, которое тем ярче, чем ближе человек к Богу. И все поступки Богочеловека Христа нам следует рассматривать как явление Его Божественных свойств. Поэтому когда говорят о подражании Христу (а говорить об этом следует), акцент делается не на чудесах, а на любви. Столь много обсуждаемое сейчас изгнание торговцев из храма нужно понимать именно в этом аспекте и исходить из того, что храм – дом Божий, а мы – Его гости в Его доме. Откуда и начинается обдумывание этикета, то бишь поведения в храме.
Наконец, в последний из упоминающихся в этой главе приход Спасителя в храм, первосвященники, книжники и старейшины, достаточно разгневанные изгнанием торговцев и изыскивающие способы погубить Христа, невзирая на народную любовь, подошли к Нему с «серьезнейшим» вопросом: «Какою властью Ты это делаешь? и кто Тебе дал власть делать это?». Если уметь складывать два и два, то можно увидеть, что этот же вопрос волновал членов церковного трибунала, судившего Жанну д’Арк, спасительницу Франции. И еще их очень огорчало то, что она носит доспехи, а не юбку. Так вот и сожгли бедную девушку – за блистательные победы и за отсутствие юбки. Сторонники порядка и блюстители обычаев одинаковы во все века.
И вот что сказал Христос: «Спрошу и я вас об одном, отвечайте Мне; тогда и Я скажу вам, какой властью это делаю. Крещение Иоанново с небес было, или от человеков? отвечайте Мне». Дальнейшее чрезвычайно важно: «Они рассуждали между собою: если скажем: с небес, – то Он скажет: почему же вы не поверили ему? а сказать: от человеков – боялись народа, потому что все полагали, что Иоанн был точно пророк. И сказали Иисусу: не знаем».
В ответ на это Иисус сказал: «И Я не скажу вам, какою властью это делаю».
Встречный вопрос Спасителя – это уже не логика, это диагностика. Лучом Божьей правды высвечены черные души. Их не волнует истина, – до такой степени, что они о ней просто не думают. Им вовсе не важно, как обстоит дело, им важно дать наиболее выгодный для себя ответ, иными словами – соврать половчее. И от Христа они не истины ждут, а самооговора, и все, что Он скажет, будет использовано против Него.
Именно поэтому Он не отвечает, но не из страха, а от отвращения к такому образу мыслей. Можно сказать, здесь начинается великое молчание Иисуса перед синедрионом, которое было совершенно правильно понято Его судьями – и привело их в ярость.
Эта ярость до сих пор не оставляет врагов Пути, Истины и Жизни.
Из двенадцатой главы мы узнаем, какая заповедь самая важная, откуда пошла фраза «кесарево кесарю, а Божие Богу» и почему иногда две копейки могут быть дороже двух тысяч (условно).
Толкования на Мф. 21:12
Беседы на Евангелие от Матфея.
Подвижнические и богословские главы.
Блж. Иероним Стридонский
Сопровождаемый толпой верующих, которые одежды свои расстилали по пути, чтобы осленок шел не повреждая ног, Иисус входит в храм и выгоняет всех, которые продавали и покупали в храме: он опрокинул столы обменивавших монеты и разбросал сиденья продавцов голубей и сказал им, - приводя свидетельство Писания (Ис. 56:7), - что дом отца Его должен быть домом молитвы, а не пещерой разбойников или домом торговых сделок (Иер. 7:11). Так написано и в другом Евангелии (Ин. 2:16). Относительно этого места прежде всего надо узнать то, что, по предписанию закона, в этом святейшем во всем мире храме Господа, куда стекался народ из всех почти стран иудейских, приносились бесчисленные жертвы, - особенно в праздничные дни, - из баранов, быков и козлов; в то время, как бедняки, чтобы не остаться без жертв, приносили птенцов, голубей и горлиц. В большинстве случаев было так, что те, которые приходили издалека, не имели жертвенных животных. Таким образом, священники придумали, каким образом брать добычу от народа, и стали на месте продавать всякого рода животных, необходимых для жертвоприношений, так что они за один раз и снабжали неимущих, и сами снова получали обратно то, что было продано. Но такие обороты их часто оказывались неудачными вследствие недостаточности покупателей, которые сами нуждались в средствах и не имели не только жертвенных даров, но даже и средств, чтобы купить птиц и дешевых подарков. Поэтому [священники] поставили там и меновщиков монеты, которые под поручительство ссужали деньги [нуждающимся]. Но так как законом было предписано (Лев. 25:36; Втор. 23:19), чтобы никто не брал лихвы и потому не мог пользоваться деньгами, отдаваемыми в рост, ибо они не только не давали никакой прибыли, но даже могли быть потеряны; поэтому они измыслили другой способ, так называемых колливистов (Collybistas). Латинский язык не имеет выражения для передачи смысла этого слова. Колливой у них называлось то, что мы называем tragemata, то есть маленькие дешевые подарки [гостинцы], например: поджаренный горох, изюм и яблоки разного рода. Таким образом, колливисты, не имея возможности при отдаче денег в рост брать лихвы, брали взамен разные предметы, так что то, чего не позволялось [брать] в виде денег, они требовали предметами, которые приобретались за деньги, как будто не об этом проповедовал Иезекииль, говоря: Не берите лихвы и сверхдолжного (Иез. 22:12) Господь, видя в доме Отца Своего такого рода сделки, или разбойничество, побуждаемый пылом духа, - согласно тому, что написано в Шестьдесят восьмом псалме: Ревность по доме Твоем снедает меня (Пс. 68:10), - сделал себе бич из веревок и выгнал из храма большую толпу людей со словами: Написано: Дом Мой назовется домом молитвы, а вы сделали его пещерой разбойников. В самом деле, разбойник - тот человек, который из веры в Бога извлекает прибыль, и храм Божий он обращает в пещеру разбойников, когда его служение оказывается не столько служением Богу, сколько денежными сделками. Таков прямой смысл (juxta historiam). А в таинственном значении Господь ежедневно входит в храм Отца своего и извергает всех, как епископов, пресвитеров и диаконов, так и мирян, и всю толпу, и считает одинаково преступными как продающих, так и покупающих, ибо написано: Даром получили, даром давайте (см. Мф. 10:8). Он также опрокинул столы меновщиков монет. Обрати внимание на то, что вследствие сребролюбия священников алтари Божий называются столами меновщиков монет. И опрокинул скамьи продавцов голубей, [то есть] продающих благодать Святого Духа и делающих все, чтобы пожирать подчиненных им людей, о которых Он говорит [или: говорится]: Которые пожирают народ Мой, как хлебную пищу (Пс. 13:4). Соответственно простому смыслу голуби не были на сидениях, а в клетках; на сидениях могли сидеть только продавцы голубей. А это почти бессмысленно, потому что понятием сидение (cathedra) указывается преимущественно на достоинство учителей, которое сводится ни к чему, когда бывает смешано с прибылями. То, что мы сказали о Церквах, каждый пусть понимает в отношении к самому себе, ибо апостол говорит: Вы храм Божий есте, и дух Божий живет в вас (1 Кор. 6:15) Пусть не будет в доме сердца нашего торговых сделок, ни продажи, ни купли, ни жадности к подаркам, чтобы не вступил Иисус в строгом гневе и не очистил наш храм только с помощью бича, чтобы сделать его домом молитвы из пещеры разбойников и из дома торговли.
Прп. Исихий Иерусалимский
Недоумение XXIX. Почему Матфей повествует, что сразу изсохла смоковница (Мф. 21:19), Марк же – что на следующий день (Мк. 11:20)? Также и [о]продающих и покупающих в храме один [евангелист] рассказывает, что в тот день, когда вошёл Господь в город, изгнал [Он] продающих, другой же – что на следующий день (Мф. 21:12 ; Мк. 11:15).
Умозритель, или к тому, кто удостоился ведения.
Прот. Иоанн Бухарев
Храм Иерусалимский, место, где Бог особенно обитал и являл Свое присутствие среди Своего избранного, Еврейского, народа, составлял громадное и великолепное здание. Известно, что самый первый храм у Евреев, это был походный храм, или так называемая скиния. Соломон, вместо скинии, построил огромный и великолепнейший храм; но этот храм был разрушен во время пленения народа Иудейского Навуходоносором, царем Вавилонским. Возвратившись из плена, Иудеи вновь построили храм, но этот храм был беден и не так великолепен, как Соломонов. Царь Иудейский Ирод, чтобы расположить к себе народ, великолепно украсил этот второй храм. Храм разделялся на три части: 1) Святое святых, самое святое место; 2) Святое, или святилище, где священники совершали службу, и 3) Двор, где стоял молившийся народ и приносились жертвы. Двор разделялся на двор Израильтян, двор жен, где во время богослужения стояли отдельно от мужчин женщины еврейские, и двор язычников, где стояли язычники. В этом-то последнем дворе допущена была торговля предметами, употребляемыми при богослужении и жертвоприношении — торговля, например, жертвенными животными, ладаном, маслом, мукою, вином, быть может, и другими предметами, не необходимыми при богослужении. При торговле неизбежны были неуместные в здании храма: шум, толкотня, споры и т. д. Потому-то Господь выгнал всех продающих и покупающих. «Он выгнал торгующих, — замечает митроп. Филарет, — показывая сим, что все, что принадлежит Отцу, принадлежит и Ему. Он хотел показать и отменение жертв, изгнавши волов, овец и голубей. Он этим предсказал, что нет более нужды в жертвоприношении или заклании животных, но нужно молиться».
Трапезы торжником испроверже (опрокинул столы меновщиков). Закон иудейский требовал, чтобы Иудеи платили подать на храм своею еврейскою монетою (Исх. 30:11-16); между тем во времена Иисуса Христа, когда они находились под властью Римлян, была в употреблении монета и народная еврейская, и римская, и прежних времен греческая. Потому, для обмена монет греческих и римских на еврейские и для размена вообще, устроены были в храме, во дворе языческом, особые места и столы. Конечно, все это — и торговля, и мена денег — допущены были для удобства богомольцев храма, но — неуместно, не согласно с святостию храма. Подобный случай изгнания торговцев из храма Иисусом Христом был, как описывает евангелист Иоанн, в первый год Его проповеди (Ин. 2:14-16). Седалища (скамьи) продающих голуби. Голубей, обыкновенно, много приносилось в жертву. Конечно, трудно было Иудеям, приходившим особенно из дальних стран, несли с собою и голубей. Отсюда и произошла торговля голубями.
Об очищении Христом иерусалимского храма здесь говорится во второй раз. О первом очищении рассказано было Иоанном (2:13-22). События, рассказанные евангелистами, так сходны, что подавали повод не только к обвинениям евангелистов в так называемых передержках, но и к глумлениям и издевательствам по поводу того, что они здесь совершенно перемешали одно и то же событие, относя его то к началу служения Христа (Иоанн), то к концу (синоптики). Такие возражения делались, по-видимому, не только в новое время, но и в древности, и вызывали опровержения. Так, обсуждая этот факт, Златоуст утверждает, что были два очищения, и в разное время. Это видно и из обстоятельств времени, и из ответа иудеев Иисусу. У Иоанна говорится, что это случилось в самый праздник Пасхи, а у Матфея — задолго до Пасхи. Там говорят иудеи: каким знамением докажешь Ты нам, что имеешь власть так поступать? А здесь молчат, хотя Христос и укорил их, — молчат потому, что все уже дивились Ему.
Толковая Библия.
Читайте также: