Изнасилование в кресле гинеколога
Я осторожно постучала в дверь кабинета, на которой красовалась вычурная, с золотым тиснением, табличка: «Гольдман А.И.».
«Интересно, какой он, этот Гольдман?» – подумала я и прислушалась. Ответа не последовало, и я робко приоткрыла дверь. Напротив двери стоял мужчина в голубом халате и смотрел в окно, сжимая в руке какой-то листок. Коротко стриженые волосы и мальчишеская фигура говорили о том, что врач довольно молод. Когда он повернулся на звук открываемой двери, я убедилась, что он действительно слишком юн: в моём представлении врачи выглядели куда старше и солиднее. Правда этот парень был чертовски хорош собой.
«По крайней мере, я теперь знаю, как выглядят Гольдманы», – вздохнув, я громко спросила:
– Абрам Исаакович?
– Абрам Исаакович? – парень повернулся ко мне и отошел на шаг.
– Ну… вы Гольдман?
– Гольдман? Да… в некотором смысле я Гольдман, – ответил человек у окна.
«Эти врачи такие чудные, – подумала я, входя в кабинет, – «особенно евреи: вечно отвечают вопросом на вопрос».
– Мне раздеваться? – я поежилась: мне показалось, что в кабинете было довольно прохладно.
– Раздеваться? – переспросил врач и двинулся мне навстречу. Потом остановился посередине кабинета и с любопытством посмотрел на меня.
– Вы же осмотрите меня? – вопрос получился несколько раздражённым. – Я записывалась на пятнадцать часов. Вот моя медицинская карточка.
Я очень волновалась перед посещением гинеколога: это было в первый раз самостоятельно. Когда-то я была на приеме врача вместе с мамой по поводу воспаления придатков. Но сейчас я была одна и чувствовала себя очень неуверенно, а тут ещё этот молодой еврей все время переспрашивает!
«Гинеколог, а такой тупой», – в сердцах подумала я.
– С удовольствием осмотрю, – наконец воодушевился он и сделал мне приглашающий жест. – Присаживайтесь к столу, и давайте э-э-э… карточку.
Я села на предложенный стул, врач устроился рядом за письменным столом и раскрыл мою «Историю болезни».
– Анастасия… Воронцова? – врач посмотрел на меня поверх очков, которые нацепил минуту назад, взяв их со стола. Он стал похож одновременно на Джона Леннона и Гарри Поттера, но очки ему совершенно не шли. – Вам восемнадцать полных лет?
– Да… это я, – сказала я и покраснела: его взгляд словно пронизывал меня насквозь.
– Рассказывайте, – врач приветливо улыбнулся, – мне нужно написать анамнез. На что жалуетесь?
– У меня задержка, – тихо ответила я и покраснела еще больше. – Уже три недели.
– Замужем? – врач кивнул на моё обручальное кольцо на пальце.
– Да, полгода уже…
– Использовали тест на беременность?
– Да. Две полоски. Хотела удостовериться, вдруг ошибка.
– Ясно, – он окинул взглядом мою фигуру. – Хорошо, пройдите за ширму и раздевайтесь. Посмотрим, что тут к чему.
Я неуверенно пошла за белое заграждение и выглянула оттуда через минуту, оставшись в трусах и коротком топе.
– Мне все снимать? Совсем? – переспросила я и опять покраснела.
– Все и совсем, – тоном, не терпящим возражений, ответил врач, ощупывая взглядом мои пышные формы. – Мы же будем осматривать вас, а не ваше белье, не так ли?
– Да, – чуть слышно ответила я и совсем смутилась.
Я вновь скрылась за ширмой и вышла оттуда через некоторое время полностью обнаженной, прикрывая руками срамные места.
– Прошу в кресло, – распорядился врач и показал на сложную конструкцию из хромированного металла. – ноги в стороны… вот сюда, пожалуйста … здесь есть специальные подставки-держатели.
Я забралась в кресло и расположилась так, как сказал врач: легла ничком головою вниз, разведя руки в стороны и положив их на держатели кресла. Ноги болтались вверху и заваливались на затылок, но я старательно облокотила их на спинку кресла и развела в стороны. Посмотрев на мою позу, напоминающую замороженную лягушку, готовую к прыжку в неизвестность, врач спросил:
– Куда летим?
– Не поняла, – натужно ответила я: кровь прилила к вискам, и в голове зашумело. – А что не так?
– Вы когда-нибудь были у гинеколога?
– Да. Давно…
– Понятно, – сказал он, хрюкнув при этом, и в следующее мгновенье перевернул меня с точностью наоборот – я еле успела прикрыть срам рукой. – Так-то лучше.
Мне было невыносимо стыдно лежать голой перед молодым красивым парнем.
«Ну и что, что он врач, – я мысленно заспорила сама с собой, – уж лучше бы гинеколог был женщиной… Или старым дедом каким-нибудь». Я полулежала в холодном кресле, стараясь не смотреть в глаза черноволосому красавцу.
– Ну-с, посмотрим, – сказал парень и вперился в мое тело. – Так… молочные железы слегка увеличены, – он помял каждую грудь и слегка сжал пальцами соски, которые мгновенно затвердели. – Третий номер?
– Четыре плюс, – ответила я и отвела глаза в сторону: мне стало неловко от того, что от его нескромных прикосновений мои соски возбудились и потемнели.
Врач присвистнул – мне это показалось совершенно бестактным и неуместным – и стал увереннее ощупывать мои груди, вертя их то так, то этак. Потом вдруг наклонился, взял сосок в рот и стал сосать, прищемив пальцами вторую грудь. Я уперлась в его голову рукой, стараясь отпихнуть от себя зарвавшегося врача. Но парень мягко убрал мою руку и сказал, на мгновение выпустив мой возбужденный сосок изо рта:
– Это стандартный тест э-э-э… «Милка–Систова» на наличие молока. Вы разве не знали? – парень посмотрел на меня странным взглядом. – Я врач, и всё, что здесь сейчас происходит, это необходимые действия, позволяющие провести полное обследование пациента. Вам раньше делали это?
– Нет…
– Ну вот! – сказал врач, как будто бы это все объясняло. – Так что лежите э-э-э… Воронова, и не мешайте обследованию, – закончил он и быстро всосал второй сосок.
Я охнула и плотнее прижала ладонь к низу живота: там приятно защипало, и я почувствовала между пальцами выделившуюся смазку.
– Воронцова… Воронцова я, а не Воронова, – прошептала я и непроизвольно прогнулась навстречу врачу: тест на наличие молока мне нравился все больше и больше.
– Это неважно, – сказал врач с полным ртом и провел ладонью по моему животу, опускаясь к ложбинке между расставленных ног. – Часто бреете лобок?
– Через день… когда как, – я зарделась. – Мой муж любит, когда у меня гладенько… там, вокруг, – я раздвинула пальчиками половые губки, раскрыв свое лоно, и смущенно отвернулась.
– Вообще это делать не рекомендуется, – врач просунул руку между моих ног, и я быстро накрыла её своей рукой. – Волосяной покров, это защитная система организма, спасающая от нежелательных бактерий и всего вредоносного.
– Мой Славик любит… лизать меня там, – еле слышно произнесла я, заливаясь краской. – А волосы ему мешают.
– Так… Славик любит лизать, значит… Это меняет дело. Тогда надо провести тест э-э-э… «Вагинова–Кунилярис», – пробормотал врач, вовсю шаря рукой в моей промежности, и добавил, посмотрев на моё удивленное лицо: – Это тест на чувствительность эрогенных зон.
Затем, не давая мне опомниться, опустился на маленькую табуретку и засунул свой язык прямо во влагалище. Я охнула и зажмурилась, слабо пытаясь оттащить его от себя и хватаясь за его гладко выбритые щёки.
– Я буду проводить исследование, а вы говорите мне, где и что чувствуете, хорошо? – невнятно пробормотал он и завибрировал языком.
Я кивнула: ответить у меня почему-то не получилось. Парень стал вылизывать каждую складочку мое маленькой киски, и я, распаляясь все больше и больше, забормотала, согласно требованиям врача-естествоиспытателя:
– Да, вот здесь чувствую… и здесь… Ох, как здесь чувствую! Вот тут еще раз, пожалуйста… мне очень нужно ещё раз почувствовать… и, вот здесь… Хочу почувствовать внутри… О! О! И, да, вокруг клитора… не останавливайтесь, пожалуйста… Ещё. Ещё. Ещё. Ой, а в попу не надо! То есть… Да, продолжайте… Ух ты! Ещё. Ещё. А пальчиком? Уже два пальчика? Да, вот так… а можно здесь и там одновременно? Очень хочется почувствовать, как… ой! Да! Ой, да! Да-а-а.
Я извивалась на гинекологическом кресле, офигевая от наслаждения и рискуя свалиться оттуда голой задницей прямо на кафельный пол. Парень прервал свои манипуляции и выпрямился: его волосы были всклокочены, все лицо вымазано липкой смазкой.
– Осталось пройти всего пару тестов, – сказал он хриплым голосом, распахнул халат и расстегнул молнию на джинсах. – Следующий тест э-э-э… «Феллациева–Вафельникова».
Достав внушительных размеров член, парень поднёс его к моим губам. Я отшатнулась и возмущённо посмотрела на него.
– Вы что такое мне предлагаете?! Я даже мужу этого не делаю!
– Чего не делаете? – парень нетерпеливо постукивал елдой по подголовнику кресла. В кабинете раздавалось гулкое эхо от его ударов.
– Этого… – я кивнула на его гигантский прибор. – Не сосу я… вот, – для пущей убедительности я отрицательно покачала головой.
– А никто вас сосать и не заставляет, – терпеливо сказал парень, надрачивая член прямо перед моим носом. – Просто откройте рот: мне нужно проверить глубину проникновения, только и всего.
– Это разве необходимо для уточнения моей беременности? – я недоверчиво смотрела на манипуляции, которые проделывал врач перед моим лицом, возбуждаясь помимо своей воли. – И что это даст?
– Как минимум, это позволит мне установить порог вашего рвотного рефлекса, который будет неизбежно проявляться при токсикозе, – с этими словами парень придержал мою челюсть, отвалившуюся вниз от удивления и вставил член мне в рот. – А во-вторых, это спасет ваш брак во время месячных, – добавил он и начал медленно двигаться у меня во рту.
Я все ещё смотрела на него с недоверием, но возражать с членом во рту было глупо: обследование уже продвигалось помимо моей воли. Тогда я постаралась хотя бы расслабить горло, чтобы пройти тест на «отлично». В конце концов, его инструмент так глубоко проник в меня, что его лобковые волосы забились мне в нос, вызвав приступ неудержимого чиха.
Вы когда-нибудь пытались чихнуть с членом во рту? Я – нет, и врач, видимо, тоже испытывал подобные ощущения в первый раз. Со стороны казалось, что я резко надуваю его, как воздушный шарик – это было заметно по его выпученным глазам. Я равномерно расчихала содержимое носовой полости по его ворсистому лобку, и на этом тестирование имени «Феллациева–Вафельникова» стихийно прекратилось.
– Однако… Воронина, – крякнул он, старательно вытирая область гениталий. – Держите салфетку, и сопли свои подотрите.
– Воронцова я, – моё лицо было прикрыто салфеткой, которой я вытиралась, и поэтому ответ прозвучал глухо. – Извините, доктор, что так получилось.
– Ничего-ничего, – примирительно ответил гинеколог, на которого мне было начхать минуту назад. – Осталось последнее исследование: проверить чувствительность вашей матки.
– Надеюсь, для этого существуют специальные инструменты? А не этот ваш… – спросила я, с опаской наблюдая, как член врача резко изменил траекторию, угрожающе приближаясь к моим распахнутым бёдрам. – Не будете же вы, в самом деле…
– Мне нужно установить порог вашей реакции не на медицинский инвентарь, а на органику, – с этими словами он приставил головку члена к моему подозрительно влажному влагалищу и слегка надавил. – И этот тест… «Вдулова–Пенетратова» предоставляет нам такую возможность.
– Вдулова? – тупо переспросила я.
– Пенетратова, – кивнул врач и вдул мне так, что я маткой почувствовала всю проводимую им пенетрацию.
Гинеколог старался добраться до матки, ставя меня в разные позы по всему кабинету. Минут через пятнадцать, стоя раком у окна и обхватив «ростомер», чтобы не упасть, я почувствовала, что настойчивый исследователь потревожил другое моё естественное отверстие.
– Уважаемый доктор, – вежливо начала я, – хоть я плохо разбираюсь в анатомии, но, мне кажется, что через этот вход вы до матки не доберётесь!
Несмотря на то, что мне понравились новые ощущения, я обязана была предупредить своего Аттилу-завоевателя о том, что Акела промахнулся.
– Всё пучком! А у нас всё пучком! Там, где прямо не пролезем, мы пройдем бочком! – прогундосил врачеватель знакомые до боли слова.
Внезапно дверь распахнулась, и в проёме показался парень в голубом халате и в шапочке такого же цвета. В руке он держал надкусанный огурец. Он вытаращил глаза и молча стал тыкать в нашу сторону свежим овощем.
– А-а-а, доктор э-э-э… Кац! – гинеколог на секунду остановился, и моей попке выпал шанс немного передохнуть. – Проходите скорее! – его нарочито громкий голос звенел по всему кабинету. – Я предлагаю вам поучаствовать в еб. в исследовании беременной… Воронько Анастасии. Не хотите ли проверить, например, её рвотные рефлексы? – он отчаянно замигал левым глазом.
Доктор Кац с остекленевшим лицом пошел деревянной походкой в непонятном направлении, и мне сразу же вспомнились солдаты-дуболомы Урфина Джюса.
– Ну же, смелее, – подбодрил мой врач своего коллегу и снова отправился на поиски матки через анус. – Тест Вафельникова помните? – и он выпученными глазами стал указывать на меня.
– Тест Феллациева–Вафельникова, – уточнила я. – Воронцова я, а не Воронько, – добавила я и послушно открыла рот.
«Пусть лучше два врача меня проверят. Тогда и диагноз точнее поставят», – подумала я, радуясь, что мне так повезло. Кац нерешительно подошел ко мне, вопросительно посмотрел на Гольдмана и осторожно сунул мне в лицо огурец. Я удивлённо посмотрела на врача и откусила кусочек. Огурец был тёплый и несолёный на вкус.
– Вот дурень, – сказал Гольдман, вернувшись, наконец, на нужный путь и ткнувшись в матку, которая, не заставив себя долго ждать, стала сокращаться вовсю от наслаждения. – Ты просто в рот её трах… Трахею фаллосом должен исследовать ты, рефлексы горла изучая, – закончил он языком магистра Йоды.
Я помогла доктору Кац избавиться от ненужных одежд и со вздохом принялась сосать его член: таким вялым инструментом он никак бы не достал до трахеи, и проверочный тест просто не состоялся бы. Через несколько минут освоившиеся врачи Кац и Гольдман вовсю исследовали меня, то меняясь местами, то сканируя своими органическими инструментами мои естественные отверстия по очереди.
Я давно уже забыла назначение всех этих тестов и просто получала удовольствие от двух членов, пронзавших меня по всем медицинским правилам.
«И почему я раньше пропускала регулярные медицинские осмотры? – думала я, насаживаясь маткой на член Гольдмана и помогая доктору Кац изучать мою трахею, – если так всегда проходит обследование у гинеколога, то надо будет попросить абонемент». Эта мысль сегодня не раз возникала у меня во время осмотра. Я видела, что врачи порядком устали, и я руками помогала поддерживать их инструменты в боевой готовности.
Я лежала навзничь в гинекологическом кресле, раскинув руки в стороны: моя поза напоминала перевернутый сатанинский крест. Подо мной доктор Кац проходил по изведанному, но бесперспективному пути, в то время как член Гольдмана уверенно проверял матку на чувствительность, правда, она уже ничего не чувствовала в этот момент.
– Это что ещё за экзорцизм?! – словно с небес раздался раскатистый бас.
Я повернула голову в направлении громового гласа. В распахнутой двери стоял доктор Айболит: в белом халате, с седой, аккуратно подстриженной бородкой, и маленькими седыми усами. Мои естествоиспытатели как по команде покинули области изучения и прижались голыми задами к плакату «Анатомия человека», висящего на стене.
Насилие в кабинете гинеколога
Вам на почту будет приходить уведомление о новых статьях этого автора.
В любой момент Вы можете отписаться от уведомлений, перейдя по специальной ссылке в тексте письма.
Визит к гинекологу, операция по женским болезням – очень деликатная тема. Мало кто охотно обсуждает такие вопросы с друзьями и уж тем более в социальных сетях или в полиции. Но Европу сотрясает очередной скандал: в ходе таких манипуляций гинекологи и акушеры осматривают женщин без их согласия. Получается, виновны в изнасиловании?
Изнасилование в кресле гинеколога
Стоит отметить, что в данном случае речь идет не о привычном изнасиловании. Хотя и такое, как ни ужасно это звучит, случается в кабинетах акушеров и гинекологов.
Так, в 2013 году в Чикаго за изнасилование и приставания к пациенткам был осужден опытный 60-летний врач со стандартной для США фамилией Смит. Колесо правосудия крутилось медленно. Заявление об изнасиловании его пациентка Тамека Стокс подала в полицию еще в 2002 году.
Она рассказала, что во время стандартного осмотра врач, причем ее лечащий врач, который принимал у нее предыдущие роды, совершил с ней полноценный половой акт. Она во время осмотра закрыла глаза и была шокирована, почувствовав в районе влагалища нечто вроде шланга, а открыв глаза, увидела доктора без трусов, занятого сексом. Она была так ошарашена, что не поверила своим глазам. Но сразу после такого осмотра отправилась в полицию.
Ей поверили не сразу, долго допрашивали, а это всегда травма для жертв изнасилования. Доктор ссылался на видения у женщины, беременной на восьмом месяце.
В свое оправдание гинеколог со стажем бормотал нелепости, мол, увидел призывный взгляд пациентки, которая стонала, снял трусы и вперед.
Только после многочисленных жалоб на неподобающее поведение врача, после статей в прессе дело дошло до суда. В свое оправдание гинеколог со стажем бормотал нелепости: мол, увидел призывный взгляд пациентки, которая стонала, снял трусы и вперед. Как итог – 15 лет тюрьмы. Правда, жертве пришлось ждать справедливости 10 лет. Случай не единичный, как это ни прискорбно. Но в парламент Франции направлен запрос о совсем другом акушерском насилии.
Студентка в шоке
Скандал насчет акушерско-гинекологического насилия образца осени 2017 года начался 31 августа. Французская студентка пятого курса медицинского факультета Эльза Дешезо прокомментировала в ветке обсуждений на сайте Le Monde статью Лорана Веркустру, акушера-гинеколога, который, выйдя на пенсию, рассказал в прессе, как грубо и даже жестоко обращаются с пациентами врачи-гинекологи, акушерки и прочий персонал роддомов и клиник.
Студентка написала, что ей, когда она была на практике в клинике, наставник предложил провести пальпацию влагалища и прямой кишки семидесятивосьмилетней пациентки, которая находилась под общим наркозом. Девушка отказалась, и ее заставили писать объяснительные записки. Она же уверена, что пальпация влагалища без согласия больного является насилием. Ее комментарий к данной статье ретвитнули 830 раз!
Осмотр по-французски
Случай не единичный, и буря возмущения разражается уже не в первый раз.
Эта тема буквально взорвала соцсети во Франции еще в 2015 году. Волну возмущения запустил в своем блоге фармацевт-предприниматель. Он просто процитировал фрагменты из медицинских книжек студентов, которые проходили гинекологическую практику в различных больницах. Там такие «учебные» осмотры пациенток, находящихся под наркозом, упоминаются как абсолютно рутинные манипуляции. Публикацию блогера подхватили массмедиа, тему обсуждали в телевизионных ток-шоу. Но информационный шум вскоре затих. Ровно на один год.
Гинекологический или акушерский осмотр - манипуляция предельно деликатная. Вопрос доверия в отношения врача и пациента крайне важен.
Вторую волну возмущения относительно гинекологического насилия запустили СМИ Швейцарии в марте 2016 года в публикации, приуроченной к 8 Марта. Одна из газет опубликовала анкету с вопросами относительно «гинекологии и встречающихся в этой сфере патерналистских отклонений». Анкету заполнило множество женщин, и их ответы показали, что такого рода «насилие» в гинекологических отделениях больниц вовсе не редкое явление. Шум опять утих. На год.
А вот признание француженки-медички привлекло внимание политиков и правозащитников. В сентябре Верховный Совет по вопросам гендерного равенства опубликовал информацию о запросе, который внесла в парламент Франции Марлен Скьяппа, госсекретарь (фактически министр) Франции по вопросам равенства мужчин и женщин, входящая в кабинет Эммануэля Макрона. Так что проблема вынесена на самый высокий уровень.
На грани медицинской этики
Гинекологический или акушерский осмотр – манипуляция предельно деликатная. Вопрос доверия в отношениях врача и пациента крайне важен.
Но, с другой стороны, студентов-медиков как-то надо учить. Медицина вообще и гинекология в частности невозможны без практики, долгой и изнурительной. Вы ведь не хотели бы попасть на прием к доктору, который лишь в теории знает, что такое миома или кольпит? Однозначно нет.
Вы согласны, чтобы вас осмотрело светило гинекологии? Скорее, «да». Но если вы заранее не дали своего согласия, то его вмешательство тоже будет считаться гинекологическим насилием.
Но если вас перед операцией спросят, согласны ли вы, чтобы за ходом предстоящей гинекологической операции или осмотра наблюдали студенты, то ответ, скорее всего, тоже будет нет.
А есть еще один вариант: в ходе операции что-то пошло не так, и врач пригласил для консультации коллегу-профессора. Вы согласны, чтобы вас осмотрело светило гинекологии? Скорее да. Но если вы заранее не дали своего согласия, то его вмешательство тоже будет считаться гинекологическим насилием. Таким образом, мы попадаем в медико-этическую ловушку.
Правда, в России об этом пока ничего не говорят. То ли женщины у нас менее чувствительные, то ли врачи более деликатные. Последнее сомнительно, судя по тем отзывам, которые оставляют пациентки гинекологов у нас на сайте.
«Я задыхалась от слез»: истории женщин, столкнувшихся с насилием в кабинете гинеколога
У меня очень заболел живот, и я вызвала скорую помощь, которая отвезла меня на обследование к гинекологу в городскую больницу. С самого начала врач вел себя непрофессионально: сразу перешел на ты, говорил, что фельдшеры идиоты и весь день он видит пациентов, которых у него быть не должно, в том числе и меня. Я начала понимать, что что-то идет не так, когда он начал поступательные движения рукой, которые были совсем не гинекологического характера. После этого он сказал: «Раз ты отказалась в кресле — сделаю тебе массаж». И начал стимуляцию наружных половых органов, на этом моменте я уже окончательно поняла, что он делал. Я была в шоке, повернула на него голову — он смотрел на меня дикими глазами. Он спросил: «Все?» Как врач может спросить такое у пациента? Это очень странно. После этого я быстро оделась и вышла из кабинета, бросив на прощание: «Хорошую вы выбрали профессию». Он ответил: «Людям надо помогать».
У меня бывали случаи хамства от гинекологов в городских поликлиниках, но с таким я не встречалась. Я не страдала от предрассудков, но сейчас я понимаю, что к мужчине-гинекологу я не пойду никогда, даже если это будет единственный вариант. Или попрошу, чтобы на осмотре присутствовала женщина. Для меня это теперь очень важно и принципиально.
После случившегося я пошла в административный корпус, где женщина мне ответила, что мне показалось, он просто пошутил. Я была в шоке от такой реакции: я была в истерике, задыхалась от слез и надеялась на какое-то сопереживание. О какой вообще шутке может идти речь в гинекологическом кабинете? Для рассмотрения моей жалобы со мной провели собрание, на котором присутствовали заведующий гинекологическим отделением, заведующий приемным отделением, два заместителя и еще какая-то женщина по правам. Там я столкнулась только с презрительными взглядами. Женщина из руководства больницы сказала, что жалоб на него не было и уволить его не могут, потому что работать некому. А заведующий приемным отделением как робот повторял, что мне показалось.
Я написала пост в инстаграме от отчаяния. Я поняла: ждать расследования больницы не стоит, тем более что там постоянно повторяли, что не хотят ничего выносить за ее пределы — меня это оскорбило. Возможно, я стала не первой жертвой гинеколога, и если я буду молчать, то не последней. Люди привыкли обвинять во всем жертву, мне бы хотелось, чтобы таких ситуаций не было.
Потому что ты не можешь спровоцировать изнасилование, как бы ты ни был одет, как бы ты ни выглядел — это все зависит от человека, который решает это с тобой сделать.
И хотелось бы, чтобы хоть какой-то процент людей это понял и перестал винить того, кто в эту ситуацию попал.
Я написала заявление в полицию, и на удивление все прошло нормально. Никто не высмеивал и не отговаривал писать заявление. Меня попросили оставить ссылки на мои аккаунты и на те посты, которые я писала, сказали, что проведут по ним экспертизу моего эмоционального состояния в момент их написания. Однозначно я собираюсь идти до конца.
Три года назад мне нужно было сделать УЗИ малого таза, я захотела сэкономить и пойти не в ту дорогую клинику, где я уже наблюдалась, а найти дешевле. Я выбрала платную клинику, почитала хорошие отзывы и решила записаться. Когда я позвонила, мне ответил мужчина. Я, естественно, смутилась, но начала отгонять от себя предрассудки о гинекологах-мужчинах. Не важно, что он мужчина, он в первую очередь врач.
Я пришла на УЗИ: как полагается, разделась и стала ждать врача. Зашел гинеколог и смущенно сказал: «Господи, вы разделись». Это меня сразу насторожило — я же не в церковь пришла и разделась, а на УЗИ, на котором я должна была это сделать. Дальше все было еще странней. Я лежала, ждала, когда все начнется, и тут он мне сказал: «Вы меня не впускаете». Я на него посмотрела взглядом типа: «Че?». Он сказал мне расслабиться, я пыталась расслабиться, насколько это вообще возможно. Он продолжил говорить, что я его все равно «не впускаю», я уже совсем не понимала, что я должна сделать, чтобы все наконец началось. И тут он попросил меня поднять футболку и лифчик. Появилась мысль, что это странно, потому что раньше такого не было. Но я подумала, если он врач, то ему виднее.
Он начал мять грудь и трогать соски. Я лежала и совсем не понимала, что мне делать, я растерялась.
Мы доверяем врачу на все сто процентов, поэтому тяжело понять, когда на осмотре он начинает переходить границу. Всегда думаешь: «А может, так и надо?»
Эта ситуация может выглядеть комично для тех, кто в ней не был. Если бы я сказала подруге, что гинеколог облапал мою грудь, выглядело бы нелепо. И как я докажу, что это было действительно так? Поэтому я никому об этом не рассказала, кроме мамы — она сразу захотела пойти к нему разобраться, я попросила этого не делать. Мы работали с ним в одном здании, я — на третьем этаже мастером по маникюру, он — на втором в диагностическом центре. После этого я старалась не пересекаться с ним в коридоре.
Я не стала с еще большими предрассудками относиться к гинекологам-мужчинам. Наоборот, у меня сейчас постоянный гинеколог — мужчина, я не чувствую дискомфорт на приеме. Неприятная ситуация может возникнуть вне зависимости от пола врача. Я помню, как женщина-гинеколог сделала мне больно — и я от неожиданности ойкнула, на что она мне сказала: «Че орешь? Перед мужиками, когда ноги раздвигаешь, не орешь». Мне без разницы, кто будет моим гинекологом, женщина или мужчина. Главное, чтобы без совковых взглядов на гинекологию, с корректными вопросами и заинтересованностью в помощи пациенту.
Проблема неэтичного поведения гинекологов не решается одномоментно. Нужно менять в целом отношение общества к женщинам и их правам. Мы не добьемся справедливости, если будем считать, что мужчинам все можно, только потому что они мужчины, и что женщина сама виновата в насилии. Женщина может столкнуться с насилием и домогательствами везде: в такси, общественном транспорте и даже, как оказалось, в кресле гинеколога. Страшнее то, что мужчины чувствуют свою безнаказанность. Люди сейчас пишут, что на Западе все посходили с ума, что за любой комплимент мужика могут посадить. Я считаю это правильным. Если мужики ни хрена не понимают, значит, нужно какими-то радикальными способами бороться. Потому что на стороне мужчин уже есть бонус в виде природной силы. Значит, женщины должны быть защищены законом.
У каждого гинеколога, с которым я сталкивалась, были свои неприятные особенности. Я бы не сказала, что в целом гинекологи плохие, но, бывало, проскакивали неприятные фразы у, казалось бы, приятных врачей. Сейчас поход к гинекологу больше похож на лотерею — тебя либо будут называть солнышком, либо втопчут в грязь.
Самый неприятный случай в кабинете врача-гинеколога произошел со мной год назад. Я тогда была беременна, это был желанный ребенок. У меня возникли подозрения на замершую беременность. Я пошла на УЗИ в женскую консультацию. Врач не увидела сердцебиения, но так как там аппарат был не очень хороший, мне предложили сходить в другой центр и проверить на более точном оборудовании. Когда я шла на повторное УЗИ, я была уверена, что беременность замершая. До этого я делала анализ крови на гормон ХГЧ, и на тот момент он уже неделю не рос, хотя должен был удваиваться каждые два или три дня. Мне было понятно, что речь идет только о подтверждении замершей беременности, никаких надежд я уже не питала и шла в кабинет в крайне разбитом состоянии.
Гинеколог начала со мной знакомство с фразы: «И как ты вообще забеременела с таким телосложением? Поэтому у тебя и проблемы».
По сути, она с ходу поставила мне диагноз, что я не смогу выносить ребенка из-за своего веса. В процессе УЗИ подтвердились все мои предположения — плод не развивался. Я не смогла сдерживать слезы. Несмотря на мое состояние, она продолжала говорить, что это я виновата, потому что полная. От ее слов становилось еще хуже. В какой-то момент она попыталась меня «утешить» словами: «Чего ты плачешь? После тебя девочка, у которой вообще внематочная. Угадай, кому хуже». Нужно ли говорить, что беседу со мной она вела максимально грубым тоном.
Я не жаловалась. Не думаю, что к ней могли быть применены какие-то меры. Это была не просто поликлиника, а поликлиника при Минздраве, плюс меня провели к ней по знакомству — в таких случаях вообще не жалуются. После этого приема я еще долго не могла прийти в себя. Мне было очень страшно планировать следующую беременность. Меня все время угнетала мысль, которую она вложила, что у меня снова ничего не выйдет. Немного успокоиться я смогла только после первого триместра второй беременности, до этого я все время находилась в сильном стрессе и ждала, что все снова пойдет не так.
Если такое произойдет снова — я не стану терпеть. Мне кажется, сейчас у меня хватит сил прекратить прием и пресечь любое хамство. Идеальный прием у гинеколога — вопросы только по делу, подробный ответ на все мои вопросы и тактичность. Я надеюсь, что отношение гинекологов к пациенткам изменится и на приемах больше не будет места хамству.
Что делать?
Наше законодательство совершенно не прогрессивное в отношении защиты прав женщин. Нас, женщин, в случае сексуального насилия оставляют наедине только с несколькими статьями об изнасиловании, где подразумевается исключительно половой контакт мужчины и женщины, когда есть проникновение и насильственные действия сексуального характера. Очевидно, что, например, в случае, о котором рассказала Виктория, не было насильственных действий, потому что наша судебная и правоохранительная система под насильственными действиями воспринимает именно физическое применение насилия с зафиксированными последствиями.
Если говорить про то, как женщина могла бы защититься в этой истории — это статья «Развратные действия». Но есть одно но — в нашем российском законодательстве эта статья может быть применена только к людям до 16 лет. То есть если тебе уже больше 16 лет, то против тебя развратных действий быть не может, что, конечно же, не так. Здесь не должно быть ограничений по возрасту, потому что развратные действия в любом случае остаются таковыми. Поэтому, к большому сожалению, на сегодняшний день нет той статьи Уголовного кодекса, которая бы могла бы это как-то регулировать.
Важным механизмом являются публичность и привлечение внимания. К большому сожалению, институт репутации не так много значит, как хотелось бы, но тем не менее он существует на коммерческом рынке, где есть конкуренция. Нужно стараться максимально привлекать внимание к ситуации, чтобы не только как-то отстоять себя, но еще и найти людей, которые поддержат. Очень важно в таких ситуациях чувствовать себя в безопасности и иметь доверительные отношения с людьми, которые могут поддержать.
Нужно признать очевидный факт: у нас есть большое количество накопившихся проблем. Нам всем нужно лепить новый язык и механизм коммуникации, для того чтобы врачу и пациенту было удобно взаимодействовать. У нас много пробелов, которые порой ведут к серьезным психологическим и физическим травмам для пациентов.
Молчать о бестактном поведении гинеколога не стоит. Если каждая поймет, что свои права нужно защищать, что нельзя мириться с тем, что нас оскорбляют, тогда наша система начнет быстрее крутиться в правильном направлении. Когда все будут понимать, что на то или иное деяние будет соответствующая реакция.
Я считаю, что именно обсуждения этих действий являются эволюционным путем, который движет нас и приближает к тому, чтобы в правовом сознании наших граждан что-либо менялось.
Главное — помнить, что женщина, которая идет к гинекологу, абсолютно никаким образом не должна отчитываться за свою жизнь. Ей не должно быть стыдно за то, сколько у нее было половых партнеров, каким образом она занималась сексом — это не повод для оценок и суда. Это ее личная жизнь, и она имеет право проживать ее таким образом, каким ей хочется.
Если вы чувствуете дискомфорт в кабинете гинеколога, то важно это прояснить. Если вы всегда чувствуете тревогу, заходя в кабинет врача, то можно заранее подготовиться к приему. Например, заручиться поддержкой и взять с собой на прием человека, которому доверяешь. Тогда мы будем не одни и риск, что что-то пойдет не так, минимален. Также важным моментом будет сказать о своих переживаниях самому врачу — если он профессионал, то он вас поймет и поддержит. Должна быть выстроена доверительная связь между врачом и пациентом. Всегда можно обратиться к психологу и разобраться со своим страхом.
Если дискомфорт связан с некорректностью врача и вы чувствуете, что что-то идет не так — остановите прием. Не нужно терпеть и ждать, когда это закончится. Если вам кажется, что гинеколог задает лишние вопросы или производит непонятные вам манипуляции, спросите, для чего это нужно. Если врач не дает ответы на ваши вопросы или его поведение вас не устраивает, то вы вправе остановить осмотр и уйти. Часто женщины стыдятся делать замечания гинекологу и не вступают в конфликт. Мы должны понимать, что, обращаясь за медицинской помощью, мы вправе получить ее в полном объеме и в корректной форме.
Если в процессе осмотра вы не находите нужных слов и не знаете, как указать врачу на его неправомерные действия — отодвиньте человека рукой, оденьтесь и выйдите из кабинета. Не стоит оставаться одному в этой ситуации — позвоните близким, обратитесь за помощью к людям вокруг. Лучше это делать сразу. Это травмирующая ситуация, которая в дальнейшем может препятствовать посещению врачей — в частности гинекологов.
Можно предать случившееся огласке: например, распространить историю в соцсетях. Когда человек идет на такой шаг, он должен понимать, хватит ли у него сил довести дело до конца и выдержать давление, потому что не все люди могут быть добры и учтивы по отношению к нам. Поддержка — это главное, что пригодится в борьбе за свои права. Когда на человека сваливается большое количество негатива, очень легко отказаться от своих слов и признать себя виноватым, особенно если с самого начала было тяжело говорить о случившемся. Можно записать все свои чувства и хронологию событий, чтобы чужая интерпретация нашего опыта не смешивалась с реальностью. Если вы не чувствуете сил идти дальше — остановитесь, это не будет означать, что вы были неправы, это будет свидетельствовать лишь о вашей заботе о себе.
Гинеколог из Иркутска зверски изнасиловал студентку на рабочем месте
Иркутского гинеколога, изнасиловавшего в своем кабинете студентку медицинского колледжа, приговорили к пяти годам лишения свободы. По данным следствия, медик совершил преступление в состоянии сильного алкогольного опьянения. На теле жертвы были зафиксированы многочисленные ушибы и повреждения мягких тканей. Как утверждают бывшие коллеги осужденного, эта история — не единственная в его практике.
37-летний гинеколог Дмитрий Кулак, изнасиловавший студентку медколледжа в Тулунской городской больнице, приговорен к пяти годам лишения свободы. Его отправят в колонию общего режима, заявили в управлении Следственного комитета по Иркутской области.
Силовики уточнили, что мужчину признали виновным в совершении преступлений, предусмотренных частью 1 статьи 131 УК РФ «Изнасилование» и частью 1 статьи 132 УК РФ «Насильственные действия сексуального характера».
Следствием и судом было установлено, что преступление Кулак совершил в середине марта 2018 года. Тогда он занимал пост заведующего отделением в Тулунской городской больнице. По данным местных СМИ, гинеколог запер в кабинете УЗИ отделения гинекологии 20-летнюю студентку медицинского колледжа, которая проходила у него учебную практику.
Находясь в состоянии сильного алкогольного опьянения, он изнасиловал девушку в извращенной форме, причинив существенный вред здоровью, отметили в СК.
Экспертиза зафиксировала на теле пострадавшей многочисленные следы побоев, а также разрывы мягких тканей. От госпитализации девушка отказалась, так как лечение ей предложили в той же больнице, где и изнасиловали.
Позже сотрудники отделения признали, что слышали крики девушки в момент изнасилования, однако не обратили на них внимания. Медики заявили, что специфический шум из кабинета Кулака во время ночных дежурств являлся «обычным делом».
После изнасилования потерпевшая сразу же написала заявление в полицию. Обидчика задержали в тот же день — непосредственно на рабочем месте. По данным «Компас TV», после этого адвокат гинеколога начал преследовать девушку в попытке оказать на нее давление. Он якобы предложил студентке 500 тыс. рублей за то, чтобы та забрала заявление из органов. Получив отказ, защитник Кулака начал собирать на девушку компромат. Из-за этого потерпевшей пришлось скрываться.
В конце февраля 2019 года суд Самары вынес обвинительный приговор еще одному врачу, надругавшемуся над пациенткой. Согласно данным следствия, инцидент произошел в августе 2017 года в частной клинике, оказывавшей услуги по косметологии и пластической хирургии.
Тогда врач-анестезиолог, воспользовавшись тем, что пациентка находилась под наркозом, изнасиловал ее и скрылся с места преступления.
Придя в себя, женщина написала заявление в полицию, после чего насильника задержали. Теперь по решению суда он будет отбывать наказание в виде трех лет лишения свободы в колонии общего режима.
Отметим, что в начале января 2019 года в Омске началась проверка по факту заявления 40-летней женщины-фельдшера об изнасиловании двумя врачами. Об этом заявили в пресс-службе Следственного комитета по Омской области.
«Ситуация, мягко говоря, нестандартная. 1 января на подстанции, где вообще нет уединенных мест, дежурило семь бригад. По предварительным данным, в момент произошедшего в здании находилось три бригады сотрудников. Они пишут объяснительные», — рассказывал «РГ» главврач омской станции скорой помощи Максим Стуканов.
Еще одна история с изнасилованием в медучреждении произошла 19 декабря 2018 года в Санкт-Петербурге.
Как писало издание «Мойка78», сотрудники медучреждения сами сдали своего коллегу после того, как узнали об инциденте. Основанием для задержания медработника также стало заявление от матери 16-летней школьницы. Вслед за ней к правоохранителям обратились и соседки ее дочери по палате — 17-летняя студентка и 21-летняя девушка, которая работала в продуктовом магазине.
Врач-реаниматолог был задержан оперативниками и помещен под стражу. Однако через некоторое время он пожаловался на ухудшение здоровья и был доставлен в специальное медучреждение. Расследование по его делу продолжается.
Читайте также: