Глагол времен металла звон
Глагол времен! металла звон!
Твой страшный глас меня смущает;
Зовет меня, зовет твой стон,
Зовет - и к гробу приближает.
Едва увидел я сей свет,
Уже зубами смерть скрежещет,
Как молнией косою блещет,
И дни мои, как злак, сечет.
Ничто от роковых когтей,
Никая тварь не убегает;
Монарх и узник - снедь червей,
Гробницы злость стихий снедает;
Зияет время славу стерть:
Как в море льются быстры воды,
Так в вечность льются дни и годы;
Глотает царства алчна смерть.
Скользим мы бездны на краю,
В которую стремглав свалимся;
Приемлем с жизнью смерть свою,
На то, чтоб умереть, родимся.
Без жалости всё смерть разит:
И звезды ею сокрушатся,
И солнцы ею потушатся,
И всем мирам она грозит.
Не мнит лишь смертный умирать
И быть себя он вечным чает;
Приходит смерть к нему, как тать,
И жизнь внезапу похищает.
Увы! где меньше страха нам,
Там может смерть постичь скорее;
Ее и громы не быстрее
Слетают к гордым вышинам.
Сын роскоши, прохлад и нег,
Куда, Мещерской! ты сокрылся?
Оставил ты сей жизни брег,
К брегам ты мертвых удалился;
Здесь персть твоя, а духа нет.
Где ж он? - Он там. - Где там?- Не знаем
Мы только плачем и взываем:
О, горе нам, рожденным в свет!
Утехи, радость и любовь
Где купно с здравием блистали,
У всех там цепенеет кровь
И дух мятется от печали.
Где стол был яств, там гроб стоит;
Где пиршеств раздавались лики,
Надгробные там воют клики,
И бледна смерть на всех глядит.
Глядит на всех - и на царей,
Кому в державу тесны миры;
Глядит на пышных богачей,
Что в злате и сребре кумиры;
Глядит на прелесть и красы,
Глядит на разум возвышенный,
Глядит на силы дерзновенны
И точит лезвие косы.
Смерть, трепет естества и страх!
Мы - гордость с бедностью совместна;
Сегодня бог, а завтра прах;
Сегодня льстит надежда лестна,
А завтра: где ты, человек?
Едва часы протечь успели,
Хаоса в бездну улетели,
И весь, как сон, прошел твой век.
Как сон, как сладкая мечта,
Исчезла и моя уж младость;
Не сильно нежит красота,
Не столько восхищает радость,
Не столько легкомыслен ум,
Не столько я благополучен;
Желанием честей размучен,
Зовет, я слышу, славы шум.
Но так и мужество пройдет
И вместе к славе с ним стремленье;
Богатств стяжание минет,
И в сердце всех страстей волненье
Прейдет, прейдет в чреду свою.
Подите счастьи прочь возможны,
Вы все премены здесь и ложны:
Я в дверях вечности стою.
Сей день, иль завтра умереть,
Перфильев! должно нам конечно,
Почто ж терзаться и скорбеть,
Что смертный друг твой жил не вечно?
Жизнь есть небес мгновенный дар;
Устрой ее себе к покою
И с чистою твоей душою
Благословляй судеб удар.
Это упражнение по слепой печати для курса печати AgileFingers. Набирая текст с помощью клавиатуры, вы научитесь печатать быстрее. Наслаждайтесь вводом текста!
Гавриил Державин — На смерть князя Мещерского: Стих
Глагол времен! металла звон!
Твой страшный глас меня смущает,
Зовет меня, зовет твой стон,
Зовет — и к гробу приближает.
Едва увидел я сей свет,
Уже зубами смерть скрежещет,
Как молнией, косою блещет
И дни мои, как злак, сечет.
Ничто от роковых кохтей,
Никая тварь не убегает:
Монарх и узник — снедь червей,
Гробницы злость стихий снедает;
Зияет время славу стерть:
Как в море льются быстры воды,
Так в вечность льются дни и годы;
Глотает царства алчна смерть.
Скользим мы бездны на краю,
В которую стремглав свалимся;
Приемлем с жизнью смерть свою,
На то, чтоб умереть, родимся.
Без жалости все смерть разит:
И звезды ею сокрушатся,
И солнцы ею потушатся,
И всем мирам она грозит.
Не мнит лишь смертный умирать
И быть себя он вечным чает;
Приходит смерть к нему, как тать,
И жизнь внезапу похищает.
Увы! где меньше страха нам,
Там может смерть постичь скорее;
Ее и громы не быстрее
Слетают к гордым вышинам.
Сын роскоши, прохлад и нег,
Куда, Мещерский! ты сокрылся?
Оставил ты сей жизни брег,
К брегам ты мертвых удалился;
Здесь персть твоя, а духа нет.
Где ж он? — Он там.- Где там? — Не знаем.
Мы только плачем и взываем:
«О, горе нам, рожденным в свет!»
Утехи, радость и любовь
Где купно с здравием блистали,
У всех там цепенеет кровь
И дух мятется от печали.
Где стол был яств, там гроб стоит;
Где пиршеств раздавались лики,
Надгробные там воют клики,
И бледна смерть на всех глядит.
Глядит на всех — и на царей,
Кому в державу тесны миры;
Глядит на пышных богачей,
Что в злате и сребре кумиры;
Глядит на прелесть и красы,
Глядит на разум возвышенный,
Глядит на силы дерзновенны
И точит лезвие косы.
Смерть, трепет естества и страх!
Мы — гордость, с бедностью совместна;
Сегодня бог, а завтра прах;
Сегодня льстит надежда лестна,
А завтра: где ты, человек?
Едва часы протечь успели,
Хаоса в бездну улетели,
И весь, как сон, прошел твой век.
Как сон, как сладкая мечта,
Исчезла и моя уж младость;
Не сильно нежит красота,
Не столько восхищает радость,
Не столько легкомыслен ум,
Не столько я благополучен;
Желанием честей размучен,
Зовет, я слышу, славы шум.
Но так и мужество пройдет
И вместе к славе с ним стремленье;
Богатств стяжание минет,
И в сердце всех страстей волненье
Прейдет, прейдет в чреду свою.
Подите счастьи прочь возможны,
Вы все пременны здесь и ложны:
Я в дверях вечности стою.
Сей день иль завтра умереть,
Перфильев! должно нам конечно,-
Почто ж терзаться и скорбеть,
Что смертный друг твой жил не вечно?
Жизнь есть небес мгновенный дар;
Устрой ее себе к покою
И с чистою твоей душою
Благословляй судеб удар.
Анализ стихотворения «На смерть князя Мещерского» Державина
Гаврила Романович Державин — цвет русского классицизма, учитель и образец для поэтов следующего за ним поколения. В стихотворении «На смерть князя Мещерского» он рассуждает в духе той эпохи о бренности человеческой жизни.
Стихотворение написано в 1779 году. Его автору исполнилось 36 лет. Всю жизнь он занимал важные государственные посты, но творчество все же не оставлял. К этому времени он уже был статским советником, заседал в Правительствующем сенате, а в 1802 году и вовсе стал министром. По жанру — ода на кончину, по размеру — четырехстопный ямб с перекрестной и кольцевой рифмовкой, 11 строф. Рифмы открытые и закрытые. Лирический герой — сам автор. Поводом послужила внезапная смерть в 48 лет князя Александра Мещерского. Друзьями они не были, но Г. Державин не раз принимал участие в в пирах и балах этого вельможи. Притихшие пирующие словно встают из-за изобильного стола, потеряв аппетит и здоровую веселость. Восклицания, вопросы, пессимистическая интонация сразу бросаются в глаза: увы! Куда, Мещерский! ты сокрылся? Смерть, трепет естества и страх! Сегодня бог, а завтра прах.
Поэт рассуждает не как христианин, а как воспитанник эпохи Просвещения, эдакий вольнодумец, которого окатили ушатом холодной воды. Впрочем, переиначенная цитата из Библии здесь есть: приходит смерть к нему, как тать, и жизнь внезапу похищает. Тать — значит «вор». Есть параллели и с библейской книгой Екклесиаста с известным выражением из нее, что все — суета сует. «Где там? -Не знаем». Похоже, Г. Державин не уверен в благополучной посмертной участи князя. А может он и вовсе отрицает посмертную жизнь души? «Где стол был яств — там гроб стоит» и «жизнь есть небес мгновенный дар» — два самых известных афоризма из этого стиха. «К брегам ты мертвых удалился» — явный намек на античные представления о смерти.
С. Перфильев — многолетний друг покойного князя, видимо, тоже пораженный этой неожиданной и потому грозной — для еще остающихся жить — кончиной. «Покой» и «чистая душа» — вот рецепт поэта для тех, кто желает мужественно встретить смерть в любую минуту. Повторы усиливают смятение: глядит, сегодня, не столько, зовет. Сравнение: как сон, как мечта. Образ смерти поэт одушевляет и зловещей метафорой возвышает над всякой жизнью — человека ли, звезды.
В поэзии Г. Державина жанр оды занимает почетное первое место. Однако произведение «На смерть князя Мещерского» стоит в его творчестве особняком, ведь это ода на кончину.
Гаврила Державин
Здесь собраны все стихи замечательного русского поэта Гаврилы Державина.
Стихи Гаврилы Державина
Умолкни, чернь непросвещенна, Слепые света мудрецы! Небесна истина, священна! Твою мне тайну ты прорцы.
Предшественница дня златого, Весення утрення заря, Когда из понта голубого Ведет к нам звездного царя.
О ты, пространством бесконечный, Живый в движеньи вещества, Теченьем времени превечный, Без лиц, в трех лицах божества.
Восшел Давид в сень правды, А с ним и Соломон; Где казнь на злых, благим награды, Законы врезаны святым жезлом.
Когда б владел я целым миром, Хотел бы веером сим быть; Всех прохлаждал бы я зефиром И был бы всей вселенной щит;.
Восстал всевышний бог, да судит Земных богов во сонме их; Доколе, рек, доколь вам будет Щадить неправедных и злых.
Алмазна сыплется гора С высот четыремя скалами, Жемчугу бездна и сребра Кипит внизу, бьет вверх буграми;.
О коль возлюбленно селенье Твое мне, Боже, Боже сил! Душа в восторге, в умиленье На пламенном пареньи крил.
Задумчиво, один, широкими шагами Хожу, и меряю пустых пространство мест; Очами мрачными смотрю перед ногами, Не зрится ль на песке где человечий след.
О цвет прекрасный, осыпаем Поутру перловой росой, Зефиром в полдень лобызаем! Открой скорей румянец твой.
Телесна красота, душевна добродетель, Являют мудрому единую мету. Коль зрит у первой он согласие в чертах, А правду у другой и в мыслях и в делах,—.
Иных веселье убегает, С тобой оно живет всегда: Где разум с красотой блистает, Там не скучают никогда.
Се Пиндар, Цицерон, Вергилий — слава россов, Неподражаемый, бессмертный Ломоносов. В восторгах он своих где лишь черкнул пером, От пламенных картин поныне слышен гром.
Источник шумный и прозрачный, Текущий с горной высоты, Луга поящий, долы злачны, Кропящий перлами цветы.
Старинный слог его достоинств не умалит. Порок, не подходи! Сей взор тебя ужалит. Антиох Дмитриевич Кантемир (1708 —1744) — русский поэт, в своих произведениях высмеивал обычаи и нравы дворянства.
Не кость резная Колмогор*, Не мрамор Тифды и Рифея*, Не невски зеркала, фарфор, Не шелк Баки, не глазумея*.
Краса пирующих друзей, Забав и радостий подружка, Предстань пред нас, предстань скорей, Большая сребряная кружка.
Не мыслить ни о чем и презирать сомненье, На все давать тотчас свободное решенье, Не много разуметь, о многом говорить; Быть дерзку, но уметь продерзостями льстить;.
Везувий пламя изрыгает, Столп огненный во тьме стоит, Багрово зарево зияет, Дым черный клубом вверх летит;.
Сребра и злата не дал в лихву И с неповинных не брал мзды, Коварством не вводил в ловитву И не ковал ничьей беды;.
Поймали птичку голосисту И ну сжимать ее рукой. Пищит бедняжка вместо свисту, А ей твердят: "Пой, птичка, пой!".
Видал ли, рифмоплет, на рынке ты блины Из гречневой муки, холодные, сухие, Без соли, без дрождей, без масла спечены, И словом, черствые и жесткие такие.
Не беспрестанно дождь стремится На класы с черных облаков, И море не всегда струится От пременяемых ветров;.
Глагол времен! металла звон! Твой страшный глас меня смущает, Зовет меня, зовет твой стон, Зовет - и к гробу приближает.
Увы! Сей день с колен Милушка И с трона Людвиг пал.- Смотри, О смертный! Не все ль судеб игрушка - Собачка и цари.
Когда ты возлетишь под небеса волнами,- Увидишь смертных ум и их над морем власть; Но в бездны коль падешь,- узришь их бренну часть. Взноси ж, Орел, крыле, чтоб ввек жить меж звездами.
Всегда прехвально, препочтенно, Во всей вселенной обоженно И вожделенное от всех, О ты, великомощно счастье.
Услышьте все живущи в мире, Убогих и богатых сонм, Ходящи в рубище, в порфире, Склонитеся ко мне челом.
Хотел бы похвалить, но чем начать, не знаю. Как роза, ты нежна, как ангел, хороша; Приятна, как любовь; любезна, как душа; Ты лучше всех похвал — тебя я обожаю.
Не лобызай меня так страстно, Так часто, нежный, милый друг! И не нашептывай всечасно Любовных ласк своих мне в слух;.
Хоть вся теперь природа дремлет, Одна моя любовь не спит; Твои движенья, вздохи внемлет И только на тебя глядит.
Спустил седой Эол Борея* С цепей чугунных из пещер; Ужасные крыла расширя, Махнул по свету богатырь;.
Я памятник себе воздвиг чудесный, вечный, Металлов тверже он и выше пирамид; Ни вихрь его, ни гром не сломит быстротечный, И времени полет его не сокрушит.
Достигнул страшный слух ко мне, Что стал ты лжив и лицемерен; В твоей отеческой стране, О льстец! мне сделался неверен.
Оставя беспокойство в граде И всё, смущает что умы, В простой приятельской прохладе Свое проводим время мы.
Из-за облак месяц красный Встал и смотрится в реке, Сквозь туман и мрак ужасный Путник едет в челноке.
Утешь поклоном горделивца, Уйми пощечиной сварливца, Засаль подмазкой скрып ворот, Заткни собаке хлебом рот,-.
Шекснинска стерлядь золотая, Каймак и борщ уже стоят; В графинах вина, пунш, блистая То льдом, то искрами, манят;.
На смерть князя Мещерского
Глагол времен! металла звон!
Твой страшный глас меня смущает,
Зовет меня, зовет твой стон,
Зовет — и к гробу приближает.
Едва увидел я сей свет,
Уже зубами смерть скрежещет,
Как молнией, косою блещет
И дни мои, как злак, сечет.
Ничто от роковых кохтей,
Никая тварь не убегает:
Монарх и узник — снедь червей,
Гробницы злость стихий снедает;
Зияет время славу стерть:
Как в море льются быстры воды,
Так в вечность льются дни и годы;
Глотает царства алчна смерть.
Скользим мы бездны на краю,
В которую стремглав свалимся;
Приемлем с жизнью смерть свою,
На то, чтоб умереть, родимся.
Без жалости все смерть разит:
И звезды ею сокрушатся,
И солнцы ею потушатся,
И всем мирам она грозит.
Не мнит лишь смертный умирать
И быть себя он вечным чает;
Приходит смерть к нему, как тать,
И жизнь внезапу похищает.
Увы! где меньше страха нам,
Там может смерть постичь скорее;
Ее и громы не быстрее
Слетают к гордым вышинам.
Сын роскоши, прохлад и нег,
Куда, Мещерский! ты сокрылся?
Оставил ты сей жизни брег,
К брегам ты мертвых удалился;
Здесь персть твоя, а духа нет.
Где ж он? — Он там.- Где там? — Не знаем.
Мы только плачем и взываем:
«О, горе нам, рожденным в свет!»
Утехи, радость и любовь
Где купно с здравием блистали,
У всех там цепенеет кровь
И дух мятется от печали.
Где стол был яств, там гроб стоит;
Где пиршеств раздавались лики,
Надгробные там воют клики,
И бледна смерть на всех глядит.
Глядит на всех — и на царей,
Кому в державу тесны миры;
Глядит на пышных богачей,
Что в злате и сребре кумиры;
Глядит на прелесть и красы,
Глядит на разум возвышенный,
Глядит на силы дерзновенны
И точит лезвие косы.
Смерть, трепет естества и страх!
Мы — гордость, с бедностью совместна;
Сегодня бог, а завтра прах;
Сегодня льстит надежда лестна,
А завтра: где ты, человек?
Едва часы протечь успели,
Хаоса в бездну улетели,
И весь, как сон, прошел твой век.
Как сон, как сладкая мечта,
Исчезла и моя уж младость;
Не сильно нежит красота,
Не столько восхищает радость,
Не столько легкомыслен ум,
Не столько я благополучен;
Желанием честей размучен,
Зовет, я слышу, славы шум.
Но так и мужество пройдет
И вместе к славе с ним стремленье;
Богатств стяжание минет,
И в сердце всех страстей волненье
Прейдет, прейдет в чреду свою.
Подите счастьи прочь возможны,
Вы все пременны здесь и ложны:
Я в дверях вечности стою.
Сей день иль завтра умереть,
Перфильев! должно нам конечно,-
Почто ж терзаться и скорбеть,
Что смертный друг твой жил не вечно?
Жизнь есть небес мгновенный дар;
Устрой ее себе к покою
И с чистою твоей душою
Благословляй судеб удар.
Популярные материалы библиотеки:
На мостках полусгнившей купальни
На мостках полусгнившей купальни
Мы стояли. Плясал поплавок.
В предрассветной прохладе ты крепче
На груди запахнула платок.
Говорить — это значило б только
Распугать непоймавшихся рыб.
Неподвижен был удочек наших
Камышовый, японский изгиб.
Но когда на поддернутой леске
Серебрясь трепетала плотва,-
И тогда, и тогда не годились
Никакие былые слова.
В заозерной березовой роще
Равномерно стучал дровосек…
Но ведь это же было прощанье?
Это мы расходились — навек?
Читайте также: