Поговорим о цене ведьмак
© Andrzej Sapkowski, 1993–1997, 1999
© Перевод. Е. Вайсброт, наследники, 1990, 1992, 1994-1998
© Издание на русском языке AST Publishers, 2013
Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.
Глас рассудка I
Она пришла под утро.
Вошла осторожно, тихо, бесшумно ступая, плывя по комнате, словно призрак, привидение, а единственным звуком, выдававшим ее движение, был шорох накидки, прикасавшейся к голому телу. Однако именно этот исчезающе тихий, едва уловимый шелест разбудил ведьмака, а может, только вырвал из полусна, в котором он мерно колыхался, словно погруженный в бездонную тонь, висящий между дном и поверхностью спокойного моря, среди легонько извивающихся нитей водорослей.
Он не пошевелился, даже не дрогнул. Девушка подпорхнула ближе, сбросила накидку, медленно, нерешительно оперлась коленом о край ложа. Он наблюдал за ней из-под опущенных ресниц, не выдавая себя. Девушка осторожно поднялась на постель, легла на него, обхватила бедрами. Опираясь на напряженные руки, скользнула по его лицу волосами. Волосы пахли ромашкой. Решительно и как бы нетерпеливо наклонилась, коснулась сосочком его века, щеки, губ. Он улыбнулся, медленно, осторожно, нежно взял ее руки в свои. Она выпрямилась, ускользая от его пальцев, лучистая, подсвеченная и от этого света нечеткая в туманном отблеске зари. Он пошевелился, но она решительным нажимом обеих рук остановила его и легкими, но настойчивыми движениями бедер добилась ответа.
Он ответил. Она уже не избегала его рук, откинула голову, встряхнула волосами. Ее кожа была холодной и поразительно гладкой. Глаза, которые он увидел, когда она приблизила свое лицо к его лицу, были огромными и темными, как глаза русалки.
Покачиваясь, он утонул в ромашковом море, а оно взбурлило и зашумело, потеряв покой.
Потом говорили, что человек этот пришел с севера, со стороны Канатчиковых ворот. Он шел, а навьюченную лошадь вел под уздцы. Надвигался вечер, и лавки канатчиков и шорников уже закрылись, а улочка опустела. Было тепло, но на человеке был черный плащ, накинутый на плечи. Он обращал на себя внимание.
Путник остановился перед трактиром «Старая Преисподняя», постоял немного, прислушиваясь к гулу голосов. Трактир, как всегда в это время, был полон народу.
Незнакомец не вошел в «Старую Преисподнюю», а повел лошадь дальше, вниз по улочке к другому трактиру, поменьше, который назывался «У Лиса». Здесь было пустовато – трактир пользовался не лучшей репутацией.
Трактирщик поднял голову от бочки с солеными огурцами и смерил гостя взглядом. Чужак, все еще в плаще, стоял перед стойкой твердо, неподвижно и молчал.
– Пива, – сказал незнакомец. Голос был неприятный.
Трактирщик вытер руки полотняным фартуком и наполнил щербатую глиняную кружку.
Незнакомец не был стар, но волосы у него были почти совершенно белыми. Под плащом он носил потертую кожаную куртку со шнуровкой у горла и на рукавах. Когда сбросил плащ, стало видно, что на ремне за спиной у него висит меч. Ничего странного в этом не было, в Вызиме почти все ходили с оружием, правда, никто не носил меч на спине, словно лук или колчан.
Незнакомец не присел к столу, где расположились немногочисленные посетители, а остался у стойки, внимательно изучая взглядом трактирщика.
– Ищу комнату на ночь, – проговорил он, отхлебнув из кружки.
– Нету, – буркнул трактирщик, глядя на обувку гостя, запыленную и грязную. – Спросите в «Старой Преисподней».
– Я бы хотел здесь.
– Нету. – Трактирщик наконец распознал выговор незнакомца. Ривиец.
– Я заплачу, – тихо и как бы неуверенно сказал чужак.
Тогда-то и началась эта паскудная история. Рябой верзила, с момента появления чужака не спускавший с него угрюмого взгляда, встал и подошел к стойке. Двое его дружков встали шагах в двух позади.
– Ну, нету же местов, шпана ривская, – гаркнул рябой, подходя к незнакомцу вплотную. – Нам тута, в Вызиме, такие ни к чему. Это порядочный город.
Незнакомец взял свою кружку и отодвинулся. Взглянул на трактирщика, но тот отвел глаза. Он и не думал защищать ривийца. Да и кто любит ривийцев?
– Что ни ривиец, то ворюга, – продолжал рябой, от которого несло пивом, чесноком и злобой. – Слышь, что говорю, недоносок?
– Не слышит он, уши-то дерьмом забил, – промямлил один из тех, что стояли позади. Второй захохотал.
– Плати и выматывайся, – рявкнул рябой. Только теперь незнакомец взглянул на него.
– Мы те подмогнем, – прошипел дылда. Он выбил у ривийца кружку и, одновременно схватив одной рукой плечо, впился пальцами другой в ремень, пересекающий наискось грудь чужака. Один из стоявших позади размахнулся, собираясь ударить. Чужак развернулся на месте, выбив рябого из равновесия. Меч свистнул в ножнах и коротко блеснул в свете каганцев. Пошла кутерьма. Поднялся крик. Кто-то из гостей кинулся к выходу. С грохотом упал стол, глухо шмякнулась об пол глиняная посуда. Трактирщик – губы у него тряслись – глядел на чудовищно рассеченное лицо рябого, а тот, вцепившись пальцами в край стойки, медленно оседал, исчезал из глаз, будто тонул. Двое других лежали на полу. Один не двигался, второй извивался и дергался в быстро расплывающейся темной луже. В воздухе дрожал, ввинчиваясь в мозг, тонкий, истошный крик женщины. Трактирщик затрясся, хватил воздуха, и его начало рвать.
Незнакомец отступил к стене. Сжавшийся, собранный, чуткий. Меч он держал обеими руками, водя острием по воздуху. Никто не шевелился. Страх, как холодная грязь, облепил лица, связал члены, заткнул глотки.
В трактир с шумом и лязгом ворвались трое стражников. Видимо, находились неподалеку. Обернутые ремнями палицы были наготове, но, увидев трупы, стражи тут же выхватили мечи. Ривиец прильнул спиной к стене, левой рукой вытащил из-за голенища кинжал.
– Брось! – рявкнул один из стражников дрожащим голосом. – Брось, бандюга! С нами пойдешь!
Второй толкнул стол, мешавший ему зайти ривийцу сбоку.
– Жми за людьми, Чубчик! – крикнул он тому, что стоял ближе к двери.
– Не надо, – проговорил незнакомец, опуская меч. – Сам пойду.
– Пойдешь, пойдешь, сучье племя, только на веревке! – заорал тот, у которого дрожал голос. – Кидай меч, не то башку развалю!
Ривиец выпрямился. Быстро перехватил меч под левую руку, а правой, выставив ее в сторону стражников, начертил в воздухе сложный знак. Сверкнули набивки, которыми были густо покрыты длинные, по самые локти, манжеты кожаной куртки.
Стражники моментально отступили, заслоняя лица предплечьями. Кто-то из гостей вскочил, другой помчался к двери. Женщина снова завопила. Дико, пронзительно.
– Сам пойду, – повторил незнакомец звучным металлическим голосом. – А вы трое – впереди. Ведите к ипату. Я дороги не знаю.
– Да, господин, – пробормотал стражник, опустив голову, и, робко озираясь, двинулся к выходу. Двое других, пятясь, вышли следом. Незнакомец, убрав меч в ножны, а кинжал за голенище, пошел за ними. Когда они проходили мимо столов, гости прикрывали лица полами курток.
Вопрос цены (ориг. Kwestia ceny) — четвертый по счету рассказ из сборника польского писателя Анджея Сапковского — «Последнее желание».
«— Геральт, — сказала Калантэ, коснувшись пальцами ожерелья, в котором самый маленький изумрудик был размером со скарабея, — как по-твоему, какое задание можно придумать для ведьмака? А? Выкопать колодец? Залатать дыру в крыше? Выткать гобелен, изображающий все позы, какие король Вриданк и прекрасная Керо испробовали во время первой ночи? Думаю, ты и сам прекрасно знаешь, в чем состоит твоя профессия».
Содержание
Описание сюжета [ ]
Геральт оказывается на приёме в королевском замке Цинтры. Кастелян Гаксо, подготовив ведьмака к приёму, объясняет ему, что его пригласили на пятнадцатилетие дочери Калантэ — Паветты. Удивившись подобной чести, ведьмак пытается узнать истинные причины своего участия в марьяже принцессы, но не добивается ничего, уткнувшись в неразговорчивость слуги.
Явившись на приём под личиной Равикса из Четыругла, он занимает место одесную королевы. Дождавшись подходящего момента, Калантэ вступает с Геральтом в дискуссию о задачах его профессии. Ошибочно решив, что королева принимает его за наёмного убийцу, Геральт напоминает ей о том, что он ведьмак. Калантэ лишь смеется над его замечанием и отвечает, что прекрасно знает, чем занимаются ведьмаки. Их разговор прерывает Эйст Турсеах, напоминая, что принцессе Паветте уже пора появиться перед будущими претендентами на брачное ложе. Калантэ соглашается с ним.
Сопровождаемая слугами в зале появляется принцесса. Оставшись довольной реакцией гостей на красоту Паветты, Калантэ возвращается к разговору с ведьмаком. Она рассуждает о борьбе с неким Предназначением.
Тем временем в помещение входит неизвестный рыцарь. Представившись Йожем из Эрленвальда, он ссылается на клятву уже почившего Рёгнера и просит отдать ему принцессу. Калантэ не желает выполнять его просьбу, а присутствующие на приёме женихи приходят в ярость.
В разговор вмешивается Геральт. Напомнив гостям о Праве Неожиданости, он требует чтобы выполнилось ещё одно условие, а именно согласие самой принцессы. Мышовур подтверждает его слова, а Калантэ к удивлению гостей разоблачает ведьмака, раскрыв настоящее ремесло Геральта. Пробивает полночь. Калантэ просит Йожа снять шлем, который тот держал закрытым, ссылаясь на свой рыцарский обет. Взору собравшихся предстает страховидло, скрывавшееся за доспехами. Калантэ обращается к дочери с вопросом: «Хочет ли она уйти с этим чудовищем?». Все взгляды устремляются к Паветте, которая к изумлению присутствующих соглашается. За столом поднимается неразбериха, которая спустя мгновение перерастает в потасовку гостей с Йожем.
Бой прерывает визг принцессы. Не справившись со своей магической силой, Паветта криком, словно батогом, раскидывает всех присутствующих по тронной зале. Геральт и Мышовур сообща пытаются её остановить, но тщетно, их заклинания на неё не действуют. Внезапно принцесса отвлекается. Поняв, что это его шанс, ведьмак при поддержке Мышовура повторно ударяет по ней Знаком. Заклинание срабатывает, и принцесса успокаивается. Пробивает настоящая полночь, которую хотела скрыть Калантэ. Оказавшись в объятиях принцессы, Йож принимает своё истинное обличье человека.
Дани (настоящее имя Йожа) рассказывает о своём проклятии Калантэ. Королева видит, что уже ничего нельзя поделать, и решает объявить две свадьбы: свою с Эйстом и своей дочери. В этот момент она, сама того не зная, снимает с Дани проклятие. Дани, решая отблагодарить ведьмака, спрашивает Геральта о любом его желании. Ведьмак решает воспользоваться Правом Неожиданности и сообщает всем, что вернется за своим предназначением спустя шесть лет. Принцесса оказывается беременной.
Берется: Автоматически после разговора с Людвигом Мерсом во время выполнения Кейран.
Шаг 1: Поговорить с купцами в порту
В порту вы найдете несколько купцов (M7, 25). Один из них будет счастлив поговорить с вами о Кейране. Хотя у него и не будет особого желания вкладывать деньги в вашу награду. Он предложит разделить награду с чародейкой. В зависимости от хода диалога, вы можете прийти к нескольким вариантам:
- Вы можете попросить начальный взнос сразу – вы получите 200 оренов сейчас и 1300 после убийства Кейрана.
- Вы можете попросить удвоить награду – вам нужно будет использовать Аксий или запугивание. В результате вы получите 2000 оренов за убийство Кейрана.
- Скажите ему, что в таком случае, вы уходите. Купец остановит вас. Вы можете попросить начальный взнос. В результате вы получите 200 оренов первоначального взноса (если попросите) плюс 1300 оренов.
Чтобы продолжить, вам нужно закончить Кейран.
Шаг 2: Забрать награду за убийство Кейрана
После убийства чудовища вернитесь к купцу (M7, 25) и заберите награду. В зависимости от того, как пойдет разговор, вы получите определенное количество оренов и в дополнение Формула: Броня из Панцыря Кейрана.
Геральт поднял тяжелую со сна голову и попытался разлепить веки. Не получилось.
– М-м-м… – сказал он. – М-м-му…
Его нетерпеливо потрепали по плечу.
Пришлось собраться. Постель еще звала, манила теплом и уютом, сладкая муть заволакивала сознание. Но он уже впустил в голову холодную, как порыв февральского ветра, пробудительную струю.
Сон сняло как рукой. Конечно, он поспал бы еще некоторое время, если бы представилась возможность. Но возможность, похоже, не представилась.
Геральт открыл глаза, откинул одеяло в сторону и сел на постели.
Редко когда ему доводилось спать на настоящей постели – чистой, с хрусткими накрахмаленными простынями, с подушкой, накачанной воздухом. Чаще выпадало коротать ночь жизнь знает где – в заброшенных зданиях, прямо на грязном дощатом или, хуже того, – цементном полу, в компании нахальных отожравшихся крыс. На мрачных автомобильных свалках-кладбищах. В бетонных джунглях завода, в пропитанных запахами контактной сварки цехах, посреди металлического скрежета и снопов ослепительно желтых искр, в самом сердце таинственных процессов, результатом которых было рождение машин или какой-нибудь утвари.
Пути ведьмаков пролегают вдали от насиженных мест. И когда удается заночевать в роскоши отеля или комнаты отдыха, никто из ведьмаков не спешит подниматься ни свет ни заря, всякий норовит понежиться до полудня.
Геральт взглянул на часы – десять двадцать семь – и наконец обратил внимание на разбудившего его паренька из обслуги, не то носильщика, не то уборщика.
«Надо же, – подумал ведьмак с удивлением. – Снова ко мне пришли. Сами. Не приходится бродить и скитаться в поисках работы. Не успел от прошлого дела отойти – и опять я кому-то нужен».
Неужели наступили светлые времена? В это хотелось верить – сильно хотелось. Но скептик, живущий в каждом из живых, не спешил верить в хорошее. Геральт протяжно зевнул и небрежно осведомился: – Ну, чего тебе?
Никогда нельзя показывать, что ты заинтересован в работе. Даже вот этому простодушному пареньку на побегушках – нельзя. Ведьмак должен быть бесстрастен, невозмутим и высок, запредельно высок, выше любых обыденных дрязг, которые порой так волнуют разношерстное киевское население.
– Собирайся. Хозяину понадобился номер… – сказал паренек.
– Номер? – несказанно удивился Геральт. – Но я же заплатил до полудня!
– Только что важный господин приехали… А номеров с удобствами нет. Хозяин велели тебя переселить в угловой. Геральт упрямо насупился: – Какого черта! У меня еще полтора часа!
Он собрался уже плюхнуться назад, в дышащую теплом утробу постели и блаженно вползти под одеяло, но тут дверь с грохотом отворилась и в номер втиснулся высоченный вирг – клыки наружу, костюмчик из салопа на Крещатике. Следом ввалился еще более крупный мордоворот. В необъятной кожаной куртке, джинсах и тяжелых ботинках. Куртка аж лоснится. Не иначе, охранник.
– Ну, что тут? – громогласно вопросил вирг, с отвращением глядя на полуголого ведьмака.
Мордоворот – тоже, разумеется, вирг – бесшумно опустил на пол тяжелый хозяйский чемодан, перехваченный дорогими ремнями. Следом за виргами в номер просочился и хозяин отеля – худой и гибкий, как глиста, метис. В его облике безошибочно угадывалась человеческая кровь, орочья и, похоже, редкая примесь ламиса.
– Не извольте беспокоиться, сударь! – тараторил хозяин. Похоже, он продолжал тираду, начатую еще в коридоре. – Момент! Сейчас ведьмака переселим, номер приберем и живите на здоровье!
Вирг вяло покосился на хозяина и снова стал глядеть на ведьмака.
– Ну, чего сидишь? – угрюмо пробасил охранник. – Приглашение нужно? Собирай свои манатки и проваливай.
В тоне охранника не прослеживалось ни тени угрозы или раздражения – обычное уверенное спокойствие живого, привычно делающего свою каждодневную работу.
– А в сортир мне зайти позволят? – справился Геральт миролюбиво.
– На коридоре зайдешь! – буркнул, как отрезал, вирг-хозяин. Ведьмак утомленно вздохнул.
«Н-да. А я, дурак, размечтался. Работа, заказ… Светлые времена. » Времена и не думали меняться.
Он встал; быстро, но без излишней спешки оделся. Рюкзачок свой походный по извечной привычке с вечера распаковывать не стал, даже зубную щетку с пастой вчера в ванной не оставил, с собой забрал и на привычное место сунул, в боковой вертикальный кармашек. Поэтому сборы ограничились лишь одеванием, обуванием да извлечением из-под кровати мощного помпового ружья. Рабочего ведьмачьего инструмента.
– Ключ? – потребовал вирг-хозяин, недовольно кривя губы.
– В дверях, – спокойно ответил Геральт.
Кажется, спокойствие ведьмака немного разозлило вирга. Не покорность, а именно спокойствие живого, уверенного в своей силе и своем праве, но почему-то решившего уступить чужому нахрапу.
Читайте также: