Тулуз лотрек японский диван
Мадемуазель Бланш д'Эг. содержательница дома терпимости на улице Амбуаз, которая кичилась тем, что любит искусство и является владелицей полотен Эннера, Будена, Гийомена (у нее даже был собственный портрет кисти Труйэбера), и в заведении которой художники отмечали свои успехи в день вернисажа, обратилась к Лотреку с просьбой декорировать ее гостиную.
Публичный дом на улице Амбуаз помещался в старинном здании XVII века. Там сохранились прекрасные панели эпохи Людовика XV. Лотрек взялся за работу. С помощью маляра и одного из учеников Пюви де Шаванна он заполнил простенки в гостиной шестнадцатью панно, каждое вышиной примерно в два метра, на которых написал на светло-желтом фоне цветы, листья, гирлянды в стиле рококо и шестнадцать овальных медальонов с портретами обитательниц дома: Кармен, блондинки Помпадур, молоденькой еврейки.
Но это новое увлечение Лотрека отнюдь не означало, что он отгородился от внешнего мира. Работая над панно, он готовил третий плакат, заказанный ему Жаном Сарразеном, любопытной личностью из монмартрской богемы, который открыл на улице Мартир новое кабаре "Диван жапоне" ("Японский диван").
Жан Сарразен, этот популяризатор "оливок среди северных племен", как он себя именовал, в течение долгого времени бродил по Монмартру из одного кабаре в другое с тазом в руках, предлагая любителям за пять су двенадцать оливок в кульке из листка бумаги с его стихотворением. Затем, так и не расставшись со своим тазиком, он оборудовал "Японский диван" - узкий зал с низким потолком, украшенный и обставленный в японском стиле. Тогда Япония была в моде как в живописи, так в театре и в литературе.
В "Японском диване" официантки были одеты в кимоно, бильярдные столы выкрашены в синий и красный цвета, потолок позолочен, а стулья покрыты черным лаком. "Поэт с оливками" проявил проницательность в выборе развлечений. Год назад он сделал крайне удачный шаг, пригласив певицу Иветт Гильбер, которая во многом способствовала успеху кабаре.
Начинала Иветт Гильбер трудно, но все-таки добилась признания публики. Она стала знаменитостью. Иветт была высокая, худая, плоскогрудая женщина с шеей, которой "не было конца", с невероятно длинными руками в черных перчатках чуть ли не до плеч, с округленными тушью глазами, длинным утиным носом, большим ярко-красным, словно окровавленным ртом, который выделялся на мертвенно-бледном лице, и с высоким пучком рыжих волос на голове.
Она выступала в "Японском диване" ежедневно от десяти до одиннадцати часов вечера. Среди посетителей было много художников и писателей. Иветт пела своим пронзительным голосом уличные песенки, такую, как "Девственницы", ее заставляли повторять по три-четыре раза:
Своеобразие Иветт Гильбер, казалось, должно было бы привлечь Лотрека, однако в своем плакате, посвященном "Дивану", он изображает лишь ее силуэт в углу композиции, уделив большее место Джейн Авриль, которая фигурирует у него в качестве зрительницы, и Эдуару Дюжардену.
Эта великолепно уравновешенная композиция является поистине шедевром. То же самое можно сказать и о четвертом плакате, рекламирующем роман "Королева веселья" его друга Виктора Жоза. Обложка романа была сделана Боннаром.
Японский диван
Мадемуазель Бланш д'Эг. содержательница дома терпимости на улице Амбуаз, которая кичилась тем, что любит искусство и является владелицей полотен Эннера, Будена, Гийомена (у нее даже был собственный портрет кисти Труйэбера), и в заведении которой художники отмечали свои успехи в день вернисажа, обратилась к Лотреку с просьбой декорировать ее гостиную.
Публичный дом на улице Амбуаз помещался в старинном здании XVII века. Там сохранились прекрасные панели эпохи Людовика XV. Лотрек взялся за работу. С помощью маляра и одного из учеников Пюви де Шаванна он заполнил простенки в гостиной шестнадцатью панно, каждое вышиной примерно в два метра, на которых написал на светло-желтом фоне цветы, листья, гирлянды в стиле рококо и шестнадцать овальных медальонов с портретами обитательниц дома: Кармен, блондинки Помпадур, молоденькой еврейки.
Но это новое увлечение Лотрека отнюдь не означало, что он отгородился от внешнего мира. Работая над панно, он готовил третий плакат, заказанный ему Жаном Сарразеном, любопытной личностью из монмартрской богемы, который открыл на улице Мартир новое кабаре "Диван жапоне" ("Японский диван").
Жан Сарразен, этот популяризатор "оливок среди северных племен", как он себя именовал, в течение долгого времени бродил по Монмартру из одного кабаре в другое с тазом в руках, предлагая любителям за пять су двенадцать оливок в кульке из листка бумаги с его стихотворением. Затем, так и не расставшись со своим тазиком, он оборудовал "Японский диван" - узкий зал с низким потолком, украшенный и обставленный в японском стиле. Тогда Япония была в моде как в живописи, так в театре и в литературе.
В "Японском диване" официантки были одеты в кимоно, бильярдные столы выкрашены в синий и красный цвета, потолок позолочен, а стулья покрыты черным лаком. "Поэт с оливками" проявил проницательность в выборе развлечений. Год назад он сделал крайне удачный шаг, пригласив певицу Иветт Гильбер, которая во многом способствовала успеху кабаре.
Начинала Иветт Гильбер трудно, но все-таки добилась признания публики. Она стала знаменитостью. Иветт была высокая, худая, плоскогрудая женщина с шеей, которой "не было конца", с невероятно длинными руками в черных перчатках чуть ли не до плеч, с округленными тушью глазами, длинным утиным носом, большим ярко-красным, словно окровавленным ртом, который выделялся на мертвенно-бледном лице, и с высоким пучком рыжих волос на голове.
Она выступала в "Японском диване" ежедневно от десяти до одиннадцати часов вечера. Среди посетителей было много художников и писателей. Иветт пела своим пронзительным голосом уличные песенки, такую, как "Девственницы", ее заставляли повторять по три-четыре раза:
Своеобразие Иветт Гильбер, казалось, должно было бы привлечь Лотрека, однако в своем плакате, посвященном "Дивану", он изображает лишь ее силуэт в углу композиции, уделив большее место Джейн Авриль, которая фигурирует у него в качестве зрительницы, и Эдуару Дюжардену.
Эта великолепно уравновешенная композиция является поистине шедевром. То же самое можно сказать и о четвертом плакате, рекламирующем роман "Королева веселья" его друга Виктора Жоза. Обложка романа была сделана Боннаром.
Анри де Тулуз-Лотрек. Штрихи к портрету
Гений , скандалист , участник и летописец богемной жизни Монмартра XIX века — все это о французском художнике Анри де Тулуз-Лотреке. Он родился в 1864 году в департаменте Тарн на юге Франции и прожил короткую , но удивительно яркую и разнообразную жизнь , полную триумфов , трагедий и курьезов. Самые интересные истории о художнике собрал « Артхив».
Аристократия и темные семейные тайны
Лучший друг нищих художников и дам полусвета Парижа родился в старинном аристократическом роду Лангедока и получил звучное имя граф Анри Мари Раймон де Тулуз-Лотрек-Монфа ( Henri Marie Raymond comte de Toulouse-Lautrec Monfa). По версии потомков этой славной семьи , графский род Тулуз-Лотреков ведет свое происхождение от виконтов Лотрека , появившихся на территории графства Альби еще в X веке. Представители этой семьи активно участвовали в политической жизни региона , а некоторые находили свое призвание далеко за пределами родины. Так , граф Жозеф-Пьер де Тулуз-Лотрек ( 1727−1797) бежал в Россию , спасаясь от Великой французской революции , и сделал успешную карьеру в русской армии. Его внук , граф Валериан Александрович ( 1811−1881), также был военным в чине генерал-лейтенанта и начальником кавказской кавалерийской дивизии. Так что родственников Анри Тулуз-Лотрека можно найти и в России.
Детство художника прошло в семейных поместьях Шато дю Боск и Шато дю Селейран , где он занимался подобающими аристократу вещами — верховой ездой , латынью и древнегреческим языком. Однако в графском семействе были и свои проблемы , и постыдные тайны — например , бабушки художника были сестрами , а его родители , по слухам , были двоюродными братом и сестрой.
Болезнь сделала его художником
Возможно , именно близкородственными связями в аристократическом семействе объяснялась череда проблемы со здоровьем юного Тулуз-Лотрека. Будучи ребенком , он часто болел , долго восстанавливался и , как поговаривали , страдал от врожденного заболевания костей. В 13 лет он сломал шейку левого бедра , упав со стула , а затем и правого — упав в канаву. После этого ноги Анри навсегда перестали расти , оставшись 70 см в длину , а сам Тулуз-Лотрек стал мужчиной довольно скромного роста , 152 см.
Анри де Тулуз-Лотрек. 1894. Фото Поля Сеску. Музей Тулуз-Лотрека , Альби , Франция. Источник — wikimedia
Для матери , графини де Селейран , это стало страшной трагедией , как и для самого будущего художника: физическая особенность препятствовала почти всему , чем должен был заниматься молодой аристократ — танцы и балы отныне были ему недоступны , большинство видов спорта тоже , романтические отношения с подобающей девушкой схожего происхождения , как и военная карьера , оказались невозможны.
Однако же сам Тулуз-Лотрек не терял присутствия духа — он с легкостью шутил о своем недуге , а долгие периоды восстановления после болезней обратил в возможность практиковаться в живописи и графике. Занятия искусством не давали ему скучать и вселяли надежду.
Enfant terrible de la Belle Époque
В возрасте 17 лет Анри Тулуз-Лотрек приехал в Париж и обосновался в районе Монмартра , который художник полюбил всей душой и который в конце концов разбил ему сердце. Район кабаре и пьяниц , куртизанок и танцовщиц , художников и бездомных стал для молодого графа родным и любимым , он полностью погрузился в яркую и безумную жизнь Монмартра. Сегодня , видя на лотках уличных продавцов Парижа грошовые сувениры , пудреницы и открытки с узнаваемыми силуэтами танцовщиц Мулен Руж , редкий турист задумывается , что лицо Belle Époque — Прекрасной эпохи , лицо Парижа этого времени сотворил именно Тулуз-Лотрек.
Погрузившись в пьянство и разврат Монмартра , Тулуз-Лотрек , тем не менее , оставался невероятно продуктивным художником. Его подругами , музами и моделями становились танцовщицы , певицы и цирковые акробатки — например , Ла Гулю , Жанна Авриль , Ша-У-Као , Иветта Гильбер и многие другие девушки Мулен Руж. Среди маргиналов , проституток и артистов цирка Тулуз-Лотрек , стеснявшийся своих физических особенностей , нашел себя и как художник , и как личность. Символично , что именно одна из танцовщиц знаменитого кабаре , известная нам как Рыжая Роза ( а Тулуз-Лотрек обсессивно любил рыжеволосых женщин) и ставшая его любимой моделью , заразила художника сифилисом , приведшим к его смерти.
Пионер плаката
Мулен Руж , один из символов Парижа , стал таковым во многом благодаря легкой руке молодого художника. В 1889 году , когда кабаре только открывалось , афиши к этому событию было поручено создать Тулуз-Лотреку. Он создал смелые , во многом скандальные и узнаваемые плакаты , которые , развешанные по всему Парижу , стали местной сенсацией и привлекли внимание как к самому художнику , так и к изображенной танцовщице , изобретательнице канкана Ла Гулю.
Эти плакаты выделялись графической выразительностью , демонстративной современностью и отсутствием стыда — Тулуз-Лотрек сделал смысловым и художественным центром афиши изображение танцовщицы в весьма раскованной позе , с разлетающимися в танце юбками. Его эксперименты с литографией и плакатами заложили основы этого жанра.
Вдохновение Японией
Анри Тулуз-Лотрека принято относить к постимпрессионистам. Он учился у классиков академической живописи Фернана Кормона и Леона Бонна, но позднее увлекся Полем Сезанном и Эдгаром Дега, перерабатывавшими идеи импрессионизма. Немаловажное значение для художника имело и японское искусство гравюры укиё-э, что переводится как « картины парящего мира». Частыми сюжетами укиё-э были театральные сцены , отдых и досуг в Японии — темы , близкие и понятные Тулуз-Лотреку. Простота формы , четкие контуры , яркие цвета и живописная плоскость японских гравюр легко угадываются в плакатах и афишах Тулуз-Лотрека , стремящихся к лаконичности средств , вызывающих при этом максимальный эмоциональный отклик у зрителя.
Во все свои увлечения — будь то выпивка , объятия танцовщиц кабаре или японская гравюра — художник погружался с головой , поэтому увидев японские эстампы в комнате своего друга Винсента Ван Гога, он мгновенно полюбил Японию и загорелся мечтой когда-нибудь увидеть ее своими глазами ( чего , к сожалению , так и не произошло).
Анри де Тулуз-Лотрек в костюме японского императора. 1892. Фото Мориса Гибера. Источник
Увлечение это было так велико , что Тулуз-Лотрек даже фотографировался в костюме японского императора , правда , почему-то с макабрической куклой , напоминающей мертвого младенца.
Лицо Монмартра
Надо сказать , что образ японского императора был не единственным случаем , когда художник переодевался в кого-то другого. Склонный к гротеску и иронии , Тулуз-Лотрек любил посмеяться и над собой , выбирая быть смешным , а не жалким. Он с удовольствием перевоплощался то в пожилую даму в строгом платье и изящной шляпке , то в грустного Пьеро , а иногда и в маленького мальчика.
В обычной жизни же художник предпочитал хорошо скроенные дорогие костюмы и шляпы. Причем шляпы он носил даже в помещении — это позволяло ему казаться чуть выше. Тулуз-Лотрек был таким же многоликим как и Монмартр , его « малая родина» — он мог позволить себе маскарад , красоту и уродство , скандальность и благочестие , которые бесконечно « примерял» на себя , словно пытаясь понять , кто же он на самом деле.
Позор благородного семейства
Анри Тулуз-Лотрека обожали его многочисленные друзья и любовницы с Монмартра — за чувство юмора , талант , сострадательность , щедрость и неисчерпаемое желание продолжать кутить дни и ночи напролет. Однако его растущая популярность как художника вызывала недовольство у его благообразных родителей-аристократов — еще бы , их сын становился знаменит благодаря портретам куртизанок и танцовщиц кабаре!
Анри Перрюшо , автор знаменитой книги « Жизнь Тулуз-Лотрека», приводит в ней забавные подробности противостояния мятежного сына и его достопочтенных родственников. Например , когда графиню де Селейран спрашивали , кто ее любимый художник , она всегда чопорно отвечала: «Только не мой сын» ( хотя и любила его всей душой). Отец художника требовал , чтобы сын не ставил великую фамилию славного рода Тулуз-Лотрек на своих скандальных работах , а один из дядей как-то обмолвился , что молодой Анри мог бы выбирать моделей не на Монмартре хотя бы из уважения к их славному имени. «Из уважения к имени! Лотрек расхохотался. Отныне этого дядю он называл « Из уважения к имени» и высказал пожелание « поддерживать с ним только похоронные отношения», — писал Перрюшо.
«Кофейник»
Тулуз-Лотрек обладал отменным чувством юмора , как считали его друзья ( а более воспитанные господа находили его шутки чудовищно вульгарными). И со свойственной ему иронией , для своего коротконогого тела молодой граф нашел очаровательную метафору — он называл себя « кофейником с очень длинным носиком». Дело в том , что , словно извиняясь за несовершенство нижних конечностей , природа крайне щедро одарила художника как мужчину. Эта особенность , вкупе с нежностью , обходительностью и полным отсутствием предвзятости , сделала его невероятно популярным любовником у женщин Монмартра , которые , в свою очередь , рассказывали подругам о любовных подвигах Тулуз-Лотрека. Забавное прозвище быстро подхватили друзья и любовницы , сам художник любил писать натюрморты с кофейниками , а нам лишь остается гадать , в какой мере это натюрморты , а в какой — своеобразные автопортреты.
Автор коктейля и увлеченный кулинар
В хаотичных днях и ночах Монмартра Тулуз-Лотрек находил время не только на живопись и кутежи , но и на искусство кулинарии. Выросший в богатом и утонченном мире аристократии , он знал толк в изысканной пище и обманчиво легких коктейлях , напрочь сшибавших с ног непритязательных жителей Монмартра. Не испытывая финансовых проблем как наследник весьма обеспеченного рода , Тулуз-Лотрек заказывал деликатесы для дружеских пирушек в огромных количествах , а иногда и вовсе просил матушку прислать ему пару бочек хорошего вина из фамильных погребов и дичи с собственных угодий.
Среди рецептов Тулуз-Лотрека можно найти суп с соусом песто , паштет из фуа-гра с портвейном , артишоки с маслом и чесноком , тыквенную запеканку , гребешки Сен-Жак с вуалью из топинамбура , жаркое из налима с чесноком и лимоном , устричные канапе , пирог с луком-пореем и костным мозгом , перепела в золе… Верный друг Тулуз-Лотрека Морис Жуайян записал многие из рецептов , и сегодня они с успехом переиздаются в виде кулинарной книги.
Но наиболее известен убойный коктейль Тулуз-Лотрека « Землетрясение», состоящий из одной части абсента и одной части коньяка. Можно представить , какой эффект он оказывал на шумных суаре художника!
Эдуар Вюйар. Одна из работ для Александра Натансона
«Александр Натансон устроил в своем доме на авеню Буа-де-Булонь , 60 , большой прием , чтобы показать десять великолепных панно , написанных клеевыми красками , которыми Вюйар украсил стены его дома. Устроить этот прием предложил Лотрек. Он сделал литографические приглашения на английском языке , где крупными буквами было написано , что на приеме будут поданы « американские и другие напитки»… Гости Натансонов — а их было триста человек — с удивлением увидели , что Лотрек выполняет роль бармена. По этому случаю он выбрил себе макушку , снял бороду , оставив лишь два небольших пучка волос , а под короткую белую полотняную куртку надел жилет , сделанный из звездно-полосатого американского флага. ( …)
Ночь напролет он без устали хлопотал за стойкой , уставленной стаканами , бутылками , ведерками со льдом , тарелками с лимонами , с сандвичами , с соленым миндалем и картофельной соломкой. Лотрек взбивал коктейли , изобретая новые смеси , одна убийственнее другой , твердо решив « свалить с ног» все фешенебельное общество. Он хотел так напоить этих почтенных представителей литературного и художественного мира , чтобы с них слетела вся их почтенность , хотел подорвать авторитеты , сорвать маски.
И он достиг своего. ( …) Почти никого не пощадили коктейли с имбирем , «любовный коктейль» и «луговые устрицы» бармена Лотрека , а чтобы вызвать у своих жертв жажду , он подавал им на серебряном блюде сардины под горящим соусом из портвейна и можжевеловой настойки.
Самые неосторожные захрапели очень скоро на диванах и кроватях в комнатах , куда их перенесли…"
Анри Перрюшо. «Жизнь Тулуз-Лотрека»
Афиша "Японский диван"
Цифровая версия - это файл высокого разрешения, загруженный автором произведения или его уполномоченным представителем. Стоимость включает также право на однократное воспроизведение изображения в цифровой или печатной форме.
Работа в подборках: 27 подборок
Описание работы «Афиша "Японский диван"»
Проблемы со здоровьем и беспорядочный образ жизни стали причиной преждевременной смерти Анри де Тулуз-Лотрека в 36 лет. Его карьера художника длилась чуть более десяти из них, но он успел стать де-факто летописцем парижской ночной жизни. Будучи завсегдатаем кабаре, танцевальных залов и театров Монмартра, Лотрек знал многих артистов и дружил с ними. В картинах, рисунках, гравюрах и – особенно – в плакатах он запечатлел атмосферу и обитателей этого ночного мира, а также способствовал росту популярности многих из них.
На пике творчества Тулуз-Лотрек зарекомендовал себя как главный художник-плакатист Парижа. Поэтому когда в 1893 году Эдуар Фурнье вновь открыл своё кабаре «Японский диван» (Divan Japonais) после ремонта, он поручил художнику сделать ему рекламу. Тот создал афишу, представляющую вид на оживлённый интерьер кабаре. В это пространство он поместил трёх персонажей – своих хороших друзей и знаменитых представителей парижской театральной и литературной сцены. В центре композиции – элегантная Жанна (Джейн) Авриль, известная исполнительница канкана. Однако здесь она выступает как зрительница, наблюдающая за номером другой звезды – певицы Иветта Гильбер (голова той осталась «за кадром», но парижане сразу опознали свою любимицу по драматическому жесту рук в «фирменных» длинных перчатках). Строгое чёрное платье и шляпа Авриль стали резким контрастом к ярким нарядам с рюшами и нижними юбками, которые она надевала для танцев. Справа от неё – искусствовед и основатель литературного журнала Revue wagnérienne Эдуар Дюжарден с жёлтой бородой и кружевным галстуком.
Смелая композиция с фигурами, доминирующими в центре, упрощённые контуры и сочетание обширных однотонных областей – всё это типично для новаторских плакатов, разработанных Тулуз-Лотреком. В них видно влияние японских гравюр на дереве укиё-э, большим поклонником которых он был.
Короткая карьера Анри де Тулуз-Лотрека совпала с двумя крупными событиями в Париже конца XIX века – взрывом культуры ночной жизни и рождением современного плаката. Литографические афиши стали популярны в 1890-х годах благодаря техническим достижениям в области цветной печати и ослаблению законов, которые ограничивали места расклейки постеров. Танцевальные залы, кафешантаны и уличные выступления оживили ночную жизнь, а великолепные рекламные плакаты Тулуз-Лотрека отражали яркую привлекательность расцветающей Прекрасной эпохи.
Он занялся литографией на пике своего творчества, когда это был относительно простой и недорогой способ изготовления плакатов и гравюр. Эти работы печатались в больших количествах, и коллекционеры из среднего класса охотно их покупали. Тулуз-Лотрек выпустил более 350 гравюр и 30 плакатов, а также литографические театральные программки, обложки для книг и нот, что вывело его авангардный визуальный язык на широкую публичную сцену.
Читайте также: