Выйди из шкафа краткое содержание

Обновлено: 22.01.2025

Ольга Птицева — писательница, поэтесса, соведущая подкаста «Ковен Дур» и мастер Creative Writing School. Ее книжный сериал «Выйди из шкафа», который эксклюзивно выходил в рамках проекта Bookmate Originals, подошел к концу. Журналист Владимир Панкратов поговорил с Ольгой о том, есть ли польза от писательских курсов, как заставить себя продвигать свои книги и откуда в романе взялась инфекция в метро.

Владимир Панкратов: Ты начинала с сервиса самиздата, где молодые авторы тоже выкладывают свои черновики по частям, по главам или по готовым кусочкам. Расскажи об этом опыте. Помог ли он тебе?

Ольга Птицева: Тогда очень активно развивался русский Wattpad, он был на пике популярности. И даже администрация Wattpad — того, большого, зарубежного, канадского — активно поддерживала русский сегмент; устраивала конкурсы, выходила на издателей. Мы активно участвовали во всем происходящем там и продолжали публиковать тексты, даже когда уже выпускали книги в АСТ. На Wattpad была очень теплая и приятная читательская аудитория.

Сейчас я понимаю, что это был только один из возможных путей: можно было начать писать прозу для толстых журналов, можно было сразу пойти в издательство, каким-то другим образом себя продвигать. Но тогда я ничего не знала. Вот я написала текст — что мне с ним дальше делать? Куда его нести? Я была юристом, работала в Центральной избирательной комиссии, в том числе в суде. А потом в моей жизни появилась Марина Козинаки и девочки, которые тоже активно писали, и пора было начинать литературную жизнь. Для меня это был опыт — обратной связи, работы с текстом, взаимодействия с другими молодыми пишущими людьми.

В. П.: Как тебе пришла идея пойти на писательские курсы? Сама эта мысль тебя не испугала? Не оттолкнула? Это же постоянное противодействие: одни говорят, что научить писать нельзя, писательские курсы бесполезны и непонятно, зачем туда идти. Другие, наоборот, и сами уже отучились, и теперь учат других, и, видимо, считают, что научить писать как раз можно и вообще так книгу писать интереснее, может быть, и легче, и правильнее.

О. П.: К тому моменту у меня уже три книги вышли в АСТ. Я подошла к собственному тупику — писательскому — поняла, что топчусь на одном месте. А когда ты уперся в стену, то начинаешь искать обходные пути. Так мы с Сашей Степановой попали на интенсив к Елене Сергеевне Холмогоровой. Для меня это был дивный новый мир, потому что Елена Сергеевна абсолютно прекрасна. Она приняла нас с нашими мейнстримовыми книжками young adult и абсолютно за это не зашеймила, наоборот, очень поддержала, дала советы, нашла правильные слова.

Ольга Птицева. Фотограф Марина Козинаки

И потом я пошла на длинные, полугодичные курсы к Ольге Александровне Славниковой, уже с задумкой романа «Выйди из шкафа». Пока я над ним работала, успела дописать по договору дилогию «Брат болотного края», которую должна была сдать в АСТ. Потом забрала у издательства права и опубликовала ее на «ЛитРесе». И тогда уже смогла закончить «Выйди из шкафа». Роман мы разрабатывали с Ольгой Александровной, она была моим коучем. Мне кажется, это был очень полезный и нужный для писателя опыт.

Писатель — это ремесленник, на мой взгляд. Как любому ремеслу, этому можно учиться. Гением, вошедшим в мировую историю литературы, ты вряд ли станешь, но изучить и понять, как работает сторителлинг, как работают механизмы креативного письма, можно и нужно.

После того как я сама начала преподавать, у меня в голове все окончательно сложилось, и я поняла, что это как дорога из точки А в точку Б. Когда ты сам по себе, ты идешь вслепую. А если кто-то тебе помогает, то не нужно придумывать велосипед: тебе рассказывают, как правильно, как это работает. Ты можешь нарушать эти правила, но для того, чтобы их нарушить, их нужно знать. Я вижу, как мы помогаем нашим студентам сейчас и у них прямо на глазах тексты становятся лучше. У них есть классные задумки, и если их немножко подтолкнуть, если им объяснить, что вот это не совсем так, что нужно немного по-другому, что нужно показывать, а не рассказывать, то их дебютные книги получаются намного лучше, чем если бы они к нам не пришли. Я уже это вижу, и это меня успокаивает.

В. П.: Что писатель берет за основу, когда пишет книгу: личный опыт или исследование неизвестной ему темы? В твоей книге «Выйди из шкафа» личный опыт тоже есть — по крайне мере, общения с издательствами, потому что герой — писатель. И явно тут есть какие-то ходы, которые были тобой придуманы.

О. П.: Мне кажется, что писать нужно о том, что болит. Вот то, что тебе кажется важным, что тебе не дает покоя и в чем тебе хочется покопаться, чтобы найти ответы — в первую очередь для себя. И выходит, что нужен и личный интерес, и личный опыт, и то, на что ты опираешься в своей работе. Потому что ты это уже пережил, отрефлексировал и хочешь все это облечь в слова.

С другой стороны, всегда интересно немножко расширить свой взгляд, посмотреть на проблему с разных сторон, преломить ее через непривычную оптику. Когда я работала над «Выйди из шкафа», я много беседовала с людьми, которые работают с травмой, — с психотерапевтами и психиатрами. Задавала вопросы, просила посоветовать мне литературу о том, как люди переживают травму, какие изменения это накладывает на психику человека.

Мне было очень интересно в этом разобраться и облечь в художественный образ, чтобы это не было просто рассказом о сумасшедшем человеке и его сумасшедшей матери. Мне было важно, чтобы потом, когда я закончила, люди прочитали и сказали: «Да, все это выглядит именно так, как могло быть в жизни».

В. П.: Хотел спросить о признаках времени в романе. Например, там упоминается Telegram, один герой у другого спрашивает про автофикшен, о котором сейчас много разговоров, и даже есть такая фраза: «В метро не езди, там инфекция». У тебя был какой-то пунктик на этот счет?

О. П.: (Смеется.) Когда я писала, инфекция была другой. Тогда все говорили про корь — была корь года полтора назад, и все тоже очень сильно переживали. Если бы я писала роман сейчас, там было бы много про COVID-19. Повестка сдвинулась.

В. П.: Пару лет назад на премии «НОС» Анна Наринская хвалила «Текст» за то, что Глуховский не боится вставлять в книгу признаки времени, которые через полгода уже даже мы сами забудем. И они даже не станут для будущих читателей чем-то, что объясняет эпоху. Все равно что кафе у тебя под домом, которое работало полгода, потом закрылось. То, что оно работало два года назад, — это ничего не объясняет, грубо говоря.

О. П.: Но если в этом кафе у тебя было первое свидание или, наоборот, ты с кем-то расстался, то оно для тебя навсегда станет знаковым местом, даже если от него через полгода не останется никакого следа.

У меня не очень большая читательская аудитория, и я про нее много знаю. Я знаю, где они проводят свое время, куда они любят ходить, чем они живут. И это такой мостик из реальной жизни, который нас объединяет.

Мне кажется, мои герои максимально живут в моменте. Да, они переписываются в Telegram, читают рассылку с короткими рассказами и ходят в те же кафе, в которые ходим мы. Станет ли это приметой времени через энное количество времени, я не знаю. Но если через пять или десять лет у кого-то возникнет желание прочитать мою книгу, я буду рада. Даже если человек не поймет, что такое Telegram. Просто потому, что это вот сегодняшний день, сегодняшняя наша жизнь, и она вот такая, и описать ее как-то иначе, мне показалось, будет нечестно.

В. П.: На фестивале «Фикшн35» ты говорила о том, что писателям надо самим нарабатывать свою аудиторию, искать ее, не надеяться, что кто-то другой продвинет твою книгу. Но бывают разные люди, часто писателю трудно заниматься своим продвижением. Как быть тем, кто чувствует себя в своей тарелке, только когда пишет, а не когда рассказывает о написанном?

О. П.: Я была бы счастлива, если бы кто-то забрал у меня необходимость рассказывать о моих книгах, постить различные материалы и прочее, если бы кто-то делал это за меня. Я пока не нашла себе такого человека, который скажет: «Все, Оля, езжай в глушь, в Саратов, сиди пиши, гладь котика, а я за тебя все сделаю». Если хочешь чего-то добиться в мире литературы, приходится о себе рассказывать.

Было бы здорово, если бы у нас были литературные агенты, если бы редакции, которые издают книги, продолжали работать с книгами после того, как те осели на складе. Это было бы замечательно! Но даже то, что мы сейчас с тобой сидим и разговариваем, — это последствие долгого и упорного труда. Мы должны сами позаботиться о продвижении своих книг, иначе никто об этом не позаботится.

В. П.: Расскажи, что ты сама читаешь?

О. П.: Я в первую очередь читатель, а потом уже писатель — так сложилось. Потому что я всегда и много читаю. Стараюсь не разделять те книги, которые интересны, и те, которые полезны. Если полезная книга не идет, даже если это новый тренд современной русской литературы, я не буду себя заставлять. Я стараюсь быть в курсе всего происходящего в литературе — и в нашей, и в зарубежной, читать громкие новинки, своих коллег читаю постоянно. Всегда поддерживаю девочек из «Ковен Дур». Для меня огромная радость, что мои любимые авторы могут мне прислать свои черновики — это очень классно. Поэтому чтение для меня — часть работы в том числе. Потому что если я не буду читать, то и как писатель расти тоже не буду.

Снаружи постучали

Перечислять регалии Ольги Птицевой можно долго: она и писательница, и поэтесса, и ведущая подкаста «Ковен Дур», и преподаватель литературного мастерства Creative Writing School. А еще — амбассадор новых платформ и форматов: в прошлом году на «ЛитРес: Самиздат» вышла ее книга «Брат болотного края», а в этом году на Bookmate Originals начали публиковать роман «Выйди из шкафа».

Всего книжный сериал состоит из одиннадцати глав с эпилогом. Новые фрагменты публикуются два раза в неделю. Сервис Bookmate таким образом ставит эксперимент как над писателями, так и над читателями: первым нужно создавать главы с настолько захватывающими сюжетами, чтобы к ним невозможно было не вернуться, а вторым — тренировать терпение. В случае с такими текстами, как «Выйти из шкафа», оно необходимо.

Главный герой романа — писатель Михаил Тетерин, он же Михаэль Шифман. Он успешен, и, как это часто бывает, у успешных людей скелетов в шкафу находится побольше, чем у неудачников и заурядностей. У Миши есть проблема: ему вот-вот нужно сдать книгу, а у него — ни черновиков, ни идей. Только состояние на грани нервного срыва, обкусанные до крови пальцы да нервная девушка Катюша, которую ни за что нельзя расстраивать. А еще в его квартире стоит шкаф — тот самый шкаф из заголовка — буквализация метафоры — в который Миша любит прятаться от окружающего мира.

В свете проблем с написанием нового романа на Шифмана-Тетерина сваливается еще одна: к нему приставляют редактора, который должен следить за развитием текста, корректировать его на ходу, оказывать помощь и поддержку и подгонять. Редактора зовут Тим — Тимур, и он с виду — та самая заурядность. Но у Тима есть дар, которого лишен Михаэль: работник издательской индустрии умеет заботиться об окружающих людях — например, ухаживает за своим бывшим научным руководителем. И, конечно, когда Тиму поручают Михаэля, о нем он тоже начинает заботиться — что недолюбленный Михаэль воспринимает слишком серьезно.

Ольга Птицева позиционирует «Выйди из шкафа» как «роман о детских травмах и взрослых попытках их пережить». Детским травмам посвящена большая часть книги. Мать Миши — провинциальная актриса, которую он зовет не иначе как по фамилии — Павлинская. Отца Миша не знает — не факт, что его имя скрыто от сына намеренно: всегда есть надежда на так называемые ошибки молодости — или не очень молодости. Детство Миши было таким, что, в общем, ничего нет удивительного в его нынешних проблемах с самоидентификацией и гендерной идентичностью; нет ничего удивительного и в том, что его книга, написанная на одном сплошном надрыве, рваными фразами, созвучными течению Мишиных мыслей, стала популярна у читателей. Нет ничего удивительного в том, что однажды Миша сбежал от мамы к своей ненаглядной Катюше, с которой его связывает какое-то непостижимое количество секретов.

Несмотря на то, что роман Тетерина автобиографичен, его герой, разумеется, не равен автору — но читателей чаще всего интересует, каков процент правды в том тексте, что лежит перед ними. Во многом потому, что описанное не очень поддается рациональному осмыслению. Тут действительно поневоле задумаешься, не выдумал ли автор это все? А если выдумал, то каково же ему?

— Миша, — зовет Тимур. — Выходит, это биография?
— Почти. — Я заставляю себя ухмыльнуться, откидываюсь на спинку стула,
расслабляю руки. — Как это называется, когда пишешь про реальность, но с
украшательством?
— Автофикшен.
— Вот, он. А что? Не похоже?

Конечно, читая про измученного переживаниями и внутренними противостояниями Шифмана и про его обкусанные до крови пальцы, хочется немедленно сигнализировать всем молодым авторам, питающим страсть к автофикшену: ребята, осторожнее! Психических отклонений нам не надо. Берегите себя. Если что — сразу сдавайтесь специалистам.

Эта шутка была бы только шуткой, если бы слова Птицевой о «взрослых попытках» пережить детские травмы оказывались не просто словами в одной из аннотаций в социальных сетях. По сути, тексты Шифмана — одна из таких попыток, закончившаяся творческим кризисом, как только автор перестал находить фактуру для переработки травмы. Нельзя же считать алкогольные посиделки достойным вариантом решения внутренних проблем. В какой-то момент Тетерину достается попугай, о котором нужно заботиться, но он именно что достается — это не осознанное решение самого героя; в полной мере испытать на себе, что такое поддержка другого человека, он тоже не успевает — книга заканчивается.

— Жрать, наверное, хочешь? — шепчу, будто Катюша могла не услышать, как я скрипел замком. — Сейчас придумаем, погоди.
Хватаю батон, отрезаю кусок и крошу на стол. Петруша наблюдает, склонив голову набок. Перья свалялись, оголили черную дырочку уха.
— На вот, — приглашаю я его.
Петруша спрыгивает с руки, ковыляет к крошкам и начинает судорожно клевать. Оголодал, бедолага. В животе у меня плотный комок из борща, нервов и «клюковки», но Петруша клюет так самозабвенно, что хлеб сам собой лезет в рот. Так и сидим, набивая желудки сухомяткой, пока за дверью не раздаются шаги.
— Миш, — зовет Катюша. — Ты чего там?

Художественный мирок «Выйди из шкафа» маленький и тесный — как будто под стать названию, но здесь всегда есть место тем чудесным совпадениям, за которые мы так любим голливудские фильмы и мексиканские сериалы. К счастью, в нужный момент Птицева разворачивает историю, и волшебство немедленно оказывается реальной жизнью, а университетский тихоня — профессорским кротом. Все остаются на своих местах; магии нет — разве что магия текста.

Именно она действует на скептически настроенного к Шифману Тимура, и именно ей подчиняется читатель «Выйди из шкафа». Вместе с текстом о заведомо нереалистичном, даже раздражающем персонаже, о котором все вокруг отзываются как об «огненном», читатель получает и точку зрения самого обычного человека — Тимура, не склонного к безоглядному восхищению популярным писателем. Именно благодаря взгляду Тима мы понимаем, что на самом деле происходит — и что на самом деле случается — с Михаэлем. И как это ни удивительно, но именно Тиму, а не Михаэлю, удается в конце книги выйти из метафорического шкафа, вынесенного в заглавие.

«Выйди из шкафа» — книга об обаятельных и очаровательных невротиках, болеющих своей собственной красотой, а при наличии таланта — и им. «Выйди из шкафа» — книга о том, что спасение может быть везде, главное — его дождаться. Ну и, конечно, невозможно не сказать, что «Выйди из шкафа» — это книга про актуальность и современность, но содержащая такие детали, которые лет через пять уже вряд ли и нагуглятся, а вот создавать ощущение времени будут на все сто.

Книгу «Выйди из шкафа» читайте в сервисе Bookmate. Бесплатную подписку на месяц можно оформить по промокоду SHKAF.

Дата публикации: 12 марта 2020
Категория: Рецензии
Теги: Ольга Птицева Выйди из шкафа Bookmate Originals
Подборки:

«Выйти из шкафа» | Спектакль про каминг-ауты гомосексуалов | Анастасия Патлай | Театр.doc

2 года охотился за этим спектаклем. И наконец попал. «Выйти из шкафа» в Театре.doc — спектакль про каминг-ауты гомосексуалов и одновременно один из самых здоровых спектаклей свободных людей нашей страны.

Найти в России хороший и не отталкивающий спектакль про гомосексуальность сегодня практически невозможно. Где-то шутки в лучших традициях КВН, где-то апломб, где-то «только для тех, кто в теме». Любая, даже самая благая, попытка серьезно и открыто проговорить с обществом такую в принципе довольно несложную тему превращается в манифест и лозунг. Вспомните хотя бы чудовищно пафосный и надрывный спектакль «Все оттенки голубого» Константина Райкина в Сатириконе . Спектакль, который всеми вокруг воспринимается как подвиг. Который и является по сути подвигом. Большой театр, большой режиссер, обладающий вниманием массы людей, впервые распоряжается этим вниманием не только во благо себе.

« Выйти из шкафа » — совсем иного толка история. История человеческая, душевная, не агитирующая, не осуждающая, не переубеждающая, но главное — современная и свободная. Здесь гомосексуальность не преподносится как какое-то явление. Не выворачивается грязное белье для достижения сентиментального воздействия, не навязывается эмоция кого-то жалеть и кому-то сочувствовать. Это тактичный и уважающий зрителя разговор на темы сексуальной ориентации, гендерной идентичности, камуфлирующей гетеросексусальности и потребности любого человека признать себя.

Спектакль поставила режиссер Анастасия Патлай — одна из лидеров не только российского, но и мирового документального театра. Она последовательно и крайне успешно ищет способы художественного анализа документа. Именно она первой создала качественный образец документальной оперы. Ей же удалось значительно привнести в Россию явление документальной хореографии, которой кроме Екатерины Бондаренко у нас в принципе мало кто занимается. Спросите любого знакомого, можно ли спеть или станцевать документ, чтобы это все еще остался документ, но при этом не было невыносимо скучно, и поймете насколько Анастасия развивает и двигает вперед сам жанр и представления зрителей.

Все знакомые нам театральные средства режиссер использует и перемежает между собой. Перед нами тонкий, нежный спектакль, но теперь он про жизнь, а не про побег от нее. Ходить в театр ради зрелища, ради отвлечения — полезно, но в больших количествах такой эскапизм вреден. Чтобы жить в гармонии с собой, своей психикой, своей страной, социумом и миром, необходимо анализировать. Анализ последствий — возможно единственное, что отличает человека от животных. И, в случае со спектаклем «Выйти из шкафа», этот процесс становится приятным и нетравмирующим. Даже этот пост неизбежно выходит более пафосным, оголтелым и грубым, чем спектакль.

На сцене не происходит демонстрации, на сцене просто разные люди рассказывают о том, как признались миру о своей идентичности. На заднем плане на протяжении всего действия сидит великая актриса — Аля Федоровна Никулина . У нее сложнейшая роль! Практически час она недвижима и молчалива, но при этом реагирует и существует в обстоятельствах других героев, оценивает их, но не доминирует. Ее финальный монолог становится той театральной сценой, от которой у вас возникает ком в горле, увлажнятся глаза, и которую вы вряд ли когда-то забудете. И это без даже малейшего намека на дешевую сентименталочку. Покоряет именно встреча со столь редким сегодня человеческим достоинством такого масштаба.

Стремление режиссера показать красоту жизни, жизни не во лжи, жизни реальной и рациональное использование эстетических средств, приводит к тому, что на протяжении всего спектакля вы будете смеяться и плакать (иногда одновременно), а выходя очень-очень медленно идти по улице и обсуждать и анализировать свою жизнь и мир вокруг в таких категориях, которыми раньше просто не мыслили. Нужно ли от театра что-то большее?

Как и подобает хорошему спектаклю, «Выйти из шкафа» — это не столько история про гомосексуалов. В первую очередь это история о том, как заявить миру о своей психологической идентичности. Как добиться признания родителей. Как доказать себе и миру, что вы существуете. Как уметь поддерживать детей. Как правильно разделять ответственность и уважать чужие границы. И, конечно, как перестать прятаться в шкафу. В котором страшно и одиноко. В котором у каждого не по одному скелету. Никто не должен оставаться в шкафу.

В одной из сцен молодая и счастливая пара геев вдруг сама начинает неожиданно проявлять пассивную гомофобность. Общество заражает их. Несвобода заражает и воспаляет сознание. Сколачивает вокруг каждого из нас очередной шкаф. И именно умение своевременно обнаружить себя в шкафу и с достоинством выйти из него — залог психического здоровья.

В другой сцене герой пытается в word-документе написать свое признание. Он пишет «я» с маленькой буквы. Потом стирает и пишет «Я». А потом стирает все написанное.

Таких нюансов, которые воздействуют на глубинные человеческие переживания, масса. Даже документальность тут обособляется от художественных средств настолько виртуозно, что многие, выходя из зала, долго спорят, кто на сцене актер, а кто реальный герой.

После спектакля мы шли по улицам Москвы и долго не могли избавиться от ощущения, что город вокруг больше напоминает мебельный магазин. Кругом ходят шкафы. У них разная отделка, индивидуальная фурнитура. Но объединяет их то, что из каждого выглядывает запуганная или растерянная пара глаз. Выйти из шкафа стоит уже хотя бы для того, чтобы взять другого за руку и помочь ему покинуть свой страшный шкаф.

Этот спектакль демонстрирует всю силу и мощь документального театра. Он заражает свободой. Позволяет обнаружить, что розовая мечта и твоя личная зона комфорта — это лишь умение жить во лжи. Лжи себе и/или окружающим. После этого спектакля вы не просто встаете и выходите из зала. Он помогает вам встать и выйти из вашего собственного шкафа. Выйти и признать себя, принять себя, заставить себя уважать. Именно самому себя уважать, что не так легко, как кажется.

Просто образец того, как театр своей «игровой природой» должен не заставлять зрителей «сопереживать» героям и эксплуатировать чувство эмпатии, а обличать фальшь реальной жизни.

Горячо рекомендую всем. Всем, кто в театре сегодня все чаще ощущает себя, как на пире во время чумы. Всем, кто хочет увидеть отличный документальный театр. И особенно всем, кто начинает задыхаться в своем шкафу.

Печально лишь, что увидеть его сейчас непросто. Билеты недорогие (около 1000₽), но, как многие знают, Театр.doc сегодня испытывает сложности с площадкой. Места и людей, которые заражают свободой, у нас всегда насильно стараются засунуть обратно в шкаф.

В ноябре показов «Выйти из шкафа» очень вероятно не будет вообще. Именно потому, что пройти им просто негде. Но в декабре он возникнет в афише. А потом (хочется верить, что надолго) вновь займет место в афише театра уже на новом месте.

Так что, пожалуйста, запомните и при первой возможности сходите. Оно определенно стоит того.

Ольга Птицева: Выйди из шкафа

Выбрав категорию по душе Вы сможете найти действительно стоящие книги и насладиться погружением в мир воображения, прочувствовать переживания героев или узнать для себя что-то новое, совершить внутреннее открытие. Подробная информация для ознакомления по текущему запросу представлена ниже:

Выйди из шкафа: краткое содержание, описание и аннотация

Предлагаем к чтению аннотацию, описание, краткое содержание или предисловие (зависит от того, что написал сам автор книги «Выйди из шкафа»). Если вы не нашли необходимую информацию о книге — напишите в комментариях, мы постараемся отыскать её.

У Михаила Тетерина было сложное детство. Его мать — неудачливая актриса, жестокая и истеричная — то наряжала Мишу в платья, то хотела сделать из него настоящего мужчину. Чтобы пережить этот опыт, он решает написать роман. Так на свет появляется звезда Михаэль Шифман. Теперь издательство ждет вторую книгу, но никто не знает, что ее судьба зависит от совсем другого человека. «Выйди из шкафа» — неожиданный и временами пугающий роман. Под первым слоем истории творческого кризиса скрывается глубокое переживание травмирующего опыта и ужаса от необходимости притворяться кем-то другим, которые с каждой главой становятся все невыносимее.

Ольга Птицева: другие книги автора

Кто написал Выйди из шкафа? Узнайте фамилию, как зовут автора книги и список всех его произведений по сериям.

В течение 24 часов мы закроем доступ к нелегально размещенному контенту.

Выйди из шкафа — читать онлайн бесплатно полную книгу (весь текст) целиком

Ниже представлен текст книги, разбитый по страницам. Система сохранения места последней прочитанной страницы, позволяет с удобством читать онлайн бесплатно книгу «Выйди из шкафа», без необходимости каждый раз заново искать на чём Вы остановились. Поставьте закладку, и сможете в любой момент перейти на страницу, на которой закончили чтение.

Глава первая. В мешок и в Клязьму

— Послушай, тираж к Питеру не отгрузят, — бубнит себе под нос Зуев. Ломает в неповоротливых пальцах слишком хрупкую для него кофейную чашку, молочную на просвет, нежную, будто теменная косточка. — Точно не отгрузят, вот зуб тебе даю.

Мне его зубов не надо. Видел я его зубы. Желтые, крепкие, как у неандертальца. Он весь такой — массивный, странно квадратный, пугающе монолитный. И ничего, не стыдится этой своей неотесанности. Тащит ее за собой, как знамя. Глядите, мол, вот я какой, обычный русский мужик.

Киваю слегка, ровно настолько, чтобы не переборщить с приязнью. Ему хватает. Хищные зубы скалятся, чашка кренится, и кофе льется Зуеву на колени. Элитная шерсть впитывает коричневую жижу неохотно. Зуев чертыхается, подскакивает, ищет салфетку.

Я сижу. Мне кофе не предложили, сразу налили шампанского. Не спрашивая, чего я, собственно, хочу — воды и сэндвич с курицей, пожалуйста. А еще свалить отсюда как можно быстрее. Я обещал Катюше, что буду не позже четырех. Так нет же, всучили бокал.

— Мишенька, это который по счету тираж-то? — подслеповато щурится Анна Михална, местный реликтовый вид литературной мыши, пока Зуев бежит сушиться в туалет.

— Седьмой. — Говорить это куда приятнее, чем я думал, но всякая радость иссякает, если придавить ее гранитной плитой последующих обязательств.

— Седьмой! Божечки! Вы слышали, коллеги? Седьмой!

Коллеги отрывают воспаленные взгляды от экранов, вяло хлопают, утыкаются обратно. Благодарить их можно так же уныло. Можно вообще не благодарить. Но ко мне уже приближается редакторская милочка с лицом, вырисованным настолько тщательно, что и Катюша моя сошла бы за красавицу под таким-то слоем штукатурки. Уровень абсурда настолько велик, что я забываюсь и совершаю роковой промах. Я улыбаюсь. Не милочке, конечно. Короткая юбка на полноватых бедрах, кофточка с катышками на локтях, волосы давно пора резать под самые уши, все равно висят патлами. Чего мне ей улыбаться? Но милочка расплывается в ответном восхищении, краснеет пятнами, смотрит масляно.

Ненавижу. Кто бы знал, как я все это ненавижу. Этих девочек — их глазки-пуговки, влажные ладошки, нежные пальчики, блестящий под слоем пудры носик с крошечными порами, забитыми по́том и пылью. Но больше всего я не выношу того, как они ко мне обращаются.

Глубокий вдох, чтобы грудь поднялась, натянула свитерок, потом долгое «ми» на выдохе, и снова вдох, чтобы получилось «ха», а следом бесконечное «э-э-э» и финальное «ль», так, чтобы я увидел, как розовый язычок скручивается за передними зубками, отбеленными до фатальной тонкости эмали. И каждая думает, что делает это особенно чувственно и глубоко. И каждая рассчитывает, что я, услышав такое к себе обращение, рухну на пол прямо к ее ногам, всунутым в потертые туфельки из кожзама. Но мимо. Пол остается без моего бренного тела, а милочки уходят восвояси, прижав к пылкой груди подписанную книжечку — на долгую память такой-то барышне от Михаэля-мать-его-Шифмана. И карнавалу этому нет ни края, ни конца.

— Михаэль, — повторяет милочка. — Я знаю, что вы ищете редактора…

Я смотрю поверх ее макушки и почти не слушаю. Дверь мужского туалета распахивается, Зуев вываливается в коридор и шагает по нему неспешно и увесисто. Был бы рядом стакан, вода в нем пошла бы рябью. Но шампанское я уже допил, а бокал тут же подхватили и унесли, — не дай бог устанет рабочая кисть, и золотая антилопа перестанет генерировать контент.

— Я закончила Шолоховский, три года работала с переводными авторами, потом уже перешла к русским, ни одного нарекания, хорошие продажи, вот, посмотрите! — щебечет милочка и сует мне какие-то листы, а все кругом смотрят на нас со сдержанным интересом.

Я наконец понимаю, что ситуация вышла из-под контроля. Милочка совсем раскраснелась, лоб покрывается каплями пота. Мне хочется смахнуть его, почувствовать чужой стыдный жар, соль и горечь публичного унижения. Я стискиваю угол стола, качаю головой, и милочка замолкает.

— Кого я ищу? — Стараюсь не сорваться на желчь, но выходит ядовито.

Воцаряется тишина. Даже въедливый стук по клавишам замолкает. Только Зуев продолжает топать по коридору. Он уже в дверях, он готов спасти положение, но милочка кашляет и бормочет:

— Кого? Ну, редактора… Агента. Я не знаю. — Еще чуть, и она заплачет. — Мотиватора? Помощника? Друга. — Теперь яркая помада на ее онемевших от страха губах лишь подчеркивает мертвецкую бледность лица, и вся она — скорее панночка, которая померла, чем та сочная дивчина, что шла ко мне вдыхать «ми», выдыхать «ха», тянуть «э» и перекручивать «ль».

Ольга Птицева - Выйди из шкафа

Ольга Птицева - Выйди из шкафа краткое содержание

Выйди из шкафа - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)

— Нина, идите к себе. — Зуев появляется до того, как Нина все-таки начинает плакать, и та срывается с места, только каблучки глухо бьются об пол.

А время идет. На другом конце Москвы пробуждается Катюша. Тянет бархатное тельце, скрипит суставчиками, мнет косточки — снизу вверх, сверху вниз, продирает залипшие глазки. У меня остается час, максимум, полтора, и то если она решит позавтракать без меня. А если я не успею, видит бог, если я не успею, начнется такой кордебалет, что лучше мне все-таки успеть.

— Так кого мы ищем? — спрашиваю я, позволяя утащить себя в стеклянную коробку переговорной, оупен спейс оупен спейсом, а звукоизоляцию никто не отменял.

Зуев тяжело оседает в кресло, короткие ноги в промокших брюках скрываются под столом. Теперь он сидит, а я стою. Я оправдываюсь, а он обвиняет. Больше нет кофе, нет шампанского, даже седьмой тираж, которому никак не успеть к ярмарке, больше не имеет значения. Я знаю, о чем мы будем говорить. Под пупком начинает тоскливо скручиваться. Пересыхает рот. Я сглатываю, поднимаю глаза. Никакой вины, Миша. Никакого страха. Ты приехал по своей воле. Ты ничего не нарушил. Ни единого пункта ваших многочисленных договоров. Пока еще не нарушил. Ну так и не робей, Шифман ты или Тетерин, в конце-то концов? Правильно, здесь ты — Шифман. Вот и не дрейфь.

— Константин Дмитриевич, что-то вы тут мутите, а я и не в курсе, — цежу я. Со скрежетом отодвигаю соседний стул и опускаюсь на него, не позволяя спине хоть на градус отклониться от прямого угла.

— А как не мутить, Миша, если тебе рукопись сдавать через два месяца, а я ее в глаза еще не видел? — сходу наступает Зуев, и я внезапно успокаиваюсь.

Вот и сказано. Столько боялся этого, по ночам вскакивал, планы разрабатывал, как бы вывернуться, как бы спастись. От каждого письма по́том обливался. На звонки не отвечал. А теперь, когда уже сказано все, то и не страшно.

— Ну так я работаю, дело это, знаете ли, непростое. — Врать становится легко и приятно. — Поэпизодник у меня не пошел, вычеркнул половину, стало пусто, пришлось новые линии продумывать. Арку никак не зафиналю, представляете?

Читайте также: