В кровати с элоди
— Не расстраивайся ты из-за какого-то Чесночного Бздуна, — с улыбкой произносит она.
— Какое дурацкое имя, — с сомнением говорит Бероника. — Не может быть, чтобы его так звали.
— Придется тебе поверить! — с серьезным лицом настаивает Виктория. — Это же тот самый Чесночный Бздун, что держит закусочную неподалеку от терм!
— От него и правда дурно пахло. — Дидона немного приободряется и начинает ей подыгрывать.
— Еще бы! Чесноком и пердежом, — кивает Виктория. — Да, это определенно он. Чесночный Бздун.
— А я и не знала, что его так зовут, — озадаченно говорит Бероника. — Я думала, его зовут Манлий.
— Конечно, его зовут Манлий, тупица! — фыркает Кресса.
Все смеются. Улыбается даже сама Бероника. На миг Амара задумывается, уж не нарочно ли она прикидывалась дурочкой.
— По-моему, надо начеркать ему вразумление на стене, — говорит Виктория. — На случай, если он еще вернется. — Она наклоняется и протягивает Амаре глиняный черепок. — Что бы такого написать? А, знаю! «Засаживай медленно!»
— Хочешь, чтобы я написала по-гречески? — спрашивает Амара.
— С какой стати? — возражает Виктория. — Мы ведь хотим, чтобы вонючий придурок это прочитал!
Амара выцарапывает на стене надпись. Остальные любуются на дело ее рук с довольными усмешками.
— А знаете, кто и вправду медленно засаживает? — с хитрецой спрашивает Бероника и умолкает, дожидаясь их безраздельного внимания.
— Ну, выкладывай, — говорит Кресса. — Кто же этот Аполлон?
— Галлий! — Бероника расплывается в счастливой улыбке. — Я его обожаю.
— Галлий?! — ужасается Виктория. — Да он же кошмарен в постели!
— Ты с ним даже не спала! — уязвленно возражает Бероника и вглядывается в смущенные лица подруг. — Или спала?
— Мы все с ним спали, душенька, — ласково говорит Кресса.
Бероника заливается румянцем.
— Ну и что, любит-то он меня. Он обещал, что когда-нибудь меня выкупит. Он меня любит! Он на мне женится, и мне никогда больше не придется этим заниматься. Когда вы ходили в город ловить клиентов, мы провели вместе целый час. Он добрый, любящий, нежный и заботливый. Он даже спрашивал, чего я хочу!
Амаре тяжело представить недалекого Галлия героем-любовником. Ей хочется спросить, отдал ли он Беронике вчерашний хлеб, но она боится, что ответ окажется слишком болезненным.
— Бероника… — Виктория предостерегающе понижает голос. — Надеюсь, ты не давала ему бесплатно?
Воцаряется молчание. Бероника, надувшись, прячет глаза.
— Идиотка! — вскидывается Виктория. — А если Феликс узнает? Нельзя целыми днями кувыркаться с Галлием задарма! Он должен платить Феликсу. Этот ублюдок водит тебя за нос! Он тебя использует!
— Он не хочет платить, потому что копит деньги на мой выкуп! — оскорбляется Бероника. — Да и кто выдаст нас Феликсу? Надеюсь, не вы!
— Разумеется, никто из нас ничего ему не скажет, — успокаивает ее Амара. — Но ты точно уверена, что Галлий тебя не обманывает?
— Он меня любит, — упрямо повторяет Бероника. — Он сказал, что никогда не встречал никого добрее меня, что только со мной он может говорить по душам, потому что я умею слушать и он мне на самом деле небезразличен.
Виктория закатывает глаза.
— Почему ты вечно должна все очернить и извратить? — напускается на нее Бероника. — Не тебе осуждать мой вкус в мужчинах, — ядовито добавляет она, к изумлению Амары.
Кресса вмешивается, прежде чем Виктория успевает вступить в перепалку.
— Никто не пытается омрачить твое счастье, — отвечает она Беронике. — Мы просто хотим, чтобы ты берегла себя. Вот и все.
Бероника хмуро отворачивается, держась за свою обиду.
Кресса одними глазами показывает Виктории на Беронику, призывая ее сделать шаг к примирению. Виктория вздыхает.
— Разумеется, мы будем рады, если Галлий тебя любит, — говорит она. — Но тебе надо брать с него деньги. Он обкрадывает Феликса! Сама понимаешь, это слишком рискованно. Как для него, так и для тебя.
У Бероники вытягивается лицо.
— Это так на него похоже, — произносит она. — Он подвергает себя опасности ради меня.
Услышав еще хоть слово о героизме Галлия, Виктория может взорваться, но Кресса вовремя меняет тему.
— Кто-нибудь знает, сколько мы заработали этой ночью?
— На смену у двери заступил Трасо, — отвечает Виктория. — Я разговаривала с ним перед сном. По последним подсчетам, мы собрали больше шестнадцати денариев.
— Какое облегчение! — говорит Амара с мыслью о Феликсе. — Недобор не так уж и велик.
В кровати с элоди
— Бероника? — доносится из-за двери негромкий голос Галлия.
Амара выглядывает в коридор.
— А, это ты, — разочарованно говорит он.
Кажется, кому-то сегодня не перепадет бесплатный секс.
— Мы думали, что на дверях будет Трасо, и я согласилась остаться.
— Феликс переставил его в ночную смену, — отвечает Галлий. — А Бероника потом вернется?
— Только если найдет клиента.
— Ясно… — К досаде Амары, Галлий испытывает заметную неловкость. Она занималась с ним сексом не меньше двух раз и, казалось бы, имеет право рассчитывать на менее скованную перемолвку. — Бероника часто обо мне говорит?
Она изучающе смотрит на него, пытаясь понять, в чем подвох. Возможно, его интересует, не разболтала ли Бероника, что он недоплачивает Феликсу. Но на его лице не отражается ничего, кроме надежды. Амара смягчается.
— Ну, это мне и без тебя известно, — с самодовольным видом говорит он и неспешно направляется обратно к входной двери.
Она с невольной улыбкой возвращается в кубикулу. То-то посмеются над ее рассказом Виктория и Дидона. Стены комнаты сплошь покрыты похожими по настроению надписями. Галлий далеко не одинок. Она пробегает пальцами по царапинам. «Здесь я имел кучу девиц!» Она помнит мужчину, оставившего это послание: он с охотой поведал ей о ее достоинствах и недостатках в сравнении с подругами. Он работает в прачечной. Как там его звали? Стоило бы запомнить, ведь он один из постоянных посетителей. Амара вдруг понимает, что знает, какой минет нравится этому человеку, но не знает его имени.
Она обводит взглядом стены, перечитывая знакомые фразы. «Привет, Фабия!» Она морщится при мысли, что жизнь остается неизменной. «Пятнадцатого июня здесь трахались Гермер, Филитер и Кафис». К счастью, ту ночь она пропустила: обслуживать сразу нескольких мужчин почти всегда отвратительно. Она переходит к более восторженным посланиям. «Да здравствует Виктория Завоевательница! Виктория Непобедимая!» Эти восхваления вызывают у нее улыбку. Она бы не удивилась, если бы Виктория сама их надиктовала. Амара садится на пол, глядя на свои любимые каракули — анонимную вспышку неповиновения, полускрытую основанием кровати. «Феликс дает в задницу за пять ассов». Интересно, что случилось с женщиной, которая это написала.
Ее взгляд привлекает еще одна надпись: Я ТРАХАЛСЯ. Она неотрывно смотрит на огромные острые буквы. Слова, напоминающие ей о собственной беспомощности, ранят не меньше физического насилия. Она открывает отцовскую сумку в поисках сломанного стилоса, когда-то подобранного на улице. Однажды он ей уже пригодился. На днях она нарисовала в своей кубикуле птицу, решившись на маленький бунт против бесконечного угнетающего секса. Она подходит к надписи и дрожащей от гнева рукой вдавливает стилос в камень. На стене обрисовывается мужской профиль, буквы похвальбы становятся лбом, превращая его собственные слова в рабское клеймо.
Она делает шаг назад, чтобы полюбоваться на свое творение, но чувствует лишь опустошение. Весь ее гнев ушел на резьбу, и, сколько бы она ни смотрела на клейменое лицо, легче ей не становится. Виктория наверняка придет от него в ужас. Она плюхается на пол. Сколько времени прошло с тех пор, как она ушла из палестры? Час? Два? День тянется бесконечно.
Амара приваливается спиной к каменной кровати. Дома она могла бы читать настоящие книги: медицинские тексты отца, трактаты по естественной истории, поэмы об идеальной любви, — а не похабные стишки, испещряющие стены кубикулы. Она начинает наизусть повторять сцену встречи Одиссея с Навсикаей, но от звука собственного голоса ей становится еще более одиноко. Когда-то она пела эти положенные на музыку стихи своим родителям. Она закрывает глаза и вытягивает руки, воображая, что перебирает пальцами струны своей старой лиры.
— Первая дверь налево!
Голос Галлия. Указывая направление посетителю, он в то же время предупреждает ее, чтобы ожидала клиента. Она поспешно вскакивает. В дверном проеме, загораживая свет, появляется незнакомец. Амара улыбается ему, в подражание Виктории склонив голову набок и позволив плащу соскользнуть с плеча.
— Я не собираюсь выходить на охоту на голодный желудок, — говорит Виктория. — Давайте начнем с «Воробья», перекусим, а там, может, и дождь перестанет.
Все пять женщин принимаются тушить лампы, оставив лишь пару светильников. Таким образом они берегут масло и избегают лишнего дыма. Из-за постоянной спертой духоты недавно купленные Феликсом картины — бесконечные сцены любовных утех, висящие под потолком, — уже покрылись сажей. Постель изображенной над кубикулой Амары женщины, отдающейся по-собачьи, пересекает новая закопченная тень. Девушка наклоняется, чтобы погасить горящую под картиной глиняную лампу. Как и все прочие лампы в лупанарии, она выполнена в форме пениса, на кончике которого теплится пламя. К нескольким светильникам прикреплены крохотные глиняные человечки, выставляющие напоказ громадные пылающие фаллосы. Феликс находит эти лампы забавными: по его словам, они помогают посетителям настроиться на нужный лад. Амара их ненавидит. Можно подумать, им не хватает членов.
Главный вход в лупанарий, расположенный точно напротив «Слона», охраняет Галлий, вольноотпущенник Феликса. Высокий и широкоплечий, он превосходит Трасо внешностью, будучи столь же жестоким в драке. Когда подруги пытаются выйти на улицу, он хватает Беронику за руку.
— Погодите, — говорит он. — Нельзя уходить всем сразу. Одной из вас придется остаться. Вдруг явится клиент?
— Неужели так трудно зайти за нами в «Воробья»? — спрашивает Виктория. — Это же прямо через дорогу.
— Нет, — отвечает Галлий. — Распоряжения Феликса вам известны. — Он подталкивает Беронику внутрь. — Давай, возвращайся.
— Вот гаденыш, — сквозь зубы бормочет Виктория, когда девушки торопливо минуют тротуар. — Надо будет принести ей что-нибудь из съестного.
— И Фабии тоже, — говорит Кресса. — Она совсем отощала.
Эта жалкая старуха, из последних сил цепляющаяся за существование, кажется девушкам предвестницей их собственного мрачного будущего. Амара подозревает, что Крессе, которая на несколько лет старше остальных, особенно мучительно наблюдать за судьбой Фабии.
Даже в столь ранний час из трактира напротив доносится громкий шум. На его внешней стене красуется гигантская пестрая фреска c изображением слона, окруженного пляшущими пигмеями и обвитого змеями, символизирующими удачу. Под вывеской начертана самодовольная похвальба: «Ситтий вернул слона!» Женщины Феликса, не останавливаясь, проходят мимо. Подцепить клиентов можно и в «Слоне», однако Ситтий не только отпускает еду и вино, но и сдает комнаты. В такое ненастье его гости скорее уединятся наверху с женщинами, работающими в трактире, чем потащатся в лупанарий под дождем.
Всего в нескольких шагах от «Слона» виднеется мокрая, потемневшая от дождя вывеска с едва различимой птичкой, усевшейся на украшенный цветами двусмысленный девиз: «Будьте довольны, как этот воробей!» Булыжная мостовая пустой маленькой площади белесо поблескивает от ливня. Когда Амара впервые попала в Помпеи, весь тротуар занимали выпивохи: кто-то стоя беседовал, кто-то выводил надписи на стене. Она видела здесь и граффити, посвященные Феликсу, и даже критические обзоры их лупанария. Во многих надписях упоминалась Виктория. Хорошо это или плохо, но о самой Амаре ничего не писали.
Девушки поспешно скрываются в таверне и топают по полу, отряхиваясь от дождя. Виктория ленивой походкой приближается к стойке. Облокотившись на мраморную столешницу, она расстегивает плащ и спускает с плеча краешек желтой тоги. Со стороны углового стола доносится свист.
— Доброе утро, дамы! Трудитесь на износ? — приветствует девушек Зоскалес, владелец таверны. На его шее висит тряпка, лицо сияет от пота.
Задняя стена заведения от пола до потолка заставлена кувшинами с вином, так что Зоскалес едва помещается за стойкой, но Амара ни разу не видела, чтобы он что-нибудь сшиб. Она понятия не имеет, что привело его в Помпеи из невообразимо далекой Эфиопии. Сам он часто шутит, что ему указывала путь супружеская любовь. Амара почти никогда не видит его задерганную жену в таверне, зато часто встречает ее на улице с тремя непослушными маленькими детьми. Она вовсе не похожа на соблазнительную сирену, заманившую своего мужчину с другого конца света.
— Если бы, — говорит Виктория. — Кто-нибудь здесь хочет поразвлечься?
— Уверен, за желающими дело не станет, — отвечает Зоскалес. Посетители таверны всегда составляли немалую часть клиентов лупанария. — Распоряжусь, чтобы Никандр подал вам горячее вино и жаркое.
Переводчик - Катя Сопова
Редактура - Людмила Галкина
Дизайн русскоязычной обложки - Кира Антипова
По ночам Рози наблюдает за лошадиными танцами под луной, желая быть такой же свободной, как и они. Днем она одинокая женщина без любви. Реклама уроков танца на доске объявлений в магазине меняет все.
Довольно скоро Рози делает успехи с великолепным инструктором и его таким же восхитительным лучшим другом.
Заходящее солнце возвещает о позднем вечере. Тем не менее, много естественного света добавляло мягкого янтарного свечения полям напротив дома Рози. Из окна наверху она смотрела на ряды аккуратных зеленых полей, а затем на лес, граничащий с ними позади. Со вздохом девушка мысленно следила за самым дальним полем, надеясь, что лошади, которых она видела несколько раз, выскочат из-за деревьев. После десяти минут пылкого наблюдения Рози поняла, что они не будут в поле этим вечером.
Когда янтарное сияние сменилось темно-синим полумраком, Рози продолжала смотреть на пустые поля. Она должна чувствовать себя счастливой обещанием теплых дней и долгих светлых вечеров, но в воздухе присутствовало что-то грустное. Было ощущение, что конец лета, а не его начало.
Она смотрела на красивый вид, пока не наступила темнота. Несколько недель назад Рози, наконец-то, призналась самой себе, что одинока. Раньше Рози отодвигала это чувство, обвиняя во всем тоску или усталость, но однажды ночью она расплакалась после просмотра романтического фильма. Когда слезы текли по ее лицу, и девушка позволила одиночеству захлестнуть ее, она сказала вслух:
- Мне так одиноко. Совершенно одна. Я так устала от этого, так устала от одиночества, - затем нашла бумажный носовой платок и высморкалась.
Ничего не может быть сделано по поводу этой ситуации. В то время, как ее подруги нашли парней, а потом партнеров, Рози ни с кем не встречалась. Когда они вышли замуж или начали жить вместе со своими любимыми, Рози осталась одна. Ее подруги не могли этого понять. Каждый комментировал красоту Рози. Она старалась изо всех сил. Девушка много работала в офисе, добиваясь успеха.
Когда ей исполнилось тридцать, Рози перестала общаться. Сократилось число приглашений от друзей и их энтузиазм, когда она приглашала их погулять или поужинать у нее, что угнетало ее. Постепенно она стала одинокой фигурой, уважаемой и любимой на работе, но оставленной в одиночестве. Теперь, в тридцать два года, она почувствовала тихое отчаяние в любви или каких-то близких отношений, для чего-то другого и особенного.
В ту ночь Рози решила заняться каким-нибудь хобби, и иногда вытаскивать себя куда-нибудь по вечерам или по выходным. Она приняла душ и рано пошла спать с книгой. Девушка специально выбрала детектив, чтобы никакая романтическая сцена не фокусировала ее мысли на любовь и не расстраивала.
Все еще читая в полночь, она не предполагала спать, но, должно быть, все-таки уснула, потому что звук лошадиных копыт и радостное ржание испугали ее. Она встала и положила книгу, которая упала с ее рук, на тумбочку. Спокойно, Рози подошла к окну. На небе уже светало. Она взглянула на цифровые часы, встроенные в ее телевизоре. Цифры светились красным. 3:50 утра.
Она всмотрелась из-за полуоткрытых штор, зачарованная, чтобы увидеть пару лошадей на дороге внизу, одного серебристо-белого цвета с длинной гривой и рядом с ним черного. Они шли с грохотом по дороге, затем более спокойно по полю через отверстие в живой изгороди, где фермер проезжал на своих тракторах на поле.
Она открыла окно для лучшего вида. Рози смотрела, как два коня скакали по полю бок о бок, как будто они были отличными друзьями. Кони вскинули свои головы, потерлись друг о друга, а затем ускорились, перепрыгнув через изгородь, ушли за деревья в поле.
Рози улыбнулась в восторге. Они, должно быть, сбежали откуда-то и шли галопом. Может быть, они так делают каждую ночь в теплую погоду, когда их оставляют без внимания. Странно, что таких красивых существ не оставляют в конюшне каждую ночь. Если они были моими, они были бы там.
Рози вернулась в кровать. Почти в шесть утра она снова уснула.
На следующий день в субботу Рози не поставила будильник, чтобы встать на работу, и поэтому было десять часов, когда снова проснулась. Она встала и подошла к окну, ища лошадей в поле. Их там не было, и она надела джинсы с футболкой, чтобы спуститься вниз и приготовить кофе.
Рози взяла кофе в патио и выпила его там. Она решила сходить в деревню за покупками на хороший рынок продовольственных товаров. Летом на главной улице были магазины и кафе со столами на улице.
Рози сменила футболку, уложила волосы в конский хвостик и намазала губы розовым блеском. Обула на ноги сандалии, а затем взяла свой кошелек и сотовый телефон. Сегодня она чувствовала себя легкомысленной и беззаботной, поэтому не беспокоилась о макияже глаз или о том, что на ее джинсах были пятна от травы с предыдущих выходных, когда она косила лужайку.
Приехав в деревню, Рози опустила окно машины. Летний ветерок дразнил завитки ее волос из хвоста, пока они не запутаться вокруг ее ушей. Она припарковалась, заплатила за парковку и разместила талон, где инспектор мог видеть его в своих обходах. Супермаркет гудел занятыми покупателями, и Рози потребовалось некоторое время, чтобы совершить покупки по списку. Погрузив свои покупки в машину, она бродила по главной улице. Остановилась, чтобы прочитать большой, красочный плакат в окне книжного магазина. Он рекламировал уроки танцев. Бальные и современные танцы.
Уроки были ради забавы и не включали экзаменов или конкурсов.
Время занятий были по средам и субботам вечером. Рози уставилась на объявление. Оно регламентировало потенциальным ученикам обратиться в художественный магазин, где они также могут принять участие в уроках по рисованию. Девушка никогда не была в художественном магазине. Она знала, что недавно у него появились новые хозяева, которые пришли несколько недель назад. Теперь она медленно шла вниз к месту назначения. Рози хотела попробовать себя в танцевальных занятиях. Соблазн побыть с людьми и выйти куда-нибудь из дома, особенно в субботу вечером, звал ее. К тому времени, когда подошла к художественному магазину, она передумала.
Что, если он полон пожилыми людьми или, что еще хуже, нужно брать с собой партнера?
Рози колебалась в дверях магазина. Дверь открылась со звенящим звонком, и перед ней встал мужчина. Выше ее на целую голову, Рози обнаружила, что смотрит на его грудь. Она заметила его мускулы даже через свободную джинсовую рубашку. Девушка посмотрела на его прекрасное лицо. Его глаза были такими синими, что были почти черными в тени дверного проема. Его ресницы были длинными, густыми и, определенно, черными. У него были почти черные волосы, блестящие и длинные, но завязаны сзади. Она посмотрела на него.
Мужчина посмотрел на нее и улыбнулся.
- Ты заходишь в магазин? - его дружеский тон заставил Рози улыбнуться.
Так как он заблокировал путь, она кивнула.
- Я собираюсь узнать об уроках танцев. Я видела объявление.
Мужчина внимательно смотрел на нее, как бы воссоздавал ее образ в своем воображении.
- Хотел бы видеть тебя там. Заходи и зарегистрируйся. - он повернулся и снова открыл дверь, держа ее, чтобы она прошла рядом с ним. Рози наслаждалась близостью, позволяя себе помечтать на мгновение, что ее могут держать его руки, прижимая к мускулистой груди.
- Спасибо - она ожидала, что он уйдет из магазина, но парень последовал за ней к стойке и перешел на другую сторону. Другой молодой человек вышел из небольшого офиса, расположенного в задней части магазина, и двинулся к стойке. Он был очень привлекательным, его короткие волосы были почти белыми. Его глаза были прекрасными, шоколадно-коричневыми. Улыбка освещала его лицо, когда он двинулся вокруг темноволосого мужчины, чтобы поговорить с Рози.
Читайте также: