Высоцкий разобрали ту тюрьму на кирпичи

Обновлено: 25.01.2025

Текст песни Владимир Высоцкий - Эй шофёр,вези- Бутырский хутор

- Очень жаль, а я сегодня спозаранку
По родным решил проехаться местам.
Ну да ладно, что ж, шофер,
тогда вези меня в "Таганку",-
Погляжу, ведь я бывал и там.

- Разломали старую "Таганку" -
Подчистую, всю, ко всем чертям!
- Что ж, шофер, давай назад,
крути-верти назад свою баранку,-
Так, ни с чем, поедем по домам.

Или нет, шофер, давай закурим,
Или лучше - выпьем поскорей!
Пьем за то, чтоб не осталось
по России больше тюрем,
Чтоб не стало по России лагерей!

В тюрьме Таганской нас стало мало.
Стихотворение Владимира Высоцкого

На этой странице читайти стихи «В тюрьме Таганской нас стало мало. » русского поэта Владимира Высоцкого, написанные в 1965 году.

В тюрьме Таганской нас стало мало - Вести по-бабски нам не пристало. Дежурный по предбаннику Все бьет - хоть землю с мелом ешь,- И я сказал охраннику: "Ну что ж ты, сука, делаешь?!" В тюрьме Таганской легавых нету,- Но есть такие - не взвидишь свету! И я вчера напарнику, Который всем нам вслух читал, Как будто бы охраннику, Сказал, что он легавым стал. В тюрьме Таганской бывает хуже,- Там каждый - волком, никто не дружит. Вчера я подстаканником По темечку по белому Употребил охранника: Ну что он, сука, делает?!

Эй, шофер, вези в Бутырский хутор.
Стихотворение Владимира Высоцкого

На этой странице читайти стихи «Эй, шофер, вези в Бутырский хутор. » русского поэта Владимира Высоцкого, написанные в 1963 году.

- Эй, шофер, вези в Бутырский хутор, Где тюрьма,- да поскорее мчи! - Ты, товарищ, опоздал, ты на два года перепутал - Разбирают уж тюрьму на кирпичи. - Очень жаль, а я сегодня спозаранку По родным решил проехаться местам. Ну да ладно, что ж, шофер, тогда вези меня в "Таганку",- Погляжу, ведь я бывал и там. - Разломали старую "Таганку" - Подчистую, всю, ко всем чертям! - Что ж, шофер, давай назад, крути-верти назад свою баранку,- Так, ни с чем, поедем по домам. Или нет, шофер, давай закурим, Или лучше - выпьем поскорей! Пьем за то, чтоб не осталось по России больше тюрем, Чтоб не стало по России лагерей!

Эй, шофер, вези - Бутырский хутор…

– Эй, шофер, вези – Бутырский хутор,
Где тюрьма, – да поскорее мчи!
– Ты, товарищ, опоздал,
ты на два года перепутал –
Разбирают уж тюрьму на кирпичи.

– Очень жаль, а я сегодня спозаранку
По родным решил проехаться местам…
Ну да ладно, что ж, шофер,
тогда вези меня в «Таганку», –
Погляжу, ведь я бывал и там.

– Разломали старую «Таганку» –
Подчистую, всю, ко всем чертям!
– Что ж, шофер, давай назад,
крути-верти свою баранку, –
Так ни с чем поедем по домам.

Или нет, шофер, давай закурим.
Или лучше – выпьем поскорей!
Пьем за то, чтоб не осталось
по России больше тюрем.
Чтоб не стало по России лагерей!

«- Эй, шофер, вези – Бутырский хутор…» – Соч., т. 1. Вариант названия – «Эй, шофер» с посвящением «Бутырке».

Разбирают уж тюрьму на кирпичи. – В отличие от Таганской тюрьмы, снесенной в 1950-е годы, Бутырская тюрьма сносу не подвергалась. Она существует поныне на Новослободской улице, неподалеку от того района, который раньше назывался Бутырским хутором.

Текст песни Высоцкий - Эй, шофер

- Эй, шофер, вези в Бутырский хутор,
Где тюрьма,- да поскорее мчи!
- Ты, товарищ, опоздал,
ты на два года перепутал -
Разбирают уж тюрьму на кирпичи.

Владимир Высоцкий. Вези - Бутырский хутор

- Эй, шофер, вези - Бутырский хутор,
Где тюрьма, - да поскорее мчи!
- Ты, товарищ, опоздал, ты на два года перепутал -
Разбирают уж тюрьму на кирпичи.

- Очень жаль, а я сегодня спозаранку
По родным решил проехаться местам.
Ну да ладно, что ж, шофер, тогда вези меня в "Таганку", -
Погляжу, ведь я бывал и там.

- Разломали старую "Таганку" -
Подчистую, всю, ко всем чертям!
- Что ж, шофер, давай назад, крути-верти свою баранку, -
Так ни с чем поедем по домам.

Или нет, шофер, давай закурим,
Или лучше - выпьем поскорей!
Пьем за то, чтоб не осталось по России больше тюрем,
Чтоб не стало по России лагерей!

- Hey, chauffeur, drive to Butyrka settlement,
Where the jail’s, - about it be quick!
- You bet, comrade, pretty late you are, - for a couple of years: not a battlement -
They’re dismantling all of the prison for the brick.

- Such a pity: morning felt - there is some reason, -
Looking at my native places, hitherto …
Well, smart driver, the other way: drive on and hit Taganka prison, -
Wanna look at it, I would stay there too.

- They’ve destroyed the old Taganka building,
Smashed completely, all of it, to hell!
- Turn reverse, smart driver, whirl it to and fro - your steering-wheeling:
Let's go back with nothing, good and well.

Yet, chauffeur, let's smoke, and as well as, -
It is better - off we'll quickly toss!
Let us drink for having not remained in Russia any goals,
For a removal of all the Russian camps of cause.

Портал Стихи.ру предоставляет авторам возможность свободной публикации своих литературных произведений в сети Интернет на основании пользовательского договора. Все авторские права на произведения принадлежат авторам и охраняются законом. Перепечатка произведений возможна только с согласия его автора, к которому вы можете обратиться на его авторской странице. Ответственность за тексты произведений авторы несут самостоятельно на основании правил публикации и законодательства Российской Федерации. Данные пользователей обрабатываются на основании Политики обработки персональных данных. Вы также можете посмотреть более подробную информацию о портале и связаться с администрацией.

В. Высоцкий - Пародия на плохой детектив

Опасаясь контрразведки, избегая жизни светской,
Под английским псевдонимом «мистер Джон Ланкастер Пек»,
Вечно в кожаных перчатках, чтоб не сделать отпечатков,
Жил в гостинице «Советской» несоветский человек.

Джон Ланкастер в одиночку, преимущественно ночью,
Чем-то щелкал, в чем был спрятан инфракрасный объектив.
А потом в нормальном свете, представало в черном цвете
То, что ценим мы и любим, чем гордится коллектив.

Клуб на улице Нагорной стал общественной уборной,
Наш родной центральный рынок стал похож на грязный склад.
Искаженный микропленкой, ГУМ стал маленькой избенкой.
И уж вспомнить неприлично, чем предстал театр МХАТ.

Но работать без подручных может грустно, может скучно,
Враг подумал, враг был дока, написал фиктивный чек,
И, где-то в дебрях ресторана, гражданина Епифана
Сбил с пути и с панталыку несоветский человек.

Епифан казался жадным, хитрым, умным, плотоядным,
Меры в женщинах и в пиве он не знал и не хотел.
В общем, так: подручный Джона был находкой для шпиона.
Так случиться может с каждым, если пьян и мягкотел.

Вот и первое заданье: в 3.15, возле бани,
Может раньше, может позже остановится такси,
Надо сесть, связать шофера, разыграть простого вора,
А потом про этот случай раструбят по Би-Би-Си.

И еще: оденьтесь свеже и на выставке в Манеже
К вам приблизится мужчина с чемоданом. Скажет он:
«Не хотите ли черешни?» Вы ответите: «Конечно»
Он вам даст батон с взрывчаткой, принесете мне батон.

А за это, друг мой пьяный, – говорил он Епифану, –
Будут деньги, дом в Чикаго, много женщин и машин..
Враг не ведал, дурачина: тот, кому все поручил он,
Был чекист, майор разведки и прекрасный семьянин.

Да, до этих штучек мастер этот самый Джон Ланкастер,
Но жестоко просчитался пресловутый мистер Пек.
Обезврежен он и даже он пострижен и посажен,
А в гостинице «Советской» поселился мирный грек.

««« Песня о любви к Родине »»»

Патриот России редкий, ас промышленной разведки
(Под любой секрет военный ключ умело подбирал) –
Был при царственной персоне на туманном Альбионе
Наш Матвей Иваныч Платов, храбрый русский генерал.

И с царём и в одиночку он ходил и днём и ночью
По музеям и заводам, где и тырил чертежи,
Но твердил в любой беседе, на фуршете ль, на обеде:
«Ваши люди лишь не плохи, а вот наши – хороши!»

Как английский люд не бился – ничему не удивился,
Чем немало озадачил их научный коллектив,
И презент, блоху стальную, осмеял, как хрень чудную,
Мелкоскоп в карман, однако, для комплекта прихватив.

«Где найти таких засранцев, опозорить чтоб британцев. »
Платов думал. Платов – дока! Платов – это голова.
И когда в пути, под Тулой, подвернулся тип сутулый –
Он и был трудоустроен (правда, в матерных словах).

Этот тип казался хилым; простаком, но не дебилом;
Средь своих, родных и близких, назывался он Левшой.
В общем, так: за литр водки не найти ценней находки!
Так попасться может каждый, если поит чин большой.

Вот и первое заданье: «Англосаксам в назиданье
Ты с блохой придумай что-то, как мы можем на Руси –
Пусть в тоске дела бросают, локти пусть себе кусают,
А потом про этот случай раструбят по Би-Би-Си.

И ещё: надень тулупчик и в Британию, голубчик,
Вслед за мною собирайся – за разведчика сойдёшь.
Спросит кто: «Продать секреты?» – покупай, не жми монеты;
Если где чертёж добудешь – переправишь мне чертёж.

Шаг за шагом, друг мой пьяный, в знаньях мы сотрём изъяны,
Просвещенная Россия в космос свой направит взор!»
Знал бы он, что в век ракетный наш народ такой же бедный,
И по снегу в сёлах дети по нужде бегут на двор.

Да, стратегом был, ребята, наш Матвей Иваныч Платов!
Чтил державы интересы, знал и помнил – что почём;
А сейчас продажной власти наплевать, какой ты мастер,
И, в итоге, те же ружья чистим тем же кирпичом.

Спасибо Большое! Николай Александрович! Я тоже в свое время
делал пародии разные, ну чтобы замахнуться на Владимира Семёновича
не решился бы никогда. А у Вас получилось замечательно, спасибо!

Так и я не замахивался - это же подражание,
а «Пародия. » - просто название оригинала,
которому я, собственно, и подражал.

А за сам отзыв, разумеется, спасибо!

На это произведение написано 13 рецензий, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.

Кирпичики - народная пессня с 1924 года

На окраине где-то города
Я в рабочей семье родилась,
Горе мыкая, лет пятнадцати
На кирпичный завод нанялась.

Было трудно мне время первое.
Но зато, проработавши год,
За веселый гул, за кирпичики
Полюбила я этот завод.

На заводе том Сеньку встретила.
Лишь, бывало, заслышу гудок -
Руки вымою и бегу к нему
В мастерскую, накинув платок.

Кажду ноченьку мы встречалися,
Где кирпич образует проход
Вот за Сеньку-то, за кирпичики
Полюбила я этот завод.

Но, как водится, безработица
По заводу ударила вдруг:
Сенька вылетел, а за ним и я,
И еще двести семьдесят штук.

Тут война пошла буржуазная,
Огрубел, обозлился народ,
И по винтику, по кирпичику
Растащили кирпичный завод.

После вольного счастья Смольного
Развернулась рабочая грудь.
Порешили мы вместе с Сенькою
На знакомый завод заглянуть
.
Там нашла я вновь счастье старое:
На ремонт поистративши год,
По советскому, по кирпичику
Возродили мы с Сенькой завод

Запыхтел завод, загудел гудок,
Как бывало, по-прежнему он.
Стал директором, управляющим
На заводе товарищ Семен.

Так любовь моя и семья моя
Укрепилась от всяких невзгод.
За веселый гул, за кирпичики
Полюбила я этот завод.

"Кирпичики" молниеносно распространились по стране с 1924 года
Я слышал эту народную песню в 1941 году в Нижней Шахтаме

Высоцкий разобрали ту тюрьму на кирпичи

Классик Владимир Высоцкий

Художник жив, если живы его произведения. «Non omnis moriar» («Весь я не умру»), – первым сформулировал этот принцип римский поэт Гораций. «Нет, весь я не умру», – повторил в своем стихотворном завещании Пушкин. Высоцкий ту же идею поэтического бессмертия сформулировал по-своему: «Но с тех пор, как считаюсь покойным…» – спорит со смертью его живой голос, звучащий с прежней силой. Это слова из песни-стихотворения «Памятник», написанного поэтом в 1973 году, за семь лет до кончины.

Судьба отмерила ему для жизни ровно сорок два с половиной года, и этим сроком он сумел распорядиться достойно и творчески. Работал много, вдохновенно и разнообразно. Его стихи и песни, фильмы и спектакли с его участием стали легендарными, как стала легендарной его биография.

Владимир Семенович Высоцкий родился 25 января 1938 года в Москве, в роддоме на Третьей Мещанской улице. Первый адрес упомянут в его «Балладе о детстве»: «дом на Первой Мещанской, в конце» (ныне Проспект Мира, дом 76).

Отец Высоцкого, Семен Владимирович (1915–1997), – участник Великой Отечественной войны, служил в разных гарнизонах, ушел в отставку в звании гвардии полковника. Мать, Нина Максимовна (1912–2003), работала референтом-переводчиком в учреждении, которое называлось «Бюро транскрипции при Главном управлении геодезии и картографии при МВД СССР». Родители расстались еще до войны.

В 1941 году Володя вместе с матерью был эвакуирован в село Воронцовка Бузулукского района Чкаловской (ныне Оренбургской) области, откуда они вернулись в Москву через два года. Когда он учился во втором классе, Семен Владимирович (тогда – гвардии майор) получил назначение в Группу советских войск в Германии. Туда было решено взять Володю, поскольку материальный уровень жизни офицеров был значительно выше, чем в полуголодной Москве. В немецком городке Эберсвальде мальчик провел полтора года вместе с отцом и новой женой отца – Евгенией Степановной Лихалатовой-Высоцкой, ставшей для него второй матерью. «Живу хорошо, ем чего хочу. Мне купили новый костюм», – писал Володя Нине Максимовне в феврале 1947 года.

«Где твои семнадцать лет? На Большом Каретном» – так начинается одна из самых известных песен Высоцкого. Дом номер пятнадцать по Большому Каретному переулку теперь стал легендарным, он украшен мемориальной доской. Там Семен Владимирович, Евгения Степановна и Володя поселились в 1949 году по возвращении из Германии. Это московское пространство: угол Цветного бульвара и Садово-Самотечной улицы, Каретный Ряд, сад «Эрмитаж» – отныне сделалось любимым местом Высоцкого. Летний театр, где выступали эстрадные знаменитости и куда он с одноклассниками «протыривался» без билета, танцплощадки, инвалиды войны с их рассказами и исповедями. Неподалеку и Петровка, 38 – Московский уголовный розыск. Сплав высокого и низкого, поэзии и прозы.

Пятнадцатилетний Высоцкий вместе с другом Владимиром Акимовым пробирается в Колонный зал на похороны Сталина, а затем слагает наивно-кустарное стихотворение на смерть вождя «Моя клятва». Верность советской идеологии, впрочем, он хранит недолго. Вольнодумец по природе, он тянется к общению с людьми смелыми и артистически раскованными. И находит нужную ему среду в Большом Каретном, где сначала у Акимова, а потом в квартире режиссера Льва Кочаряна складывается тесная компания, своего рода братство. Были там и ровесники Высоцкого (Игорь Кохановский, впоследствии поэт, автор песни «Бабье лето»), и люди постарше (сценарист Артур Макаров, юрист Анатолий Утевский). Туда Высоцкий продолжал приходить и после того, как в 1955 году вновь поселился у матери на Первой Мещанской. Здесь он впервые встретился с Андреем Тарковским и с Василием Шукшиным. Здесь он нашел потом первых слушателей и ценителей своих песен.

«Дружественность» – таким словом Высоцкий потом охарактеризовал ту атмосферу, что царила в «коммуне» Большого Каретного, что повлияла на его становление. Высоцкого влечет театр, и еще школьником он занимается в драматическом кружке под руководством мхатовского актера В. Н. Богомолова. Получив аттестат зрелости, он «за компанию» с Кохановским поступает в инженерно-строительный институт, но бросает его уже после первого семестра. В 1956 году Высоцкий приходит в Школу-студию МХАТ, которую оканчивает в 1960-м. Здесь он приобретает навыки добротной сценической речи, с увлечением слушает лекции по литературе Андрея Донатовича Синявского – того самого, которого потом арестовали за опубликованные на Западе произведения и который заявил на суде, что у него с советской властью «стилистические разногласия». Не случайно Синявский одним из первых начал записывать ранние песни Высоцкого на магнитофон: ведь и там сразу обнаружилась языковая, стилистическая несовместимость с политическим режимом и советской издательской системой.

Весной 1960 года Высоцкий женится на молодой актрисе Изе Жуковой, с которой познакомился в Школе-студии. Брак оказался непродолжительным – в особенности из-за того, что молодоженам не удалось устроиться на работу в один театр и Иза уехала в Киев. А через год Высоцкий во время съемок фильма «713-й просит посадки» знакомится с актрисой Людмилой Абрамовой и соединяет с ней свою судьбу. В 1962 году у них родился сын Аркадий (он станет сценаристом), а в 1964-м – сын Никита (впоследствии актер и директор Государственного культурного центра-музея В.С. Высоцкого).

Четыре года длятся у Высоцкого хождения по мукам – работая то в Театре имени Пушкина, то в Театре миниатюр, он никак не может вписаться в ансамбль. Не удается ему устроиться в молодой и набирающий силу театр «Современник». Первые роли в кино также не приносят удовлетворения: Высоцкому приходится играть проходных и малосимпатичных персонажей.

Зато – песни. Летом 1961 года слагается первая – «Татуировка». Вроде бы непритязательная, шуточная, но в ней, как в молекуле, содержатся уже все элементы будущей поэтики Высоцкого: развернутая сюжетная метафора, творческая игра с языком, двуголосое слово, драматическое столкновение противоположных смыслов. И – рискованное перевоплощение в криминального персонажа. С этого момента открывается цикл так называемых блатных песен (на самом деле – иронических стилизаций), которые сразу приносят автору всенародную известность и мифологизированную репутацию: слушая магнитофонные записи, многие наивно полагают, что автор – представитель преступного мира.

От жизни «низов общества» Высоцкий сразу шагнул в новую для себя тему – военную, сочинив заведомо крамольные «Штрафные батальоны», «Звезды», «Песню о госпитале». Об отважном барде рассказывают Юрию Любимову, в 1964 году возглавившему Театр драмы и комедии на Таганке. В сентябре в спектакле «Добрый человек из Сезуана» Высоцкий впервые выходит на таганскую сцену, где ему предстоит проработать без малого шестнадцать лет, сыграть Галилея в пьесе Брехта, Хлопушу в «Пугачеве», шекспировского Гамлета, Лопахина в «Вишневом саде», Свидригайлова в «Преступлении и наказании».

Театр на Таганке был самым смелым в стране – и эстетически, и политически. Любимов был неустанен в поисках ошеломляющих зрелищных форм и внедрения в любой материал острых социальных подтекстов. Такой творческий настрой оказался созвучен Высоцкому и как актеру, и как поэту. Многие его песни, нигде не опубликованные, звучали со сцены. Ведущие актеры Таганки были не пассивными исполнителями режиссерской воли, а интеллектуалами, любящими литературу и склонными к самостоятельному писательству: это и Алла Демидова, и Вениамин Смехов, и в особенности Валерий Золотухин, с которым Высоцкого связала многолетняя дружба. Все трое потом напишут книги о Высоцком.

В репертуаре Таганки немало поэтических спектаклей, в театре часто бывают мастера военного поколения (Борис Слуцкий, Давид Самойлов, Александр Межиров) и молодые новаторы-шестидесятники: Евгений Евтушенко, Андрей Вознесенский (чьи стихи Высоцкому довелось и читать со сцены, и петь под собственную мелодию), Белла Ахмадулина (ее Высоцкий называл своим любимым поэтом). Вырабатывая собственную стихотворную технику, Высоцкий удачно перенимал чужой опыт: осваивал виртуозную строфику и рифмовку, звуковые повторы, наращивал метафорическую мощь.

Читайте также: