Солнце и сталь альманах
Но возможности человеческого тела имеют свои пределы. Скажем, если вами овладевает неистово сильное желание вырастить у себя на лбу ветвистые рога, вряд ли у вас это выйдет. Ограничения плоти — чувство меры и равновесие, регулирующие телесное бытие. Чувство меры и равновесие способны создать усредненный тип красоты, способны они снабдить нас и теми физическими характеристиками, которые позволяют носильщикам алтаря видеть вибрацию неба. Но не более того. Чувство меры и равновесие выполняют особую, корректирующую функцию, беспощадно расправляясь с любой чрезмерно эксцентричной идеей. Их миссия — всякий раз возвращать человеческое «я» к исходной точке, где любые сомнения в собственном отличии от прочих особей людской породы становятся невозможными. Вот мое тело, думал я. Оно — порождение идеи, и в то же время оно может стать идеальным прикрытием, плащом, в который идея завернется и спрячет свой лик. Если бы плоть сумела достичь безличной, совершенной гармонии, мое «я» навечно угодило бы под домашний арест. Я всегда полагал, что толстое брюхо (признак духовной неряшливости) и хилая грудь (признак чрезмерной чувствительности) крайне отвратительны, поэтому был несказанно удивлен, когда узнал, что находятся люди, считающие подобные физические изъяны привлекательными. Мне телесные несовершенства казались чем-то постыдным — ведь их обладатель, по сути дела, выставлял напоказ срамные атрибуты своего духовного уродства. Пожалуй, это единственный вид нарциссизма, который я не способен понять и простить.
Долгие годы отстранение духа от плоти, — плод изводившей меня потаенной жажды, — было главной темой моих произведений. Отходить от нее я начал лишь тогда, когда в голову мне пришло, что и у тела может быть собственная логика, даже собственная идеология. Постепенно во мне зрела убежденность, что внешняя привлекательность и безмолвие вовсе не являются идеальными характеристиками плоти — она может быть и красноречивой.
Однако читатель, следя за ходом моей мысли, наверняка скажет, что я начал с трюизма, а затем вышел за рамки здравого смысла и заблудился в лабиринте алогизмов. Отчуждение духа от плоти стало настолько распространенным явлением в современном обществе, что на это сетуют все и каждый. Но это еще не дает оснований, скажет читатель, нести какой-то чувствительный вздор про идеологию и даже красноречие тела. Автор просто играет словами, пытаясь скрыть растерянность и замешательство.
Вовсе нет. Мое позднейшее открытие было предрешено в тот самый момент, когда я попробовал поставить знак равенства между фетишизмом реальности и плоти, с одной стороны, и фетишизмом Слова, с другой. Итак, в левой части уравнения — безгласное красивое тело, в правой — прекрасное Слово, имитирующее физическую красоту. Стоило мне сопоставить два эти детища единой идеи, и я почувствовал, как начинаю освобождаться от пут Слова. Ибо само осознание того, что красота безмолвного тела и красота Слова происходят из общего источника, означало выход на чисто платоновскую идею равенства плоти и речения. Отсюда уже было рукой подать до следующего этапа, когда тень Слова ляжет на мою физическую оболочку (хотя подобное деяние, разумеется, совершенно не в платоновском духе). Оставался еще один, последний шаг, чтобы я в полный голос заговорил об идеологии и красноречии тела.
Но прежде я должен рассказать о своей первой встрече с солнцем.
Как ни странно это прозвучит, я встречался с солнцем всего дважды. Иногда бывает так: жизнь сводит тебя с человеком, с которым ты не расстаешься до самой смерти; при этом со временем обнаруживается, что вы оба мимоходом уже видели друг друга когда-то прежде, но в тот, первый, раз не придали значения этой встрече. Примерно так же произошло и у меня с солнцем.
Солнце и сталь альманах
Эта критическая заметка – явление, в некотором роде не столь обычное для Сумеречных Теней. Но и повод для неё – не совсем ординарный. Никто, полагаем, не станет отрицать, что деятельность HUNGRY AK-47 и иных, связанных с HAK-47, объектов, до недавнего времени оказывала достаточно существенное влияние на Black Metal-подземелье России. Но время идёт, всё изменяется.
"Второе Пришествие" СС пробудило в андеграунде СНГ различные процессы, которые вызвали брожение (зимозис) в умах всяческих "мыслителей от Black Metal". Результат – всё зловоняет, бродит, создаются разные организации, которые дружатся, ругаются, не замечают друг друга. Мы не утверждаем, что причиной всего этого стал именно второй СС, но уж катализатором-то он явился точно. Однако, если углубиться в сущность этого издания, то можно заметить, что авторы его не являлись сторонниками Сатанизма. Прямым подтверждением этому явилось опубликованное в 1999 году в смоленском журнале Raven достаточно глубокая эпистолярная беседа Дмитрия Попова и Тимофея, издателя Raven. Пусть не все читали её. Дмитрия там (да, впрочем, как и на страницах СС) основательно "заносит" не только в область его старого интереса – нацизма, но и просто в сугубо человеческие рассуждения, которые, правда, косвенно связаны с тем же националистическим мировоззрением. Тяга к последнему у Дмитрия (он же Dimitrije, Para Bellum) осталась с детских лет, несмотря на его слова в первом номере Сотсирх Сусии о нацистском мировоззрении как пройденном этапе. Впрочем, его интересы с тех пор заметно расширились – к ним добавился оккультизм, Сатанизм и разные эзотерические философии.
И вот – "Свинец Сатурнианца". Получив флаеры, извещающие о выходе третьего СС, мы слегка опешили. Но тут надо сделать небольшое отступление. После выхода "Второго Пришествия" братцы Поповы решили разорвать отношения с мурманчанами МОР и уральцами THY REPENTANCE. Внятных причин этого нам установить не удалось. Вскоре после этого по "собственным каналам" мы стали получать скудную, но более-менее достоверную информацию о дальнейшей судьбе СС, после чего причины таких действий братьев стали вполне понятны. Издатели стали углубляться в метафизику и related-области знания, которые в принципе не может осмыслить человеческий мозг. НИИ Апокалипсиса, однако, решил во всём этом разобраться.
Плодом первой стадии разбора и стал "Свинец Сатурнианца". Уже во флаерах редакция упредила реакцию части читателей, написав, что новый номер вызовет недовольство большинства читателей. И что им наплевать на это. Наверное, оно так. Третье усилие НИИ выглядит заметно более хаотичным, чем №2 – как в подборках материалов, так и в их подаче. Кроме того, наконец-то парни усвоили, что Сатанизм – это не их стихия. И это положительно. Впрочем, баланс положительности и отрицательности в этом плане соблюдается: на другую чашу весов ложится невнятная и откровенно бездарная статья "Выше сатанизма", в которой автор открывает миру такие понятия, как "нео-сатанизм" (учение ЛаВея) и "гиперсатанизм" (Наш Сатанизм). Что же такое просто "сатанизм", мы так и не поняли. Зачем-то приведены цитаты из трудов Дугина; но их присутствие в этой статье просто не нужно – что может традиционалист сказать о Сатанизме? Ценность его мыслей и рассуждений о сути Сатанизма (сатанизма) эквивалентна ценности наших мыслей и рассуждений о сути Традиционализма. То есть – отсутствует.
"Свинец Сатурнианца" является полу-альманахом. В дальнейшем эта тенденция будет развиваться, что заставляет ожидать усиления концепции "кто в лес, кто по дрова", которая вообще характерна для любых альманахов.
Впрочем, не стоит упрекать нас в недостаточной ширине кругозора, либо в неспособности понять глубокие мысли сотрудников НИИ Апокалипсиса. Мы считаем, что здесь дело совсем не в том, сможем ли мы на память нарисовать какую-нибудь каббалистичную загогулину и объяснить, что значит тот или иной её крючок. А в том, насколько ценно данное знание как само по себе, так и в совокупности с остальными знаниями. Самое время перейти ко второму флаеру.
Этот флаер сообщает нам о существовании ассоциации NORK. Эта аббревиатура имеет как минимум три варианта расшифровки: "Neue Operative Radikale Kunst", "Neue Operative Russische Kunst" и "Nationalism, Okkultism, Radikalism, Kabbala". Последний притянут за уши, потому как "каббала" в латинской транскрипции пишется "Qabalah", причём издатели об этом хорошо знают. Косвенным признаком неприятия сатанинского мировоззрения является написание всяких святых имён и названий с заглавных букв. Положение усугубляется соседствующими на флаере "Свинца Сатурнианца" 88! и 666; короче говоря, приехали.
Помнится, ещё в первом номере Сотсирх Сусии (а именно – в статье о группе MANSON) Dimitrije рассуждал о несовместимости перевёрнутого креста, пентаграммы и свастики, использованных в оформлении демо-ленты этой команды. И рассуждал правильно: дескать, пентаграмма и свастика по сути дела несовместимы ни в каком виде . Прошло каких-то несколько лет: оформление "Свинца Сатурнианца" содержит в избытке как пентаграмм, так и свастик.
Впрочем, ребята всегда могут ответить: "А мы это, типа, всё изучаем. ". Но вот незадача: взаимосвязи подобных наук уже изучены ими вполне. Посудите сами: какой арийский националист может серьёзно относиться к еврейской каббале? А издатели СС явно склонялись именно к арийскому национализму. Но, однако, разрисовали весь журнал всякими "сефирами", "клифотами" и иными схемами. Вообще-то их интерес к каббале имеет далеко не шуточный характер; это, а также содержание "Второго Пришествия" и "Свинца Сатурнианца" позволяет предположить, что редакция НИИ Апокалипсиса исследует национализм и оккультизм вообще, не применительно к каким-либо конкретным его формам – будь национализм арийский или жидовский. Соотнося такой подход к объектам исследования и собственно субъект исследования (то бишь НИИ), мы задаёмся двумя вопросами: во-первых, обладают ли всё-таки издатели СС собственными взглядами на оккультизм и национализм (раньше они ориентировались, напоминаем, именно на арийский национализм – это точно; сейчас мы уже в этом не столь уверены. ); во-вторых – зачем НИИ Апокалипсиса рассматривает вопросы, никак к Апокалипсису не относящиеся? Можно, конечно, "притянуть за уши" националистическую концепцию к рассуждениям об Апокалипсисе, но это выглядит, по крайней мере, неестественно. К сожалению, "по не зависящим от неё причинам, редакция не вступает в переписку".
Вернёмся, однако, к содержанию "Свинца Сатурнианца". Несмотря на все перемены в мышлении авторов, здесь присутствует целых 13 интервью с Black Metal-группами. Они, пребывая в плотном кольце оккультно-нумерологических выкладок, и впрямь выглядят чужеродными элементами; относительным исключением является только страницы, посвящённые шведам NÅSTROND – в той их части, которая посвящена не столько самой группе, сколько newsletter'у Храма Агни – немузыкальной деятельности NÅSTROND. Ещё более хаотично выглядят Осколки Зеркала Дьявола – тут тебе и Сатанизм, и оккультизм, и национализм, и церкви жжёные, и могилки осквернённые, и пентаграммы на стенках, и "умные" выдержки из книг разных авторов. Все вместе они вряд ли являются осколками одного и того же зеркала.
Тесно со всеми оккультными изысканиями авторов и соавторов связаны и многочисленные нумерологические выкладки, которые мы воспринимаем не иначе как детскость: разве можно всерьёз воспринимать (профаническое, как поясняют сами "нумерологи") 666 (Дьявол) → 6+6+6 → 18 (=Adolf Hitler) → 9 (какая-то чепуха, см. СС)? На основании таких размышлений авторов мы склоны поинтересоваться: а как насчёт количества букв в журнале? Тоже, небось, всё просчитано и приведено в теснейшее метафизическое соответствие с количеством страниц, статей, авторов, абзацев, строк и колонок. Детально расписали истинную сущность каждой буквы в имени и-са х-са – вот, блин, действительно апокалиптический гражданин был. Как явится второй раз – так точно весь мир на уши поставит. Эдакий Ленин в квадрате. Или в кубе. А вообще есть такая книжка – "Магия Апокалипсиса". Там автор в цифрах и формулах расписывает библию, рисует различные схемы "универсумов" и прочих глобальных прибамбасов; где-то странице к 150-той итоги вычисления библейских абзацев начинают приобретать болезненный характер, который усугубляется с каждым новым листом – в сравнении с ними ССовские рассуждения о числовой природе явлений выглядят детским лепетом.
Есть и совсем странная статья "Гранитный Сатурнианец" – про метафизику Санкт-Петербурга. Оставляя в стороне все измышления относительно неземной и оккультной природы этого города, мы не смогли удержаться от того, чтобы не продолжить фразу "Москва – это Бегемот, а Петербург – это Левиафан" словами "Екатеринбург – это Носорог", потому что посреди Ебурга здоровым рогом торчит недостроенная 240-метровая телебашня. И ещё: мы присоединяемся к просьбе редакции СС и предлагаем всем питерастам извещать братьев Поповых о всех орлах, совах, свастиках, черепах простых и черепах с костями (черепах, а не черепахах), на стенах и иных строениях в Петербурге с указанием точного адреса и расположения данных объектов. И вносим свой вклад в их символистическую кубышку: на подстанциях вокруг города – на их заборах, мачтах ЛЭП – наверняка есть много жестяных табличек с черепом, двумя костями и надписью вроде "Не влезай! Убъёт!". Так что исследовать есть что; представляете – Петербург окружён такими подстанциями, а каждая станция окружена забором с такими табличками. А круг, что и говорить – очень оккультная штука. Жалко, что редакторы СС не живут в Екатеринбурге – у нас здесь множество заборов и оград снабжены свастическими узорами, свастики можно обнаружить на мощёных полах некоторых помещений, люках канализационных колодцев и даже на пуговицах в магазинах, торгующих бижутерией. Можем прислать несколько экземпляров.
Ещё можно упомянуть о полюбившейся редакторам приставке "гипер-". Гиперфашизм, гиперсатанизм – это, конечно, звучит. и вот уже готовятся доктрина гиперсатанизма и "Катехизис гиперфашизма". Тогда Поповым сотоварищи надо бы развить вообще такую штуку, как гиперфилософия. И написать "библию гиперхристианства" (можно просто "гипербиблию"), "коран гиперислама" (можно просто "гиперкоран"), ну и так далее – какие-нибудь "торы гипериудаизма" ("гиперторы"), "гиперрамаяну" и "гипермахабхарату", "Руководство по гиперязычеству".
А вот ещё: авторов СС просто прёт с немецкого языка. Здесь смешиваются их тяга к германской националистической доктрине и любовь к творчеству LAIBACH (сравните: NSK (Neue Slovenische Kunst) и NORK (Neue Operative Russische Kunst)). Через весь журнал идут лозунги на немецком языке, погонялы авторов (например, Schwarzsichtig) и даже лозунг себе (см. флаеры, про "изгоев") они сделали немецкий. Зачем – непонятно. Не удивлюсь, если через выпуску к шестому редакторы полностью перейдут на немецкий язык.
Есть в новом СС объёмное исследование про так называемое "время Ляпунова" – промежуток между сном и бодрствованием. Но выполнено оно слишком уж однобоко – там ни словом не упоминаются исследования американского учёного Монро (который всю сознательную жизнь этому посвящает) – а приписка "данное исследование не претендует на полноту" должна через запятую продолжаться словами "но претендует на "однобокость"". Возникло полное ощущение того, что иные точки зрения на этот феномен авторов не интересуют принципиально. Так же, как и вопрос – а каким образом это "время" связано с Апокалипсисом?
Общее впечатление от прочтения 132 страниц, из которых добрые три четверти заполнены "поисками чёрной кошки в тёмной комнате, в которой вообще нет кошек", осталось достаточно скверное. Мы подчёркиваем, что это наша субъективная оценка, основывающаяся на полном отсутствии интереса к оккультности и магии вследствие их бесполезности; за подтверждением этого далеко ходить не требуется – прямо в СС №3 опубликовано интервью с сектантом Дином Адамсом, который весьма глубоко "шарит" во всяких таинственных закорючках и цифрах, распознавая в них глубокий сакральный смысл, но сидит ныне на шконке за вполне физическое убийство. А ведь мог бы, наверное, и по астралу жертву плюснуть – если такой продвинутый.
Также не стоит обольщаться насчёт упомянутых во флаере СС приключений 666 блэк-металлистов и множества рецензий на разные Black Metal-альбомы, ибо там они упомянуты как "шутка": в действительности ничего этого в "Свинце Сатурнианца" нет. Цена $5-6 за экземпляр также является, на мой взгляд, чрезмерной – и не надо вести речь о высокой себестоимости. Конечно, для ребятни, заинтересованной в оккультизме и масонских мистериях, СС должен быть достаточно интересен, но по такой цене можно приобрести много иных, не менее полезных вещей – например штук семь-восемь brand-name-матриц, на которые можно записать все труды книги по национализму, оккультизму и масонству вообще.
Начиная со следующего номера, СС станет альманахом под названием "Солнце И Сталь"/"Sonne Und Stahl"/"Sun And Steel". Сергей Довлатов, писатель-эмигрант, как-то мудро заметил: "Когда иссякают мысли – рождаются альманахи". Программа действий, описанная во флаере ассоциации NORK, является полным подтверждением данных слов. Будут публиковаться литературные произведения (стихи и проза), статьи всяких авторов (как мы понимаем, не только сотрудников НИИ Апокалиписа) – как молодых, так и умудрённых жизнью и так далее. Ну и, наконец, всё это обещают зарегистрировать в Министерстве печати и информации РФ. Без комментариев.
Солнце и сталь
В относительно недалёком будущем страны как таковые перестали существовать, процесс тотальной урбанизации и глобализации закончился, и теперь на Земле политическими субъектами стали гигантские мегаполисы-государства.
Показать полностью. Один из таких мегаполисов под названием Имморталия, расположенный на Калифорнийском полуострове, имел необычную славу – высшая прослойка общества, состоящая из самых преуспевших в своей сфере людей, имела доступ к технологиям, избавляющей их от, казалось бы, непреодолимого недуга – от смерти. Попадание в эту прослойку обуславливалось не количеством скопленного капитала, не политическим весом и даже не лояльностью к заправляющим в Имморталии корпорациям, социальный лифт работал по принципам меритократии.
Высший свет жил во внутреннем кольце, изолированность большинства населения во внешнем кольце обуславливалась соображениями безопасности, чтобы люди, нежелающие честно подниматься по социальному лифту, не имели возможности нарушать стабильность внутреннего кольца, ведь высшая прослойка, именуемая Бессмертными, обладала достаточной компетенцией и навыками, чтобы поддерживать стабильность и процветание как внутреннего, так и внешнего кольца.
В Имморталии существует система отбора людей из числа наиболее преуспевающих в своей сфере деятельность, будь то врач, художник, плотник или учёный. Отобранные входили в ряды Бессмертных и переезжали из внешнего кольца во внутреннее. Множество жителей внешнего кольца всю свою жизнь мечтает попасть во внутреннее кольцо и получить доступ к бессмертию, но случается это с очень маленьким количеством людей.
За каждым человеком во внешнем кольце Имморталии следит комитет Бессмертных, и если он сочтёт человека достаточно умелым в той или иной профессии, то этому человеку приходит приглашение во внутреннее кольцо. Но обязательным условием для участия в программе по отбору кандидатов был категорический отказ от сексуальных и любовных межполовых отношений, а, следовательно, и от продолжения рода. Это объяснялось тем, что, став одним из Бессмертных человек обречён на наблюдение за тем, как любовь всей его жизни и его дети состарятся и умрут, а это может и будет влиять на стабильное эмоциональное состояние Бессмертного, что недопустимо в силу того, что каждый Бессмертный посвящает себя работе для процветания Имморталии.
Далеко не все были готовы отказаться от любви и детей, чтобы иметь шанс вечно жить во внутреннем кольце в роскоши и достатке с другими Бессмертными. Но так как все в Имморталии были обязаны своим процветанием Бессмертным, то людей, которые не видели смысл жизни в обретении бессмертия, или того хуже, выступая с религиозных позиций всячески критиковали саму возможность становления Бессмертным, считали маргиналами в обществе мегаполиса-государства. Любовь, дружба, дети, секс, религия – всё это имело мало значения для большинства жителей Имморталии. Более того, всё это подвергалось стигматизации как пережиток прошлых голодных времён, которые продолжались бесконечными поколениями, пока не явились Бессмертные и не создали край вечного изобилия.
К становлению Бессмертным стремился и Джейкоб, талантливый художник внешнего кольца. В следствии того, что общество Имморталии было автоматизировано практически во всех сферах и не зависело от невозобновляемых ресурсов, то людей творческих профессии было как никогда много, поэтому и конкуренция при отборе в Бессмертные была среди художников очень высокой.
И вот однажды к Джейкобу пришло так желанное им приглашение во внутреннее кольцо, это означало, что из сотен тысяч художников в этом году был выбран именно он. Недолго думая, окрылённый предвкушением бессмертия, Джейкоб собрал свои любимые картины, которые он хотел увезти с собой во внутреннее кольцо, и отправился в путь.
Пролетая границу внешнего и внутреннего кольца Джейкоб был ошарашен, хоть он и жил во внешнем кольце Имморталии, где жизнь по земным меркам была богатой даже у самого законченного люмпена, но то, что он увидел во внутреннем кольце было выше любых представлений о роскоши и научно-техническом прогрессе. Наконец Джейкоб прибыл в центральное летучее здание внутреннего кольца, где его должны были посвятить в тайну бессмертия и ввести в ряды Бессмертных, тем самым оправдав всё его существование, которое он посвятил именного этому моменту.
На месте он встретил многих людей, которыми восхищался, будучи жителем внешнего кольца, и по-хорошему завидовал каждый раз, когда очередного его кумира приглашали стать Бессмертным. Джейкоб заговорил с одним из них, в котором узнал коллегу-художника, чьими работами вдохновлялся с детства. Он спросил его об истории написания одной из его картин, но тот, почему-то, неохотно общался на эту тему, будто бы вовсе не помнит или не знает об этой картине. Это показалось Джейкобу странным, как и манера общения художника, не было похоже, что он вообще разбирается в живописи. Особенно странным Джейкобу показалось то, что он видел повсюду семьи с детьми и парочки, которые прогуливались под руку. Разве Бессмертные не отказались от любви и детей, точно как они призывают сделать это жителей внешнего кольца? Ровно как они убедили сделать это самого Джейкоба.
Гнетомый мыслями Джейкоб явился в зал, где он должен был узреть технологии, которые победили смерть, и самому стать Бессмертным. Но единственное и последнее, что Джейкоб увидел в этом зале, были хохочущие Бессмертные, он увидел, как двое крепких людей держат его, заломав руки, как ещё один, на вид престарелый и очень болезненный мужчина, извлекает с затылка какую-то плату, трясущимися руками прислоняет эту плату к затылку Джейкоба и та, доставляя нечеловеческую боль, ввинчивается в его череп. Последнее, что видел Джейкоб перед смертью, перед тем как его собственное «Я» растворилось без остатка, было падающее тело старика, который только что продлил свою жизнь на то количество лет, которое было отведено судьбой телу молодого парня, некогда бывшего художником.
Не было никаких Бессмертных, не было никаких технологий, которые одолели смерть. Была лишь клика сверхбогатых технократов, которые нашли способ посредством технологий переносить сознание из одного тела в другое. Не было никаких небожителей, которые посвящали свою вечную жизнь служению Имморталии, были лишь морально разложившиеся трусы, которые соткали такую ложь, чтобы не просто заманивать людей, для продления жизни, перенеся своё сознание из уже умирающего тела в очередной свежий сосуд, но и для удовлетворения своих больных наклонностей, обусловленных комплексом бога. Не было никакого меритократического социального лифта, была лишь больная прихоть озверевших технократов, которые поставили себя выше всех людей и всех богов. Не было никакого страха за стабильность мудрого правления Бессмертных, граница между кольцами существовала только для сокрытия великой лжи Имморталии. У потенциальных сосудов не должно было остаться ни детей, ни любимых, которые могли бы заподозрить неладное. Бессмертие в Имморталии обрели лишь алчность, жадность, лживость и порок.
Электронная книга Солнце и сталь
Программное эссе Юкио Мисимы "Солнце и сталь"
Для тех, кто знаком с творчеством Мисимы, эссе "Солнце и сталь" представляет огромный интерес. В этом произведении можно найти ответы на множество загадок, щедро рассыпанных по страницам книг Мисимы. "Солнце и сталь" - это своего рода ключ к тайне Мисимы, ключ, способный дать внимательному читателю доступ в лабиринт внутреннего мира одного из самых необычных и талантливых писателей нашего столетия.
Читать онлайн Солнце и сталь
Если не работает, попробуйте выключить AdBlock
Ожидание ответа от сервера
Пьесы, вошедшие в этот сборник, как и все произведения Гришковца, имеют отношение к современнику, к человеку переживающему, думающему, внимательному. Здесь есть монологи, которые Гришковец исполняет на сцене сам, и пьесы, написанные для постановок в театрах в привычном понимании этого слова. Есть хорошие люди в непростых обстоятельствах, есть тревоги, волнения, радость, забота, трудный выбор… и обязательно надежда. P.S. Не пугайтесь слова "пьесы" на обложке.
"Весы" и другие пьесы
"Семейные сны"
В детстве он дарил мне конфеты, рисунки и улыбки. Долгие беседы под окном даже под струями ледяного дождя. Он обожал свою маленькую подружку, и никому не позволял обижать меня. А потом я совершила один непростительный поступок, приведший к ужасным для него последствиям. Он так и не смог простить мне мою ошибку. Сейчас все, что он мне дарит - это шрамы от сигаретных ожогов и синяки и царапины от своих садистских издевательств. Того милого и доброго мальчика, с которым мы были так близки в детстве, больше нет. На его месте - злобное чудовище, не знающее ни любви, ни жалости. И теперь он не успокоится, пока не отомстит и не уничтожит меня. "Мой лучший враг" признана самой шокирующей книгой Рунета…
Журналист Олег мечтает о карьере адвоката и пишет репортажи из зала суда. Студентка Саша, чей отец после случайного задержания (проходил мимо митинга) попадает в колонию, разрабатывает планы его спасения. Судья Марина готовится стать председателем одного из московских судов, но внезапно ее жизнь тоже разрушает государственная машина. Судьбы всех троих объединит «театральное дело» — поле битвы силовиков, бизнесменов и чиновников за власть и контроль над умами. Политические интриги обеспечивают карьеры — и рушат жизни, а нелепая случайность запускает маховик насилия. «(не)свобода» — дебютный роман Сергея Лебеденко о сковывающей, но притягательной силе власти.
(не)свобода
Они познакомились на открытии очередной выставки около двух месяцев назад. Сэнди рассылала приглашения только избранным друзьям и знакомым, ну и, разумеется, коллегам и журналистам. Но здесь была маленькая хитрость –каждое приглашение было на два лица. Люди, хорошо ее знавшие, могли привести с собой кого-то еще. Предполагалось, конечно, что этот кто-то обладает хорошим вкусом. Одним из таких гостей и оказался Артур. Услышав в тот день незнакомый ироничный голос, она обернулась и увидела его в компании своего бессменного директора Дональда.
+ Тот, кто считает
Эта книга – забавный путеводитель по миру взрослых, где в роли гида – задорный французский мальчишка. Он рассказывает обо всем на свете – без недомолвок и запретных тем – так, как это видится с высоты его 10 и 3/4 лет.С детской прямотой рассуждает он об устройстве мира, о политике и экономике, о людях разных национальностей и разного достатка, о древнейших профессиях и о том, «как стать новым сыном великой страны». О себе, о семье, о друзьях и соседях… О мире, который непрестанно учит его жизни. В том числе и на таких примерах, «когда страшненький дядечка отхватывает себе красивую тетечку, и ему потом всю жизнь приходится быть начеку…» И ведь не поспоришь…Свои смешные и трогательные истории…
10 лет и 3/4
The 10 years I loved you the most
И первыми собирать осколки разбитого сердца будут те, кто кричит о своем уходе. По-настоящему уходят молча в самый красивый, солнечный день, больше никогда не возвращаясь. (с) Volatile Rebellion
10 лет моей любви
10 Minutes 38 Seconds in This Strange World
Текила Лейла убита. Ее сердце уже перестало биться, но в течение 10 минут 38 секунд ее мозг все еще активен. И за эти краткие минуты Лейла вспоминает свою жизнь и друзей, таких же изгоев, как она. Удивительно чувственный роман, затрагивающий тонкие струны души, воспевающий дружбу, милосердие и сострадание к тем, кому повезло в жизни меньше, чем другим. Ее детство прошло в провинции в глубоко религиозной семье с деспотичным отцом, слепо следующим законам Корана. Не выдержав диктата отца, Лейла убегает из дому в Стамбул, где оказывается втянутой в секс-индустрию. Несмотря на жестокость, царящую в мире торговли женским телом, Лейле придется через многое пройти и многое вынести, но ей удастся сохранить…
10 минут 38 секунд в этом странном мире
В девятой батарее самоходных артиллерийских установок – чрезвычайное происшествие: исчез молодой солдат, «салага» Елин. Не заладилась армейская жизнь у новобранца. С первых дней службы «приглянулся» он «старику» Зубову. Когда повесть «Сто дней до приказа» была впервые опубликована, ее назвали клеветой на Советскую армию. Между тем речь в ней идет об обычных мальчишках, на два года превратившихся в солдат, об их казарменных буднях, о том, как нормальная мужская дружба легко уживалась здесь с жестокостью так называемых неуставных отношений…
100 дней до приказа
100% - The Story of a Patriot
Эптон Билл Синклер – плодовитый американский писатель социалистического толка. Родился в аристократической семье Юга, но отец Синклера был алкоголиком, поэтому состояние семьи стремительно таяло. Большинство романов писателя затрагивало серьезные социальные проблемы Америки. Роман «100%» имеет подзаголовок, «Биография патриота». Это история простого рабочего парня Питера Гаджа, ловко втянутого в промышленный шпионаж и саботаж, направленные на подавление зарождающих профсоюзов и рабочего движения. Провокационная деятельность Питера Гаджа против своих же соратников, описанная в романе, основана на реальных событиях и первоначально опубликована за счет средств самого писателя. (с) MrsGonzo для LibreBook
"101" - это почтовый индекс центрального Рейкьявика, холодной столицы Исландии. В этом городе эмоциональный разлад неизбежен, как ненастная погода, а в череде пустых ночей скучают даже призраки. Тридцатитрехлетний Хлин живет в материнской квартире, получает пособие по безработице, качает из интернета порнуху, бродит с приятелями по кабакам и ночным клубам, каждый вечер ждет электронного письма от венгерской принцессы и безуспешно борется с влечением к сексапильной подружке собственной матери, вдруг решившей сменить сексуальную ориентацию… В 2000 году Бальтазар Кормакур успешно экранизировал этот роман, причем одну из главных ролей исполнила Виктория Абриль, прославившаяся у Педро Альмодовара,…
101 Рейкьявик
Один из самых удивительных романов последних лет – захватывающе-красивый и скандально-откровенный.Героиня этой истории ведет двойную, нет, даже тройную жизнь. В одной жизни она – талантливая писательница, автор известных романов. Во второй она – «мотылек», «девушка по вызову», проще сказать – дорогая проститутка. В третьей она – просто молодая женщина, трогательная и беззащитная, ищущая свое место в жизни. И эти три жизни все время причудливо пересекаются.Только для взрослых.
11 дней и ночей
Мелодраматический триллер. Московская девушка Варя, международный террорист Анхель Ленин, бель-гийский авантюрист и старый советский шпион в маске профессора — в огненной и кровавой мистерии на подмостках трех континентов. Революции, заговоры, побеги, чехарда фальшивых имен и поддельных документов, Че Гевара и Сербия, страстная любовь и кровная месть. Все узлы стягиваются вокруг одной даты: 11 сентября отрубили голову Иоанну Предтече, 11 сентября Пиночет взял власть в Чили, 11 сентября Варя лишилась девственности…
11 сентября
Twelve Years a Slave
12 лет рабства. Реальная история предательства, похищения и силы духа
С некоторыми историями, помещенными Ильей Стогоff`ым в романе «Тринадцать месяцев», поклонники творчества писателя уже встречались на страницах книги «Десять пальцев»; другие же, совершенно новые сюжеты, вряд ли оставят кого-нибудь равнодушным хотя бы потому, что Илья Стогоff не только любит, но еще умеет замечательно рассказывать различные истории.«Эта история началась 22 декабря 2002 года, а закончилась спустя ровно год. Иначе говоря, это не очень длинная история. Но для меня она была очень важна. В эти месяцы уложилось многое. Гнев и похоть. Жадность и гордость. Много денег, много перемещений в пространстве и совсем чуть-чуть человеческих отношений. А главное, жизнь и смерть. Жизнь могла бы…
13 месяцев
“В жажде любви” самый большой и неоднозначный современный писатель Японии создал портрет сексуального мучения и разрушающей ревности, в котором сочетается совершенство прозы равное великому Флоберу; глубокий психологизм, равный Достоевскому; и изображение извращенности человеческой природы, превосходящее маркиза де Сада. Главная героиня Эцуко, чей развратный муж умер в муках от тифа. Молодая вдова остается жить в семье мужа, где с эмоциональным отуплением подчиняется домогательствам свекра. Вскоре Эцуко влюбляется в молодого крестьянина Сабуро, ухаживающего за садом свекра. Мучимая равнодушием юноши, она делает последнюю, катастрофическую попытку завладеть вниманием Сабуро. Потрясающе жалящее…
В послевоенной Японии, Юкио Мисима – один из самых плодовитых авторов, вызывающий восхищение у современников. Как и множество других послевоенных романов, «исповедь маски» - это история о потерянной душе. Японские писатели того времени словно блуждали между двумя мирами, испытывая состояние, когда один человек уже не существует, а другой - еще не родился. Отрезанные от живительных традиций своего национального прошлого, они так и не смогли найти духовный источник в западной культуре, которая была им навязана. Кими, рассказчик «исповеди маски», потерян по другой причине. Он вынужден скрывать свою ориентацию от всего мира. Выросший в военное время, Кими утешается тем, что ему не придется носить…
Это первая часть тетралогии “Море изобилия”. Здесь читатель впервые знакомится с Хондой Сигэкуни, который и рассказывает эту эпическую историю любви. 1912 год, Токио, герметичный, практически непроницаемый для посторонних, мир древней аристократии Японии подвергается вторжению посторонних. Богатые провинциальные семьи, обремененные традициями, чьи деньги и растущее влияние делают из них грозных претендентов на социальное превосходство и политическую власть. Хонда Сигекуни и его друг детства Киёаки Мацугаэ - представители двух таких семей. По достижению ими совершеннолетия противостояние между старым и новым достигло высшей точки накала. Киёаки страдает от противоречивых чувств к юной аристократке…
В романе “Золотой храм” Мисима создает портрет воплощенной одержимости красотой и разрушительным стремлением безграничного обладания прекрасным. Мидзогути попал в травмирующую ситуацию еще в детстве. Он стал свидетелем того, как его мать занималась любовью с другим мужчиной на глазах умирающего отца. После этого, мальчик стал сильно заикаться, в школьной среде подвергся тотальному остракизму. Единственное его достояние - рассказы отца о совершенной красоте Золотого храма в Киото. Поступив послушником в Золотой храм, Мидзогути становится одержимым заложником эстетического совершенства этого сооружения. Овладеть его красотой безраздельно - единственное желание Мидзогути. Роман основан на реальных…
Старому писателю женщины приносили только разочарования, боль и горе. На берегу моря, в минуту душевного разлада, он встречает прекрасного юношу Юити Минами, которого мучает тайная страсть - стремление к однополой любви. Из Юити писатель намерен создать орудие для отмщения всем женщинам, когда-то причинившим ему страдания. Но и на самом дне содомского разврата к юноше не пристает ни грязь, ни пошлость этого мира. Словно облако - холодный, легкий и равнодушный, - скользит он по стране людей.
В последнее время я стал чувствовать, как во мне накапливается нечто такое, чему не дает выхода объективистский вид искусства, именуемый художественной литературой. Мне не двадцать лет, и я не поэт-романтик (впрочем, я и в двадцать лет романтиком не был), поэтому я долго искал подходящий жанр ив конце концов изобрел некую трудноопределимую разновидность исповедальной прозы пополам с критической эссеистикой. Назовем мое изобретение «критической исповедью». Если исповедь — это ночь, а критика — день, то я буду держаться где-то на порубежье, в свете вечерних сумерек. Скажем так — «имярек в свете сумерек»; хотя повествование и ведется от первого лица, не думайте, что речь идет о моей персоне. С вами будет говорить, так сказать, «сухой остаток», образовавшийся после того, как слова сказаны. Они сказаны и ушли, а говорящее с вами «я» неподвластно движению слов.
Я долго размышлял, что же оно собой представляет, это самое «я», и был вынужден прийти к следующему выводу: оно как раз соответствует месту в пространстве, занимаемому моим телом. «Язык тела» — вот название того, чему я не мог найти определения.
Если уподобить «я» дому, то тело — это сад, окружающий жилище. Я мог по собственному усмотрению содержать свой сад в идеальном порядке или дать ему прийти в запустение, зарасти сорными травами. Свободу этого выбора понимает не всякий. Многие считают, что над их садом властвует некая сила, которую они называют судьбой.
Однажды я решил привести мой сад в надлежащий вид и потихоньку приступил к работе. В качестве садовых инструментов я использовал солнце и сталь; неугасимое сияние светила и металл стали моими главными помощниками. И по мере того, как на ветвях культивируемого сада зрели плоды, тело приобретало для меня все большее и большее значение.
Перемена стала заметна не сразу — не в один день, не в одну ночь. И, разумеется, решение возделывать сад возникло не само собой, оно имело глубокие корни.
Когда я вспоминаю свое раннее детство, то оказывается, что память слова во мне появилась гораздо раньше, чем память тела. У нормальных людей жизнь начинается с ощущения своей плоти, а уж потом появляется слово. Ко мне же первыми пришли слова, а тело медлило, упрямилось. Когда я наконец с ним познакомился, оно уже обрело черты умозрительности и, конечно же, было все изъедено словами.
Обычная последовательность событий такова: стоит деревянный столб, потом в нем поселяются муравьи и начинают его грызть. В моем случае первыми возникли муравьи, и лишь затем постепенно появился наполовину источенный ими столб.
Не нужно пенять мне на то, что я сравниваю слова, орудие своего ремесла, с муравьями. Ведь что такое мое ремесло? Оно подобно гравировке — слова, как азотная кислота, вытравливающая медную пластину, разъедают реальную жизнь, превращая ее в произведение искусства. Пожалуй, это не совсем точное сравнение. Медь и азотная кислота, естественные творения природы, перед ее лицом равны, слово же и реальность — нет. Слова — это средство, с помощью которого реальность преображается в абстрактные образы, предназначенные для рассудочного восприятия. Они подвергают действительность коррозии и в этом процессе неизбежно корродируют сами. Попробую применить другое сравнение, более подходящее. Представьте себе желудочный сок, выделяющийся столь обильно, что он не только растворяет пищу, но и изъязвляет стенки желудка.
Многие, вероятно, не поверят, что подобное явление может происходить в душе ребенка, однако со мной случилось именно это. Разыгравшееся в моем сознании действо заставило меня стремиться к двум совершенно разным, противоположным целям. С одной стороны, мне хотелось подхлестнуть коррозию реальности и превратить эту химическую реакцию в дело всей моей жизни; с другой стороны, во мне постепенно крепло желание вырваться в сферу, где слова не имеют никакой ценности, и там встретиться с подлинной действительностью.
Если человек родился на свет писателем и процесс его созревания идет естественно, так сказать, здорово, два этих различных по своей сути устремления не враждуют друг с другом, а, наоборот, вступают в сотрудничество: совершенствование слова дает благословенные плоды — помогает заново открывать реальность. Именно «заново», ибо с самого начала жизни такой писатель уже обладал знанием реальности, постигнув ее плотью, когда это знание еще не было замутнено словами. В моем случае все обстояло иначе.
Учителей приводили в недоумение мои школьные сочинения, потому что в них не ощущалось ни малейшего контакта с действительностью. Очевидно, еще ребенком я инстинктивно угадал хитроумную, стерильную суть Слова и использовал лишь его позитивное корродирующее действие, избегая коррозийности негативной.
Читайте также: