Вход забили толстыми досками
Боевая и военная тревога.(S)
Наш жилой дом из четырех спален и двух больших комнат-зал сильно отличался от соседних жилых домов. Наш дом был построен не из самана и даже не из обожженного кирпича, как большинство домов и изб. Фундамент и станы дома сложены из больших камней, обмазанных глиной снаружи. Дом так же пробит дранкой штукатуренной изнутри. Стены нашего дома толщиной почти целый метр. Сверху перекрытие потолка нашего дома было из толстых бревен. Потолок нашего дома снаружи и с чердака забит толстыми досками, на которых прибиты решетки из дранки, а затем заштукатурены, также как стены покрашены белой известкой. На чердаке пол из толстых досок, как на потолке снаружи и на полу во всех комнатах. Сверху чердака покатая крыша из бревен покрытых толстыми досками облицованных кровельным железом, на котором толстая красная черепица. Чердак такой огромный и сухой, что там можно было свободно поселить большую семью. На чердаке был сеновал на корм нашим многочисленным домашним животным. Почти круглый год я забирался на чердак и часто там спал. Вместе с друзьями и с псом играл на чердаке в войну.
Наш дом был, как старинная крепость Шамиля в горах Северного Кавказа, точнее, в горах Дагестана. Такой дом не один современный снаряд не мог разрушить. Даже бомбы нашему дому не угрожали. Однако отец вместе с нашими родственниками решил превратить наш дом и двор в бомбоубежище на всех наших многочисленных родственников, терских казаков, которые в случае налета вражеской авиации и обстрела снарядами могли укрыться в нашем бомбоубежище.
По выходным дням в хорошую погоду мужчины нашего рода собирались в нашем дворе и начинали рыть блиндажи с перекрытиями, а также делать переходы между блиндажами и нашим огромным подвалом под домом. У нас один только каменный подвал под домом мог поместить на время несколько семей родственников. Мужики все равно продолжали строительство бомбоубежища. Солдаты прошлой войны с фашистами жили по принципу "хочешь мира - готовься к войне".
- Зачем вам это никому не нужное строительство? - спрашивала моя мама у отца, когда под вечер готовила кушать нашим мужикам после работы. - Четыре года прошло после войны, а вы все продолжаете воевать. Давно пора подумать о мирной жизни и строить что-то в мирных целях.
- Читать надо газеты и слушать радио. - отвечал мой отец за всех. - У американцев есть атомные бомбы, которые они готовы пустить в Советский Союз. Мы не хотим повторять ошибки прошлой войны. Поэтому должны быть готовы к нападению и должны быть готовы дать отпор проискам капитализма против нас. Наше строительство может пригодиться и в мирное время на случай какой-нибудь природной стихии или даже по хозяйству. В бомбоубежище можно выращивать парниковые культуры и хранить соления нашим родственникам. Ты же сама часто говоришь, что лучше заниматься хозяйством, чем ходить на охоту и на рыбалку. Мы делаем все на благо людей.
Мама больше ничего не говорила отцу насчет строительства бомбоубежища в нашем дворе. Лучше пусть мужики ковыряются во дворе и перед глазами у баб, а вечером выпьют после работы, чем возвращаются пьяными после охоты или рыбалки. Вообще пьянка до добра никогда не доводила. Но что поделаешь?! Если терские казаки спокон веков пьют самогон, вино, водку и араку. Их все равно не отучишь от такой пьянки. Однако работа чаще отвлекает от пьянки, чем безделье.
Однажды ночью, в выходной день, когда наши мужики почти закончили строительство блиндажей вокруг нашего двора и огромное бомбоубежища под нашим двором, я сквозь сон услышал рев сирены и шум в нашем дворе. В небе над нашим домом стали носится военные самолеты. Я в эту ночь заночевал на сеновале у нас на чердаке. Когда выглянул с чердака в слуховое окно на улицу, то увидел, что все небо словно сверкающими гигантскими саблями изрезано длинными полосами ярких огней прожекторов, которые сверкали со всех сторон по темному небу. В то время как во всех домах по обе стороны речки Белка не было света в окнах. Даже целый город Гудермес был без огней. Все указывало на то, что капиталисты развязали войну против Советского Союза.
Не успел я слезть по лестнице с нашего чердака, как к нам во двор приехали несколько военных машин с солдатами и офицерами. Прямо среди нашего двора развернулась полевая кухня. Ко мне на чердак забрались солдаты и офицеры с биноклями, а также с какими-то трубами в виде подзорной трубы. Может быть, именно так выглядела военная подзорная труба на штативе, как фотоаппарат у моего отца на работе. Видно было, что солдаты и офицеры на чердаке готовятся к бою.
- Мальчик! Тебе следует спуститься вниз к своим родителям. - серьезным голосом, сказал офицер.
Я в тот же миг спустился с чердака к нам во двор. Хотел было забежать в наш дом, но на пороге нашего дома стоял солдат с автоматом. Солдат преградил мне дорогу. Затем часовой солдат сказал что-то двум солдатам, которые схватили меня, словно щенка за шиворот и потащили в вырытый нашими мужиками длинный блиндаж. Там в блиндаже были мои родители, а также наши многочисленные родственники терские казаки. Больше всего было детей, стариков и женщин. Наших мужчин в военной форме я видел во дворе, когда два солдата тащили меня через двор в блиндаж. Значить все-таки мой отец был прав, что на нас в любое время могут напасть капиталисты.
- Ты где пропадал? - спросила мама, принимая меня от солдат. - Мы с отцом весь двор обыскали.
- Я ночевал на чердаке. - ответил я. - Когда мои друзья разошлись по домам, то я там остался.
- Слава Богу, что обошлось! - радостно, сказала мама, тормоша пальцами макушку моих волос.
- Мама, что случилось?! - с любопытством, спросил я маму. - На нас капиталисты напали что ли?
- Никто на нас не напал. - целуя меня, ответила мама. - Советский Союз испытал атомную бомбу. Американцы в ответ нашей атомной бомбы испытали свою атомную бомбу. Советский Союз решил провести боевую и военную тревогу на случай нападения американцев с атомной бомбой.
Мама не успела договорить, как к нам в блиндаж пришли солдаты и солдатки одетые в белые халаты. Нам раздали сумки, в которых были противогазы, а также белая грубая одежда. На нас быстро напялили белую одежду, а затем одели противогазы. Мы стали похожи на инопланетян, которые прилетели на землю, чтобы захватить людей в плен или даже убить людей. Вообще-то мы больше были на приведения, которые разгуливают у нас по старому кладбищу терских казаков.
Как только солдаты и солдатки ушли с нашего блиндажа, так я сразу вместе со своими двоюродными братьями и сестрами стал играть в приведение. Мы стали пугать своих родителей, которые забыли, что мы находимся здесь по боевой тревоге. Мы все стали ржать друг над другом. Тогда к нам в блиндаж пришел офицер и прикрикнул на нас. Напомнил нам, что мы не в театре и не в кино, а в военном блиндаже. Сейчас над блиндажом идет условная война с врагами, а мы смеемся так, словно играем клоунов в детском цирке. Надо быть всем серьезными на случай войны.
Мы все замолчали и больше не проронили ни слова. Пока утром не объявили отбой боевой военной тревоги. Затем к нам пришли обычные солдаты и солдатки в полевой форме. Стали снимать с нас белую одежду и противогазы, которые мы сняли с себя еще до конца отбоя боевой тревоги. Минут через десять, солдаты и солдатки, разрешили нам по одному выходить во двор и расходиться по домам. Все закончилось. Наступило обычное мирное время на земле терских казаков.
Когда я выбрался из блиндажа во двор, то увидел что на весь наш двор стоят раздвижные армейские столы со скамейками. Между столами стоит полевая кухня, от которой вкусно пахнет говяжьей тушенкой и овсяной кашей. Солдаты и офицеры уже поели. Солдаты моют посуду под полевым умывальником и наводят порядок в нашем дворе после боевой военной тревоги. При виде нас, солдаты пригласили за стол детей и взрослых отведать завтрак из солдатской кухни.
Не прошло пяти минут после того, как мы вышли из блиндажа. Помыли руки под полевым умывальником и вскоре дружно орудовали алюминиевыми ложками в алюминиевых чашках с кашей из овсянки, заправленной говяжьей тушенкой. Кушали солдатский хлеб и запивали фруктово-ягодным киселем из алюминиевых кружек. Мы все дети бывших солдат войны с фашистами впервые узнали, что такое полевая кухня и какой вкусный у нее завтрак. Особенно каша с говяжьей тушенкой.
- Видишь, как пригодилось наше бомбоубежище! - гордо, сказал отец маме, когда все закончилось, а в нашем дворе наступила обычная жизнь. - У нас во дворе был главный штаб военной тревоги.
На следующий день весь город Гудермес знал, что у нас во дворе был главный штаб по боевой военной тревоге в нашем районе. Единственная городская и районная газета большую часть своих статей посвятила боевой военной тревоге и нашему двору с бомбоубежищами, где был главный штаб боевой военной тревоги. Нашего отца, а вместе с ним мужиков нашего рода терских казаков ставили в пример всем горожанам, как бдительных граждан Советского Союза. Моего отца военные наградили грамотой за строительство блиндажей. Родственники гордились мои отцом.
Не прошло и недели после боевой военной тревоги, как город Гудермес, по примеру нашего двора, вскоре превратился в строительный военный полигон. Каждый двор решил превратиться в сооружение защиты против войны со стороны капитализма. Горожане стали строить бомбоубежища и блиндажи в своих дворах. За одно лето Гудермес превратился в современный военный бастион с подземными блиндажами. По примеру горожан, на заводах и фабриках, а также в школах и в больницах, построили современные бетонные бомбоубежища со всеми удобствами пригодными на случай длительной войны. Позже построили подземные холодильники на случай войны. После первой боевой и военной тревоги, таких учений было много. Но в нашем дворе больше никогда не было главного военного штаба боевой и военной тревоги. Наверно находились лучшие места пригодные под главные штабы или специально меняли место главного штаба. Однако это мне неизвестно. Больше отец не хвастался своими сооружениями в нашем дворе. Теперь все свое свободное время отец посвящал охоте, рыбалке и пьянке со своими друзьями. Мама много раз вспоминала о тех хороших днях в ее семейной жизни, когда в нашем дворе мужики что-то строили.
ЧИТАТЬ КНИГУ ОНЛАЙН: Перезагрузка
Автор выражает благодарность за помощь в работе над книгой консультантам: Дмитрию Артемову, Валерию Барабанову, Дмитрию Погодину.
15 мая 2006 года, семь часов вечера. Сергей Изотов, ученик 9 класса физико-математического лицея, только что закончил делать уроки, аккуратно сложил тетради и учебники стопкой на столе. Портфель он соберет завтра, найдет для этого завтра пять минут. Без ужина, пожалуй, тоже можно обойтись – нужно спешить. Быстрее, быстрее! Бутерброд с колбасой жуется на ходу, на пути к компьютеру. Пальцы нежно, с любовью дотрагиваются до клавиш, экран медленно окрашивается голубым цветом. Компьютер, дремлющий уже два дня, просыпается. 'Привет, – шепчет Сергей. – Заждалась меня, крутая машинка? Это я, Ганслот. Я пришел. Сейчас мы их уделаем. Всех уделаем. Сегодня – целых полтора часа. Успею дойти до Храма Мертвых Роботов и взять термоизлучатель. Возьму его и уделаю всех богов Марса!'
Вот оно, истинное счастье. Увы – счастье короткое, ограниченное безжалостным временем как бетонным забором – стена сзади, стена спереди. Как сломать эту преграду, как растянуть часы наслаждения? Одноклассник Сергея, ушлый Леха Попов, хвастался, что смог подглядеть пароль и переставить параметры лимита времени. Вот болтун, нашел чем хвалиться. Детская работа – Сергей сделал бы такое без труда, он разбирался в таких делах лучше всех в классе. Его мамаша прекрасно знала об этом и давно уже позаботилась о том, чтобы время игры их домашней станции контролировалось с центрального сервера. Большой скандал разразился год назад, когда выяснилось, что за три дня умник Сереженька наиграл двадцать один час, прогуляв, соответственно три дня в школе. Визгливые нравоучения мамаши, впрочем, можно было вытерпеть, а вот папенька вдруг соизволил вспомнить о том, что у него есть сын, о том, что воспитанием сына надлежит заниматься, и собственноручно надрал задницу сына ремнем… С тех пор кончилась вольница – каждый час игры приходилось отрабатывать. Непременные пятерки в школе, занятия в спортивной секции и невыразимо скучной музыкальной студии. Штрафные санкции за каждый трояк, не говоря уж о двойках. И венец всему – уборка квартиры. Мамаша даже решилась на то, чтобы уволить домработницу. 'Труд сделал из обезьяны человека, и из тебя сделает!' – строго заявила она. И еще: 'Делу – время, потехе – час', а также: 'Компьютерные игры отрывают человека от реальности!' Умеет мамаша изрекать идиотские фразы – этого у нее не отнимешь…
Сергей был не из тех, кто боится трудностей. Подумаешь, пятерки, подумаешь, уборка… Не жалко – нате вам. Ни одной тройки в четверти расценивается как полчаса игры раз в два дня. А как насчет второго места на районной олимпиаде по математике? По-моему, на двадцать минут потянет. На пятнадцать, мам? Ну ладно, хорошо, только подправь время доступа прямо сейчас. Мам, а можно я буду убираться не два, а четыре раза в неделю? И денег мне на чипсы не надо – надоели они, эти чипсы, я уже не маленький. А вместо чипсов добавишь двадцать минут на гейм. Как что такое 'гейм'? Это игра, мам, это, между прочим, инглиш, ты сама говорила, что его все должны знать. Ну, добавишь? Да?! Я тебя люблю, мамуля.
Смачный поцелуй в нос.
Сережа Изотов, в сущности, был хорошим мальчиком – не ровней хулиганам-шалопаям из подворотни. В будущем ему светила золотая медаль, дальше – учеба в престижном Вузе, и в конце концов – работа в процветающем банке, где папа трудился начальником отдела. Педагогика – вещь гибкая. Если мальчик хорошо учится и примерно себя ведет, почему бы не поощрить его компьютерной игрой? Пусть понимает, что всякий добросовестный труд должен вознаграждаться…
Сергей сел в кресло, откатился на положенное расстояние – два метра от экрана, – одел на голову шлем, натянул серебристые сенсорные перчатки, положил руки на подлокотники, поставил ноги на педали фут-шутера. Отлично, подключаемся! Огромный, кажущийся слегка вогнутым экран озарился разноцветными сполохами. Синие буквы поплыли в воздухе.
'железные боги марса' приветствуЮт вас, ВЕЛИКИЙ ВОИН Ганслот! ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ: ЧЕРЕЗ 90 минут СЕАНС ИГРЫ БУДЕТ ПРЕКРАЩЕН'.
– Знаю, баклан, – пробормотал Сергей. – Подключай скорее, не трави собак'…
Пальцы его нервно перемещались в пустоте, перебирая невидимые кнопки.
Мария Валерьяновна Изотова вошла в дверь, отягощенная сумками с провизией. Зажгла свет в прихожей, отдышалась. Восемь вечера. Сережка еще играет – сегодня ему позволено полтора часа. Многовато, конечно, но куда деваться – получил первый детско-юношеский разряд по фехтованию, приходится расплачиваться. Нужно подумать, как остановить непрерывное увеличение времени игры. Так скоро и до двух часов дойдет. А чего тут думать – сказать решительное 'нет!', и все. Родители мы, в конце концов, или кто? Этот , само собой, сидит в своем банке, живет там день и ночь, ему дела нет до того, что сын сходит с ума по дебильным виртуальным стрелялкам. Отец, называется… Ладно, сама справлюсь.
Странная тишина в квартире. Не гремят выстрелами и взрывами колонки, не слышно топота подошв по металлическому полу лабиринта, не отбивает ритм компьютерная музыка – только красные отсветы мелькают из открытой двери сережиной комнаты. Опять включил наушники? Сколько раз говорила ему – не одевай наушники, они портят слух. Оглохнешь к двадцати годам, балбес!
Мария Валерьяновна скинула сапоги, и, не снимая пальто, заспешила по длинному коридору. Алые блики, пляшущие на стенах, раздражали, вызывали тревожное чувство. Почему во всех играх – война? Неужели не могут придумать для подростков что-то поспокойнее? 'Железные боги Марса', 3-D online widenet battle, возрастные ограничения – старше одиннадцати лет. Да в такое и взрослым-то играть страшно.
Зрелище бросило ее в холодный пот. Сергей неподвижно полулежал в кресле, опустив голову на грудь, вытянув тощие ноги, руки свисали вниз безжизненными плетями. Шлем валялся на полу, от него поднималась тонкая струйка дыма.
– Сережа! – истошно крикнула Мария Валерьяновна. – Что с тобой, Сережа?!
Она подбежала к креслу, обхватила ладонями голову сына, подняла вверх его лицо. Немигающие открытые глаза, лишенные всякого выражения, скошенный рот, стекающая по подбородку струйка слюны. На Марию Валерьяновну смотрел безмозглый идиот.
Экран моргнул, и на нем появилась физиономия. Гладкая розовая кожа, квадратный нос, едва прорисованные черты – не живое лицо, всего лишь грубо анимированный компьютерный голем.
Мегачастушки
Милка брезговала мной,
Всё искала лучшего.
Пососи морковкой ***
У козла вонючего!
Укусила *** оса,
Экая досада!
*** распух, как колбаса,
А милашка рада.
Я доярочку свою
Плакать не заставлю:
На колени посажу,
*** в ****у направлю.
У поповского амбара
Бегают цыплята.
*** всегда бывает лысый,
А ****а лохмата.
Нам вчера в дивизию
Привезли провизию.
Командир наш экономный
Показал нам *** огромный.
Не нужна тебе родня,
Не нужны подружки -
Хочешь только *** большой
И рюмку бормотушки.
Под кустом коряга тлеет:
*** коптится на суку,
А в железной банке преют
Яйца в собственном соку.
Все картошка да картошка
*** повесил голову
Дай, ****а, мясца немножко
Помираю с голоду
Нет жены у тракториста
Он бедняга мается:
*** соляркою воняет,
В солидоле яица.
Пароход плывет по Волге,
А за ним течет мазут.
Берегите, девки, целки -
*** на палубе везут.
Ой, ****а твоя, ****а,
Вся ты износилася.
Вечно лазила под *** -
Мамку не спросилася.
На меня моя милашка
Сильно обижается.
Что глазами ее ёб,
Ведь *** не поднимается.
Соловей на ветке свищет
Песни жалобно поет
*** ровесников не ищет
И родни не признает
На ****у шел *** в атаку,
Полон бодрости и сил!
Поспешил и прямо в сраку
По ошибке угодил.
У поэта Сашки Фета
*** загнулся от минета,
Проститутке крикнул: Брысь!
Не умеешь - не берись!
Моя скромная милашка,
Всех она стыдится.
И краснеет вся, когда
На *** мне садится.
Ой, вы, девки, молодухи,
Не давайте пьяным еть:
Ведь у них от "бормотухи"
*** болтается, как плеть.
В двадцать лет у дяди Глеба
Поднимался *** до неба.
Да и после сорока
Подпирает облака!
Ты вчера была моей,
А сегодня Мишкина.
*** у Мишки как сосна
На картине Шишкина!
Что я вижу, что я слышу!
Президент залез на крышу
И кричит всему народу:
"*** вам в рот, а не свободу!"
Через рощу, через межу
*** кричит ****е: "Зарежу!"
Она клитором грозит:
"Фиг зарежешь, паразит!"
На базар ты ходишь, Кать,
cвои сиськи продавать.
Что? давали 50?
Ну их на *** - пусть висят.
Через пень, через плечо,
Через колотушку
Целовала девка ***
В самую макушку.
По деревне шли два ***,
Толковали так и сяк.
Один *** другому хую
***м по хую - ***к.
Бабка ходит в монастырь,
Помолиться Богу.
Просит Господа послать
*** с телячью ногу.
Как на Киевском вокзале
*** под рельсою прижали.
****а охает, визжит,
Помогать ему бежит.
Как у нашего попа,
У попа у Прошки,
Оторвали девки *** -
Носят вместо брошки.
Ты, германец-****орванец,
Не *** с нами воевать.
Отпусти ребят до дому -
Девок некому ****ь.
По небу ***ня летала
Серебристого металла.
Очень много в наши дни
Неопознанной ***ни.
Чтобы *** потолще стал,
Я такой рецепт достал:
Кормишь ***м комаров,-
И ***на - будь здоров!
Как на Киевском мосту
Дрочит мусор на посту
На *** смотрит и орёт:
"Где прописка, идиот?!"
Время сдвинулось на час
На советском глобусе.
Раньше дома *** вставал,
А теперь в автобусе.
Чай без сахара не пьём
Не сидим без сдобного
Кто сказал что *** сосём -
Ничего подобного
Покупаю телевизор
Оформляю, ****ь, кредит.
До того заеб кредит-
*** на бабу не глядит!
Ах ты, милая моя,
У нас кузница своя!
Жопа дует, *** куёт,
****а жару поддаёт!
Милка что-ты, милка, что ты,
Я солдат девятой роты,
Тридцать первого полка,
*** стоит до потолка.
Моя милка, дорогая,
Что лежишь ты, как бревно?
*** в ****у я опускаю,
Словно в тёплое говно.
Долго ищет *** с колечком
Моя милка модная.
Все девчата наеблись,
Одна она голодная
Я тебя ****ь боюсь
Манька Караваева
Из твоей ****ы собака
На мой *** залаяла.
У милёночки ****а,
Как соковыжималка!
Сунул *** в неё литой,
Вынул - как мочалка.
Лучше нету той минуты,
Когда миленький ****:
Загну ноги кверху круто -
*** до сердца достаёт.
Дед Авдей приехал с юга,
Еблей не нахвалится.
Но не знаеть, что больной,
Что скоро *** отвалится.
У Ивана за спиной
*** в футляре запасной.
Нахуя те запасной ?
- Много ебли щас весной.
Моя милка умерла
И в гробу лежала,
Вместо свечки восковой
*** в руках держала.
Где вы, светлые умы?
Что за рас****яйство?
Запустили на *** мы
Сельское хозяйство
Нам прибавили зарплату,
Только мне не верится.
Сунул руки себе в брюки -
Один *** шевелится.
Как из лесу на телеге
Ехал дедушка Егор.
Сам горбатый, *** лохматый,
А на жопе мухомор.
В темной чаще злоебучей
Проживает *** могучий.
Если девка в лес зайдет,
Он ее три дня ****.
Меня милка попросила
Пососать колбаски.
Ползалупы откусила -
*** теперь в повязке.
Гармониста не отпустим,
Ты играй, но нас не тронь,
А не то штанишки спустим,
*** растянем на гармонь
Дед, поди продай корову,
А взамен купи быка.
Если будет *** здоровый,
Обойдусь без молока.
Как за бабкиным амбаром
Заливали жопу варом.
Лили, лили - не залили,
Взяли в жопу *** забили.
Деньги есть, так девки любят,
На кроватку спать ведут.
Денег нет, так *** отрубят
И собакам отдадут.
Выйдешь, крикнешь: "*** вам в глаз!"
Помолчишь, и снова -
Хорошо в стране у нас
Со свободой слова!
Я у тещи был в гостях -
А у тёщи пища:
Утром - ***, в обед хуина,
Вечером - ***ща!
В круг вошел, взмахнул рукой.
Ты откуда, ***, такой?
Из села Прокудова.
А ты, ****а, откудова?
Вся на взводе тётя Зина
Из кустов таращится:
Что за страшный *** корзиной
За грибами тащится?
Шел я лесом, видел чудо:
На суку сидит овца.
Прихожу домой - смешнее:
*** сломался у отца.
У монтажника Ивана
В жопу въехал крюк от крана.
Крановщик махнул рукой
Завтра вынем, *** с тобой!"
Старика омолодили,
От собаки *** пришили.
Как до дерева дойдет,
Кверху ногу задерет.
Не ходите, девки, в баню -
Там сейчас купают Ваню.
Окунают в купорос,
Чтоб у Вани *** подрос.
Панталоны из мохера
Ты взяла себе в кредит.
До чего ****е приятно -
Даже на *** не глядит.
Всё картошка да картошка,
А когда же молоко?
С этой ****ой картошки
*** не лезет глубоко.
На помойку сбегал пес
Бычью ногу он принес
И нахуй мне охотиться
Когда кобель заботится.
По деревне шел медведь,
Вышли бабы посмотреть.
Ну-ка, мишенька, постой,
Покажи нам *** толстой.
На горе стоит береза,
Под березой - борона.
Целка на *** наскочила,
Моё дело - сторона.
Милый Ваня, завтра баня,
Приходи, не позабудь.
Если *** стоять не будет,
Раскачаем как-нибудь.
Зря в миленочке пыталась
Ночью зверя разбудить
С неспособными руками
Нехуй замуж выходить
Полосатый жезл поднялся
Словно *** у барсука.
Чтож ты мусор доебался
Пятый раз до мужика.
За жену подрался Сева.
Молодец, ****а мать,
Севин *** согнут налево.
Но с него же не стрелять!
В парке каратистке Любе
Хулиган грубил весной.
*** его теперь на дубе,-
Яйца - пухнут под сосной!
Кое-как я на авось
Сделал лавку вкривь и вкось.
Тёща сядет - хрустнут кости.
Нехуй часто ездить в гости!
С неба курица упала
Прямо на *** петуху
Петуху приятно стало
Закричал кукаруку
Не нужны им "Жигули"
Не нужна им "Волга"
Девкам нужен *** большой
Да чтоб ****ься долго!
Вспоминаю голос отчий
Каждый день, как дело к ночи
"Как не целься, не ворочай
*** ****ы всегда короче"
Если *** до плеч-бесспорно
Это есть крутое порно.
Если до животика,
Это лишь эротика.
Утром девка у ручья
Мне сказала:"Я ничья".
Месяц *** себе лечу,
Вспоминаю про "ничью".
Бандеролью *** прислали.
Надпись - "Здорово ****!"
Примеряйте, девки, сами,-
Может быть и подойдет.
Прилепил я фосфор на ***,
В темноте он светится,
Так удобно стало ночью,
***м этим метится.
Я вчера один укол
Сделал у медички -
*** стал твёрдым, словно кол
И звенят яички!
Дырку сделал я в заборе,
Чтоб ****ь соседку.
А её мужик на горе
*** срубил, как ветку!
Джорджу Бушу на гулянке
Оторвали *** по пьянке.
Ходит Буш психованный -
*** незастрахованный.
У меня братишка Славка
На залупе бородавка.
Бабу жучит, та хохочет,
С бородавкой *** щекочет
Есть у нас в общаге Вера.
Грудь – десятого размера.
Только сиськами помашет –
У любого *** запляшет.
Как-то бабы песню пели,
Пели песню про жуки,
Ох, жуки, жуки, жуки,
Пошли вы на ***, мужики!
Как на Киевской платформе,
*** стоял в военной форме.
Перед ним на каблучках,
****а прыгала в очках.
В президенты выборА
Что сегодня, что вчера.
Нынче сказочку расскажут,
Завтра *** тебе покажут!
Тятька кузницу построил
И сказал: "Сыночек, куй"
Девки к пасхе заказали
Девятипудовый ***!
Ой, художник, ты художник
Сразу видно - молодой.
Рисовал банан и персик,
Получились *** и ****ой.
Я в уборную влетел
Со всего размаху.
Зубы выбил, *** сломал,
Обосрал рубаху
Ой, беда, ой, беда,
Разболелася ****а.
Путь закрытый для ребят,
Тама Тампаксы уже сидит.
Раз ку-ку, и два ку-ку
Повар ебнулся в муку
Сам в муке, а *** в руке,
Жопа в кислом молоке
Я под вечер *** большой
Натираю анашой.
Дам девчонке пососать,
Ей захочется плясать!
Как-то раз **** шахидку,
*** засунул под накидку.
Детонатор запустил.
Тут со страха и спустил.
Подарил миленок Вася
Девке в праздники кольцо
В жопу *** потом засунул
И набрызгал на лицо
Я не знаю, как у вас,
А в далёких Андах
Археологи нашли
*** застрявший в гландах.
Утром я пошёл поссать
*** в руках не удержать
Так и рвётся под напором
Полисадник поливать
А когда небо голубое в тучах скроется
Я выходил из спаленки твоей.
Не взирая на твое, Валюха, прошлое,
Я слушал музыку отмычек от дверей.
Как надоело воровать и шаромыжничать,
И свою молодость по тюрьмам раздавать,
И то и дело перепрыгивать этапами,
И по пути конвой жестокий проклинать.
Как надоели эти соповцы до ужаса,
Как надоела эта ёбанная власть!
Так поневоле я не выйду с изолятора.
Тебя, Валюха, я буду вспоминать.
И вот на волю собираюсь я, товарищи.
Душа обкурена, обширена, больна…
И, может, честым человеком жизнь сумею я,
А, может, ждут меня по-новой лагеря…
Я возвращусь, Валюха синеглазая,
В тот памятный и старенький наш дом.
И обниму тебя, Валюха, так взволнованно.
Не ссы, родная! По-новой заживем!
Жил я в городе Одессе, шел по улице Донской.
Там стоят четыре дома, посредине - дом большой.
То не дом и не домишечка - настоящая тюрьма.
В той тюрьме сидит мальчишка - лет девятнадцати дитя.
Он не слышит и не видит, как заключники идут,
Тихо двери открывают и такую речь ведут:
- Сколько погубил ты русских? Сколько погубил жидов?
- Православных восемнадцать, двести двадцать пять жидов.
- За жидов тебе прощаем. За Православных - никогда!
Завтра утром на рассвете расстреляем мы тебя.
Не плачь, мама, не плачь, папа! Не плачь, родная сестра!
Завтра утром на рассвете похороните меня.
Не прошло и полминуты - прискакал хромой судья,
Приписал он двадцать пуль прямо в сердце молодца.
Девятнадцать пуль пропело возле левого плеча,
А последняя, злодейка, прямо в сердце молодца.
Не прошло и полминуты, не прошло и полчаса -
Всех легавых перебили, отомстили за вора.
Здравствуй, добрая милая мать!
Обнимаю и крепко целую.
Может, я опоздал целовать,
Не застал тебя дома живую.
Помнишь, мать, как искала меня
По чужим по задворкам околиц?
И не помню в каком нарсуде
Дали, мама, мне целый червонец.
Край суровый сибирский такой,
Но весна нас немножко ласкает.
Только плохо, мама, одно:
Что домой к тебе не пускают.
Ты не жди меня, мать, молодым,
А вернусь я с седой головою.
Подожди еще мать умирать,
Может, выйду еще я на волю.
Осудили судьи меня сроком на семь лет.
Злой конвой загнал меня в машину.
Так и покатил я, проклиная белый свет,
В дальний лагерь от своей любимой.
Как тебя, я помню, нежно целовал,
Наслаждаясь солнечным закатом.
Ждет меня теперь холодный вьюжный Магадан
С тачкою, киркою и лопатой.
Магадан суровый метелями встречал,
Криком часовых, собачьим лаем,
А конвой прикладами нас сопровождал
В молодой и снежный ближний лагерь.
От мороза слезы выступали на глазах.
На руках кровавые мозоли.
А когда с работы возвращались в поздний час,
То все время думали о воле.
Годы заключенья пролетят кошмарным сном,
Будет долгожданная свобода.
Будешь вспоминать седым угрюмым стариком
Юности утраченные годы.
Ты мне пишешь в письмах, что сейчас цветет весна.
Очень трудно вспоминать об этом.
А у нас стоит двенадцать месяцев зима.
Остальное, дорогая, лето!
Осудили судьи меня сроком на семь лет.
Расшифровка фонограммы в исп. В. Медина (1977 г.).Огромные витрины в зеркальных магазинах,
А там спешит большой поток людей.
Спешат автомашины - КАМАЗы, МАЗы, ЗИЛы,
А город спит, забыв про нас с тобой.
А там, как прежде, бьют фонтаны,
По вечерам гуляют дамы,
И только лишь под утро
Там гасят тысячу огней.
Мой милый друг, не надо грусти -
Придет весна и нас отпустят.
Пройдет всего два года -
Мы снова выйдем домой.
Пройдет всего два года, изменится лишь мода.
Поедем в город, вновь пойдем с тобой,
Заглянем в рестораны, кафе и балаганы
И жизнь свою нормально проживем.
А там, как прежде, бьют фонтаны,
По вечерам горят рекламы,
И только лишь под утро
Там гасят тысячу огней.
Мой милый друг, не надо грусти -
Придет весна и нас отпустят.
Пройдет всего четыре года -
Мы снова выйдем домой.
Огромные витрины в зеркальных магазинах,
А там спешит большой поток людей.
Спешат автомашины - КАМАЗы, МАЗы, ЗИЛы,
А город спит, забыв про нас с тобой.
ЛитЛайф
- Стели два тюфяка на пол, - распоряжался Корней Савельич. - Клади людей.
- А если на скамьях? - спросил помогавший ему матрос.
- Узки скамьи, - ответил Корней Савельич. - На полу спокойнее будет.
И придержал дверь, пропуская еще двух матросов с тюфяками.
- Куда их столько? - Иван Кузьмич кивком показал на груду тюфяков.
- В каютах, под полубаком, уже иней на иллюминаторах, - ответил Корней Савельич. - Придется людям располагаться здесь, по очереди, что ли. Да и. - он понизил голос, чтобы слышал его один капитан, - не весело сейчас забиваться по каютам. На людях легче.
- Пожалуй, - согласился Иван Кузьмич.
Освещенный двумя свечами салон казался тесным и работающие в нем люди - неповоротливыми. Они все время что-то теряли, искали, мешали друг другу.
- Зажги еще свечу, - сказал Корней Савельич Глаше.
- Ой, беда, беда! - Повариха растерянно оглянулась. - Не знаю, куда свечи-то сунула. Вот дура-то я беспамятная!
- Найди и зажги, - строго повторил Корией Савельич.
Глаша скрылась в темном камбузе, отделенном от салона легкой дощатой перегородкой. Загремела посуда. Послышались вздохи, жалобное причитание.
Третьей свечи Глаша так и не нашла. В приметы она, конечно, не верила. Но на всякий случай. Зачем испытывать судьбу? В такое время!
Темень укрыла подбитую "Ялту". Прижатая тяжелой свинцово-сизой тучей, светлая полоска над горизонтом тускнела. О работах на палубе нечего было и думать. Только ручные помпы однообразно чавкали, откачивая воду из машинного отделения. Нарушали мертвую тишину шаги вахтенных да мерный всплеск волн у бортов.
Шумно было лишь в машинном отделении. Огромное помещение освещала горящая на стальных переходах промасленная пакля. Багровые отсветы метались по потолку, вспыхивали на истертых ногами до блеска металлических трапах, отражались в прибывающей воде. Едкий запах горелого масла и щелочи от разряженных огнетушителей щипал глаза и горло, мешал дышать.
Матросы, стоя по колено в ледяной воде, загоняли деревянные пробки в мелкие пробоины. Второй механик с Пашей и Оськой силились ввести заостренный конец кола в большую пробоину. Тугая струя била из нее с огромной силой, отбрасывала кол в сторону.
- Дай-ка я вперед стану.
Оська поменялся местами с механиком, встал первым и, жмурясь от бьющих в лицо брызг, подвел острие кола по борту к краю пробоины.
- Товсь! - Он набрал полную грудь воздуха и хрипло крикнул: - Р-разом!
Три сильных тела навалились на кол. Острый конец его врезался в край тугой струи, сплющил ее, раздавил на десятки плоских плотных струек.
- Еще, еще! - Оська напрягся так, что в пояснице хрустнуло. - Чуто-ок!
Скользя сапогами по металлическому настилу, Оська всем телом навалился на кол. Мелкие струйки били в плечи, грудь, секли разгоряченное лицо, слепили.
Позади глухо бухнула кувалда. Оська не слышал удара, а почувствовал его грудью, руками, всем телом, словно сросшимся с мокрым колом.
- Смелее бей! - прохрипел он.
Еще удар, отдавшийся по всему телу. Еще. Кол входил в пробоину все глубже. Рваные края ее врезались в древесину, отдирая мелкие щепки и вьющуюся стружку.
Кол плотно сидел в пробоине. Оставалось закрепить его и законопатить последние щели.
Оська выпрямился. Сердце стучало часто и сильно. Мощные толчки его отдавались в голове тягучим, непрерывным трезвоном.
Рядом матросы крепили пластырь из тюфяка, закрывавший несколько мелких пробоин. Прижали его снаружи дощатым щитом. Между ним и стальной опорой забили толстую доску, намертво прихватившую пластырь.
- Пробоины выше ватерлинии заделаем завтра, - послышался голос старшего механика Кочемасова. - А сейчас. всем, кроме вахтенных, обсушиться, отдохнуть. Вторая вахта остается в машинном. Следите за пробоинами, швами обшивки. Чуть увидите протечку - будите меня. Случится что посерьезнее - бейте водяную тревогу.
Закрыть Как отключить рекламу?Оська тронул Пашу за плечо и сказал:
Они с трудом втиснулись в переполненный салон и стали в недоумении.
Как и предвидел Корней Савельич, в салоне, освещенном робкими огоньками двух свечей, сбилась почти вся команда. Многие матросы были мокры. Но пробираться в темноте по палубе, а затем искать ощупью одежду и переодеваться в каюте не было сил. И они жались к камельку, излучающему тепло; сбивались вокруг него все плотнее.
Чад от жарящейся на сковородке рыбы смешался с едким дымом махорки, тяжелым запахом спецодежды и рыбацких сапог. Зато было тепло. Тепло и тесно. Невообразимо тесно. Салон походил на бесплацкартный вагон, где никто толком не поймет, как расположиться на ночь.
Иван Кузьмич стоял у дверей, не зная, как держаться в чадном, переполненном людьми салоне. Хотелось ободрить матросов, поощрить отличившихся.
- Пропусти, - шепнули рядом. - Капитан!
- Проходите, Иван Кузьмич, - обернулся к нему боцман. - Проходите в капитанскую каюту.
Матвеичев улыбнулся и черной от копоти рукой показал на стол в глубине салона. Обычно там сидел капитан и командный состав траулера. За столом на скамье виднелся скатанный тюфяк.
- Правильно сделал, - одобрил боцмана Иван Кузьмич. - Отдыхать будем по очереди с первым помощником.
- Некогда спать, - ответил сидевший возле раненых Корней Савельич. Тут зазевайся немного, и кто-нибудь свалится на них или наступит.
- Будете спать, - твердо сказал Иван Кузьмич. - Не захотите по-хорошему - прикажу. Отдых входит в круг обязанностей моряка.
- Есть, - хмуро буркнул помполит, рассудив, что командир должен показывать подчиненным пример дисциплинированности.
Иван Кузьмич пробрался на привычное место за столом и стал наводить порядок. Прежде всего он установил очередь на отдых. Для женщин выделил отдельный уголок - камбуз. Но как победить темноту?
Анциферов вызвал из салона двух крепких матросов. Втроем они спустили из радиорубки тяжелый аккумулятор. От него провели три маленькие лампочки. Первую повесили у камелька - поварихе, вторую возле раненых и последнюю над столом командного состава.
.Интимные истории запись закреплена
На второй день нашей свадьбы,когда мы разъезжались по домам,мы с мужем ехали в машине с его братьями. Сначала мы с ним сидели сзади,я сидела у него на коленях. Места не было в машине. Я была не в свадебном платье. На мне было легкое платье желтого цвета,чуть выше колен. Мы остановились у магазина,купили выпивки,все выпили,и начали рассаживаться в машину. Муж залез на переднее сиденье и сразу отключился.
Я его тресла, но так и не смогла разбудить. Пришлось. Садиться сзади на колени его брата. Но он посадил меня не боком на его колени,а спиной к нему,сказал так будет удобнее. Мне пришлось наклониться и облокотиться на переднее сиденье. Пока ехали,громко играла музыка,все о чём-то громко разговаривали. А Денис,брат мужа у кого я на коленях сидела,положил руки мне на живот. Я не стала придавать этому значение,потому что он тоже был пьяный.
Но потом его рука,та которая была ближе к двери,спустилась ниже и он потянул платье вверх,нога оголилась,и он положил руку мне на бедро. Я взяла его руку и начала убирать,но он не позволил мне это сделать. Мы чуть поборолись,после чего я решила не наводить суеты,а то вдруг кто то увидет и будет скандал. Денис видимо решил что я тем самым дала ему разрешение продолжать. Он опустил руку на внутреннюю часть бедра и начал поглаживать. Я не знала что мне делать.
Денис вернул руку на внутреннюю часть моего бедра,и начал вдавливать меня на свой член. Это первый член не считая своего мужа,который я почувствовала. он задрал мое платье слишком высоко, и тогда я потянула за платье,со стороны салона обратно вниз.,а со стороны двери моя нога оголилась до трусиков. Я не знала что мне делать.
Я уперлась спиной в его грудь,он взял мою руку и перекинул Ее через свою голову. Получилось я как бы обнимала его. Но никто на это не обращал никакого внимания. Денис так же разговаривал со всеми,и никто ничего не замечал. С одной стороны мне от этого было спокойно. Его губы был прямо у моей шеи,я чувствовала его дыхание. Он повернул голову и поцеловал меня в шею, точнее он упёрся лицом в мою шею,делая вид что ему так удобнее сидеть.
И начал незаметно целовать. Я попыталась повернуться,но он крепко придавил меня свободной рукой к себе,и мне пришлось подчиниться. Затем той рукой со стороны двери он снова начал гладить мое бедро,и вдруг резко двинул одну мою ногу в сторону, и ножки раздвинулись. Я услышала шёпот в ухо. "Я хочу трахнуть тебя Леночка". я растерялась. Я этого не хотела. Я люблю своего мужа,и никогда не была с другим. А тут прям при всех брат мужа обращается со мной как с последней шлюхой,причём в одной машине с мужем,на нашей с ним свадьбе.
Одну,потом просунул руку глубже,и начал мять вторую. Я не знала как остановить его. А ехать было далеко,и к тому же мы попали в пробку. В какой то момент я посмотрела вниз на себя,и была в шоке от увиденного. Платье было поясностью задрано,и оголились ножки. Лямка сползла на плечо,а Денис лапал меня под платьем. Денис вслух попросил меня привстать,сказал что снова затекла нога. Я подчинилась,немного привстала,и тут он резко взялся обеими руками за мои трусики,и стянул их на мои колени. И я села на его член голой попкой. Я схватилась рукой за трусы.
Дениса теперь не было видно никому. Он одной рукой обнял меня за талию за спиной. Его лицо прижалось к моей груди,и он оттянул платье вниз у груди. Я. снова схватила его руку,но это было бесполезно. Он был пьяным,и вёл себя нагло и уверенно. Моя грудь оголилась. Он взял Ее в руку,и впился губами в сосок. Меня начало всю трясти от страха. Нас вообще не было видно. На улице было темно,и в салоне автомобиля тоже. Муж спал на переднем сидении,а его брат уже почти трахал меня на заднем прямо при всех. И я не знала как его остановить.
Мы продолжили сосаться,его рука гладила то груди,то живот. Он оторвался от моих губ,начал целовать мою шею,затем снова впился в губы. Если бы посмотреть на это со стороны,выглядело бы так,словно мы влюблённая парочка.,и что я его женщина,а не его брата. В этот момент я и правда была его. Мы целовались стараясь не издавать звуков. Затем я оторвалась от него. Но он сказал : "закончим когда я скажу,иди ко мне моя сучка" мне не понравились эти слова,но я наклонила голову к его губам,и мы снова слились в поцелуе. Мы целовались минут 15.
И вдруг водитель произнёс "ну вот почти приехали". Я хотела оторваться,но Денис прижал мою голову к себе и продолжал целовать. Машина остановилась. Водитель сказал : "так. где бы припарковаться. " а мы продолжали сосатьться. При этом я делала попытки оторваться от его губ,но он не позволял мне это сделать.
Читайте также: