Мы с самой страшной прыгнем вышки давай сыграем в кошки мышки
— Я не проехал и полпути, как позвонила Мойра, твой благодетель, — даже со спины было ясно, что он усмехается. — И в этот раз она спасла не только тебя, но и меня! Если бы я доехал до назначенного места — уже не вернулся бы. Меня там ждали. Так что теперь я должен ей вдвойне… или втройне? Поверить не могу! — он приглушенно рассмеялся, качая головой.
Мои легкомысленные размышления о том, сколько его предков перевернулось в гробу за последнюю пару месяцев, неожиданно мрачно прервал сам Кайл.
— Я был уверен, что уже не застану тебя. Мойра сказала, что Кристоф поехал за тобой — забрать во что бы то ни стало. Я мчался назад и думал всю дорогу, что опоздаю, что он доберется до тебя первым и…
— Он добрался, — остановила я Кайла, чувствуя, как онемело лицо.
Как я могла быть такой дурой? Как я могла подумать, что в нем проснулось благородство и он позволит мне жить, как я хочу?
Забрать во что бы то ни стало… Охрана вокруг дома…
Он бы вернулся, никаких сомнений.
Как я могла надеяться?!
Рефлекторно Кайл попытался оглянуться, но узкий и низкий туннель не позволил. За что я была благодарна судьбе.
— Так он был здесь? Диана, что произошло? — тревога в его голосе росла. — Ты в порядке? Он обидел тебя? Причинил боль?
— Нет, Кайл. Ничего такого, — хотя мне было больно. — Мы только поговорили, и он ушел.
— Тогда почему ты так расстроена? Я же слышу! — и он снова безуспешно попытался обернуться ко мне.
Стыдно было говорить вслух, признавая свою наивность, но я сказала:
— Просто я надеялась, что он не вернется.
Мы все же вышли из туннеля живыми.
На входе нас никто не ждал, и, мысленно благодаря неизвестных строителей прошлого, потративших не одну жизнь, чтобы проложить этот спасительный путь сквозь гору, мы сели в машину, предусмотрительно спрятанную Кайлом в кустах. Сначала тихо катясь под уклон, а потом и смелее — с заведенным двигателем, она увозила нас все дальше от сказочного домика с маками на крыше, окруженного монстрами, затаившимися в темноте. И в какой-то момент мне даже показалось, что я слышу разъяренный рев Кристофа, в очередной раз обнаружившего мою пропажу.
Но, скорее всего, мне просто почудилось…
А затем начался бег.
По самым разбитым, забытым дорогам, лесными тропами, едва заметными грунтовками, через реки, похожие на ручьи, и ручьи, напоминавшие реки, мы крались из страны в страну.
И, пересаживаясь из машины в допотопный грузовой самолет, забитый пыльными тюками, из самолета — вновь в машину, в другую, третью, неизвестно какую по счету, долгие недели петляли по задворкам мира, сбивая армию ищеек со следа.
Я так часто поливала себя «духами», что иногда, проделывая это среди ночи в пятый, шестой раз, отупело размышляла, не стерся ли мой собственный запах навсегда.
И с каждым днем мне становилось тяжелее. В машине я часами не отрывала глаз от бесконечной ленты дороги, исчезавшей под капотом, меряя мрачным взглядом расстояние, разделявшее меня и Кристофа. Было ли оно достаточно большим, чтобы он потерял мой след? Хватит ли этих бесчисленных километров, чтобы я забыла о его существовании?
Я почти с тоской вспоминала время выздоровления. Теперь прошедшие болезненные дни, сменявшие мучительные ночи, выглядели оазисом спокойствия и уверенности в будущем. Я по — детски знала, что надо подождать, и все наладится. Если это возможно.
Но появление Кристофа запустило механизм сомнений.
У меня было нездоровое ощущение, что ему не просто известно, где мы, — он рядом, невидимый, изготовивший к атаке стальное тело. Я почти слышала знакомый голос, шепчущий задорно и пугающе: «Мы с самой страшной прыгнем вышки, давай сыграем в кошки — мышки…»
И самое ужасное — мне хотелось прыгнуть с ним.
…А ведь я могла бы уже быть там, в доме, знакомом до самой последней мелочи. Дженоб встретил бы меня отеческой улыбкой, а Мойра, несмотря на все прощальные слова, повисла бы на мне, целуя.
И я была бы дома.
Непонятно только, как бы я смотрела в глаза прислуге — тем, кто видел, как Кристоф безжалостно тащил меня мешком, и слышал его крики, и знал, что после, изломанную, меня отправили в подземную тюрьму…
Но для этой проблемы существовало легкое решение — одно мое слово, и все слуги будут пущены на корм! Их место тут же займут другие должники, и во взглядах новичков быстро поселится уважение, подобающее моему высокому статусу. И страх, вполне объяснимый страх перед чудовищем.
Стоит лишь захотеть! Сомнений нет, все было бы так, как я бы захотела.
Все, кроме моей свободы. И уверенности, что подобное не повторится никогда…
Интересно, как бы он пытался вернуть мое безвозвратно утерянное доверие? На какие ухищрения шел бы, чтобы приблизиться ко мне? Что делал бы, стараясь вернуть мое желание? Опять дразнил бы прикосновениями?
Вдруг все внутри завыло диким зверем, требуя его, скручивая тело в узел боли так туго, что я чуть не закричала вслух…
Да что ж я делаю?!
Вот так всю дорогу мне не давали покоя мысли о том, что было бы, если бы Мойра не позвонила Кайлу. Или позвонила слишком поздно. И каждый раз заканчивалось одинаково — желанием ударить себя ногой в живот изо всей силы.
Что за любовь к самоистязанию?
Кайл, как всегда, смог меня понять. И от этого было еще хуже! Мне начинало казаться, что я не заслуживаю его.
Вместо настырных, пропитанных ревностью расспросов он подарил мне тишину для размышлений. А вместо выяснений, почему я высвобождаюсь каждый раз, как только он пытается обнять меня, он без обиды дал свободное пространство. И был удивительно спокоен, будто точно знал, что и это тоже пройдет…
Я давно потеряла счет дням, а заодно и себя в этом мире. Он слился в размытую серую полосу, проносившуюся мимо нас. Казалось, мы бежали по кругу. Или еще хуже — на месте… Казалось, бегу уже не будет конца, когда, одинаково измочаленные физически и психологически, мы добрались до убежища.
Наверное, это спасло меня от сумасшествия.
И как только мы остановились у скалы, я почти выпала из машины и поплелась к океану со слабой улыбкой на лице, не веря, что мы смогли вернуться. Соскучившись, волны ринулись к моим ногам, облизывая их, как верные псы. Бездумно я брела вперед, сквозь кружевную пену, пока не оказалась по грудь в воде. Кайл что-то кричал, но ветер срывал слова, оставляя одни окончания.
Эта каша казалась мне смешной бессмыслицей, и я, улыбаясь, шла дальше. Было так хорошо! Океан смывал не только дорожную грязь, моя усталость и тревога растворялись с каждым новым кипящим валом.
И вдруг я оказалась под водой — дезориентированная, безвольная тряпка в стиральной машине. Все произошло так быстро, что даже мои глаза остались открытыми, и я лишь удивленно разглядывала обрывки ярко — зеленых водорослей вперемешку с моими ожившими волосами и маленькую стайку полупрозрачных рыбок, бесстрашно зависших подо мной в тишине…
Внезапно меня схватили! Рефлекторно я начала бешено вырываться, но железные руки, державшие меня, не поддавались ни на миллиметр. Будто боялись упустить сокровище.
Пронзенная ужасной догадкой, я попыталась оглянуться — и увидела лицо Кайла, искаженное от волнения! Обнимая меня крепко, до боли, он замедленными летящими шагами двигался назад в сторону берега.
Мимо глаз пронеслись те же хрустальные рыбки. Я улыбнулась, провожая их взглядом… и поняла, что кончился воздух.
Мое тело ринулось освобождаться с удвоенной силой! И тут же я оказалась над водой в объятиях Кайла, с громким свистом заполняя легкие…
По пояс в воде, он брел к берегу, сильно прижимая меня, будто боялся, что я утону на мелководье.
— Что ж ты делаешь… Диана… Ты же не умеешь плавать! Зачем ты туда полезла… там же ямы! Ты же могла утонуть… — тяжело дыша, отчитывал он меня, как маленькую.
— Вовсе нет, — смеясь, прервала я его гневную тираду — происшедшее почему-то показалось мне забавным. — Ты не позволил бы, ведь так?
И, обвив его шею руками, поцеловала в щеку. Буря в его взгляде улеглась, нахмуренный лоб разгладился, а уголки губ дрогнули. Улыбаясь, я откинулась назад, и мои волосы медузой расплылись в воде.
— Нет, ты бы не позволил… — покачала я головой, смотря в кружащееся небо, и уловила краем глаза улыбку Кайла…
Захлопнув створки убежища, я быстро пришла в себя. Невидимые руки, жадно тянувшиеся ко мне через весь мир, казались здесь не более чем больной фантазией. А тишина этого уединенного уголка была прочным барьером, ограждавшим мою новую жизнь от посягательств прошлого.
Неудивительно, что через пару дней, отоспавшись, я стала мучиться от чувства вины перед Кайлом. Стоило мне подумать о его бескорыстной преданности, и я начинала чувствовать себя неблагодарной тварью!
Вне зависимости от наших желаний жизнь может идти только в одном направлении – вперед.
«Мы с самой страшной прыгнем вышки, давай сыграем в кошки-мышки…»
Еще в юности я понял важную вещь – жизнь невыносимо коротка! Любой миг может стать последним, Диана. Даже сейчас – авария способна остановить нас навсегда, – рука Кайла рубанула воздух с обреченной окончательностью. – Это знают все, но бегут от мысли, что смертны. И я думаю, зря! Потому что именно понимание того, что жизнь может оборваться в любую минуту, заставляет ценить каждое мгновение жизни, благоговеть перед каждым мгновением счастья. Зная, что можешь больше не увидеть того, кого любишь, станешь ли ты ранить его словом, причинять ему боль? Будешь ли равнодушным и мелочным?
Зная, что можешь больше не увидеть того, кого любишь, станешь ли ты ранить его словом, причинять ему боль? Будешь ли равнодушным и мелочным?
– Ты вернулась, – и не было сил сделать эти слова вопросом. Все так же непроницаемо глядя, без единого слова, она слегка качнула головой, меняя весь мир. Навечно. – Но ты говорила, что не простишь меня, – мне нужно было знать главное, – что не в этой жизни… И тут впервые она улыбнулась – тонко, незнакомо, чему-то тайному внутри себя и ответила: – Значит, мне придется начать новую жизнь.
Она согласилась поехать со мной. Я лишил ее выбора и ничуть не жалею. Пусть сейчас она ненавидит свое положение… Но мне ли не знать, как изменчивы человеческие чувства?
Я только что узнал всю правду. Диана невиновна. Что же я наделал… Веками проповедовал другим осторожность в выводах, а сам… Понадобилось меньше дня, чтобы выяснить все подробности… Как быстро. Зачем же я спешил ударить? Как только доверенный подручный Адамаса ответил на мои вопросы, я рванулся в подземелье ураганом… А ее нет. Опять.
Жизнь, в которой самым большим горем будет потеря друг друга… а не молодости, красоты или доверия
вдруг поняла суть власти: все находящееся вокруг можно не только увидеть или потрогать, но и… разбить! Безо всяких последствий.
Romantic books | Книги о любви | Подборки запись закреплена
Сегодня мы делимся любимыми цитатами из своих любимых книг:)
– Мне нравится эта машина, – мурлычу я.
– Мне тоже. И нравится, как ты с ней справилась. Даже не сломала.
– Можешь купить мне такую же на день рождения. – Я мило улыбаюсь и выхожу из машины – Кристиан сидит с открытым ртом. – Белую, – добавляю я.
Он ухмыляется и качает головой:
– Анастейша Грей, вы не перестаете изумлять меня.
50 Оттенков серого
Счастье — это неуловимая штука, юркая и проворная, как ящерка, и наслаждаться им нужно, пока есть возможность держать его, счастье-ящерку, за хвост. Пока он не отвалится, и ящерица не сбежит.
Анна Джейн. Мой идеальный смерч
Моя жизнь - это упущенные возможности, залитые в четыре бетонные стены. Разрушь меня. Тахира Мафи.
Прости…
– Знаешь ли ты сам, что такое прощение? Это не просто слово! Сказать его несложно. Непонятно, как жить дальше. Как смотреть на твою руку и не помнить удара? И каждый день не ждать нового?
– Знаешь ли ты сам, что такое прощение? Это не просто слово! Сказать его несложно. Непонятно, как жить дальше. Как смотреть на твою руку и не помнить удара? И каждый день не ждать нового?
Когда-то она обещала, что убьет меня, если будет такая возможность. Но, получив ее, меня пожалела. А зря. ведь я мертв все равно.
Для меня, привыкшей к современным комфортабельным апартаментам, красота древности и простоты стала откровением. Я не могла налюбоваться глубоким проявленным временем рисунком старого дерева, из которого была сделана вся незатейливая мебель в доме.
«Мы с самой страшной прыгнем вышки, давай сыграем в кошки-мышки…»
Я думала о том, что миг тому назад вдруг поняла суть власти: все находящееся вокруг можно не только увидеть или потрогать, но и… разбить! Безо всяких последствий.
Иногда подлые бумажки, придуманные людьми, могут решить проблемы, неразрешимые другими методами
Потому что именно понимание того, что жизнь может оборваться в любую минуту, заставляет ценить каждое мгновение жизни, благоговеть перед каждым мгновением счастья
– Еще в юности я понял важную вещь – жизнь невыносимо коротка!
– Когда… узнаешь правду… помни… я не прощу тебя… никогда.
Судьба, задолжавшая мне счастья, решила отдать его все целиком.
В пространстве исчезли ориентиры – потолок и пол так часто менялись местами
«…твое появление – причина, достаточная, чтобы равновесие нарушить…»
Да, теперь у меня был мой дом на холме, книги, мой любимый кофе, за которым приходилось ездить в соседний городок, деревянная кружка, купленная на местной выставке народных промыслов и удачно прижившаяся на кухне. Была теплая постель у окна, на которой я сидела вечерами и в темноте наблюдала за звездами, думая о бесшабашной девушке, которой я была так недавно… И так давно.
Читайте также: