Привязал мать к кровати
Бывает то ничего-ничего, то все сразу. Уверена, многие и в любой сфере деятельности с этим сталкивались: когда нет покупателей, например, а потом они заходят толпой, нет звонков от рекламодателей, а потом их сразу несколько. В больнице то же самое.
Только разница в том, что если пациенты тяжелые и их сразу несколько, этому событию обрадоваться невозможно. А там, где есть место тяжелым пациентам, найдутся и родственники, у которых свой взгляд на происходящее. Одно из таких дежурств в очередной раз вынудило меня задуматься: «А туда ли я иду…» и заставило написать этот текст.
«Да, мы привязываем к кровати больных!»
Утро воскресенья начиналось как обычно: смена с 8 утра, первым делом нужно отнести биксы (стерилизационный барабан с мединструментами и перевязочными материалами) в ЦСО (центрально стерилизационное отделение), вымыть процедурный кабинет. Дальше по распорядку мытье палат и выполнение назначений: пациентов нужно сопровождать, а кого и транспортировать на каталках до диагностических кабинетов; относить анализы в лабораторию. При этом постоянно поступают новые больные, которым так же требуется внимание. Хирургическое отделение – это непрерывное движение.
Люди лежат в палатах, и тех, кто идет на поправку, слышно сразу – они смеются, разговаривают, помогают другим пациентам, если что – зовут медсестру или санитарку. Есть послеоперационные больные, которым необходим особый уход. И счастье, когда рядом с ними оказываются любящие родственники. Они не бросают своих родных, как только им выделили место в палате, не ссылаются на занятость или что-то еще. Если того требует ситуация, они оставляют свои номера телефонов, просят позвонить, если что случится, и самые первые приходят с утра. В некоторых случаях нанимают сиделку, которая обязана находиться у кровати больного круглосуточно. Хотя однажды сиделка сделала точно так же – оставила нам номер своего телефона, а сама ушла. Больная скончалась той же ночью. Я чувствовала, что это должно случиться, бабушке было далеко за 90, и в очередной раз заглядывая к ней, застала в предсмертной агонии. Реанимационные мероприятия результата не принесли. Сиделка бы ее не спасла, конечно, но вопрос – почему она ушла, остается открытым. Мы же на работе лишних вопросов не задаем.
Но вернемся в воскресный день. Все шло своим чередом, пока ко мне не обратился мужчина. Он был явно взволнован и раздражен, заявил, что к его бабушке никто не подходит уже несколько дней. Я очень удивилась. Обходы врачей совершаются два раза в день, они заходят в каждую палату. Медсестры выполняют назначения (уколы, капельницы, клизмы). Санитарки постоянно шныряют то тут, то там, и фактически не могут не обратить внимания на бабушку, так или иначе убираясь в ее палате. Тем не менее, мужчина утверждал, что такого не было, бабушка ночью раскрылась, ей было холодно, никто не укрыл, подгузник не менял, не кормил, много чего говорил. Я же обратила внимание на то, что кровать, на которой лежала бабушка, была сдвинута с соседней. То есть, получается, бабушка лежала на двуспальной кровати.
Такое делается ради безопасности пациента – если он во сне ведет себя слишком активно, а свободные кровати в наличии. Если нет – то используются мягкие вязки, то есть средства фиксации. Да, мы привязываем к кровати больных! Говоря простым русским языком. И этот момент изо дня в день вызывает священный ужас у всех, кто не знаком с работой неврологического, психиатрического, хирургического отделения, не говоря уже о реанимации.
Видя зафиксированного на кровати родственника, о чем часто люди думают в первую очередь? Правильно – о том, что мы не хотим работать, и привязываем пациентов, чтобы идти пить чай. Вероятно, я бы думала так же, если бы уже два года не проработала в отделении экстренной хирургии.
Поэтому специально пишу для всех, кто не в курсе: специфика состояния некоторых больных требует их фиксации. Почитайте Иштвана Харди – о психологии работы с хирургическими и другими больными. Любое медицинское вмешательство может спровоцировать вспышку психоза, то есть неконтролируемое психомоторное возбуждение вкупе со временным нарушением сознания. В этом состоянии больной агрессивен и представляет опасность для самого себя. Пациенты норовят уйти домой (причем через окно), выдергивают катетеры, расчесывают больные места, оказывают сопротивление при попытке сделать ему укол или просто покормить.
Люди, это не шутки. Больница – не курорт. Если пациент зафиксирован, значит, на то есть объективная необходимость. Ни врач, ни медсестра, ни санитарка не могут сидеть у кровати больного круглосуточно и наблюдать его одного. Любое отделение в среднем рассчитано на 70 человек. Палата – на 6. Санитарок – две. Иногда к нам подходят другие пациенты и просят сделать что-нибудь, потому что они устали ловить больного по палате. Но решение о фиксации принимает врач, а не больные или санитарки. Помните: есть состояния, при которых фиксация жизненно необходима.
«В больнице и у стен есть уши»
Вернемся, к бабушке, к которой, по словам родственников, никто не подходит. Бабушка, что называется, «божий одуванчик». Милая, ухоженная, слегка за 80. Есть глухота, но если склониться над ухом, то можно докричаться. Я пообещала взволнованному мужчине, что мы будем оказывать ей пристальное внимание. Он просидел с ней где-то полчаса и ушел. Ничто не предвещало беды.
Наступило время обеда, и мы с другой санитаркой пошли ее кормить. Пациентка, что называется, «лежачая», поэтому я ее поддерживала, Лариса кормила с ложки. На обед был молочный суп, бабушка сказала, что ест его в первый раз, никогда такого не ела. Мы посмеялись. Далее были гигиенические процедуры, после чего мы спокойно отправились по своим делам. Кровати оставались сдвоенными. Каждый раз, проходя мимо палаты, мы заглядывали туда. Бабушка вертелась, что есть сил, сбрасывала с себя одеяло, мы поправляли и укладывали, как надо. В это же время поступали другие больные – с кишечной непроходимостью, аппендицитом. Им требовалась помощь. А бабушке же требовалось исключительно внимание. Через некоторое время она принялась кричать из палаты, что к ней никто не подходит. А когда я принесла ей ужин, сказала, что ее никто не кормит, и наша овсяная каша – «г…но».
Дальше начался день сурка с постоянным укладыванием бабушки в постель. Она так и норовила сползти с кровати. И теперь внимание – фиксация ей была противопоказана в связи с травмами. Но психотическая реакция развиваться бурно: бабушка материлась, говорила, что мы не умеем работать, все будем уволены и так далее. Другие пациенты, на глазах у которых все это происходило, жалели нас, а не бабушку. И обмолвились словом:
- Вчера другая санитарка так же весь день с ней промучилась. И гладила по руке, успокаивала, «милая бабулечка» говорила. А она все за свое.
- Как так? А нам сказали, что никто к ней не подходил.
- Да вы что! Только к ней и подходили!
Понимаете, о чем я говорю? Не о том, какой у нас тяжелый моральный и физический труд, и мы не знали, куда шли, а о том, что НЕ ВСЕ СЛОВА больного можно принимать на веру. Поэтому если вы считаете, что вашему родственнику не оказывается должное внимание, у вас всегда есть возможность это проверить – просто поинтересуйтесь у других пациентов. В больнице и у стен есть уши.
«Здесь даже корень слова – боль»
Я не буду описывать все подробности того дежурства, ибо многие из них не стоит слышать неподготовленному человеку. Когда в человеческом организме появляется дисфункция, это тяжело не только для него самого, но и для окружающих. Слава тем родственникам, которые терпеливо ждут выздоровления любимого человека. Но, тем не менее, не стоит приходить навещать больного всей семьей, включая детей. В то дежурство так и произошло.
Пациент был доставлен в палату после аппендэктомии. Мужчина. Взволнованные родственники пришли его обнять и поддержать. А это мужская палата, представьте: кто в трусах, кто с дренажами, зондом, некоторые пациенты могут сходить в туалет только лежа – вставать им нельзя… И посреди этого всего – маленькая девочка лет семи. Плачет навзрыд. Мать стоит поодаль – ей тоже невыносимо больно на все это смотреть. Мы пытаемся выпроводить их из отделения, к счастью, отец тоже начинает понимать, что это не место для детей и слабонервных. Уводит их.
Люди, больница – это не курорт. Здесь даже корень слова – «боль». Не все радостно лежат на койках, улыбаются и ждут выписки. Это не сериал «Интерны», где каждый день доктора и пациенты смешно и весело резвятся. Если у вас слабые нервы – не надо ставить на себе эксперименты! Просто позвоните родственнику по телефону. Подождите, когда ему станет лучше, и он сам к вам спустится в фойе. Или будьте готовы к тому, что вы здесь можете увидеть.
Это больные под капельницами на каталках, которых бегом везут в реанимацию, больные в крови и с ранами разного масштаба, гематомами на лице. Пациенты, лишенные конечностей, люди в инвалидных креслах. Тела, накрытые простынями, которые уходят в последний путь. Пациенты на вязках, в психозе, и те, кто ходит под себя. Это жизнь в крайних ее проявлениях. И безграничных. Здесь есть место всему: и смеху, и слезам, счастью и несчастью. Страхам и избавлениям от них.
В ту же ночь ко мне навстречу кинулась пациентка из женской палаты:
- Идите быстрее к нам, там женщина в крови! Она, наверное, уже все! – тряслась в ужасе она.
Я подошла, и в свете ночного фонаря предстала жуткая картина: лужа крови под кроватью, некогда белоснежная постель в обширных пятнах бурого цвета и обездвиженная женщина на ней. Но мне не понадобилось даже включать свет, чтобы понять – женщина просто во сне задела венозный катетер, вот и результат. Тихо разбудила ее, поменяли постель, вытерли пол и все в порядке.
В другой палате хуже: больная упала мне прямо на руки, у нее открылось острое кровотечение. Другая санитарка побежала за медсестрами и врачами, быстро организовали каталку, и все в крови мы мчались по больничным коридорам в отделение реанимации. Это те случаи, когда счет идет на секунды. А в палате продолжает буянить бабушка, к которой «никто не подходит»…
В такие минуты ждешь только одного – скорее бы наступил рассвет и пришел новый день. Не все дни такие, как это дежурство. Не все пациенты такие, как эта бабушка. Было приятно, когда с утра мы отчитывались старшей медсестре о прошедших сутках, и две женщины подошли и сказали: «Если она будет говорить, что все плохие – не верьте, мы свидетели».
Некоторые люди думают, что лучше сразу позвонить в Минздрав или бравировать своими связями, тогда отношение к пациенту будет лучше. Позвольте спросить, насколько оно может быть лучше, когда другой пациент умирает у тебя на руках? Допустим, тот, у которого связей нет. Доктора всем помогают одинаково в силу своей компетенции. Медсестры одинаково делают укол. В больнице, как в бане, все равны.
Поэтому если вы хотите помочь своему родственнику – просто будьте с ним рядом. Не паникуйте. Если у вас претензии к младшему и среднему медперсоналу – решайте их со старшей медсестрой отделения. Если к лечению – с лечащим врачом или заведующим. А если вы думаете, что все медики – заодно и покрывают друг друга, спросите у других пациентов, что да как. В больнице всегда найдутся люди, которые готовы помочь. Я это знаю точно.
Предложения со словосочетанием «привязать к кровати»
– С чего ты взяла, что я отпущу тебя? – невозмутимо спросил он. – Ложись. Будешь пытаться сбежать ночью, снова привяжу к кровати.
– Всех неслухов я сейчас привяжу к кроватям. Пусть посидят перед сном и подумают, как хорошие детки должны вести себя в больнице.
Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать Карту слов. Я отлично умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.
Вопрос: надлежать — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?
Не помнится операция и как потом мне привязали к кровати руки и ноги, чтобы я нечаянно не сорвал повязки.
Угрожал привязать к кровати и отвязывать, лишь для того, чтобы я смогла сходить в туалет и быстро принять душ.
Убедившись в том, что девушку как следует привязали к кровати, молодой дворянин медленно её обошёл, поглаживая в некоторых чувствительных местах.
– Её надо вымыть как следует, взять все анализы. Ну, ты сама всё знаешь. Всё, что у своих девочек берёшь. Затем привяжи к кровати.
– Ноги не сводить, – шепнул на ухо, – сведёшь – вечером привяжу к кровати уже и за руки, и за ноги. Поняла?
Надо быть осторожнее, потому что вместо увеселительного заведения для мужчин меня могут упечь в психушку, а там наверняка просто привяжут к кровати…
Ассоциации к слову «привязать»
Ассоциации к слову «кровать»
Синонимы к словосочетанию «привязать к кровати»
Цитаты из русской классики со словосочетанием «привязать к кровати»
- — Он и ту жену тоже так… — заговорила Маша. — За косу к кровати привязывал и щипал… всё так же… Спала я, вдруг стало больно мне… проснулась и кричу. А это он зажёг спичку да на живот мне и положил…
Сочетаемость слова «привязать»
Сочетаемость слова «кровать»
Значение слова «привязать»
ПРИВЯЗА́ТЬ , -вяжу́, -вя́жешь; прич. страд. прош. привя́занный, -зан, -а, -о; сов., перех. (несов. привязывать). 1. Прикрепить что-л. (веревку, ремень и т. п.) к кому-, чему-л., связав, завязав. (Малый академический словарь, МАС)
Значение слова «кровать»
КРОВА́ТЬ , -и, ж. Предмет домашней обстановки, служащий для спанья, — длинная рама на ножках, с двумя спинками, на которую кладутся матрац и постельные принадлежности. Железная кровать. Двуспальная кровать. (Малый академический словарь, МАС)
Афоризмы русских писателей со словом «привязать»
Дополнительно
Значение слова «привязать»
ПРИВЯЗА́ТЬ , -вяжу́, -вя́жешь; прич. страд. прош. привя́занный, -зан, -а, -о; сов., перех. (несов. привязывать). 1. Прикрепить что-л. (веревку, ремень и т. п.) к кому-, чему-л., связав, завязав.
КРОВА́ТЬ , -и, ж. Предмет домашней обстановки, служащий для спанья, — длинная рама на ножках, с двумя спинками, на которую кладутся матрац и постельные принадлежности. Железная кровать. Двуспальная кровать.
Привязал мать к кровати
— Очнулась? Вот и ладненько, — глухо произнес один. — Как-то неинтересно с бревном развлекаться.
Оля была ошеломлена, не понимала, что происходит, кто эти люди. Крупная дрожь сотрясала ее тело. Руки, связанные уже скотчем, болели. Она языком толкала тряпку, но не могла от нее избавиться. Глаза наполнились слезами. Они потекли к вискам, девушка сразу захлюпала носом, и дышать стало еще труднее.
— Начинай. Вдруг кто увидит, — произнес глухой голос.
Неизвестный с синими глазами деловито положил руки на колени девушки. Поняв, что он хочет сделать, Оля замычала, замотала головой, задергала ногами и руками, стараясь попасть по обидчику. Происходящее походило на кошмар. Насильник, пыхтя, преодолевая сопротивление, раздвинул девушке бедра, но Оля снова сжала ноги.
— Держи сучку! Какого хрена стоишь?
Тяжелое мужское тело навалилось ей на грудь, придавило к земле. Оля боролась изо всех сил, но задыхалась, поэтому была слабой. Она чувствовала, как второй рвет колготки, срывает с нее трусики. И вдруг он остановился, замер, прислушиваясь к лесным звукам. Оля задержала дыхание: небольшая пауза всколыхнула в душе надежду, что насильник одумается.
Но зря. Что-то твердое стало вонзаться ей в плоть. Оля дергалась, но насильник не отступал. Он резко схватил ее за бедра и прижал их к животу. Сложенная практически пополам, Оля не могла даже пошевелиться. В такой позе он наконец проник внутрь, и дикая боль пронзила ее тело. Оля изогнулась в немом крике, но жесткие ладони крепко сжимали ее ноги.
Сколько продолжалась эта пытка, Оля не знала. Ей казалось, что в нее вбивают бревно, с каждым ударом все глубже и яростнее. Иногда инструмент насильника выскакивал наружу, Оля с всхлипом вздыхала, а потом он снова вонзался с удвоенной силой. Тело вздрагивало от каждого толчка, вибрировало и тряслось. Насильник над девушкой сопел, обливался потом, полукружиями расплывавшимся по маске. Сильный запах горячего мужского тела, смешанный со знакомым парфюмом, бил в нос, и инстинкт самосохранения заставлял Олю отворачиваться, часто дышать, чтобы избежать приступа рвоты, от которого она могла захлебнуться.
Напавший с каким-то злобным наслаждением выполнил свою работу и наконец затрясся, застонал. Оля почувствовала, что давление внутри живота исчезло вместе с остатками острой боли. Мужчина еще секунду полежал, тяжело дыша и приходя в себя, потом откатился на бок и встал. Оля со стоном опустила затекшие ноги, надеясь, что экзекуция закончилась, а она осталась жива. Она оперлась на локти и стала отползать в сторону.
Но опять ошиблась. Насильник схватил ее за ногу и притянул к себе, расцарапав нежную кожу о еловые иголки, ковром устилавшие землю.
— Теперь ты, — приказал он напарнику, застегивая джинсы. Тот нерешительно засопел и сделал шаг в сторону. Тогда первый толкнул его к девушке.
— Не могу, — сдавленно произнес второй и подался назад. — Страшно.
— А на кулак нарваться не боишься? Давай!
— У меня и желания нет, — отказывался второй.
Оля слушала их перепалку с ужасом и молила Бога, чтобы кто-нибудь догадался, где она, и пошел ее искать.
— А так будет? — одним рывком насильник перевернул девушку на живот, поставил ее на колени. Он с силой провел по внутренней стороне ее бедер ладонями, потер пальцами больное место — Оля снова затряслась от ужаса и страха, потом похлопал по обнаженным ягодицам.
— Давай! По-собачьи. Можешь и вторую дырку расковырять. Разрешаю. Не бойся. Так она в глаза смотреть не будет.
Оля задергалась, замычала, но сильные руки прижали ее к земле, чуть не придушив от усердия. В полуобморочном состоянии она почувствовала, как что-то вяло прикасается к коже ее бедер, потом наливается и поднимается выше. Второй насильник скользнул в разорванную плоть легко, почти не причинив боли, но Оле уже было все равно: она потеряла сознание от недостатка воздуха.
Второй раз она очнулась от неприятного ощущения: ей казалось, будто сотни маленьких существ бегают по телу, оставляя жгучую боль. Она открыла глаза: летнее солнце уже поднялось над горизонтом и мгновенно ослепило. Дышать стало легче. Оля подняла по-прежнему связанные руки — кляп исчез.
У Кристен расширились глаза от изумления. Она еще не догадывалась, что именно он собирается делать с этими полосами. Она просто решила, что он сошел с ума, потому что покрывало было настоящим произведением искусства, сделанным из мягкой овечьей кожи и покрытым изящной разноцветной вышивкой.
Отрезав четыре полосы, Ройс остановился. Он привязал конец первой полосы к одному из низких столбиков, стоявших по углам кровати, потом подошел ко второму столбику. Наблюдая за ним, Кристен пришла было в замешательство, но это длилось недолго. Девушка почувствовала, как сердце у нее сжалось, потому что она смогла придумать лишь одно объяснение его действиям.
У нее вырвался не то крик, не то стон, она бросилась к стене, на которой висело оружие, и схватила тяжелый палаш; Ройс действительно сошел с ума!
— Повесь его на место, Кристен!
Его голос звучал совершенно нормально. Но как он мог казаться таким спокойным, в то время как сам собирался подвергнуть ее истязаниям?
— Нет! - Она обернулась и мрачно уставилась на него. - Тебе придется убить меня, прежде чем я позволю испробовать на себе твои варварские методы.
Он только покачал головой и стал привязывать полосу к третьему столбику, потом перешел к четвертому. Он не смотрел на нее, полностью сосредоточившись на этом занятии. Она же не спускала с него глаз и вдруг заметила, как его губы скривились в улыбке. Кровь застыла у нее в жилах, потому что в этой улыбке не было ничего веселого.
Палаш был очень тяжелым, тяжелее, чем те, с которыми ей прежде доводилось иметь дело. Но она так долго стояла и наблюдала за ним, что упустила возможность поменять его на какое-нибудь более подходящее оружие. Она утратила способность трезво мыслить. До нее только теперь дошло, что ей следовало бы напасть на него” вместо того чтобы стоять и ждать, пока он покончит со своим занятием и обратит внимание на нее.
Ройс убрал кинжал в ножны, висевшие у него на поясе, и с голыми руками направился к Кристен. Он мог выбрать себе любое оружие из тех, что висели на стене, но для этого ему нужно было пройти мимо Кристен. Этого она не собиралась позволить ему сделать.
Она призвала на помощь всю свою волю и заставила себя забыть о чувствах, которые питала к нему. На ее лице отразилась непреклонная решимость. Она держала палаш наизготове, чтобы при первой возможности нанести сокрушительный удар. Но Ройс остановился на таком расстоянии от нее, что ей пришлось бы самой сделать шаг вперед, чтобы дотянуться до него. Выражение его лица было совершенно непроницаемым.
— Скажи мне кое-что, Кристен. Неужели всех норвежских женщин учат умению обращаться с оружием, чтобы они могли защитить себя?
— Нет, - настороженно ответила она.
— Но я знаю, что тебя-то этому учили, потому что ты уже дважды продемонстрировала свое мастерство при встрече с моим кузеном. Надо полагать, тебя обучал твой отец? Или твой брат Селиг? Конечно, он не мог быть таким искусным воином, как…
У Кристен вырвался крик ярости, и, взмахнув палашом, она нанесла удар, который разрубил бы Ройсу плечо, если бы он не увернулся. Но вместо тою, чтобы, отпряну” назад, попытаться избежать следующего удара, Ройс шагнул еще ближе к ней. Его массивный кулак опустился на руку Кристен прежде, чем она успела поднять тяжелый палаш для следующей атаки.
С грохотом палаш упал на пол, а Ройс рванул Кристен к себе так, что она сделала полукруг и оказалась прижатой спиной к нему, в то время как он крепко держал обе ее руки. Как она ни старалась, она не могла вырваться.
— Глупая девчонка. Неужели тебя не учили, что нельзя отвлекаться на разговоры с противником?
Вместо ответа она изо всех сил ударила его ногой в голень, но мягкие туфли не могли причинить ему вреда, и она была уверена, что ей было больнее, чем ему. В результате он лишь с еще большей поспешностью потащил ее к кровати. Он бросил ее лицом вниз и навалился на нее сзади прежде, чем она успела высвободить руки. Когда она все-таки вытащила одну руку, он быстро схватил ее, и Кристен застонала, когда почувствовала, как узкая лента туго обхватила ее запястье.
Он привязал ее левую руку к правому столбику кровати, и она приготовилась дать ему отпор, решив, что сейчас Ройс перевернет ее на спину. Но когда он поднялся и она смогла повернуться, удар, который она нанесла правой рукой, не достиг цели, потому что он уже занялся ее ногами. Он легко пригвоздил своим весом одну ее ногу к кровати, пока привязывал другую к столбу, а она никак не могла дотянуться до него свободной рукой.
Кристен хотелось заплакать от бессилия, но она сдержалась.
— Лучше убей меня, сакс, после того как закончишь, потому что я не успокоюсь, пока не отправлю тебя в ад за то, что ты делаешь со мной!
Ройс ничего не ответил. Ее широко раздвинутые ноги были уже крепко привязаны к столбикам. Он поднялся и подошел к последнему, оставшемуся незанятым столбу.
Кристен свирепо смотрела на него, стараясь, спрятать правую руку. Когда он наклонился, чтобы схватить ее, она ударила кулаком ему в лицо, и на этот раз он не успел увернуться.
Она почувствовала громадное удовлетворение, несмотря на сильную боль в костяшках пальцев, которые она разбила о его зубы. Но его губы окрасились кровью, а черты лица утратили невозмутимость. Он со злостью схватил ее руку и с особой тщательностью привязал ее к столбу.
После этого он выпрямился и посмотрел ей в лицо, и взгляд его зеленых глаз, казавшихся ей такими красивыми, сейчас был исполнен угрозы. Тыльной стороной ладони он вытер кровь с губ.
Кристен закрыла глаза, чтобы не видеть его торжества. Теперь он отхлестает ее плетью, или что там он еще задумал, чтобы наказать ее за непослушание. Но, к удивлению Кристен, он разрезал кинжалом ее одежду и отбросил в сторону.
Кристен внутренне сжалась, но ее глаза были по-прежнему закрыты, а лицо ничего не выражало. Никакая боль не заставит ее кричать, плакать и умолять его сжалиться, потому что, если он способен так обойтись с ней, значит, жалости в нем нет.
— Открой глаза, Кристен.
Она отказалась и почувствовала, как он сел на кровать рядом с ней. Он так долго молчал, сидя совершенно неподвижно, что у нее сдали нервы. Она открыла глаза, и их взгляды встретились. Затем его взгляд переместился ниже, стал медленно скользить по всему ее телу, и Кристен бросило в жар.
Она еще сильнее ощутила свою беспомощность. Она могла согнуть колени, но только слегка. Ее руки не были полностью вытянуты, а слегка согнуты в локтях, но от них также было мало проку. Но, как это ни удивительно, она не испытывала неудобства, лежа в этом положении. Полоски материи, которыми она была привязана к столбикам кровати, не врезались ей в кожу, если только она не дергалась. Она чувствовала себя несчастной лишь оттого, что не могла больше продолжать сопротивляться, и не знала, какое именно ей уготовано наказание.
— Что ж, твои слова были справедливы, но только до этого момента.
Услышав это, она снова взглянула ему в лицо.
— Какие слова? - спросила она.
— Что я не получу удовольствия, если ты надумаешь сопротивляться. Но, поверь мне, смотреть на тебя, когда ты лежишь вот так, доставляет мне огромное удовольствие.
Господи, он еще и злорадствует!
— Неси свою плеть, сакс, и покончим с этим, - прошипела она.
— Ах да, ты же что-то говорила о моих варварских методах, - улыбнулся он. - Спасибо, что напомнила.
При этих словах он вытащил из-под нее ее длинную косу и принялся с преувеличенным вниманием изучать ее.
— Ты собираешься отхлестать меня ею? - недоверчиво спросила Кристен.
— Очень интересная идея. - Он рассмеялся, потом зажал между пальцев пушистый хвостик на конце ее косы. - Может быть, вот так?
Он нежно провел этой кисточкой по ее груди. Вся кровь прилила у нее к этому месту, один сосок тут же набух и затвердел.
Кристен покрылась гусиной кожей. Ройс продолжал улыбаться, заметив, как она против своей воли реагировала на его прикосновения. Кисточка медленно переместилась и принялась щекотать другой сосок.
Ее тело недвусмысленно отвечало на его ласки, он не мог знать, что делается у нее внутри. Он; который до этой минуты сковывал все ее существо, хотя она и отказывалась признаться в этом даже себе самой, начал постепенно переходить во все нараставшее возбуждение. Быть абсолютно беспомощной, во власти мужчины, который прекрасно знал, как доставить тебе удовольствие… К этому она готова не была.
— Ты…, ты не собираешься выпороть меня?
— Почему ты так удивлена? - мягко спросил он, проводя кисточкой по ее животу, отчего все ее мышцы судорожно напряглись. - Мне нравится твоя кожа. Неужели ты всерьез думала, будто я захочу оставить на ней отметины?
— Ты был достаточно зол…
— У меня были на это причины. Ты сделала из меня лжеца. Я поклялся твоему другу Торольфу, что мне не приходится применять силу, чтобы уложить тебя в свою постель, а теперь ты вынуждаешь меня делать именно это.
— Ты сказал ему… О!
Ройс небрежно передернул плечами.
— Он беспокоился о тебе, и мне пришлось заверить его, что я не злоупотребляю своей властью.
— А разве нет? - оборвала она его, бросив выразительный взгляд на свои привязанные руки и ноги.
— В настоящий момент, возможно, я и злоупотребляю, - засмеялся он. - Но, согласись, ты сама подтвердила, строптивица, что вчера ночью сознательно спровоцировала меня.
— Неужели была необходимость рассказывать об этом Торольфу?
— Ты предпочла бы, чтобы он продолжал беспокоиться?
— Я предпочла бы, чтобы он не думал того, что думает теперь! - гневно выкрикнула она.
— Что я тебе нравлюсь?
— Будь ты проклят, сакс, ты мне не нравишься - больше не нравишься, - поправилась она, но тут же судорожно глотнула воздух, когда он наклонился и приник губами к ее животу. - Нет, прекрати!
Он провел языком до ее нежной коже.
— Все еще упорствуешь? Но если ты не в состоянии сама остановить меня, может быть, попросишь оставить тебя в покое?
Он выпрямился, его руки легли ей на живот, потом стали медленно подниматься к груди.
— Я так и знал, потому что в действительности ты совсем не хочешь, чтобы я оставил тебя.
— Это не так, - возразила она, но ее голос дрогнул, когда его пальцы коснулись ее груди. - Я…, просто я не желаю ни о чем просить.
Он принялся нежно поглаживать и пощипывать ее соски, и она замерла. Он попеременно то сдавливал, то нежно ласкал эти самые чувствительные участки ее тела, пока она наконец чуть было не взмолилась о пощаде. Она больше не могла притворяться безучастной, сохранять невозмутимость на лице, хотя она и знала, что он следит за ее малейшей реакцией. Сердце бешено колотилось у нее в груди, она вся пылала, как в лихорадке.
Ройс был заворожен манящим взглядом ее аквамариновых глаз и тем, как она до боли кусала нижнюю губу. Он не собирался целовать эти губы, пока, потому что не сомневался - она непременно вопьется в него своими зубами. Но его руки потянулись к ее лицу, он сжал ее щеки в своих ладонях и стал осыпать ее поцелуями, тщательно избегая ее губ.
— Скажи мне, что ты хочешь меня, Кристен, - умоляюще прошептал он ей на ухо.
— Этого ты не услышишь от меня никогда.
Он чуть отодвинулся и взглянул ей в лицо. Ее глаза горели, он никогда прежде не видел женщину, настолько охваченную страстью.
— Ты не преувеличивала, говоря, что так упряма, - улыбнулся он и покачал головой. - Но я тоже упрям, моя красавица. И я услышу, как ты это скажешь.
Он встал и отошел к изножью кровати. Здесь он остановился и медленно, не сводя с нее глаз, начал снимать с себя одежду. То, как он смотрел на нее, вызывало в ней такие же чувства, как если бы он касался ее. У нее перевернулось все внутри.
Кристен закрыла глаза. Усилием воли она попыталась заставить свое тело расслабиться, успокоиться. Но все было напрасно. Само ожидание, предвкушение того, что он будет делать дальше, только усиливало ее возбуждение.
Ей не пришлось долго ждать. Она почувствовала, как он опустился на кровать возле ее ног, и его руки сомкнулись вокруг ее щиколоток. Она не станет смотреть на него. Медленно его руки поползли вверх по ее ногам…, она не станет смотреть…, коснулись колен, стали скользить по внутренней стороне бедер…, она не станет смотреть…, все выше, выше…
Он остановился в нерешительности, и Кристен затаила дыхание. Ее сердце так бешено стучало, что, казалось, вот-вот разорвется на части. Потом его пальцы изменили направление и по внешней стороне бедер стали спускаться вниз, но только до колен. Она облегченно выдохнула, но тут же снова судорожно глотнула воздух, когда его руки опять двинулись вверх.
Снова и снова он ласкал ее бедра, с каждым разом все ближе приближаясь к центру ее желания, но никогда не прикасаясь к нему, лишь заставляя ее думать, надеяться, что сейчас он это сделает. Он намеренно дразнил ее, заставляя просить.
— Посмотри на меня, Кристен. Она упрямо замотала головой.
Она запрокинула голову, чтобы не видеть его сидящим у нее между ног. Он засмеялся, угадав ее мысли, и еще ниже склонился над ней. Просунув руки ей под спину, он снизу обхватил ее за талию и положил ладони на живот.
— А теперь ты хочешь меня, Кристен? - спросил он, опуская подбородок на курчавый треугольник волос.
Она не станет отвечать. Его руки поднялись выше, дотронулись до ее груди. Его горячее дыхание ласкало ее… Господи, она больше не в силах это выносить!
Его язык коснулся самого потайного места, в котором сконцентрировались все ее ощущения, и ее сопротивление было сломлено. Кристен словно взорвалась изнутри, ее затопила такая волна восторга, что с губ невольно сорвалось его имя. Она приподняла бедра ему навстречу, словно, призывая его не останавливаться. Если бы ее руки были свободны, она прижала бы его к себе. Но он не разочаровал ее, и она до дна испила свою чашу наслаждения.
Но Ройс еще не закончил с ней. Едва она пришла в себя, как он снова пошел в наступление. И у нее больше не было сил сопротивляться. Она испытывала такое удовлетворение, была так изумлена тем, что он проделал с ней. Даже при одном воспоминании об этом по ее телу прокатывалась волна желания.
Теперь он лежал на ней во весь рост, его губы осыпали ее жгучими поцелуями. Но он упорно отказывался войти в нее и утолить свою собственную страсть. Ему так легко было сделать это, но он заставлял ее мучиться от предвкушения и откладывал этот момент.
Он посмотрел ей в лицо, и его глаза показались ей похожими на горящие изумруды.
— Ты хочешь меня, - прошептал он у самых ее губ. - Скажи это.
Он нежно прикусил ее губу.
— Ты согласишься, чтобы я сейчас оставил тебя?
Господи, она чувствовала, что умрет, если он сделает это. Но неужели он способен на это? Нет, он не сможет оставить ее.
Она продолжала молчать, ее глаза, как зеркало, отражали внутреннюю борьбу между желанием и упрямой гордостью. Он застонал, почувствовав свое поражение. Но какое это имело значение по сравнению с теми ощущениями, которые захлестнули его, когда он наконец погрузился в нее, увлекая ее за собой в новые, неизведанные выси наслаждения.
Когда Кристен наконец спустилась на землю, она почувствовала, как Ройс перерезает связывавшие ее путы. Освободив ее, он лег рядом с ней, обхватил обеими руками и прижал к своей груди. Она на время оставила свое сопротивление, и он понял это и решил воспользоваться моментом.
— Ты знала, что я не смогу уйти от тебя, - В его голосе прозвучало обвинение.
— Упрямица, - проворчал он.
Кристен лишь сонно улыбнулась в ответ.
Нежный, сладостный поцелуй разбудил Кристен. Она вздохнула и потянулась, но не стала открывать глаза. Ей снился дом, и этот сон казался таким реальным, что ей не хотелось расставаться с ним. Но ласковое прикосновение к ее губам оказалось слишком большим соблазном.
— Ты уже устала сопротивляться, женщина?
— Нет, милорд. - Кристен улыбнулась, почувствовав, как Ройс сел рядом с ней на кровать.
— Тогда я с нетерпением буду ждать следующей схватки.
Она широко раскрыла глаза и схватила подушку, чтобы запустить ею в него. Но он уже отступал, пятясь спиной к двери.
— Нет, Кристен - перемирие! Сегодня утром у нас очень много дел и слишком мало времени. Я уже послал Иду за твоей одеждой и… - Ройс замолчал, так как в этот момент в дверях появилась Ида. - А, очень хорошо. Ты сама все объяснишь ей, Ида. - И с этими словами он вышел из комнаты.
Кристен села и с недовольным видом уставилась на старуху.
— О чем идет речь? Он сказал, что утром у нас много дел.
— Да, Альфред приезжает сегодня.
— Ваш король? - выдохнула Кристен. Ида кивнула и подошла ближе.
— Он выслал вперед гонцов, которые привезли эту весть. У нас всего несколько часов, чтобы все подготовить к встрече.
— Но зачем он приезжает?
— Это очень большая честь.
— Если не знаешь, то так и скажи.
— Ну что ж, сдаюсь. Откуда мне знать, зачем он направляется сюда? После заключения мира у него вошло в привычку объезжать своих подданных, чтобы проверить, как они строят укрепления и готовятся к войне, и напомнить им, что мир будет длиться недолго. Он подбадривает воинов, призывает их не жалеть сил на учения. За последние годы он уже в третий раз приезжает в Уиндхерст.
— Вот видишь, ты знаешь даже больше, чем сама подозревала, - улыбнулась Кристен.
— Нет, у него могут быть и другие причины для визита. Говорят, он любит навещать тех своих подданных, к которым питает особое расположение, просто чтобы на несколько часов или дней забыть о нависшей над всеми нами угрозе. А к лорду Ройсу он всегда благоволил.
— Как это мило, - ответила Кристен с ноткой сарказма в голосе. При ярком свете дня, когда Ройса не было поблизости и он уже не мог смутить ее своим присутствием, она была не так уж довольна им. - Ну, так что же ты принесла? Очередное платье, которое будет мне мало?
— Нет, эту одежду сшили специально для тебя, так что она тебе подойдет.
Кристен вопросительно подняла бровь, а потом нахмурилась, увидев, что рубаха и платье, которые протягивала ей Ида, были сделаны из такой же грубой ткани, что и те, которые Ройс разрезал накануне своим кинжалом.
— Это Ройс приказал сшить мне новую одежду?
— Нет, леди Дарель, - ответила Ида. - Она решила, что твои голые ноги, торчащие из-под платья, выглядят неприлично. Слышали даже как она добавила, что твой вид может ввести в искушение наименее благочестивых из наших мужчин.
При этих словах у Иды задрожали губы, Кристен улыбнулась, и они обе расхохотались. Но веселье Кристен продолжалось недолго, потому что, когда Ида протянула ей платье, она заметила висевшие на ее руке кандалы. Но она промолчала и сама защелкнула железные кольца вокруг своих щиколоток. Она ничего не добилась, пытаясь оказать сопротивление Ройсу. Она ничего не добьется также, если будет продолжать выказывать свое отвращение к этой принадлежности своего туалета. Если ей суждено оставаться в цепях, пусть будет так. Может быть, они помогут ей по-настоящему возненавидеть этого сакса, и тогда будет легче противиться тому влиянию, которое он имел на нее.
Зал был почти пуст, когда Кристен и Ида спустились вниз. Большинство женщин готовили комнаты для короля и его свиты. Ройс с мужчинами отправился на охоту, чтобы пополнить запасы дичи. Слуги перевели большинство лошадей, обычно стоявших в конюшне, на пастбище, чтобы освободить место, и приготовили дополнительно сено и корм. После этого они принялись втаскивать в зал бочки с пивом.
Саратовская мать привязала девятимесячного сына к кровати
В тот день, 24 марта, Елена Петрова вернулась с работы раньше обычного. Услышав странные звуки, женщина заглянула в комнату младшей сестры Даши и в ужасе застыла на пороге: 9-месячный племянник Миша еле живой лежал на полу. Плакать малыш уже не мог, только хрипел. Шея, посиневшие ручки и ножки были перетянуты синтетической бельевой веревкой, конец которой был привязан к детской кроватке.
- Лена позвонила нам, мы вызвали «скорую» и оперативную группу, - рассказала инспектор по делам несовершеннолетних УВД по Ленинскому району Юлия КУПРИЯНОВА. - Ребенок буквально весь был замотан веревкой, а на шее виднелся след от удушья.
Маленького Мишу в тяжелом состоянии доставили в реанимацию 3-й клинической больницы. Пьяная мама появилась дома лишь под вечер.
- Да не привязывала я его, он сам замотался! - оправдывается Дарья МЕШКОВА.
Короткая стрижка, угловатая фигура, джинсы с модными дырками на коленях - ей двадцать, но она больше напоминает нахохлившуюся 13-летнюю девочку-подростка.
- И не «ушла пить», а направлялась в магазин за продуктами, - поправляет она сотрудника КДН.
По дороге встретила подругу и зашла к ней отпраздновать день рождения. Почему ребенок оказался на полу - не знает.
- Там не хватает двух прутьев, вот я и завязала вместо них веревку, а конец в кровати оставила. Наверное, он выполз и замотался, - предполагает Даша.
Саратовский мальчик едва не задохнулся по вине мамы
Как маленький Миша мог выползти из кровати, как убеждает мать, а тем более замотать себя веревкой, - непонятно. Юлия ЦВЕТКОВА
Как маленький Миша мог выползти из кровати, а тем более замотать себя веревкой, - непонятно. Да, малышу почти 10 месяцев, и некоторые дети в его возрасте уже начинают ходить, но.
- Ребенок очень сильно отстает в развитии. Сейчас он на уровне 4-5-месячных детей. Не стоит, не ползает, даже сам не в состоянии сесть, только переворачивается, - объяснила заведующая отделением неврологии 7-й городской детской больницы Татьяна КРЮКОВА. - Когда его перевели к нам после реанимации, Миша был очень беспокойным. Сейчас оттаял - начал улыбаться, играет с игрушками. Мы провели курс физиопроцедур и массажа. Малыш хороший, и если им заниматься, то он очень скоро догонит своих сверстников.
Сейчас у Миши есть своя кроватка, где хватает всех прутьев. И чистое белье. Раны на шее и за ушком почти зажили. А недавно, к общей радости врачей, мальчик научился есть с ложки. Тем временем на маму завели уголовное дело по статье 156 «Ненадлежащее исполнение обязанностей по воспитанию, сопряженное с жестоким обращением с несовершеннолетним». Женщине грозит либо штраф до 40 000 рублей, либо исправительные работы. Параллельно органы опеки готовят документы по лишению родительских прав.
- Этот случай уже не первый, она часто оставляла малыша одного, - объясняет Юлия КУПРИЯНОВА. - У нас на учете эта семья стоит с прошлой осени. Даша периодически уходит в запой, появляется в общественных местах в состоянии алкогольного опьянения, за ребенком не смотрит. В прошлый раз она оставила его в гостях - просто забыла у чужих людей. Тогда его нашла и забрала домой Лена, ее сестра, а в этот раз не досмотрела.
Мама живет отдельно и периодически пьет вместе с младшей. На вопрос, почему отец Миши не вместе с ними, Даша отводит глаза:
В ее жизни все - «так получилось». Неблагополучная семья, образование - 9 классов, потом курсы маникюрш, временная работа продавцом фруктов, периодические запои. Детских выплат нет: «не переоформила еще». Была мечта - работать в милиции, но даже за нее девушка не хочется бороться - «с моими-то оценками». Сына в больнице она не навестила ни разу. Без разрешения органов опеки врачи ее к ребенку не пускают. А добиться разрешения опять «все никак не получается». Шанс, что мальчика оставят Даше, есть, но очень маленький - только при условии, что она исправится. Но, скорее всего, маленького Мишу из больницы отправят в детский дом. Потому что его мама не может, а вероятнее всего, просто не хочет менять что-то в своей и его жизни.
Саратовская мама, связавшая своего ребенка
На маму завели уголовное дело по статье 156 «Ненадлежащее исполнение обязанностей по воспитанию, сопряженное с жестоким обращением с несовершеннолетним». Женщине грозит либо штраф до 40 000 рублей, либо исправительные работы. Параллельно органы опеки готовят документы по лишению родительских прав. Евгения ГУСЕВА
Возрастная категория сайта 18 +
Читайте также: