На столе под абажуром
Один раз у нашей бани уже вырос мухомор. И тогда наша жизнь начала меняться и изменилась. Мы с женой думали, что на этом все и закончилось. Но не тут-то было.
Плошка с шариком, открывающим двери во Вселенной, хранилась теперь в бане в маленьком буфете. Под полом в предбаннике была закопана карта, где было указано место, через которое переправлялось золото. Да и сами крупинки с неземным золотом, просыпавшимся из мешочка, попали под пол.
И вроде бы какое-то время странные события больше не происходили. Баня использовалась нами по своему прямому назначению. С соседом Семенычем в то лето мы заготовили хороший запас веников. Друзья постоянно приезжали к нам из города. Наша жизнь как-то сама вернулась в прежнюю колею. И мы стали забывать происшедшее.
В то утро я как всегда собрался на работу, но проходя мимо дорожки, ведущей к бане, остановился. В месте, где начиналась тропинка, выложенная плиткой, опять за одну ночь выросли мухоморы! И теперь их было два. Мне стало не до работы.
Один мухомор, тот, что слева, был поменьше, с круглой шляпкой, второй обогнал своего собрата. Его шляпка оказалась не такой красной, зато плоской, из под нее виднелась кокетливая юбочка. Вот только беленькие точечки на шляпках придавали мухоморам одинаковый праздничный вид.
Не вполне владея собой, я свернул на дорожку и пошел к бане.
А что творилось здесь! Дорожка по сторонам была усыпана мухоморами. "Опять началось", - ничего другого не могло прийти мне в голову. Все же, сделав над собой усилие, я повернул назад и уехал на работу.
- Видел? - часа через два мне позвонила жена, вставшая поздно.
- Как не видел. - я тяжело вздохнул.
- Думаешь опять началось?
- Почему-то не думаю, даже знаю.
- А что еще может быть. - Это был и вопрос, и тут же ответ. Мухоморы не появлялись у нас просто так и были предвестниками новых необычных событий. Все же я спросил, - Вот только что будет на этот раз?
- Ты меня спрашиваешь? - по тону чувствовалось, что Лена тоже расстроилась.
- И тебя, и себя. Ладно, вечером договорим, мне некогда.
- Постой. Может их убрать?
- Думаешь не поможет?
- Сомневаюсь. Надо ждать Гостя.
Вечером пришли Семеныч и Клавдия. Мы сидели на кухне, разговаривать особо было не о чем.
- Мухоморы убрала? - что-то надо было спросить.
- Убрала, - ответила жена, - и вскопала, хочу посадить там что-нибудь.
- Там же тень всегда.
- А у меня как раз тенелюбивые цветы есть, дам отростков, - отозвалась Клавдия.
- Давайте-ка еще чайку, - предложил Семеныч.
- И то дело, - согласился я.
Мы сидели, пили чай, Лена снова ставила чайник, и ждали. Мы не сговаривались и ждали. Что-то должно было произойти. И все равно, когда прозвенел звонок в калитку, вздрогнули, засуетились и все вместе пошли открывать.
За калиткой оказался обычный человек, в темноте его было трудно разглядеть. Мы ждали чего-то неожиданного, непонятного, но нет, необычного не произошло.
- Вам кого? - спросил я на правах хозяина.
- И воды не дадите напиться?
- А то переночевать негде, - продолжил в шутку Семеныч.
- Ночевать мне некогда. Я за картой.
Мы разом вздрогнули. Вот оно, началось.
- Пошли в баню! - я засмеялся, за мной остальные. Свет от веранды бани освещал дорожку, выложенную плиткой и свежевскопанную по бокам землю. Я шел впереди, незнакомец за мной, потом остальные.
- Мухоморы уничтожаете? - вопрос вечернего гостя был неожиданным.
- А что с ними делать, повадились расти тут у дорожки, - ответил я не оборачиваясь.
- Мешаются, цветы здесь хочу посадить, -добавила Лена, услышав вопрос.
- Побочный эффект на переходах, у всех так, - ответил незнакомец.
- Постойте, - я спохватился, открывая баню, - все же кто вы? Нам ведь интересно.
- Интересно? - незнакомец оглядел всех наших.
- Да, да, - мы дружно загалдели.
- А я хотел избавить вас от лишних волнений. Жили бы спокойно дальше.
- А узнать и жить дальше спокойно нельзя? - подала голос Клавдия и засмущалась.
- Нельзя, - незнакомец опять обвел нас проницательным взглядом и как мне показалось заглянул в самую душу. Наверное такое же ощущение испытали и остальные. Мы сбились в кучку и переглянулись.
- Решайте, только времени у меня мало.
- Мы согласны! - вдруг выкрикнула Лена за всех. Мы удивленно переглянулись, а я дернул ее за руку, - и не дергай меня. Согласны!
Ну что тут было делать. "Согласны", - нестройно ответили и мы друг за другом.
Незнакомец улыбнулся. Оказывается он умел улыбаться: "Странные вы люди. Что делать, приходиться и с вами работать. Ладно. Так, сначала карта."
- Хорошо, что доску не прибили, - Семеныч закряхтел, отодвигая скамейку и поднимая доску.
А я принес из сарая лопату и осторожно выкопал карту, завернутую в целлофановый пакет.
- В пакет зачем положили? - удивленно спросил незнакомец.
- Чтоб не испортилась, - ответила Лена, - ткань больно ветхая.
- С этой картой ничего не может случиться, - усмехнулся незнакомец, достав из пакета карту и убирая ее в карман, - она только так выглядит, а вообще ей уже лет триста, я и сам точно не знаю.
- У нас еще золото просыпалось, - созналась честная Лена.
- Беда с этим золотом, - тяжело вздохнул пришелец, - никогда не думали, что за ним такая гонка начнется.
- А что, его у вас много? - тут же оживился Семеныч, а Клавдия дернула его за рукав: "Молчи!"
- В том-то и дело, что много. По хорошему, надо было просыпавшиеся крупинки найти. Но теперь вы в деле. Яму пока не закапывайте.
- И мешочек с золотом мы ребятам отдали, - продолжила Лена.
- Беда с вами. Людьми. Посылку с шариком получили?
- Здесь он, - Лена открыла буфет в предбаннике и показала на верхней полке деревянную плошку с шариком.
Незнакомец подошел к буфету и решительно взял шарик в руку.
- Стой! - вырвалось у нас одновременно.
- Не бойтесь, ничего не будет, это мой шарик.
- Да, только много лет назад он у меня пропал. Ладно. Разговор долгий, куда пойдем?
- К нам конечно, да и перекусить уже пора. Так? - я посмотрел на остальных.
- Так, так, - опять ответила за всех Лена, и побежала вперед.
- Я помогу накрыть, - Клавдя засеменила за ней.
Незнакомец, Семеныч и я пошли следом. В прихожей дома гость снял длиннополую куртку, больше похожую на плащ и остался в черном комбинезоне. Воротник комбинезона был застегнут наглухо, а в его правом лацкане мигал рубиновый огонек. Как будто там был закреплен маленький светящийся камушек.
- Сначала о деле, - предупредил незнакомец.
- А как же поужинать? - донесся из кухни голос Лены, где женщины гремели посудой.
- Это вы уже без меня. Куда?
- Пошли в комнату. Лен, прекращайте там, потом.
Мы собрались в гостиной. Незнакомец достал и развернул на столе под абажуром карту. Барабан застучал, но на этот раз звук был тише, и за ним не последовало предыдущего эффекта. Правда скала также поднялась из карты и стала объёмной.
- Не бойтесь, пространство стабилизировано, - незнакомец показал на рубиновый мигающий огонек в лацкане комбинезона.
Между тем скала увеличилась и поднялась над столом сантиметров на пятьдесят. Тогда незнакомец положил на ее вершину, где оказалась выемка, каменный шарик. Сначала он засветился рубиновым светом, потом цвет начала меняться, перебирая цвета радуги. Смена цвета не прекращалась, а шарик начал вращаться в выемке скалы, чуть поднявшись над ней.
Садитесь, что стоять, рассказ длинный, а времени мало. Мы уселись и приготовились внимательно слушать незнакомца.
Если вам интересно - приглашаю на мой канал , поделитесь статьей со знакомыми и друзьями в соцсетях. Можно даже поставить лайк - он же палец вверх.
Освещение для обеденного стола: пять вариантов оформления с фотографиями
Освещение обеденного стола зависит от многих факторов: размера столовой зоны, высоты потолков, близости к окну. В этом материале рассказываем о пяти разных вариантах оформления и показываем на примере российских проектов.
Кухни и столовые — универсальные пространства. Там мы готовим, завтракаем, встречаемся с друзьями, иногда даже работаем. Поэтому важно заранее продумать сценарии использования комнаты, чтобы предусмотреть разные варианты освещения. Кроме того, если вы точно решили использовать светильник непосредственно над обеденным столом, определитесь с его местом — ведь люстру перенести будет не так легко, как подвинуть мебель.
Светильник на подвесе над столом
Свет над обеденным столом определенно должен быть, но, к сожалению, о нем часто вспоминают в последнюю очередь. В советское время вообще был популярен лишь один вариант освещения — люстра в центре кухни. Со временем подсветка появилась в зоне готовки, но вот светильник над столом до сих пор есть не во всех квартирах. Конечно, функционально он не так сильно нужен, но он отвечает за изменение сценария пространства, его атмосферность.
Интерьер Дарьи Максимовой . Стол, Jysk; стулья, Imodern; вазы, Savour; подвесные светильники, Hubsch; поднос, H&M Home. На стене работа иранского фотохудожника Мохаммадрезы Резании Amnesia.
Светильники обеспечивают равномерную мягкую подсветку и могут стать ярким акцентом в интерьере, как, например, в проекте Анны Калковой — интерьер столовой зоны выстраивался вокруг винтажной люстры PH Artichoke, которая уже была у заказчика. Этот культовый образец датского дизайна дизайнер дополнила минималистичным столом и скамьей по собственному эскизу.
Интерьер по проекту Анны Калковой . Кухня, столовая зона. Рабочая зона кухни и скамейка выполнены по эскизам дизайнера в мебельной мастерской Ironweed. Обеденный стол и стулья, Artisan. Керамика, Kosyak Pottery и Zolotareva Ceramics; плед, Muuto, предоставил шоурум Live in Design.
При установке светильника учитывайте высоту потолка — люди, собравшиеся за столом, обязательно должны беспрепятственно видеть друг друга, кроме того, свет не должен слепить глаза.
Квартира по проекту Кирилла Истомина. Итальянские стулья XIX века с инкрустированными спинками обиты металлизированным льном (все сиденья разные). На стене керамические тарелки работы Брюса Маклина, которые были куплены в Лондоне. На столе ваза и позолоченные бронзовые подсвечники по дизайну Акилле Сальваньи.
Бра или настольный светильник над кухонным столом
Настенные светильники или бра лучше выбирать телескопические, если это единственный вариант освещения на кухне. С помощью них можно управлять световыми потоками, меняя таким образом настроение пространства.
Интерьер по проекту Наталии Заворотищевой. Столовая группа. Стол, Unika Møblar; стулья, Icho (один стул выкрашен на заказ под цветовую гамму интерьера). Над обеденным столом винтажные тарелки, Royal Copenhagen; над ними бра, Normann Copenhagen. На столе натюрморт с винтажным фарфором. Шторы, IKEA.
История зеленой Сталинской лампы
Одним из символов советской эпохи, оставившей яркий след в истории нашей Родины, является зеленая настольная лампа . Как-то на заре советской власти Надежда Крупская подарила своему мужу настольную керосиновую лампу с зеленым абажуром. Создатель первого в мире социалистического государства Владимир Ильич Ленин просиживал за документами и книгами по 12-15 часов в сутки, и заботливая супруга считала, что мягкий свет лампы убережет зрение вождя мирового пролетариата.
Лампа с плафоном в форме гриба практически сразу же стала неотъемлемым атрибутом рабочего стала Ленина и настолько ему полюбилась, что даже после массового появления электрических настольных светильников не стал списывать со счётов драгоценный подарок супруги и поменял керосинку на патрон.
В скором времени поступило партийное распоряжение установить лампы с зелеными абажурами на столах Ленинской библиотеки. С тех пор началась история легендарной зеленой лампы, олицетворяющей свет и надежду на светлое будущее. Название культового светильника было заимствовано в рассказе известного писателя Александра Грина и литературно-философского движения в Париже «Зелёная лампа».
В дальнейшем прибор стал появляться в кабинетах практически всех крупных политических деятелей и министров. Популярность зеленой лампы не обошла и кинематограф и даже просочилась за пределы Советского Союза. Американцы, слегка модернизировав светильник, стали активно использовать его в своих публичных библиотеках.
С началом «сталинской эпохи» в кабинетах власти появилась настольная лампа с тканевым абажуром, являвшаяся символом патриотизма, престижа и верности владельца кабинета идеалам советской власти. Она выпускалась с 1930-х по 1950-е годы ограниченными тиражами исключительно для кабинетов высших руководителей СССР, в том числе первых народных комиссаров промышленности СССР (наркомов). Позднее такая настольная лампа получила в народе название «Наркомовская». Этими настольными лампами также награждали и премировали, они были знаком высокого статуса.
Художественный образ настольной лампы отличается удобством пользования и домашней теплотой с отсылкой к славянской русской культуре. Металлический абажур своей высокой полукруглой шапкой стилизован под русский национальный головной убор 16-го века. У последующих моделей ламп абажуры имели более сглаженную верхнюю часть.
Округлое металлическое основание лампы украшалось резными элементами растительного орнамента в русском стиле, а стойка изготавливалась из ценных пород дерева. Частью абажура была цветная плиссированная ткань (разных цветов, чаще всего зеленого), работающая на просвет и обеспечивающая декоративность элемента «Серп и молот» в обрамлении оливковых ветвей.
В сталинский период работа в больших кабинетах высших эшелонов власти часто затягивалась до поздней ночи, и в таких условиях настольная лампа являлась необходимым атрибутом. Она обеспечивала нужную освещенность письменного стола для ночной работы, не мешая руководителям отдыхать и спать на диване. Такими лампами комплектовались кабинеты Кремля и советских наркомов, в том числе руководителя СССР И. В. Сталина, она ставилась на стол президиумов различных съездов, лампа запечатлена на множестве исторических плакатов и фотографий.
Был в советские годы еще один очень популярный светильник. История знаменитой «карболитовой» настольной лампы начинается в 1930-е годы на Орехово-Зуевском заводе «Карболит», когда на производство «спустили» задание изготовить практичную и удобную лампу. Будущим народным успехом лампы стало то, что разработчики применили специальный противовес для изменения угла освещения. Основным материалом для изготовления лампы стал карболит — искусственная смола на основе фенола. Настольные светильники выпускались с 1932 по конец 1969 года в двух цветах: черном и коричневом.
Удобство и практичность новой настольной лампы особенно высоко оценили работники силовых структур и сам И. В. Сталин, в кабинете которого эта лампа стояла некоторое время. Более позже за светильником закрепилось народное название «Лампа НКВД».
Карболитовая настольная лампа была популярна также и среди кинематографистов. Её можно увидеть во многих легендарных советских фильмах: «Берегись автомобиля», «Место встречи изменить нельзя», «Москва слезам не верит». Такая же лампа стояла и на рабочем столе легендарного советского диктора радио Юрия Борисовича Левитана.
Предложения со словосочетанием «абажур лампы»
Мужественное лицо докладчика, обветренное полярными непогодами, оставалось в полутени зелёного абажура лампы, освещавшей рукопись его доклада на кафедре и его флотский мундир с золотыми пуговицами и орденами.
Мужчина и женщина перешёптывались в тусклом свете прикрытой абажуром лампы в углу дальней комнаты, разделённой надвое кустом унохана, белоснежные цветы которого сияли в лунном свете.
Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать Карту слов. Я отлично умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.
Вопрос: трусящий — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?
Если на стеклянном абажуре лампы было хоть маленькое пятнышко, мама брала кусок бумаги и, скомкав его, вначале действовала этим «шариком», а потом с помощью ёршика протирала абажур изнутри до полной прозрачности.
На дворе совершенно уже смерклось; а гостиная, где отдыхал он по-прежнему в кресле, освещалась мягким полусветом покрытой абажуром лампы.
Генеральша обыкновенно начинала с того, что приказывала приподнять немного абажур лампы, оглядывала пристально воспитанницу и делала ей свои замечания.
Она охорашивалась, просила ещё больше спустить абажур лампы, принимала в своём огромном кресле грациозную позу и ожидала гостя.
Сейчас брата со мной не было, но на письменном столе под абажуром лампы сидел ещё один друг моего детства – плюшевый мишка…
В помещении повисла тишина. Даже мельчинки пыли зависли над бильярдными столами, подсвеченными сильными абажурами ламп.
Обстановка зала предполагала полумрак: тёмные стены, массивные столы морёного дерева, красные абажуры ламп…
Едва я оказалась на полу, как со звоном разлетелось оконное стекло, лопнул розовый абажур лампы, осыпая меня осколками.
Днём она обычно спала на потолке, а поздно вечером кружила по террасе, садилась на окно или на матерчатый оранжевый абажур лампы.
Единственная слабо светящаяся в углу под кремовым абажуром лампа придавала помещению особый уют осаждённого комфортабельного отеля.
Полотняный абажур лампы под потолком бросает на людей мягкие тени, на душе хорошо и покойно, живот полон, горячий чай дарит тепло и наслаждение.
Сняв с абажура лампы накрывавший его кусок ткани, я склонилась над столом, вглядываясь в очертания береговой линии.
И, за деревянными его желтовато-коричневатыми рёберными жалюзи, огромный жёлтый абажур лампы над ним выглядел как полная луна сквозь тростник.
Из абажура лампы тускло светила лампочка, рассеивая вокруг себя ровный свет, легко скользящий вдоль дивана, похожего на уютно свернувшееся животное.
В правом нижнем ящике она обнаружила красную кожаную папку, положила её на стол и включила накрытую абажуром лампу.
От абажура лампы идёт мягкий ровный свет, который освещает только небольшое пространство у письменного стола.
Большую часть маленького того помещения занимала чертёжная доска, сложная конструкция со множество рычажков, шестерней и зубцов, позволявших регулировать высоту и наклон, с двух сторон вытянувшая нависшие над бумагой, прикрытые чёрными железными абажурами лампы.
Крупная голова его находилась в кружке света, падавшего от затенённой зелёным абажуром лампы, и редкие, тщательно напомаженные и аккуратно разделённые пробором волосы не могли скрыть поблёскивающей лысины.
Видя, как он сидит в своей уединённой комнате, то ли библиотеке, то ли лаборатории – ибо, как известно всему свету, он ученый-химик и профессор, к чьим словам прислушиваются изо дня в день толпы учеников, – видя, как он одиноко сидит там зимним вечером в молчаливом окружении колб с химическими веществами, приборов и книг, а тень от прикрытой абажуром лампы, точно исполинский жук, прилепилась на стене, и лишь она одна недвижна среди всех зыбких теней, которые неверное пламя камина отбрасывает от причудливых предметов, наполняющих комнату (иные из этих призрачных силуэтов – отражения стеклянных сосудов с какой-либо жидкостью – трепещут порою в страхе, точно живые твари, знающие, что он властен разложить их на составные части, предать огню и обратить в пар); видя его в этот час, когда дневной труд окончен и он сидит, задумавшись, в кресле, перед багровым пламенем, пляшущим за ржавой каминной решёткой, и шевелит тонкими губами, с которых, однако, не слетает ни звука, точно с безмолвных уст мертвеца, – кто не сказал бы, что, должно быть, и этого человека, и эту комнату посещают привидения?
Борис Акунин - Статский советник
В нашей электронной библиотеки можно онлайн читать бесплатно книгу Борис Акунин - Статский советник, Борис Акунин .
Статский советник книгу читать онлайн
«Статский советник» (политический детектив) — седьмая книга Бориса Акунина из серии «Приключения Эраста Фандорина».1891 год. Брожение в умах, революционные идеи популярны среди молодёжи, повсюду возникают революционные кружки. Но не для всех это только мода.Группа, называющая себя «Б. Г.», работает точно и дерзко. Убит сибирский генерал-губернатор, убийца — человек, предъявивший документы Эраста Фандорина. Эраст Петрович принимает вызов, и берется за расследование. Кто стоит за буквами «Б. Г.»? Что сделало их террористами? Ради чего они совершают свои кровавые преступления? В этой книге Фандорину приходится делать тяжёлый нравственный выбор, и он, как всегда, выбирает честь.Среди реальных фигур российской истории, послуживших прототипами героев книги, известный мэтр политического сыска Зубатов, московские генерал-губернаторы князь Владимир Андреевич Долгоруков и Великий князь Сергей Александрович, фабрикант Савва Морозов и многие другие.
По левой стороне окна были слепые, в сплошных бельмах наледи и мокрого снега. Ветер кидал липкие, мягкие хлопья в жалостно дребезжащие стекла, раскачивал тяжелую тушу вагона, все не терял надежды спихнуть поезд со скользких рельсов и покатить его черной колбасой по широкой белой равнине — через замерзшую речку, через мертвые поля, прямиком к дальнему лесу, смутно темневшему на стыке земли и неба.
Весь этот печальный ландшафт можно было рассмотреть через окна по правой стороне, замечательно чистые и зрячие, да только что на него смотреть? Ну снег, ну разбойничий свист ветра, ну мутное низкое небо — тьма, холод и смерть.
Зато внутри, в министерском салон-вагоне, было славно: уютный мрак, подсиненный голубым шелковым абажуром, потрескивание дров за бронзовой дверцей печки, ритмичное звяканье ложечки о стакан. Небольшой, но отлично оборудованный кабинет — со столом для совещаний, с кожаными креслами, с картой империи на стене — несся со скоростью пятьдесят верст в час сквозь пургу, нежить и ненастный зимний рассвет.
В одном из кресел, накрывшись до самого подбородка шотландским пледом, дремал старик с властным и мужественным лицом. Даже во сне седые брови были сурово сдвинуты, в углах жесткого рта залегла скорбная складка, морщинистые веки то и дело нервно подрагивали. Раскачивающийся круг света от лампы выхватил из полутьмы крепкую руку, лежавшую на подлокотнике красного дерева, сверкнул алмазным перстнем на безымянном пальце.
На столе, прямо под абажуром, лежала стопка газет. Сверху — нелегальная цюрихская «Воля народа», совсем свежая, позавчерашняя. На развернутой полосе статья, сердито отчеркнутая красным карандашом:
Палача прячут от возмездия
Редакции стало известно из самого верного источника, что генерал-адъютант Храпов, в минувший четверг отрешенный от должности товарища министра внутренних дел и командира Отдельного корпуса жандармов, в ближайшем времени будет назначен сибирским генерал-губернатором и немедленно отправится к новому месту службы.
Мотивы этого перемещения слишком понятны. Царь хочет спасти Храпова от народной мести, на время упрятав своего цепного пса подальше от столиц. Но приговор нашей партии, объявленный кровавому сатрапу, остается в силе. Отдав изуверский приказ подвергнуть порке политическую заключенную Полину Иванцову, Храпов поставил себя вне законов человечности. Он не может оставаться в живых. Палачу дважды удалось спастись от мстителей, но он все равно обречен.
Из того же источника нам стало известно, что Храпову уже обещан портфель министра внутренних дел. Назначение в Сибирь является временной мерой, призванной вывести Храпова из-под карающего меча народного гнева. Царские опричники рассчитывают открыть и уничтожить нашу Боевую Группу, которой поручено привести приговор над палачом в исполнение. Когда же опасность минует, Храпов триумфально вернется в Петербург и станет полновластным временщиком.
Этому не бывать! Загубленные жизни наших товарищей взывают о возмездии.
Не вынесшая позора Иванцова удавилась в карцере. Ей было всего семнадцать лет.
Двадцатитрехлетняя курсистка Скокова стреляла в сатрапа, не попала и была повешена.
Наш товарищ из Боевой Группы, имя которого хранится в тайне, был убит осколком собственной бомбы, а Храпов опять уцелел.
Ничего, ваше высокопревосходительство, как веревочке ни виться, а конца не миновать. Наша Боевая Группа отыщет вас и в Сибири.
Паровоз заполошно взревел, сначала протяжно, потом короткими гудками: У-у-у! У! У! У!
Губы спящего беспокойно дрогнули, с них сорвался глухой стон. Глаза раскрылись, недоуменно метнулись влево — на белые окна, вправо — на черные, и взгляд прояснился, стал осмысленным, острым. Суровый старик откинул плед (под которым обнаружились бархатная курточка, белая сорочка, черный галстук), пожевал сухими губами и позвонил в колокольчик.
Через мгновение дверь, что вела из кабинета в приемную, открылась. Поправляя портупею, влетел молодцеватый подполковник в синем жандармском мундире с белыми аксельбантами.
— С добрым утром, ваше высокопревосходительство!
— Тверь проехали? — густым голосом спросил генерал, не ответив на приветствие.
— Так точно, Иван Федорович. К Клину подъезжаем.
— Как так к Клину? — засердился сидящий. — Уже? Почему раньше не разбудил? Проспал?
Офицер потер мятую щеку.
— Никак нет. Видел, что вы уснули. Думаю, пусть Иван Федорович хоть немножко поспят. Ничего, успеете и умыться, и одеться, и чаю попить. До Москвы еще час целый.
Поезд сбавил ход, готовясь тормозить. За окнами замелькали огни, стали видны редкие фонари, заснеженные крыши.
— Ладно, пусть поставят самовар. Что-то не проснусь никак.
Жандарм откозырял и вышел, бесшумно прикрыв за собой дверь.
В приемной горел яркий свет, пахло ликером и сигарным дымом. Подле письменного стола, подперев голову, сидел еще один офицер — белобрысый, розоволицый, со светлыми бровями и поросячьими ресницами. Он потянулся, хрустнул суставами, спросил у подполковника:
— Чаю хочет. Я распоряжусь.
— А-а, — протянул альбинос и глянул в окно. — Это что, Клин? Садись, Мишель. Я скажу про самовар. Выйду, ноги разомну. Заодно проверю, не дрыхнут ли, черти.
Он встал, одернул мундир и, позванивая шпорами, вышел в третью комнату чудо-вагона. Тут уж все было совсем просто: стулья вдоль стен, вешалки для верхней одежды, в углу столик с посудой и самоваром. Двое крепких мужчин в одинаковых камлотовых тройках и с одинаково подкрученными усами (только у одного песочными, а у второго рыжими) неподвижно сидели друг напротив друга. Еще двое спали на сдвинутых стульях.
Те, что сидели, при появлении белобрысого вскочили, но офицер приложил палец к губам — пусть, мол, спят — показал на самовар и шепотом сказал:
— Чаю его высокопревосходительству. Уф, душно. Выйду воздуха глотну.
В тамбуре вытянулись в струнку двое жандармов с карабинами. Тамбур не протапливался, и часовые были в шинелях, шапках, башлыках.
— Скоро сменяетесь? — спросил офицер, натягивая белые перчатки и вглядываясь в медленно наплывающий перрон.
— Только заступили, ваше благородие! — гаркнул старший по караулу. — Теперь до самой Москвы.
Альбинос толкнул тяжелую дверь, и в вагон дунуло свежим ветром, мокрым снегом, мазутом.
— Восемь часов, а едва засерело, — вздохнул офицер, ни к кому не обращаясь, и спустился на ступеньку.
Поезд еще не остановился, еще скрипел и скрежетал тормозами, а по платформе к салон-вагону уже спешили двое: один низенький, с фонарем, второй высокий, узкий, в цилиндре и широком щегольском макинтоше с пелериной.
— Вот он, специальный! — крикнул первый (судя по фуражке, станционный смотритель), оборотясь к спутнику.
Тот остановился перед открытой дверью, и спросил офицера, придерживая рукой цилиндр:
— Вы Модзалевский? Адъютант его в-высокопревосходительства?
В отличие от железнодорожника заика не кричал, однако его спокойный, звучный голос без труда заглушил вой пурги.
— Нет, я начальник охраны, — ответил белобрысый, пытаясь разглядеть лицо франта.
Лицо было примечательное: тонкое, строгое, с аккуратными черными усиками, на лбу решительная вертикальная складка.
— Ага, штабс-ротмистр фон 3-Зейдлиц, отлично, — удовлетворенно кивнул незнакомец, впрочем тут же представившийся. — Фандорин, чиновник особых п-поручений при его сиятельстве м-московском генерал-губернаторе. Полагаю, вам обо мне известно.
— Да, господин статский советник, мы получили шифровку, что в Москве за безопасность Ивана Федоровича будете отвечать вы, но я полагал, что вы встретите нас на вокзале. Поднимайтесь, поднимайтесь, а то в тамбур заметает.
Статский советник на прощанье кивнул смотрителю, легко взбежал по крутым ступенькам и захлопнул за собой дверь. Сразу стало тихо и гулко.
— Пожалуйте в караульную, там вешалка.
Фон Зейдлиц провел чиновника сначала в первую комнату, где дежурили охранники в цивильном, а после того, как Фандорин снял макинтош и бросил на стул подмокший цилиндр, и во вторую.
Читайте также: