Рукопись найденная под кроватью краткое содержание
Центральной место в этой группе текстов малой прозы принадлежит «Рукописи, найденной под кроватью» (1923 г.) и «Ибикусу» (1924). Последняя представляет собой своего рода свод, тематический центр всех произведений об эмиграции этого периода, что касается «Рукописи. », то эта повесть, которую автор назвал «наиболее из всех . значительной по тематике»1, выделяется необыкновенным богатством поэтических средств, в том числе пародийных и пародических, широтой идейного контекста, в котором работает пародийно настроенное авторское сознание, и, кроме того, повесть отличается радикальностью и глубиной осмысления проблемы человека, выброшенного историей из человеческой нормы. Повесть обнаруживает склонность Толстого к историософскому анализу и понимание им раннего экзистенциализма. В ней же можно видеть точно поставленную эстетическую проблематику: обсуждается литературное творчество как познание и как личное спасение, ставится вопрос об авторе как человеческой личности в истории и авторе как безличной, божественной инстанции духовного проникновения в истину («рукописи») . Инструментами же авторского анализа и, в огромной степени, самоанализа, является игра смыслов, пародирование и ирония. Представляется, что текст повести «Рукопись, найденной под кроватью» по богатству представленных смыслов, объединяющих другие повести этого времени («На острове Халки», «Убийство Антуана Риво», «Чёрная пятница», «Мираж», «В снегах», «Похождения Невзорова, или Ибикус»), является наиболее целесообразным объектом внимания. Очень важен также поздний и обобщающий эмиграционную проблематику текст «Ибикуса». Для пристального чтения будет избран текст повести «Рукопись. », в необходимых случаях будут проведены параллели с тестами других произведений берлинского периода.
Сложные, в том числе собственно пародийные отношения с предшествующей традицией выстраиваются в повести «Рукопись, найденная под кроватью», на разных уровнях художественной системы: на уровне паратекста1, который выводит на жанрово-топическую традицию; на уровне нарратологии, вопрос о которой был впервые корректно поставлен в давней статье Л.П. Григорьевой2, на уровне героя, сюжетно-тематического мотива, но особенно действенно - на поэтико-языковом уровне: антропонимики, ритмо-лексических образований. Осуществляется очень тонкий вид пародичности на уровне мотивных структур. Те мотивы, которые в поэзии Серебряного века имеют одно звучание, в повестях Толстого 20-х годов приобретают другое. Это видно лишь читателю, хорошо знакомому с претекстами, с источниками Толстого. Важно, что более всего пародируется собственное литературное сознание автора, из которого он вырос, его же собственные прежние вкусы, жанры, эстетические предпочтения.
Прежде всего рассмотрим паратекст повести, к которому отнесём её яркое название, менявшееся автором при публикациях, что показывает важность этого элемента паратекста («Рукопись, найденная среди мусора под кроватью» в журнальной публикации 1923г., и («Рукопись, найденная под кроватью» 1924г.). Обеспечение господства пародичности на уровне паратекста происходит отсылкой к топосу, общему месту в длительной литературной традиции: рукопись, найденной где-либо её публикатором, оказывается в его распоряжении, прочитывается, комментируется, иногда дописывается и публикуется. Эта большая традиция мотивирует само существование текста. Её формы, сложившиеся за долгое время, могут быть разными: от простой литературно- бытовой мистификации (стихи, якобы висевшие на ветвях дерева или приплывшие в бутылке по водам реки), до изысканной игры этим приёмом у мастеров современной прозы. Так, например, новелла «Рукопись, найденная в кармане» Хулио Кортасара лишь названием сообщает читателю, что герой покончил с собой, бросившись под поезд метро, то есть паратекст берёт на себя огромную смысловую нагрузку. Повесть Толстого входит в эту традицию и пользуется её пародийным потенциалом; который тем больше, чем традиция старше. В данном случае она огромна. Рукопись, найденная «среди мусора» молчаливым публикатором, который от себя говорит почти одно только название, помещается для читателя, таким образом, на фоне множества других «найденных» рукописей, известных литературе. Тем обеспечивается непроизвольно возникающий пародийный фон, главным образом фон авантюрно-приключенческой и старой классической литературы.
Заметим, что якобы-нахождение рукописи (автором её текста, реальным писателем) есть, кроме того, момент, глубоко личный, касающийся собственно отношений автора со своим текстом, который он хотел бы таким образом от себя оторвать, отчуждаясь от него. Всякий раз в таких случаях встаёт вопрос о том, что именно отчуждает от себя автор, зачем ему столь сложная система слоев, отчуждающих текст от автора, порывающих видимые связи между ним и его пером. Надо полагать, что «Рукопись. », повесть 1923 года, оформлена подобным образом не только для увеличения собственно творческих возможностей, например пародийной свободы, но и вследствие личного, почти исповедального момента, который в ней присутствует. Автор - русский эмигрант во Франции, переживший подлинную катастрофу своего сознания, не говоря уже о бытовой и социально-экономической жизненной катастрофе; он видит себя со стороны, он отчуждает, преувеличивая до карикатуры, а затем беспристрастно анализирует и свои, и чужие страхи и проблемы, наконец, убивает отжитое и отчуждённое в теперь ненужном герое. От трагедии героя остаётся только рукопись. Таким образом тот, кто был героем повести, смог преодолеть его, героя, страшную «внутриповествовательную» жизнь, сумел, написав об этом повесть, стать из героя-объекта субъектом-автором. Исчезновение в публикации 1924 г. снижающего «среди мусора» может быть вызвано как раз тем, что Толстой за прошедший с марта 1923 г., которым датирована повесть, окончательно пережил болезненный период, смог снять слишком эмоциональный штрих, выдающий личное отношение к художественному миру.
Алексей Толстой - Рукопись, найденная под кроватью
Алексей Толстой - Рукопись, найденная под кроватью краткое содержание
Рукопись, найденная под кроватью - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Рукопись, найденная под кроватью - читать книгу онлайн бесплатно (ознакомительный отрывок), автор Алексей Толстой
Рукопись, найденная под кроватью
Вранье и сплетни. Я счастлив. Вот настал тихий час: сижу дома, под чудеснейшей лампой, - ты знаешь эти шелковые, как юбочка балерины, уютные абажуры? Угля - много, целый ящик. За спиной горит камин. Есть и табак, превосходнейшие египетские папиросы. Плевать, что ветер рвет железные жалюзи на двери. На мне - легче пуха, теплее шубы - халат из пиринейской шерсти. Соскучусь, подойду к стеклянной двери, - Париж, Париж!
Стар, ужасно стар Париж. Особенно люблю его в сырые деньки. Бесчисленны очертания полукруглых графитовых крыш, оттуда в туманное небо смотрят мансардные окна. А выше - трубы, трубы, трубы, дымки. Туман прозрачен, весь город раскинут чашей, будто выстроен из голубых теней. Во мгле висит солнце. Воздух влажен и нежен: сладкий, пахнущий ванилью, деревянными мостовыми, дымком жаровен и каминных труб, бензином и духами - особенный воздух древней цивилизации. Этого, братец мой, никогда не забыть, - хоть раз вдохнешь - во сне припомнится.
Пишу тебе и наслаждаюсь. Беру папиросу, закуриваю, откидываюсь в кресле. Как славно ветер рвет жалюзи, пощелкивают в камине угли. До сладострастия приятно, - вот так, в тишине, - вызвать из памяти залежи прошлого.
Не вообрази себе, что я собрался каяться. Ненавижу, о, ненавижу рассейское, исступленное сладострастие: бить себя в расхлыстанную грудь, выворачивать срам, вопить кликушечьим голосом. "Гляди, православные, вот весь Я - сырой, срамной. Плюй мне в харю, бей по глазам, по сраму. " О, харя губастая, хитрые, исступленные глазки. Всего ей мало, - чавкает в грязи, в кровище, не сыта, и - вот последняя сладость: повалиться в пыль, расхлыстаться на перекрестке, завопить: "Каюсь. " Тьфу!
Нет, я давно уже содрал с себя позорную кожу. Паспорт - русский, к сожалению. Но я - просто обитатель земли, житель без отечества и временно, надеюсь, в стесненных обстоятельствах. Хотя у меня даже есть преимущество: свобода, голубчик. Никому я ничем не обязан. Вот солнце, вот я, - закурил папиросу и - дым под солнце. Идеальное состояние. Я - человек, руководствующийся исключительно сводом гражданских и уголовных законов: вот - мое отечество, моя мораль, мои традиции. Я дьявольски лоялен. Попробуй мне растолковать, что я живу дурно, не нравственно. Виноват, а свод законов? Зачем же вы его тогда писали? Что вы еще от меня хотите? Добра? А что это такое? Это можно кушать? Или вы требуете от меня любви к людям? А в четырнадцатом году, в августе месяце - о чем вы думали? Ага! Шалуны, милашки! За время войны я уничтожил людей и вещей ровно столько, сколько мне было положено для доказательства любви к людям и отечеству. Со стороны любви - я чист. Или вы хотите от меня чести? Старо, голубчики. Ни георгиевских крестов, ни почетных легионов не принимаю. За честь деньги надо платить, тогда честь - честь. А ленточки - это дешевка, - мы не дети.
Удивительно, живешь и все больше убеждаешься, - какая сволочь люди, унылое дурачье. Я уж не говорю про - извините за выражение - Рассею. На какой-то узловой станции был обычай расстреливать жидов и большевиков в нужнике. Этот самый нужник - вся Рассея. Вымрет, разбежится, будет пустое место. Сто лет на ней, проклятой, никто не станет селиться. А помнила Петербург? Морозное утро, дымы над городом. Весь город - из серебра. Завывают, как вьюга, флейты, скрипит снег, - идут семеновцы во дворец. Пар клубится, иней на киверах, морды гладкие, красные. Смирн-а-а! Красота, силища. О, мужичье проклятое! Предатели! Шомполами, шомполами. Ну, да к черту.
Французишки тоже хороши: салатники, - покажешь ему франк, скалит гнилые зубы. А попроси помочь, попробуй, - оглянет тебя, как будто сроду такого сукина сына не видел, и в лице у него изображается оскорбленная национальная гордость. А кто вас на Марне спас, бульонные ноги, лизоблюдники? Да, да, к черту.
А в участках у них городовые - ажаны - первым делом бьют тебя в ребра и в голову сапогами, это у них называется "пропускать через табак". Не умру, дождусь, заложу я когда-нибудь динамитную шашку под Триумфальную арку. Все их долги у меня в книжечке записаны.
Вот, полюбуйся: прошло больше часу, как я пишу это письмо, а она за стойкой хоть бы пошевелилась. Бабища, налита вся красным винищем, выпивает четыре литра в день, плечи - могучие, корсетом до того перетянута, что внизу - пышность непомерная, а за грудь - отдай царство: мадам Давид. От этого корсета она так и зла. Идолище. Черноволосая, профиль как у Медеи. Каждые два су гвоздем приколачивает к вечности. Вот - перемыла стаканы, взяла свинцовую лейку, налила пинар [дешевое вино] во все бутылки и опять - каменные руки сложила и глядит из-за прилавка на улицу. Это ее бистро называется "Золотая улитка". У самой двери, из-под железной крышки бьет вода, течет ручеек вдоль грязненького тротуарчика. Уличка узенькая, вонючая, вся - в салатных, капустных листьях. Но - местечко старое. Пахнет жареной картошкой, шляются оборванцы. Здесь не морщатся на твои дырявые башмаки. Эту уличку - сними-ка шляпу - мостил еще король-Солнце. По квадратным плиточкам мимо этого кабачишки возили в тележках возлюбленных тобою французов, - Дантона возили и Робеспьера возили - головушки им рубить. И такая же идолица, Медея, глядела из-за этого прилавка, не сморгнув глазом.
На чем бишь остановился? Да, - мадам Давид изволила, наконец, перевести провансальские очи в мою сторону: "Ни, ни, cher ami, ни капли больше вина, заплатите сначала должок". О прелестница, идол моей души, откуда же я возьму тебе франки? Любви - залежи у меня в растерзанном славянском сердце, а франков нет. Делаю сладенькие улыбочки, - дрогнешь, Медея, выставишь еще бутыльмент.
. Это все, разумеется, поэтическое отступление. Сижу я, дружище, в своем роскошном кабинете. Курю. Кофе и ликер мне принесли снизу, из ресторана. Чудно пахнет духами, - давеча у меня целые сутки провела одна прелестная женщина, - как ее, черта, забыл имя, - из театра Водевиль. Это, братец, не ваша собачья Ресефесерия. Здесь культура утонченного наслаждения, в центре - женщина, как драгоценность в кружевном футляре. Здесь паршивая девчонка из универсального магазина и та ногти себе на ногах полирует. Так-то. Прочихайся со своей революцией у себя на Собачьей площадке.
Зачем я все-таки тебе пишу? Глупо. Какая-то нелепая отрыжка старого, будто мне нужно чье-то оправдание - Плевать! Вот чокаюсь с бутылкой. Человек должен в начале начал сам себе наплевать в душу: вынесет, тогда владыка, шагай по согнутым спинам. Нужно мне, пойми ты, славянский кисель, чудовищно нужно мне привести себя самого в систему, в порядок. Нужно свести счеты с одним человеком, с другом моим.
Алексей Толстой: Рукопись, найденная под кроватью
Выбрав категорию по душе Вы сможете найти действительно стоящие книги и насладиться погружением в мир воображения, прочувствовать переживания героев или узнать для себя что-то новое, совершить внутреннее открытие. Подробная информация для ознакомления по текущему запросу представлена ниже:
Рукопись, найденная под кроватью: краткое содержание, описание и аннотация
Предлагаем к чтению аннотацию, описание, краткое содержание или предисловие (зависит от того, что написал сам автор книги «Рукопись, найденная под кроватью»). Если вы не нашли необходимую информацию о книге — напишите в комментариях, мы постараемся отыскать её.
Алексей Толстой: другие книги автора
Кто написал Рукопись, найденная под кроватью? Узнайте фамилию, как зовут автора книги и список всех его произведений по сериям.
Рукопись, найденная под кроватью — читать онлайн ознакомительный отрывок
Ниже представлен текст книги, разбитый по страницам. Система сохранения места последней прочитанной страницы, позволяет с удобством читать онлайн бесплатно книгу «Рукопись, найденная под кроватью», без необходимости каждый раз заново искать на чём Вы остановились. Поставьте закладку, и сможете в любой момент перейти на страницу, на которой закончили чтение.
Прочтите описание перед тем, как прочитать онлайн книгу «Алексей Толстой - Рукопись, найденная под кроватью» бесплатно полную версию:
Алексей Толстой - Рукопись, найденная под кроватью читать онлайн бесплатно
Алексей Толстой - Рукопись, найденная под кроватью - читать книгу онлайн бесплатно, автор Алексей Толстой
(Здесь, в рукописи, следовало чернильное пятно и от него широкая полоса с загогулиной, - видимо, писавший эти строки размазывал чернила пальцем. Затем было написано: "Ложь, погано, гнусно". Слова эти замараны чертой. Далее нарисована женская головка и голые ножки - отдельно. После этого продолжалась рукопись.)
. Абажур, египетские папироски, тишина, кофеек, покой. Смешно, да? Врете вы все до одного. Все вы лакомки, всем вам только бы дорваться до халата. А врете вы от пошлости, с жиру и страху. Лопнул ваш гуманизм вонью на весь мир и сдох. Высшее, что есть в жизни, - покойно заснуть, покойно проснуться и покойно плюнуть с пятого этажа на мир. Полюбуйся: вот висит мое пальто; в левом кармане - чистые носки и воротничок, - берегу их на особенный случай, в правом - карточка покойного отца в камер-юнкерском мундире, расческа и бритва. Весь мой багаж. Легко необычайно, ни прачек, ни забот. Остается последний шаг: прочно упереться носом в бистро мадам Давид, поглядывать на нее слезящимися глазами, слушать, как звенит в голове, - пить и сморкаться. Нет! К свиньям собачьим! Мне - тридцать четыре года. Я умен, талантлив. В готском альманахе записан мой род. Имею свирепое право на жизнь. Будет у меня и абажур, и тишина, и камин. Вот тогда я посмеюсь. Будет и будет. Ну, ладно.
. Друг мой, Михаил Михайлович, - я знаю, - часа уже три бегает по Парижу, пряменький, страшненький, с добренькой улыбочкой (о, пропитая душа, актер, эгоист), забегает во все щели, высматривает меня невидящими глазами. Ку-ку, Миша, - этого бистро вы не знаете. А вдруг - зыбкой походочкой прибежит по капустным листьям и, не глядя на меня, прямо ко мне - зыбкой походочкой, и сядет рядом на соломенный стул, беззвучно примется смеяться, трястись. Кошмар сумасшедший.
Вот тебе портрет этого человека, самого близкого мне, самого ненавистного. Притворный, скользкий, опустошенный, как привидение. Ну, ладно.
Сошлись мы с ним в ноябре шестнадцатого года в Париже. Воевал я недолго, ты знаешь. Дорогое отечество требовало во что бы то ни стало моей жизни. Но тетушка Епанчина села на своих больших рысаков и устроила меня при артиллерийском ведомстве. Когда, летом, нас, военных чиновников, потянули на фронт, тетушка Епанчина опять села на своих больших рысаков, и я очутился в Париже, при военной миссии.
Станислав Лем: Рукопись, найденная в ванне
Рукопись, найденная в ванне: краткое содержание, описание и аннотация
Предлагаем к чтению аннотацию, описание, краткое содержание или предисловие (зависит от того, что написал сам автор книги «Рукопись, найденная в ванне»). Если вы не нашли необходимую информацию о книге — напишите в комментариях, мы постараемся отыскать её.
Станислав Лем: другие книги автора
Кто написал Рукопись, найденная в ванне? Узнайте фамилию, как зовут автора книги и список всех его произведений по сериям.
Рукопись, найденная в ванне — читать онлайн ознакомительный отрывок
Ниже представлен текст книги, разбитый по страницам. Система сохранения места последней прочитанной страницы, позволяет с удобством читать онлайн бесплатно книгу «Рукопись, найденная в ванне», без необходимости каждый раз заново искать на чём Вы остановились. Поставьте закладку, и сможете в любой момент перейти на страницу, на которой закончили чтение.
Рукопись, найденная в ванне
Записки человека неогена – один из наиболее ценных культурных памятников древнего прошлого Земли. Происхождение их относится к периоду расцвета предхаотической культуры, предшествовавшему великому Распаду.
Ироническим парадоксом истории предстает тот факт, что о цивилизациях раннего неогена, о пракультурах Ассирии, Египта, Греции мы знаем неизмеримо больше, нежели о предатомистических временах и периоде ранней астрогации. Ибо древние культуры оставили после себя прочные памятники из кости, камня, керамики и бронзы, в то время как в среднем и позднем неогене для увековеченья всей совокупности знаний служила так называемая бумага.
Эту непрочную белую субстанцию, производную целлюлозы, скатывали в рулоны, а затем разрезали на четырехугольные листки, на которые с помощью черной краски наносили самую разнообразную информацию, после чего листки эти складывали в стопки и особым образом сшивали.
Для того, чтобы понять, как же дошло до Великого Распада, этой катастрофы, в течение недели уничтожившей культурное достояние веков, необходимо заглянуть на три тысячелетия в прошлое.
В те времена не существовало ни метамистики, ни техники кристаллизации информации. Все функции сегодняшних памятователей и гностеров выполняла бумага. Правда, существовали уже зачатки механической памяти, однако это были огромные и неудобные в обращении машины, которые, впрочем, использовались только в узких и специальных целях. Называли их "электронными мозгами", вследствие того же самого, лишь в исторической перспективе понятного преувеличения, находясь в плену которого древние зодчие Малой Азии считали башню святилища Баа-Бек достигающей неба.
Мы не знаем точно, когда и где началась эпидемия папиролиза. Весьма вероятно, что это случилось в южных пустынных районах тогдашнего государства Аммер-Ка, где были выстроены первые космодромы. Очевидцы этого события не сразу поняли суть столь грозного события.
Нам трудно согласиться с суровым осуждением их легкомыслия, высказанным многими позднейшими историками. Бумага действительно не отличалась особой стойкостью, и нам кажется, нельзя возлагать на предхаотическую культуру ответственность за то, что она не предвидела существование каталитического фактора "РУ", известного также как фактор Харча.
Впрочем, действительную природу этого фактора открыл лишь Продуктор Фолсос Шестой уже в галактическом периоде, установив, что колыбелью этого явления служит третий спутник Урана. Занесенный случайно на Землю одной из раннекосмических исследовательских экспедиций (согласно прогностеру Фаа-Вааку, это была Восьмая Малагасийская экспедиция), фактор Харча вызвал лавинообразный распад бумаги на всем земном шаре.
Все подробности этого катаклизма нам неизвестны. Согласно устным пересказам, которые были кристаллизированы лишь в четвертом галакте, очагами эпидемии были крупные хранилища содержащих знания бумаг, так называемые био-блиотеки. Поражение происходило почти мгновенно. На месте ценных запасов общественной памяти оставались лишь кучи черной, легкой как пепел пыли.
Предхаотические ученые предполагали, что имеют дело с портящим бумагу микробом, и много времени потратили на безрезультатные поиски оного. Трудно отказать в справедливости горькому замечанию Гистогностера Четвертого Тавридического, что они принесли бы гораздо больше пользы человечеству, если бы это потраченное напрасно время посвятили хотя бы запечатлению распадающихся познаний в камне.
Поздний неоген, период непосредственно катастрофы, не знал еще ни гранитроники, ни киберконономики, ни синтафизики. Экономика отдельных этнических групп, называемых нациями, носила лишь относительно автономный характер. Она находилась в полной зависимости от обращения небольших прямоугольных кусочков бумаги. От них также зависело бесперебойное снабжение Марса, где Тиберис Сыртис находился в первой стадии строительства.
Папиролиз привел в полное расстройство не только хозяйственную жизнь. Времена эти часто называли, и не без оснований, эпохой папикратии. Бумага регулировала и координировала всю коллективную деятельность людей и, кроме того, предопределяла, не вполне понятным для нас образом, судьбы отдельных членов общества (так называемые "личные документы").
Впрочем, все употребимые ритуальные и фольклорные применения бумаги тех времен – а катастрофа пришлась на период наивысшего расцвета предхаотической культуры неогена – до сих пор полностью не установлены. Значение одних ее видов нам известно, а от других остались лишь пустые названия (афиши, чеки, бан-кноты, удостоверения и прочие). В эту эпоху немыслимо было родиться, расти, получать образование, работать, путешествовать, добывать средства к существованию без посредства бумаги.
Читайте также: