Два брата акробата как пишется
Двое людей ЗЕРКАЛЬНО ОТОБРАЖАЮЩИХ друг друга.ИЛИ типа "ОДИН ОДНОГО стоит",или "ОБА ХОРОШИ".
Если человек совершил какую-нибудь из ряда вон выходящую глупость,начал буянить и чудить,ему нередко говорят:"Ты что,белены объелся?" Это даже не вопрос,а скорее замаскированный призыв одуматься,прекратить чудачества.Конечно,и так понятно,что белены буян не ел-просто он ведет себя так,будто нечаянно попробовал какую-нибудь часть этого ядовитого сорняка.Человек,отравившийся беленой, впадает в буйное помешательство,нередко заканчивающиеся смертью.
Наречие "начеку" образовано слиянием предлога "на" и уже исчезнувшего из русской речи слова "чек", имевшего значение "стража" и произошедшего от слова "чекать" - сторожить, ждать. Сравните украинское слово "чекати", а поляки и до сих пор его употребляют.
Получается "быть на страже, настороже" - мало того, что являются синонимами, так ещё и произошли от него.
Получается - быть на страже вполне возможно.
Выражение "dreams come true" на русский язык переводится как "мечты сбываются", "сны становятся явью". Существуют устойчивые выражения, в состав которых входит данное словосочетание:
make dreams come true - сделать сказку былью;
Friday night` dream on the Saturday told, is sure to come true be it never so old (пословица) - твоими бы устами да мед пить;
morning dreams come true (пословица) - утренний сон в руку.
Выражение "Цыган ходом дорожит" означает, что цыгане дорожат своими лошадьми и о них заботятся.
Нашла в словаре, что в данном выражении под словом "ход" подразумевается "лошадь".
Действительно, цыгане - кочевой народ, без лошади никуда.
Тертым калачом называют человека, имеющего большой опыт, прошедшего через многие передряги. Такого человека трудно обвести вокруг пальца, обмануть. Это выражение исконно русское, оно пришло из лексикона пекарей. Тертым калачом хлебопеки называют изделие из крутого теста, которое необходимо долго и сильно наминать. Пример использования выражение: "Руководитель группы был тертым калачом, поэтому сразу предпринял все меры предосторожности".
Они никогда не испытывали мучительного чувства одиночества, родившись близнецами, с разницею появления на свет всего в пять минут. Неведома им была и тяга к общению с другими, судорожная, переходящая у некоторых, в навязчивую идею отверженности, отстраненности от мира.
Им вполне хватало общения вдвоем.
Еще, будучи младенцами, они чувствовали, если одного вдруг брали на руки или уносили – второй от отчаяния заливался истошным криком.
Привыкнув в утробе матери к мерному сердцебиению, они и представить себе не могли, как можно жить друг без друга.
Выросли, окончили школу, поехали через всю страну с Дальнего Востока, на северо-запад, в Санкт-Петербург поступать в военное училище.
Жизнь катилась гладко. Денег хватало – семья была вполне обеспеченной. Для мамы было большим страхом, оставшимся отголоском из полуголодного детства, - лишь бы не оказались без денег. Любовалась сыновьями, испытывая чувство гордости, но и чувство тревоги не отпускало. Высокие, красивые, спортивные. Увлекаясь спортом, слепили из себя мускулистых, поджарых юношей. Два брата – акробата.
Мама росла в семье верующих и сыновьям прививать веру православную с детства пыталась.
Никогда не было у них в душе отторжения Господа. И верили именно в Бога, а не так, как в основном верит молодежь, говоря: «Ну, где-то, что-то есть, наверное. Высшая сила. Мировой порядок».
Нет. Не в это они верили. Именно в Господа, в то, что Он есть. Спаситель.
Под Харьковом жила украинская родня – мамина старшая сестра с сыном, который совсем не намного старше близнецов.
Вырвавшись из уединения военного городка и попав в среду «второй» столицы, они окунулись с головой в эту самую, «продвинутую» культуру.
Мир соблазнов, музыки, бьющей по нервным окончаниям, мир феерических всполохов и пляшущих огней. Мир дискотек и баров.
Все легко. Все доступно. Синтетическая музыка. Новые знакомства, предлагающие синтетические наркотики:
- Что ты! К ним не привыкаешь! Ерунда все это. Только с ними можно понять красоту музыки, насладиться всем спектром.
И они наслаждались. Жизнь расцвечивалась новыми гранями. Музыкальные ноты приобретали форму и цвет, переполняли всё существо. Мир красочен и уникален. И они в этом мире – красивые, самодостаточные, влюбленные в жизнь.
Уже третье лето подряд они отправлялись на фестиваль электронной музыки в Крым. Там, на берегу Черного моря, где ласково шурша, касается морская волна твоих ног, весьма кстати звучала и музыка другая, вплетаясь в эту музыку природы.
Солнце, пляж, легкие в общении девушки, любимая музыка – что еще нужно парню в двадцать лет?
Ну, если только немного «веселых» таблеток. Так, для расширения ауры восприятия прекрасной, чарующей действительности. Ну, и не только себе, а еще и на продажу. Немного, но чтобы поездка окупилась. И нет никакого страха быть задержанными милицией. Ну, было – остановили раз, досмотрели одного, а «зелье» было у другого в рюкзаке. Отпустили.
Когда ехали на практику в Севастополь весной, проезжая через Харьков, позвонили двоюродному брату, - давно не виделись все-таки. И, надо же, удивлению не было предела, он отпросился с работы ради того, чтобы полчаса постоять на перроне у открытого окна и пообщаться с близнецами. В гости зазывал. Решили, - ладно, давно не были, вот когда поедем летом на рок-фестиваль, - обязательно заедем.
В августе уже гостили у тети.
- Верующие? – заглядывала она в их глаза.
- Конечно! Вот и крестики носим.
- Чтобы быть верующими, надо Господа принять, а не крестик надеть. Покаяться надо, позвать Спасителя, - тихо вздыхала она.
- Ладно. Без проблем, - не хотелось её расстраивать.
Перед отъездом, когда вся тетушкина семья стала на молитву, стали и они. Надо, так надо.
Покаялись. Помолились.
И ничего не изменилось.
Все так же. И в душе не перевернулось. И ничего не дрогнуло.
Манила дорога. Будоражила, вызывая легкий озноб, мысль о вседозволенности, отдыхе.
Ласково открыла свои объятия знакомая компания. Те же лица, та же, любимая музыка, на которую отзывается каждая клеточка молодого, восторженного тела. Жизнь удалась.
Пьянящий воздух свободы, вперемешку с ароматом цветущих обильно кустов роз, сладковатый запах жасмина и марихуаны. Островок «рая» на земле. Все это будоражит, а если еще и чуть-чуть «конфет» для остроты!
Но в этот раз все пошло не так. Как-то не так, как обычно.
Ни разу за всю жизнь не поссорившись, они разругались вдрызг из-за фотоаппарата, и младший брат, всегда такой покладистый, вдруг распсиховавшись, ушел на берег, к морю.
Странное поведение. Старшему неуютно без малого. А малой слезы льет, - с чего бы это?
Ощущая дискомфорт, старший пошел выяснять отношения. Слово за слово, неудержимая жестикуляция, - и у них произошла драка.
Впервые за всю свою жизнь они подрались.
Алкоголь, наркотики, взбудораженное сознание, непонятки какие-то – все это вылилось в отвратительную, чудовищную по своей сути, драку, между двумя людьми, которые понимали друг друга с полуслова, с полувзгляда.
В какое мгновение это произошло, они не успели осознать. Отрезвление. И одновременное осознание чудовищности случившегося. Ясная голова и нахлынувшее чувство всепоглощающей любви. Старший прошептал:
- Что мы делаем?!
Они сидели на песке, потные, растрепанные. Смотрели друг на друга и перебрасывались репликами:
- Нас так любят родители! Мы, молодые и здоровые, и что же мы творим?!
- Разве ж можно жизнь пускать под откос?
Чувство стыда, вины было на столько велико, что со слезами на глазах стояли они на коленях и изнутри, из души откуда-то, рвался крик:
- Господи, прости нас!
А потом ясная решимость. Выхватывая друг у друга таблетки, кроша их камнем о камень, смывали в морскую волну и отмахивались от навязчивой мысли, нашептывающего голоса:
- Ну, зачем же такие деньги выбрасываешь? Ну, не хотите сами, - так продайте другим. В пять раз больше себе вернете.
Нет. С этим надо покончить. И - в море, искупаться, смыть с себя все остатки прошлой жизни.
Как же плохо было на утро! Это из последних сил цеплялась прежняя жизнь, предлагая:
- Ну, не хочешь таблетку, ну хоть водки выпей. Легче ведь станет.
Не пошли на уговоры. Выстояли.
А через два дня уехали. И попали под облаву наркоконтроля на вокзале.
Три часа досматривали все их вещи, заставив раздеться донага и сдать анализы крови. И вот тут появился страх – а вдруг где-нибудь в рюкзаке ли, в палатке ли завалялась таблетка. От ужаса прошибал пот.
Что тогда?
Прощай учеба – с треском и позором отчислят. Как вернуться домой с этим грузом?
Но все обошлось. Их отпустили.
И, умные, рассудительные парни стали выстраивать логическую цепь событий. И как тогда, на пляже, усевшись в душном купе поезда и глядя друг другу в глаза, занялись разбором:
- Просьба двоюродного брата приехать в гости – раз, - начал перечисление младший.
- Настойчивое предложение тети покаяться и призвать Господа – два, - загибал пальцы старший.
- И позвали же – и Он услышал – три.
- И вполне возможно Он попустил эту ссору на пляже, чтобы дать понять до чего может довести такая жизнь.
- Знаешь, а мне кажется, что пусть даже это не Господь, пусть сатана натолкнул нас друг на друга, - скорее всего это его козни. Но Господь пожалел нас, мы же Его позвали тогда, на Украине, и Он показал свою любовь, выдернул нас из того дурмана. Ведь Он знал, чем окончится в этот раз поездка в Крым.
- Мне так стыдно, неловко от осознания, что за нами, оказывается, присматривали с Небес. А мы столько натворили в этой жизни!
По молитве родных, или от покаяния - не важно, нашла их оберегающая сила Спасителя.
Он увел их от этого, предложив другой путь, путь спасения души, где не прельщает призрачная, обманчивая радость лопающихся, словно мыльные пузыри, феерических, выдуманных грёз.
Дэвид Маккалоу, один из самых известных американских историков, рассказывает в своей книге "Братья Райт" о том, как Уилбур и Орвилл изобрели, построили и подняли в воздух первый в истории человечества самолет, и объясняет, почему у них это получилось.
Жили-были в семье епископа два брата. Было у них много странностей, и главная из них — страсть к механизмам и изобретениям. Свою первую летающую машину они построили еще в детстве. Во взрослом возрасте тяга к механизмам сохранилась. Начали они с типографии, потом увлеклись велосипедами, а от велосипедов перешли к опытам с летающими аппаратами. Тогда, в конце XIX — начале ХХ веков, это было модным увлечением, хотя и чреватым как опасностью смерти во время испытаний, так и дурной славой.
"Помимо затрат на летные эксперименты, риска унизительной неудачи, травмы и, конечно, гибели постоянно существовала угроза подвергнуться насмешкам: пионеров авиации нередко воспринимали как сумасшедших или фантазеров — и во многих случаях вполне обоснованно. <…> В 1890-х газета "Сан-Франциско кроникл" в обзоре по этой теме описала "помешанного на летательных аппаратах" как человека, который с возрастом глупеет до достижения стадии "слабоумия".
Погружение в эпоху — это то, из-за чего стоит читать книгу. Контекст тут едва ли не интереснее, чем сами главные герои. Сам Уилбур Райт в письме в Смитсоновский институт, описывая себя, как бы оправдывается. "Я — энтузиаст, но не чудак в том смысле, что у меня есть несколько излюбленных теорий касательно правильной конструкции летательного аппарата".
Но все же то была эпоха изобретений. В те самые времена появились первый лифт, первая швейная машинка, первая безопасная бритва, первый в мире автомобиль. И человечество уже приготовилось покорять воздух, хотя многие не верили, что это возможно. Было множество безумных проектов, скажем, в книге описана концепция аппарата, который должен был лететь при помощи взрывов гранул нитроглицерина.
Погружение в эпоху — это то, из-за чего стоит читать книгу. Контекст тут едва ли не интереснее, чем сами главные героиПервое время первенство принадлежало французам — именно у них были самые смелые эксперименты с воздухоплаванием. Во Франции полетами увлекались богатые люди, которых особенно не заботили деньги. Братья Райт были из среднего класса, средств у них было не много. Они сами, сидя за швейной машинкой, сшивали полотно для крыльев своих планеров. Почему же все-таки им удалось первыми поднять самолет в воздух?
Из книги Маккалоу можно сделать определенные выводы. Во-первых, братья Райт были упорными людьми. Даже немного странными. Это важно для любого изобретателя. Уилбур подверг себя добровольному затворничеству после того, как ему во время школьного хоккейного матча раздробили челюсть клюшкой. Во-вторых, они увлекались чтением, у отца-епископа была большая библиотека, которая расширяла их кругозор.
Не бывает изобретателей и первопроходцев без знаний. Наконец, в городе где они жили, Дейтоне, была идеальная среда для изобретателей. Город, по данным Патентного ведомства, занимал первое место в стране по количеству новых патентов относительно численности населения. В городе появлялись и росли новые фабрики, выпускавшие железнодорожные вагоны, кассовые аппараты, швейные машины и винтовочные стволы.
Проигрыш супермена: стоит ли читать "Патриот" Андрея Рубанова
Например, "Дэвис Сьюинг машин компани" выпускала на заводе, корпус которого растянулся на полтора километра, 400 швейных машин в день. Кроме того, в городе работали сотни мелких цехов и мастерских, где производились хомуты, корсеты, мыло, рубашки, метлы, тележные колеса, грабли, пилы, картонные коробки, пивные бочки и халаты, не говоря уже о велосипедах. Дейтон был аналогом Силиконовой долины для поздневикторианской эпохи. И там два местных джентльмена задумали и построили самолет.
Дэвид Маккалоу, один из самых известных американских историков, рассказывает в своей книге "Братья Райт" о том, как Уилбур и Орвилл изобрели, построили и подняли в воздух первый в истории человечества самолет, и объясняет, почему у них это получилось.
Жили-были в семье епископа два брата. Было у них много странностей, и главная из них — страсть к механизмам и изобретениям. Свою первую летающую машину они построили еще в детстве. Во взрослом возрасте тяга к механизмам сохранилась. Начали они с типографии, потом увлеклись велосипедами, а от велосипедов перешли к опытам с летающими аппаратами. Тогда, в конце XIX — начале ХХ веков, это было модным увлечением, хотя и чреватым как опасностью смерти во время испытаний, так и дурной славой.
"Помимо затрат на летные эксперименты, риска унизительной неудачи, травмы и, конечно, гибели постоянно существовала угроза подвергнуться насмешкам: пионеров авиации нередко воспринимали как сумасшедших или фантазеров — и во многих случаях вполне обоснованно. <…> В 1890-х газета "Сан-Франциско кроникл" в обзоре по этой теме описала "помешанного на летательных аппаратах" как человека, который с возрастом глупеет до достижения стадии "слабоумия".
Погружение в эпоху — это то, из-за чего стоит читать книгу. Контекст тут едва ли не интереснее, чем сами главные герои. Сам Уилбур Райт в письме в Смитсоновский институт, описывая себя, как бы оправдывается. "Я — энтузиаст, но не чудак в том смысле, что у меня есть несколько излюбленных теорий касательно правильной конструкции летательного аппарата".
Но все же то была эпоха изобретений. В те самые времена появились первый лифт, первая швейная машинка, первая безопасная бритва, первый в мире автомобиль. И человечество уже приготовилось покорять воздух, хотя многие не верили, что это возможно. Было множество безумных проектов, скажем, в книге описана концепция аппарата, который должен был лететь при помощи взрывов гранул нитроглицерина.
Погружение в эпоху — это то, из-за чего стоит читать книгу. Контекст тут едва ли не интереснее, чем сами главные героиПервое время первенство принадлежало французам — именно у них были самые смелые эксперименты с воздухоплаванием. Во Франции полетами увлекались богатые люди, которых особенно не заботили деньги. Братья Райт были из среднего класса, средств у них было не много. Они сами, сидя за швейной машинкой, сшивали полотно для крыльев своих планеров. Почему же все-таки им удалось первыми поднять самолет в воздух?
Из книги Маккалоу можно сделать определенные выводы. Во-первых, братья Райт были упорными людьми. Даже немного странными. Это важно для любого изобретателя. Уилбур подверг себя добровольному затворничеству после того, как ему во время школьного хоккейного матча раздробили челюсть клюшкой. Во-вторых, они увлекались чтением, у отца-епископа была большая библиотека, которая расширяла их кругозор.
Не бывает изобретателей и первопроходцев без знаний. Наконец, в городе где они жили, Дейтоне, была идеальная среда для изобретателей. Город, по данным Патентного ведомства, занимал первое место в стране по количеству новых патентов относительно численности населения. В городе появлялись и росли новые фабрики, выпускавшие железнодорожные вагоны, кассовые аппараты, швейные машины и винтовочные стволы.
Проигрыш супермена: стоит ли читать "Патриот" Андрея Рубанова
Например, "Дэвис Сьюинг машин компани" выпускала на заводе, корпус которого растянулся на полтора километра, 400 швейных машин в день. Кроме того, в городе работали сотни мелких цехов и мастерских, где производились хомуты, корсеты, мыло, рубашки, метлы, тележные колеса, грабли, пилы, картонные коробки, пивные бочки и халаты, не говоря уже о велосипедах. Дейтон был аналогом Силиконовой долины для поздневикторианской эпохи. И там два местных джентльмена задумали и построили самолет.
Читайте также: