Дом коробковой у никитских ворот
Бой с пальбой
Ах, если бы не яростный бой с пальбой, то Тверской бульвар, 6, венчал бы до наших дней удивительный дом, сгоревший синим пламенем в октябре 1917 года. Его бы показывали иностранцам, как это делают испанцы в Барселоне, подводя к шестиэтажному чуду в стиле модерн Антонио Гауди «Ла Подрера», что значит пещера. В нем изыски архитектуры сливаются с причудами природы. Одним фасады напоминают каменоломню, другим — пчелиные соты, третьим — навесные сады. На крыше с башнями мыслилась фигура Богоматери, но ее не удалось водрузить.
За семь лет до гениального испанца два наших архитектора, молодой и пожилой, в том же стиле модерн на месте сломанных особняков XIX века создали монументальное шестиэтажное здание с угловой башней, принадлежавшее некоей Коробковой. Как домовладелица она значится на открытке с видом ее поразительной недвижимости на Тверском бульваре. Над шатром башни высоко взлетала изящная фигура, плохо различимая на открытке, возможно, ангела. Поразительно, что о доме писал журнал «Искусство» в 1905 году, увидев в нем «декадентский стиль во всей красе», «спящих сов и порхающих ласточек и дракона на крыше и орлов. сделанных из брускового железа — взамен решеток у балконов». Как пишет современный искусствовед, «животный мир, населяющий фасад, как бы убеждал прохожего в неразрывной связи постройки с природой в ее сущности. Нечто подобное с восхищением пишут о Гауди, который «вышел за рамки архитектуры, переместившись в область прямой имитации природы».
Тверской бульвар, 6: так дом выглядел до революции.
Поэты несколько иначе оценивали происходивший процесс замены ампира на модерн. К дому на Тверском бульваре, 6, применимы стихи Валерия Брюсова:
Но изменилось все, ты стала в буйстве злобы
Все сокрушать, спеша очиститься от скверн,
На месте флигельков восстали небоскребы,
И всюду запестрел бесстыдный стиль модерн.
К тому времени, когда на Тверском бульваре возникло это олицетворение модерна, за архитектором Александром Фелициановичем Мейснером числилось «Шереметевское подворье» графа А.Д.Шереметева на Никольской улице, недавно вновь засиявшее зеркальными стеклами витрин. И жилой многоэтажный комплекс графа в Романовом переулке, 3, объявленный после революции Домом Советов, заселенный бездомными революционерами и деятелями партии и государства, которым не досталось места в квартирах Кремля. Два фасада, разделенные оградой двора, увешаны мемориальными досками с именами бывших жильцов, творивших историю СССР.
Вслед за домом на Тверском бульваре, 6, архитектору, ценимому в кругу московских аристократов, поручили ни больше ни меньше, как перестроить снаружи и внутри Дворянское собрание, шедевр Матвея Казакова. Что он и сделал, оставив в неприкосновенности легендарный Колонный зал. Так что у нас перед глазами фасады Дома союзов не Матвея Казакова, а Александра Мейснера.
Тверской бульвар, 6. Фото: Кирилл Искольдский
Для его соавтора, тридцатилетнего Александра Устиновича Зеленко, Тверской бульвар, 6, это была первая заметная работа в Москве. В отличие от Мейснера, выпущенного из стен Московского училища живописи, ваяния и зодчества «классным художником архитектуры», Зеленко вышел из стен Петербургского института гражданских инженеров имени Николая I, с дипломом, дававшим право заниматься архитектурой и строительными подрядами. После Санкт-Петербурга жил в Самаре, где строил дома, в том числе собственный особняк. Его ценил Федор Шехтель, пригласив наблюдать за возводимым по его проекту павильоном России на Международной выставке в Глазго.
Получив гонорар в 1903 году, которым датируется завершение дела на бульваре, отправляется гражданский инженер на два года в кругосветное путешествие. Посещает Англию, Америку, Индию, Австралию. Живя в США, увлекается американской системой воспитания детей. Вернувшись в Москву, в Мансуровском переулке между Остоженкой и Пречистенкой сооружает доходный дом с конусной башней и балконом под крышей. С известным педагогом Шацким организует по американскому образу общество «Сеттельмент» и проектирует в Вадковском переулке детский сад с башней. Еще один детский сад на Большой Пироговской улице возводит с непременной башней. Все они напоминали образ, поражавший прохожих на Тверском бульваре.
Скорей всего первую скрипку в дуэте с маститым Мейснером играл Зеленко. Все названные здания сохранились, но, увы, без былых, уникальных деталей, признанных при реконструкциях излишествами. А как известно, дьявол кроется в деталях.
Представить, что мы потеряли на Тверском бульваре, 6, можно по снимкам начала XX века, фотографы уделяли ему внимание. Перед революцией владение, переходившее из рук в руки, принадлежало Ярославской Большой мануфактуре, приказавшей долго жить при власти без помещиков и капиталистов.
Когда сгоревшее здание в 1924 году восстанавливали на деньги набравших силу банков, модерн, побежденный конструктивизмом, считался анахронизмом. Башню с шатром и ангелом, ленточный балкон под крышей, все, что напоминало «декадентский стиль» с ласточками, драконом, восстанавливать не стали, тем более что денег ручная работа требовала немалых. Так что здание на месте под прежним номером 6, но выглядит обычным доходным домом и считается «перестроенным». Точнее говоря, изуродованным.
Рядом с «Домом Коробковой» гражданский инженер Никита Герасимович Лазарев сооружает на Тверском бульваре, 8 и 10, два доходных дома, поднявшихся над ампирными особняками. Они не такие яркие, как их сосед с башней, выдержанные в другом, распространенном тогда стиле неоклассицизма.
Одним из них владела модная портниха Ламанова, сейчас бы ее называли кутюрье, о ней — далее. Другой, такой же высоты, принадлежал стоматологу Грефе, обладавшему большой практикой и деньгами, которых хватало на приобретение многоэтажной недвижимости.
Первый доходный дом датируется 1908 годом, второй — началом 1914-го.
Прошу обратить внимание: за десять лет на коротком отрезке Тверского бульвара выросло три крупных и высоких здания, для чего понадобилось снести по меньшей мере шесть милых и славных стильных особняков, оплаканных Мариной Ивановной Цветаевой:
Домики с знаком породы,
С видом ее сторожей,
Вас заменяют уроды,
Грузные в шесть этажей.
Это как раз сказано о доходных домах, подобных построенным на Тверском бульваре, 6, 8, 10.
Хочу спросить «градозащитников», сколько старинных зданий Тверского бульвара сломано за двадцать лет с 1991 по 2011 год? Ни одного! Мысленно пронеситесь по четной стороне всех бульваров, начиная от Пречистенских ворот, кончая Яузскими воротами. На всем протяжении десяти бульваров на отрезке в 9 километров вы увидите: на внутренней не стало на Никитском бульваре «Соловьиного дома», на Страстной площади сломано бывшее здание «Московских новостей» и у Сретенки снесен небольшой дом. Много это или мало? Конечно, ничтожно мало, если принять во внимание, какие лихие времена пережила Москва.
Подобная ситуация на внешней, нечетной стороне бульваров. Там одна потеря на углу Арбата, сломан Дом политпросвещения на Трубной площади. Что еще?
Такая картина, на мой взгляд, на фасадной линии всех центральных улиц старой Москвы, начиная от Волхонки, кончая Солянкой. Есть там пустыри, но они достались, точнее, остались от времен, когда рушились без счета церкви и старинные дома при Сталине во имя образцового социалистического, при Брежневе ради «образцового коммунистического города».
Так почему постоянно слышу, что Москву изуродовали, что «Москву мы потеряли». По-моему, совесть потеряли те, кто так причитает.
В каждом доходном доме несколько подъездов, где обитали сотни семей. С каждым из трех зданий на Тверском бульваре связана жизнь людей, достойных книг в серии «ЖЗЛ».
В доме Ярославской Большой мануфактуры, бывшем Коробковой, арендовал квартиру и помещение под контору великий издатель Михаил Сабашников. С родным братом Сергеем они, дети богатого золотопромышленника, пошли другим путем, чем отец.
Деньги, прибыль, миллионы их никогда не волновали. Они родились в семье, где первостепенное внимание уделялось образованию детей. Даже учение в лучшей гимназии Поливанова на Пречистенке, где занимались дети Льва Толстого, показалось Сабашниковым недостаточным. Учителя, профессора приходили к ним на дом.
Стихи Гомера братья читали в подлиннике вместе с Федором Коршем, будущим академиком. Русскую литературу изучали с Николаем Тихомировым, будущим академиком, редактором Полного собрания сочинений Гоголя. Ботанику преподавал Петр Маевский — имя, известное в ученом мире.
Сдав экстерном экзамены на аттестат зрелости, поступив в Московский университет, студенты занялись изданием книг, предложив своему учителю ботаники составить определитель растений «Злаки Средней России». Справочник вышел в 1891 году, когда Михаилу исполнилось 19 лет. Выбор оказался настолько точным, что научная книга выдержала 12 изданий, последний раз без малого через сто лет, в 1983 году, намного пережив ботаника и его вдохновителей.
Сабашниковы не только безупречно платили авторам, они им подсказывали темы, побуждали к творчеству. Полиглоту поэту Бальмонту, например, заказали перевод «Витязя тигровой шкуры» Шота Руставели. Михаил Сабашников первый разглядел талант молодого Леонида Леонова, издал его романы и стал тестем писателя, женившегося на его дочери.
Одни родятся с даром артиста, писателя, математическими и лингвистическими способностями. Братья Сабашниковы появились на свет с талантом издателя. Никаким другим делом заниматься не желали, сами писать не стремились. Собственные «Воспоминания», начатые на склоне лет, Михаил Васильевич не успел завершить. Появились мемуары в 1983 году благодаря дочери, сохранившей рукопись. Тогда я встретился с ней и увидел почерк ее отца, его книги, заполнявшие шкаф.
Братья Сабашниковы: Михаил и Сергей.
Сотни частных издательств в Москве не пережили «десяти дней, которые потрясли мир», пролетарскую революцию 1917 года. Большевики их закрыли, сделав несколько исключений для братьев Гранат и издательства братьев Сабашниковых, когда решалась судьба российского книгоиздательского дела, Ленин тогда сказал: «Такому культурному издательству, как издательство Сабашниковых, мы должны оказать всяческое содействие». Оно прекратилось после 1929 «года великого перелома», при победившем социализме частному издательству места не осталось.
Всего 600 названий вышли за сорок лет под маркой «Издание М. и С. Сабашниковы». Сначала выходили естественнонаучные труды, потом пошли книги по истории, литературе, книги классиков. Событиями стали серии книг «Памятники мировой литературы», «Страны, века и народы», «Русские Пропилеи» и многие другие. Все ценятся библиофилами, какой бы теме ни посвящались, принимаются букинистами.
У меня в числе настольных книг «Прогулки по Москве» 1917 года под редакцией профессора Н.Гейнике и других ученых. Это самый лучший и непревзойденный за век справочник на 672 страницах с рисунками, таблицами, фотографиями, дающий полное представление, какую мы Москву действительно потеряли. Книга воспроизведена репринтным способом тиражом 10 000 экземпляров в роковой 1991 год.
На Тверской бульвар, 6, братья переехали из особняка в Гагаринском переулке Арбата, где произошла трагедия, ставшая сенсацией всех московских газет. Приехавший в Москву иностранец-маньяк выстрелом в упор тяжело ранил младшего брата Сергея, и он в расцвете сил умер. Название фирмы Михаил не поменял.
На первом этаже дома помещалась контора издательства, на третьем этаже жила семья. На фотографии, показанной мне дочерью издателя, Ниной Васильевной, я увидел анфиладу комнат, рояль, стены, увешанные картинами. В эту квартиру влетел снаряд в октябре 1917 года, и в тот миг отец впервые в жизни повысил голос на родную дочь, когда она рванулась в загоревшую комнату, чтобы взять конопляное семя, корм для канареек. Их не забыли в суматохе. Спасли и рукописи в конторе, но дом выгорел полностью. Нарком просвещения Луначарский помог Сабашникову получить ссуду с напутствием: «Бодро работайте в том же духе».
Для возрождения дела не потребовалось особых затрат, аппарата сотрудников, весь редакционно-издательский процесс происходил в помещении размером с квартиру. Все держалось на силе духа, бескорыстии, человечности, дружелюбии и поразительной трудоспособности Михаила Сабашникова. Он обладал качеством, как говорят теперь, трудоголика.
Пули, снаряды и бомбы как злой рок преследовали издателя, занятого любимым делом даже тогда, когда немцы подступили к Москве.
Хотя выстрелы и взрывы происходили рядом с Сабашниковым, они щадили жизнь его, жены и трех детей. Бомба попала в Театр Вахтангова на Арбате, в перестроенный дом, где родились братья Сабашниковы.
Последний раз бомба чуть было не оборвала жизнь издателя 5 ноября 1941 года за два дня до парада Красной Армии на Красной пощади. В тот налет германской авиации ему чудом удалось выжить. Фугас попал в не покинутый им во время бомбардировки жилой дом в Лужниках, убив четверых соседей. Рухнувшая стена ранила Сабашникова.
Он прожил еще полтора года. До февраля 1943 года издавал «наглядные пособия», географические карты для школ. На плотных листах с обратной стороны карт за неимением другой бумаги писал воспоминания, память не изменяла до последних дней. Они вышли в свет спустя сорок лет после того, как автор поставил в рукописи последний знак, не дописав мемуары. В них великий издатель воздал должное трагически погибшему брату Сергею, генералу Шанявскому и его жене Лилии, основавшим «вольный университет» в Москве, поэту Константину Бальмонту, переведшему «Витязя в тигровой шкуре», авторам — профессорам Московского университета и Леониду Леонову. Но о нем, зяте, по понятным причинам рассказал очень мало.
Улица Большая Никитская, 23/9 (Никитский бульвар). Театр «У Никитских ворот»
Угловое здание по адресу Большая Никитская, 23/9 (Никитский бульвар) было построено до 20-х годов XIX столетия.
История этого участка известна с середины семнадцатого века, когда владения принадлежали княгине Г.О. Путятиной. В дальнейшем хозяевами были коллежский советник С.Е. Молчанов и тайный советник Н.Н. Салтыков, дочь которого была замужем за князем Я.И. Лобановым-Ростовским.
Фото 1. Улица Большая Никитская, 23 в городе Москве
Нынешнее здание заложили при очередном владельце - князе Д.И. Лобанове-Ростовском, служившего в ранге министра внутренних дел. Двухэтажный особняк был выстроен из камня.
В 1820 году владение переходит в собственность историка Д.Н. Бантыш-Каменского, заплатившего за него 95 тысяч тогдашних рублей. Уже в 1824 у дома новый хозяин - П.Б. Огарев, приходившийся отцом поэту и революционеру Николаю Платоновичу Огарёву у которого в период с 1826 по 1833 годы часто бывал в гостях Александр Герцен.
В 1838 году уже сестра Огарева - Анна - перепродает особняк князю А.А. Голицыну, у которого, в свою очередь, его приобретает в 1868 году штабс-ротмистр А.М. Миклашевский. Далее уже дочь ротмистра уступила здание семье Скоропадских, которые оставались владельцами вплоть до начала XX столетия.
Фото 2. Вид на здание со стороны Никитского бульвар, 9
Третьим этажом городской особняк на Большой Никитской улице, 23 прирос в 1883 году.
Помимо проживания, часть помещений сдавалась в аренду. Так, здесь существовал до 1903 года торгово-промышленный музей, художественная школа, женские курсы, а также хоровые классы, ставшие основой музыкального техникум имени А.Н. Скрябина.
В 1913 году в этих стенах был открыт один из первых городских синематографов - «Унион». Для его размещения пришлось несколько перестроить помещения второго этажа.
Фото 3. Театр у Никитских Ворот на Большой Никитской улице
Продолжателем этого заведения в годы советской власти был «Кинотеатр повторного фильма», который просуществовал здесь с 1939 и до начала 1990-х годов. На его экране показывали старые отечественные ленты, а также иностранные фильмы, у которых истекал срок проката на территории СССР. Заведение пользовалось большой популярностью у москвичей.
В 1999 году, после долгой реконструкции, здание передали театру «У Никитских ворот», создателем которого был известный драматург Марк Розовский. Именно благодаря ему театр из любительского перерос в государственный за недолгий срок - с 1983 по 1991 годы.
На стене дома по улице Большая Никитская, 23/9 (Никитский бульвар) установлены две памятные доски - в честь Николая Огарёва и событий 1917 года.
Дом Коробковой – Тверской бульвар, 6
Доходный дом Санкт-Петербургского страхового общества по адресу Тверской бульвар, 6 больше известен, как дом Коробковой, хотя за свою дореволюционную историю он находился также в собственности Товарищества «Ярославская мануфактура», а в начале 1917-го был приобретен представителем дворянского рода Алексеем Михайловичем Константиновым.
Фото 1. Дом Коробковой на фотокарточке начала XX века
Возвели здание в 1902-м году, что вызвало фурор в Первопрестольной столице. Внушительный по размерам и роскошный дом в шесть этажей с устроенной поверху башней-куполом и с установленной на ней скульптурой дракона вызывал восхищение.
Ограждение балконов, «подвешенные» меж выступающими эркерами, находились под сенью крыльев огромных орлов. Переплеты окон напоминали искусно свитую паутину. На фасадных плоскостях были размещены изваяния летучих мышей, сов и ласточек. Под карнизной частью, по всей длине здания, был устроен зауженный балкончик, чем-то напоминающий навесной мостик над устрашающей глубины пропастью.
Создали это архитектурное чудо известные московские зодчие Александр Фелицианович Мейснер и Александр Устинович Зеленко.
История дома
Самыми именитыми жильцами дома Коробковой на Тверском бульваре были родные братья Сабашниковы – Михаил Васильевич и Сергей Васильевич, основавшие знаменитейшее в Российской империи издательство, в котором выпускали книги по истории, литературе и научным дисциплинам. Знак «М. и С. Сабашниковы» изначально был гарантией качества, а книжные издания в большинстве своем попадали в список бестселлеров.
Поселились здесь Сабашниковы в 1907-м году, заняв две смежные квартиры на третьем этаже, в одной из которых Михаил Васильевич с супругой, а в другой – Сергей Васильевич. Последний к тому времени стал инвалидом и ему требовался уход, почему и были выбраны эти апартаменты. Ко всему прочему, меж квартирами прорубили проход, чтобы ничто не мешало братьям общаться.
Их контора также находилась в этом доме – в цокольном этаже. В доме постоянно бывали известные люди той поры. В этих стенах собирался и комитет, занимавшийся открытием знаменитого университета Шанявского.
Фото 2. Так здание выглядело после пожара 1917 года .
В 1917-м началась мрачная история этого дома.
В октябре месяце, во время жесточайших боевых столкновений между большевиками и сторонниками прежней власти на Никитском бульваре, несколько артиллерийских снарядов попали в чердачное помещение. Начался сильнейший пожар.
Обстрел территории не позволил выехать на место пожарной команде и квартиры со всем имуществом выгорели полностью.
Лишь благодаря несгораемым сейфам в конторе Сабашниковых сохранились рукописи, которые готовили к изданию.
После окончания боев на дом страшно было смотреть. Это был обуглившийся остов с пустыми глазницами-окнами, фасадная плоскость была испещрена осколками, а на месте роскошного купола образовался провал.
Фото 3. Так дом Коробковой выглядит сегодня
В 1920-м дом не стали реставрировать, а просто провели ремонт того, что осталось от былого великолепия. Именно поэтому сегодня здание выглядит как обычный и непримечательный доходный дом начала прошлого столетия.
Дом коробковой у никитских ворот
Войти
Нет аккаунта? ЗарегистрироватьсяАвторизуясь в LiveJournal с помощью стороннего сервиса вы принимаете условия Пользовательского соглашения LiveJournal
Нет аккаунта? ЗарегистрироватьсяДом Коробковой
Дом № 6.
Это был один из крупнейших доходных домов москвы известный как Дом Коробковой. То, на что мы смотрим сейчас – перестроенный дом. Во время печально-знаменитых событий 1917 года в дом попал снаряд и он полностью выгорел. Отстроили его в 1920 году, но то, что было в настоящем доме, построенном по проекту Александра Фелициановича Мейснера в 1903 году, сейчас уже нет. Мария Нащокина упоминает еще архитектора А. У.Зеленко, как автора проекта и указывает 1902 год.
Дом был украшен «разнообразными по форме эркерами и балконами, причудливые башни…» Он «являл «декадентский стиль во всей красе». Здесь были «и спящие совы и порхающие ласточки, и дракон на крыше, и орлы, сделанные из бурскового железа, - взамен решеток у балконов».
В 1906—1907 годах здесь находились квартиры и контора братьев М. В. и С. В.Сабашниковых.
А на этой фотографии видна только башня дома. Это вид с Малой Бронной. Фотография из серии "Москва в баррикадах." Взята у a_dedushkin
Наиболее распространненая фотография Дома Коробковой.
Наверное, popala_sobaka прав, и именно с балкона дома Коробковой была сделана эта фотография
Дом коробковой у никитских ворот
Войти
Нет аккаунта? ЗарегистрироватьсяАвторизуясь в LiveJournal с помощью стороннего сервиса вы принимаете условия Пользовательского соглашения LiveJournal
Нет аккаунта? ЗарегистрироватьсяEntries by tag: дом Коробковой
Под развалинами, ноябрь 1917 года
Из "Газеты для всех" за 10 ноября 1917 года:
Вчера у Никитских ворот, центре кровавой бойни, начались раскопки. Явилось предположение, что наиболее пострадавшие во время обстрела Москвы дома кн. Гагарина и Коробкова таят под развалинами рухнувших и сгоревших этажей не одну жертву огня и пуль. Предположение оправдалось. Как передают в доме кн. Гагарина найдено 35 трупов, а в доме Коробкова 12. Раскопки продолжаются.
Фотографии из книги: Sayler Oliver, Russia White or Red, 1919.
( Read more. Collapse )
Площадь Никитских Ворот и начало Тверского бульвара в 1958 году (фото)
Фотографии, сделанные британским туристом:
Книгоиздатели М. и С. Сабашниковы и дом Коробковой
Михаил Васильевич Сабашников
Фотографии из книги воспоминаний известного московского книгоиздателя Михаила Васильевича Сабашникова, совместно с братом Сергеем ими было организовано “Издательство М. и С. Сабашниковых” в 1890 году (такой год был указан на обложке каталога издательства за 1917-1924 годы ). Издательство выпускало книги "для серьезного чтения, рассчитанные на образованного читателя". Летом 1905 года Сергей Сабашников стал жертвой опасного психопата, получил ножевые и серьезные огнестрельные ранения, в следствии которых он умер в возрасте 36 лет в марте 1909 года. Сделанные операции в Москве, а потом в Берлине, как видно, не слишком помогли.
Дом коробковой у никитских ворот
Войти
Нет аккаунта? ЗарегистрироватьсяАвторизуясь в LiveJournal с помощью стороннего сервиса вы принимаете условия Пользовательского соглашения LiveJournal
Нет аккаунта? ЗарегистрироватьсяСабашниковы, дом Коробковой
Этот рассказ как бы продолжение и дополнение уже написанного мною про Михаила и Сергея Сабашниковых.
Огромное спасибо il_ducess за книгу воспоминаний Михаила Васильевича Сабашникова. Вот поистине достойный человек своего времени, побольше бы таких в России людей, и мы бы избежали многих бед, свалившихся на нас в начале ХХ века.
Сабашниковы прожили на Тверском бульваре 10 лет. Михаил Васильевич и его жена Софья Яковлевна купили две смежные квартиры в третьем этаже дома Коробковой: одну для себя, а другую для брата Михаила Васильевича Сергея.
В 1905 году Сергей был сильно ранен маньяком Валле, который явился к нему требовать денег (Сергей был поверенным в делах своего старшего брата Федора Васильевича Сабашникова), когда Валле узнал, что денег не будет, по причине банкротства Федора Васильевича, он несколько раз выстрелил в голову Сергея, а потом застрелился сам. Сергей Васильевич вынес несколько операций в России и в Германии, и вернулся в Москву. Чтобы обстановка не напоминала ему о случившейся трагедии Михаил и Софья Яковлевна остановили свой выбор на Тверском бульваре. Квартиры "были соединены внутренним ходом. Таким образом, мы, живя обособленно, находились в постоянной близости. Впоследствии в полуподвальном этаже этого же дома мы сняли помещение для конторы книгоиздательства". Несмотря на свою болезнь, и на невозможность двигаться Сергей Васильевич не оставлял дела редакции. "Немедленно по приезде вошел в наши дела и принял на себя часть работы."
Дом Сабашниковых всегда был полон интересных людей. Здесь собирался комитет по созданию Университета Шанявского, здесь обсуждались новые книги, шли переговоры о новых переводах и новых редакциях уже выпущенных изданий.
У Михаила Васильевича было трое детей: Сергей, Нина и Таня.
"На столе рядом со своим креслом он (брат Сергей Васильевич) всегда держал для угощения маленьких посетителей коробочку конфет. Шутки ради он ее иногда прикрывал газетой или куда-нибудь прятал.
- Дядя Сережа, а где же конфеты?"
спрашивала тогда самая смелая Таня.
Была в доме Сабашниковых еще одна традиция. У них была огромная коллекция художественных фотографий. Фотографии тогда "наклеивали на карон и хранили в особо сделанных для того ящиках, как колоды карт. Рассматривание такой коллекции доставляло большое удовольствие.
Бывало, кто-нибудь из знакомых попросит посмотреть наше собрание фотографий. Софья Яковлевна постелит на обеденный стол сукно оливкового цвета, закажет Дуняше самовар с печеньем. а я поставлю на стол наши ящики с фотографиями и на всякий случай выложу из библиотеки разные справочные книги по искусству и по истории культуры." Случалось друзья приходили в отсуствие хозяев дома, заранее сговорившись о причине своего визита. "Нередко, возвращаясь домой после полуночи, мы заставали еще друзей за рассматриванием собрания. И тут начинался обмен впечатлениями и воспоминаниями. "
Так они прожили три года до смерти Сергия Васильевича. Он сам попросил не делать ему больше операций: "Довольно, я больше не могу и не хочу", сказал он брату.
"Жизнь Сережи пресеклась на 36-м году. прожив на 30 лет больше его, я должен признать, что Сережа сумел больше моего проявить свою личность и отразить е во внешнем мире. а ведь жизнь в этом и состоит!"
Семья Михаила Васильевича продолжала жить в доме Коробковой. Сюда они вернулись в 1914 году из заграничной поездки. Пришлось прервать семейный отдых по причине начиющейся войны. Сабашниковы вернулись в Россию, чтобы не оставаться в трудное для страны время в Европе. На границе с Германией, несмотря на то, что в семье были дети, у них отняли весь багаж и ручную кладь. "В квартире на Тверском бульваре нас приняла в объятия бабушка София Николаевна." Пошли разговоры, вспомнился пожар 1812 года, за ним "вспоминаются 1713 и 1613 годы. Какая странная периодичность катастроф в нашей истории и неужели и сейчас будет что-то катастрофическое, думаю я, выглядывая в окно. " Чтобы отвлечься Михаил Васильевич выходит на балкон. "Внизу чернела полоса Тверского бульвара, вдали едва белесовато виднелось пятиглавие Страсного монастыря. Сколько передумано и перечувствовано за болезнь Сережи на этом балконе, перед этим видом!"
Во время войны М.В.Сабашников взял на себе руководство Сибирского медико-санитарного отряда. Следующие события, заставшие его на Тверском бульваре были не менее печальными и трагичными. Шел октябрь 1917 года. Михаил Васильевич подробно описывает пожар, охвативший "громадный, шестиэтажный дом на Тверском бульваре, № 6. пожар произошел от попадавших на чердак артиллерийских снарядов и не мог быть приостановлен вследвтие непрекращавшегся обстрела. Сгорели поэтому все квартиры во всех этажах дома, причем жильцам почти ничего не пришлось спасти из свого имущества. Мы вышли из пожарища в чем были, вынеся с собой лишь то немногое, что могло быть захвачено на руках, между прочим издательские рукописи, едва ли не самое ценное, что удалось спасти."
Михаил Васильевич вспоминает, как в последнюю минуту успел сбегать к Никитским воротам в магазин Лифанова и купить окорок. Как приходили сначала юнкера с обыском, потом большевики приходили допрашивать Софью Яковлевну, как председателя домового комитета.
- Какой системы в комитет оружие? - спрашивает ее начальник группы, производившей обыск.
- Комитет не имел оружия, - отвечает Софья Яковлевна.
Вопрос повторяется второй и третий раз. Ответ остается тот же, и Софью Яковлевну отпускают.
Семья несколько часов пряталась в полуподвальном помещении конторы, заложив окна рукописями. когда же пожар дошел и до этой части здания они переместились в дом инженера Константинова, а из него в соседний "Дом Песни" Олениной Д'Альгейм. Отсюда Сабашниковы перебрались уже на Большую Бронную в собственную квартиру бабушки Софьи Николаевны.
Вместе с нами пересекали Тверской бульвар, уходя от пожарища, два очень хорошо одетых господина, неся маленький узелок и очень длинный сверток. "Мы ничего из вещей от пожара даже не старались спасти, - сказал мне младший, - кроме вот этой снятой нами с рамы и свернутой в трубку картины Рибейры. Она стоит не меньше 250 000 рублей золотом"."
Жил-был дом. А вы знакомы с сиреневой жемчужиной Замоскворечья?
В Замоскворечье, на Пятницкой улице , расположился диковинный особняк О. П. Коробковой - дворец необыкновенной красоты, мимо которой просто невозможно пройти мимо. Вот и я не прошла, а восхитилась, запечатлела на память и познакомилась с его историей.
Этот дом был построен в 1866 году, но принял сегодняшний вид только в 1890-х, когда его перестроили по проекту тогда ещё неизвестного архитектора Льва Кекушева (в дальнейшем - одного из крупнейших мастеров стиля модерн в Москве).
Изначально строительство дома заказал купец Трифон Иванович Коробков - известный в то время предприниматель, владелец бумажного завода. А перестраивался особняк уже после смерти хозяина - вдовой покойного Ольгой Петровной .
А.М. Герасимов. Портрет О.П. Коробковой (1915) А.М. Герасимов. Портрет О.П. Коробковой (1915)Вот нашла портрет О.П. Коробковой и поняла, что где-то видела это лицо: на стене её особняка! Могу ошибаться, но сходство определённо имеется! Почему бы и нет, собственно говоря.
Итак, с лёгкой руки хозяйки (и архитектора Кекушева, естественно) дом превратился в настоящий дворец, от которого трудно отвести взгляд. Необычный своей нарочитой асимметрией особняк небесно-голубого цвета (сегодня он сиреневый) стал настоящей жемчужиной Замоскворечья !
В книге Л.А. Соколовой "Московский модерн в лицах и судьбах" так описывается внешний вид этого дома-дворца:
". с одной стороны особняка оригинальная башенка, «чем-то напоминающая купеческий сундук с крышкой – чешуйчатым куполом с эффектным скульптурным декором и ажурной кованой решёткой на гребне», а с другой – угловой башенки нет. На наш, дилетантский, взгляд, может, это и говорит о какой-то незаконченности, но, господа, – это модерн и это Кекушев, который смело ломает симметрию и обожает разновеликие окна".
"Разновеликие окна" особняка (фото 1,2). "Разновеликие окна" особняка (фото 1,2).К сожалению, это великолепие недолго радовало семейство Коробковых. После революции особняк, естественно, национализировали, а хозяев выселили. Трудно в это поверить, но до 1930-х роскошный особняк пустовал, пока сюда не въехал президент Академии Наук А. Карпинский, затем здесь жил академик Владимир Комаров. С 1960-х по 2013-й в доме располагалось посольство Танзании. В 2015 году особняк О.П. Коробковой был отреставрирован и, как говорится, заблистал новыми красками. Сейчас он остаётся в ведении МИДа России.
Особняк О.П. Коробковой и весеннее московское небо Особняк О.П. Коробковой и весеннее московское небоСоколова Л.А. "Московский модерн в лицах и судьбах"
Ещё об интересных домах столицы:
- Жил-был дом. Замок Рапунцель в Трёхпрудном переулке
- Жил-был дом. Дом-Яйцо у Чистых прудов
- Жил-был дом. Сказочный терем на Большой Никитской
- Жил-был дом. Как дом "Патриарх" чуть не стал яйцом
О других достопримечательностях Москвы:
Подписывайтесь на мой канал, чтобы не пропустить новое путешествие!
Неизвестный Тверской бульвар
Что такое для нас Москва? Люди, родившиеся и живущие в этом прекрасном городе, как мы его себе представляем? Москва – один из самых прекрасных городов, который я когда-либо видел. Эту невероятную архитектурную эклектику больше нигде не встретишь. История многих зданий и улиц восходит к пушкинским временам.
И, несмотря на это, далеко не всеми ценится эта красота. Жизнь москвичей настолько стремительна и мимолетна, что они не успевают поднять глаза и насладиться архитектурной эстетикой столицы. А мне стыдно не знать историю улиц и бульваров, по которым я хожу каждый день. Стыдно не знать историю домов, на которые мы смотрим каждый день, которые фотографируем или даже просто которыми восхищаемся.
Начинать всегда сложно. Начать читать, изучать, разузнавать. Но стоит попробовать. А вдруг понравится? Ведь, чтобы увидеть прекрасное, нужно сначала научиться его отли-чать и отмечать взглядом. И что-то о нем узнать. Потому что иногда даже самая, на первый взгляд, незначительная деталь способна стать для нас невероятным открытием, вдох-овить, придать сил.
Одним из самых красивых и интересных мест Москвы является Тверской бульвар. Об этом рассказывается уже даже в произведениях многих русских классиков. Тверской встречается у А. С. Пушкина, Л. Н. Толстого, А. П. Чехова и многих других.
Его история берет начало в 1796 году. Но тогда он назывался просто Бульвар, так как был единственным. Появился он после того, как была снесена стена Белого города. Главным архитектором был С. Карин, который его облагородил, построив большое количество фонтанов, мостиков и беседок, посадив деревья. В общем, Бульвар стал одним из самых любимых мест для прогулок московского дворянства. По выходным извозчику было сложно найти место, чтобы высадить здесь людей. И это – одна из немногих особенностей, которая не изменилась на Тверском больше чем за 200 лет.
Во время Отечественной войны 1812 года на Тверском бульваре сгорело множество зданий, а войска, располагавшиеся тут, вырубили почти все деревья. Столкновение большевиков с юнкерами в 1917 также не обошло его стороной. А в период Великой Отечественной войны бульвар не раз попадал под обстрел. Все эти события способствовали тому, что Тверской бульвар постоянно менял свой облик, и сейчас мы видим совсем не то, что видел, например, Карин или его современники. Несмотря на многочисленные преобразования, которые происходили на этом излюблен-ном москвичами месте, на Тверском бульваре сохранилось немало зданий, которые пора-жают нас красотой и историей.
Тверской когда-то служил местом, где собиралась элита московской аристократии. Люди стремились в это новое для Москвы пространство. Он был как глоток свежего воздуха, но только не в лесу, а в центре Москвы, в месте, специально обустроенном для отдыха и прогулок. Наверное, именно эта атмосфера и пленяла великих русских классиков: они называли его родным местом, своим домом. Многие литературные события происходят на Тверском бульваре.
Недавно я посетил лекцию студии «Арзамас», посвященную изучению всем известных пейзажей: что на них изображено, почему именно так, что хотел сказать всем этим художник? Оказалось, пейзажи – это не только изображение природы. Это еще и экономика, политика и многое другое. Многие особенности и скрытые смыслы картины мы никогда не узнаем без исторической справки или углубления в тему. После лекции один из слушателей задал вопрос, зачем нам это знать, если можно просто наслаждаться изображаемой на полотне красотой. И мне очень понравился ответ лектора. Она сказала, что зная предысторию или мотивы создания, можно получить большее эстетическое удовольствие от произведения искусства. И при этом не только ощутить какие-то свои эмоции, но и понять автора.
Мне кажется, это может быть соотнесено не только с пейзажами, но и с искусством в целом, включая архитектуре. Ведь архитектурное творение - не всегда и не только задумка конкретного архитектора, отражение современных ему течений. Это могут быть также события, происходившие внутри здания, или его жильцы. Все это, как мне кажется, создает некую особую энерге-тику, выдавая подчас глубинные смыслы, заключенные в какой-нибудь, на первый взгляд, неприметной постройке.
Вот, например, здание, известное как дом Соломона Михоэлса. Вы знаете, кем был Михоэлс? Это знаменитый российский актер и режиссер первой половины XX века. Его жизнь была не длинной, но яркой! Он никогда не изменял самому себе. До последних дней в нем сохранялись мальчишеская бесшабашность и страсть к жизни. Рассказывают, что однажды он с полчаса изображал в магазине глухонемого, после чего, выходя, сказал: «Премного благодарен!» Вы бы так смогли? Или на протяжении нескольких часов в точности повторять все движения соседки? В стенах этого дома, кстати, вершилась культура России. Здесь жил и Всеволод Иванов, который, в какой-то момент, потратив все деньги на обои, был вынужден спать на полу, и это очень понравилось Есенину, который заключил: «Писатель не должен иметь кварти-ры. А раз ты спишь на полу, то ты, значит, настоящий писатель. Поэт должен жить не-обыкновенно». Вот он, Дом Михоэлса, здание по адресу Тверской бульвар, 14.
Неизвестный Тверской бульварА как можно не любоваться одной из прекраснейших работ Федора Шехтеля, создавшего в особняке П. П. Смирнова настоящий Музей истории архитектуры. Мало кто знает, что представляют нам семь его 7 залов, выполненных, заметим, в совершенно разных стилях. Балкон этого дома сделан в форме ладьи, но, на самом деле, это балкон декоративный, по своему прямому назначению никогда не использовавшийся. Но он по сей день считается одной из лучших работ знаменитого зодчего.
В здании долгое время находилась городская прокуратура: туда нельзя было войти и провести экскурсию. Очень узкий круг людей видел эту красоту.
Неизвестный Тверской бульварА вот здание МХАТ имени Горького, а затем и Театра Наций. Оно было построен в 1987 году (Тверской бульвар 22). Здание занимает почти целый квартал. И, увы, не украшает его. Очень уж вычурно и совсем не вписывается в архитектурный ансамбль. А раньше на этом месте стоял дом Гологривовых, куда съезжались такие гости, как Н. В. Гоголь, М. Ю. Лермонтов… А Пушкин именно там встретил свою любовь – Натали. Но в советское время его с легкостью стерли с лица земли. Даже фотографий не сохранилось. Вот такой он, неизвестный Тверской бульвар.
Неизвестный Тверской бульварДом Коробковой по адресу Тверской бульвар, 6 в дореволюционное время имел башню-купол, в центре которого восседал дракон. Это была уникальная на тот момент архитек-турная задумка, которую повторить, наверное, уже и невозможно. К большому сожалению, здание попало под артобстрел в 1917 году и с тех пор так и не было восстановлено. На просторах интернета сохранилась всего одна фотография, которая не способна передать даже сотой части его неописуемой красоты. В 1920 здание было перестроено в стиле модерн. Мы же никогда не усладим глаз уникальностью дома Коробковой.
Неизвестный Тверской бульварЕще одно не очень понятное мне строение – это ТАСС (Тверской бульвар, 2). Оно было построено в 1970 году и сначала вообще проектировалось как высотка. Сейчас мы видим только половину первоначальной этажности. И слава богу!
Ну, а до 1970 стояла здесь хоть и невзрачная, но много что пережившая двухэтажка. В ней, например, во время революции поселился К. Г. Паустовский: «В Москве я поселился в двухэтажном доме у Никитских ворот. Дом этот выходил на три улицы: Тверской бульвар, Большую Никитскую и Леонтьевский переулок. С четвертой стороны он был вплотную прижат к глухой стене - брандмауэру шестиэтаж-ного дома».
А ведь это тоже наша история! Да, я восхищаюсь московской архитектурной эклектикой. Но есть в столице здания, кото-рые и в нее не вписываются. Например, новая постройка на пересечении Новослободской улицы и Садового кольца, на шпиле которой «развивается» электронный флаг России. Вот и ТАСС относится к их числу. Даже если не ссылаться на архитектурное наследие и историю страны, у нас возникнет ощущение, что иные архитекторы советской эпохи работали без любви к своему делу и к своему городу.
Неизвестный Тверской бульварМне очень обидно и даже стыдно за то, что наши власти из поколения в поколение не це-нят всю эту красоту. Ведь как раз памятники культуры без вранья рассказывают нам о прошлом.
Я не стал иллюстрировать эти заметки современными фотографиями Тверского бульвара. Сами найдете и сами посмотрите.
Читайте также: