Лапа из под кровати
Едва приоткрыв глаза, не успев разделить реальность на сон и бодрствование, я ощущаю прикосновение огромной когтистой лапы на левой руке. Мохнатая, шерстяная на ощупь, она пугала меня только вначале, когда в один не прекрасный день в детской, под моей кроватью поселилось Оно – занявшее сначала, место под кроватью, потом в моем разуме и уже затем ставшее частью меня самой. Позже, с течением времени, я перестала разделять наше существование, которое не напоминало уже сюжет из фильма ужасов, а стало моим признанием, призванием и истиной моего бытия.
Все началось в тот момент, когда я сбежала от шумной компании дворовых друзей и уличной суеты и вошла под арку, объединявшую мой дом с соседским. Недружелюбная старуха, злобно покосившаяся на мой розовый бант, едва державшийся на кончике хвостика, злобно проскрипела: «Бант потеряешь…» и вытянула сморщенную костлявую руку со скрюченными пальцами из-под согревавшего ее манто. Шерстяное старомодное одеяние неуклюже соскользнуло, и край его задел мое лицо, поскольку я находилась от нее очень близко. Голос старухи, скрипнув вначале, дрогнул, а затем она зашлась жутким, несмолкающим кашлем. Ее руки судорожно сжались и стали медленно подкрадываться ко мне. Костяшки пальцев зловеще выступали, в то время как обезображенная рука приближалась ко мне с неумолимой скоростью. Я не могла оторвать взгляд от ее манто ужасного коричневого цвета. Оно же может накрыть меня с головой! И там, под ним, скрытая от людских глаз я буду извиваться от ужаса и боли, когда она начнет наматывать на руку мои волосы. Вместе с бантом. И весь пришитый к нему бисер окажется разбросанным по асфальту, чтобы позже исчезнуть в пыли и грязи.
Мое воображение рисовало картины, в которых оптимизма не было совсем, равно как и надежды на спасение. Я и так была в отчаянии и тут, о Господи, вдобавок ко всему, желая отступить хоть на шаг, спотыкаюсь, не заметив брошенный кем-то бутылочный осколок. Неуклюже падаю прямо у ног старухи. Ощущение такое, что глаза вращаются на 360 градусов, хотя понимаю, что тело застыло, остановив всякие движение на неопределенный промежуток времени. Слева от меня ужасающая старуха, позади - осколок бутылки. Я, инстинктивно надеясь на чью-то поддержку, лихорадочно рыщу правой рукой по земле, ощущая каждую составную частичку городской пыли. Безуспешно пытаюсь ухватиться за что-то, что хотя бы каким-то образом извлекло бы меня из ощущения безнадежности.
Что это было? До сих пор кошмары со мной не случались ни во сне, ни наяву. Моя, нетронутая родительскими скандалами и бедами душа, была девственно чиста от ужасов и полетов воспаленной фантазии. Но сегодня… Сегодня я попала в ловушку ведьмы. Пережив минутный ужас (хотя для меня это была вечность), я тогда еще не знала, что он поселится в моей душе навсегда. Старуха незаметно исчезла, растворилась в вечернем тумане, а окружавший ее ореол страха парализовал на какое-то время мое сознание. С этого момента моя дальнейшая детская жизнь потекла совсем по-иному.
По возвращению домой я старалась даже не думать о случившемся, а образ страшной старухи начал казаться мне призрачным и надуманным. Я даже попыталась убедить себя, что это произошло не со мной. Убеждение – это всегда хорошо, самовнушение тоже помогает неплохо. Но как извлечь из памяти шерстяную лапу старухи с невероятными когтями, как избавиться от затхлого запаха ее манто, перемешанного с ароматом странных и до боли знакомых духов?!
Я вспомнила, где впервые почуяла этот запах. Это было на чердаке бабушкиного дома, куда мы частенько и без разрешения лазили с двоюродным братом. Среди всяких ненужных и старомодных вещей, там стояло древнейшее кресло. А на нем, точно курган, возвышалась гора тряпья: пальто, куртки, плащи. Все это богатство было накрыто старым клетчатым пледом. Нашим же любимым занятием было изучение содержимого кресла, включая примерки и дефиле. Детские забавы были нам по душе, вот только запах – затхлый, разящий, какой-то странный и непонятный, отдающий дешевыми духами, он запечатлелся в потайных уголках памяти. Сегодня я столкнулась с ним во второй раз.
Можно 1000 раз повторить себе - никакой старухи сегодня не было, а если и была, то мне ничего не угрожало. Можно даже попытаться убедить себя, что я вообще не была сегодня под аркой. Но кто тогда пытался меня душить? И где мой розовый бант? Каждый вновь всплывающий факт, настойчиво твердит – старуха была! А каждый сотый вопрос звучит не иначе, как – а была ли она старухой?
Незаметно подкрадывается ночь, одно за другим гаснут окна в доме напротив. Я склоняюсь к мысли, что мой игрушечный медвежонок по имени Пашка, который спит со мной со дня моего рождения, развеет все грустные мысли. В объятиях с плюшевым счастьем я легко смогу распрощаться с отрезком времени под зашифрованным названием «старуха». Сон незаметно прикрывает мои ресницы, плюшевый Пашка безмолвно уверяет, что все будет хорошо. Скрипнула половица у соседей, на лестнице громко стукнула дверь, а я, не в силах совладеть с Морфеем, констатирую состояние безмятежности в своей уютной комнате и пытаюсь закрыть глаза. Уже лежа в постели, выключаю лампу на прикроватной тумбочке и нечаянно роняю на пол коробку с кубиками. Ничего, будет утро, и я уберу - все равно я ночью никогда не просыпаюсь, а значит, наткнуться в темноте на кубик у меня не будет шанса.
Я ужасно боюсь щекотки, и даже во сне, если к моему лицу или шее случайно прикоснется уголок одеяла или плюшевое ухо, когда я делаю тысячу попыток выбрать удобную для сна позу, я ощущаю, насколько же мне щекотно. Сегодня все иначе. Я не кручусь в постели, и мне абсолютно все равно, удобно ли я улеглась. Наблюдаю, как рука старухи в манто вылезает из-под кровати, за ней вторая и вот они уже обе во всей своей красе. Я была права – не человечьи они вовсе. Ну не могу я ошибиться! Она поднимается ко мне и начинает медленно скользить своей тыльной поверхностью по моему обнаженному плечу. От нее исходит все тот же запах, который не спутаешь ни с чем.
В сонной агонии я понимаю, что нужно отыскать и незаметно сдернуть бант, чтобы у старухи не было повода ко мне придираться. Но что же делать? У меня свободна только одна рука, второй я даже не смею пошевелить, иначе старуха вцепится в меня своими когтями. Шерстяное прикосновение выдержать я еще смогу, но когтей – никогда! Потихоньку высовываю руку из-под подушки, одновременно пытаясь привстать, но какая-то неведомая сила влечет мою голову назад к подушке, и я успеваю только судорожно схватить медвежонка. Он мой друг, он надежный и знает волшебные слова и, самое главное, он еще никогда не оставлял меня одну. Каким-то чудом мне удается прижать его к себе одной рукой, в то время как другая пытается потихоньку избавиться от леденящего душу прикосновения старухи. Но самое главное, что старуха- то не старуха вовсе. Это существо я для ясности называю – «Оно». Странно, каким образом оно взялось у меня под кроватью. Может быть, хочет поиграть с рассыпанными кубиками? Не похоже на правду.
Я упустила момент, когда оно вероломно проникло в мою очаровательную детскую… Суть даже не в том, что оно есть, и я его боюсь. Настоящая проблема заключается в другом. Я просто не понимаю, за что и каким образом оно вторглось в мою безмятежную жизнь, почему меня никто не спросил, готова ли я к такому вторжению и что мне делать дальше. Странно, но мысли о том, что это лишь видение, которое может скоро исчезнуть, даже не возникает. Напряженно перебираю в уме ситуации, в которых требовалось принимать быстрые решения. Нет, таких сложных вопросов у меня, к сожалению, не было, а, следовательно, никаких намеков на опыт поведения в подобных случаях. Это пугает еще больше.
То ли сон плавно переходит в явь, то ли сновидения под названием «ужас» становятся реальностью, но я уже сижу на кровати, прижимая к выскакивающему из груди сердцу своего плюшевого друга, и безуспешно пытаюсь освободиться от пленившего меня кошмара. В положении сидя не так страшно и я понимаю, что в случае чего, я хотя бы не сплю и смогу себя защитить. Почти спокойный взгляд устремляется на противоположную стенку, где висит картина отца в стиле модерн. Любуюсь. Улыбаюсь. Взгляд медленно перевожу на межкомнатную дверь, где накануне родители повесили плакат с надписью «Улыбнись». Улыбаюсь. Невольно взгляд упирается в пол. Сначала рассматриваю в полутьме разбросанные по полу кубики, затем взгляд смещается к участку пола прямо около кровати. И в это мгновенье я понимаю, что Оно существует. Его мохнатые лапы со здоровенными когтями торчат из-под кровати, в комнате витает тот самый аромат. Парализующее действие страха не заставляет себя долго ждать. Взор застывает на когтистых лапах, и в очередной раз за эти сутки я замираю от ужаса. Они безобразны. Они так близки. Так же, как моя неминуемая погибель.
Стремительно, одна за другой сменяются картинки в моей голове, шаг за шагом представляю результаты нашей неравной борьбы и в какое-то предпоследнее мгновенье отчаяния понимаю, что там, под кроватью, может быть все, что угодно. И Оно может существенно отличаться от моих представлений о Нем. Я не только трусиха. Еще я ужасно несправедлива. Как же я могу думать о самом худшем? Ведь за любыми лапами может скрываться все, что угодно!
Секунда, вторая, третья… Я должна познакомиться с моим гостем поближе и уже готова увидеть его любое лицо. Если я наклонюсь с кровати вниз, то могу неуклюже соскользнуть ему прямо в лапы. Если попытаюсь поставить на пол ноги, то могу опять споткнуться – об лапы или кубики. Ни один из выборов меня не утешает, и я решаюсь тихонько его позвать. Но как? Как обратиться к тому, кто даже не спросил разрешения поселиться у меня под кроватью?!
Голос пробуждается раньше эмоций и шепчет незатейливо: «Ты где?». Как будто не понятно – здесь, совсем близко. И это вместо того, чтобы спросить: «Ты кто?». Кровать зловеще скрипит. Вздох. Шуршание. Ощущение суеты. Придвигаюсь ближе к краю кровати, чтобы увидеть, что же из-под нее выползет. Или выбежит? Или выкатится? Сердце стучит с неимоверной скоростью, руки липкие от пота и тело, ослабевшее до полуобморочного состояния. Наконец-то решаюсь вздохнуть глубоко и, набравшись смелости, вполголоса произношу: «Как тебя зовут?».
В голове прокручивается с сумасшедшей скоростью сюжет: старуха – когти - манто – лапы – Оно. В комнате царит мертвая тишина. Со мной не хотят общаться. Меня не признает не только Пашка из 2-го Б, но и мохнатое Оно. Я изгнана не только из мира любви, но и из мира невероятных сущностей. Я повергнута, уничтожена, так и не пережив всей ипостаси ужаса. Я не хочу останавливаться и готова идти до конца, чего бы мне это не стоило, но судьба распорядилась иначе. Оно прячется под кроватью. Прячется все – вместе с туловищем и лапами. Теперь даже не дотянешься, чтобы почувствовать их на ощупь.
А Пашка из 2-го Б так и не пришел под арку… Туда, где мы втайне от дворовой тусовки договорились встретиться и посвятить друг друга в самые страшные тайны, обещая рассказывать самые сокровенные секреты. Теперь самый большой секрет живет у меня под кроватью. И не просто живет! Он стал частью меня самой, частью детской неразделенной любви (о которой я врала подружкам, будто ее нет вовсе). Мой самый большой секрет полон запрета и ужаса, тайной страсти и желания прикоснуться к шерстяным лапам. Я проживу с ним долгие годы, отводя приличную часть времени размышлениям о нас. Я не хочу давать ему имя, и всегда буду называть его Оно. Так проще!
Детский ужас, возникший при мысли, что Пашка может не прийти, каким-то образом трансформировался в связанный со старухой кошмар. Я до сих пор не могу разделить, что же было для меня ужасней. Сущность, поселившаяся у меня под кроватью или ужас, что он не придет. Причем, никогда не придет. Живущее у меня дома Оно, могло бы привести в шок любого, едва успевшего представить его человека, но только не меня. Пожалуй, это был лучший выход. Закономерный. Правильный.
Я вырасту. Я обязательно стану взрослой. И однажды, прижав к груди по привычке мое плюшевое счастье, я оглянусь на прожитые годы и, очень хочется в это верить, отмечу, что мой детский кошмар, смог прожить со мной душа в душу в одной комнате столько лет. А Пашка так и не смог прийти в тот роковой полдень под арку, где в своих детских грезах я жду его до сих пор.
Боже, до чего знакомые вещи!
Страх, как данность, нагрузка, обязательное условие, оберег, болезнь, гарант и предупреждающая, имеющая очень долгие последствия мотивация, спасительная или разрушительная, ибо.
"Все зависит от меры!"
Страх - ожидание, страх предупреждение, глубоко личное женское-мужское и не обязательно детское.
Страх- функция, играющая свою роль на протяжении более ста двадцати тысяч поколений хомо сапиес.
И, все-же, остающаяся чем-то глубоко своим , всегда идущим где то рядом.
Вот и я. боюсь.
Чего?
Не скажу! Этим и делиться не стоит, заболеете еще.
У каждого свое! :)
Удачи вам, Маргарита!
Портал Проза.ру предоставляет авторам возможность свободной публикации своих литературных произведений в сети Интернет на основании пользовательского договора. Все авторские права на произведения принадлежат авторам и охраняются законом. Перепечатка произведений возможна только с согласия его автора, к которому вы можете обратиться на его авторской странице. Ответственность за тексты произведений авторы несут самостоятельно на основании правил публикации и законодательства Российской Федерации. Данные пользователей обрабатываются на основании Политики обработки персональных данных. Вы также можете посмотреть более подробную информацию о портале и связаться с администрацией.
© Все права принадлежат авторам, 2000-2022. Портал работает под эгидой Российского союза писателей. 18+
Тот, Кто Живет Под Кроватью. Часть №2
Постель вновь дрогнула. На этот раз ощутимей; ноги подкосились, и Илья упал на нее. Тут же схватил одеяло, натянул до подбородка.
— Ты не должен был появиться. Нет, нет, — шептал он, озираясь по сторонам.
Ехидный смешок прервал его, а голос заставил задрожать от испуга.
— Я тебя съем. — Прозвучало это угрожающе.
Мужчина с разбитой надеждой посмотрел на термостат, и внутри все обрушилось, от осознания, что теперь ему не дадут добраться до него.
— Илюша долго бегал, — в голосе из-под кровати слышался укор, сменившийся противным: — Скушаю тебя.
Свой тринадцатый день Илья Скобов никогда не забудет. Именно тогда он впервые услышал о Том, Кто Живет Под Кроватью. О нем болтали мальчишки во дворе, рассказывая и пересказывая одну и ту же историю в разной интерпретации по нескольку раз. Тогда это было не более чем страшилкой, пока не наступил вечер.
В тот день лето поставило температурный рекорд: термометры не опускались ниже тридцати пяти градусов, асфальт плавился от жары, воздух застыл.
Даже наступление ночи не принесло облегчения. Пришлось спать без одеяла, раскидавшись по постели. Илья несколько раз вставал среди ночи, чтобы умыться в ванной — это на короткий миг приносило облегчение, ведь даже кондиционер, установленный в его комнате, не давал необходимой прохлады, лишь немного освежая тело.
После одного из таких походов, подросток решил лечь спать на полу, ведь там было чуть прохладнее. Он уже постелил одеяло, чтобы было не так жестко, бросил подушку и лег на импровизированную лежанку, как в комнате раздался противный смешок:
— Илюша вкусный, — прозвучал омерзительный голос и под кроватью вспыхнули два красно-зеленых глаза.
Парень закричал, да так, что через секунду в комнату ворвался отец с битой в руках. Илья долго объяснял ему, почему кричал, что он видел, и от чего сейчас под кроватью никого нет. Естественно отец не поверил, пригрозив тем, что выдерет, если услышит его крик еще раз.
Стоило отцу закрыть дверь, как кровать вздрогнула, и под ней зажглись глаза, раздался ехидный смешок. Подросток подавил в себе крик, с силой зажав рот. И тогда, Тот, Кто Живет Под Кроватью вылез из-под нее.
Илья видел только тень, что протянула когтистые руки к его ногам. Скобов почувствовал холод, что начал сковывать, поднимаясь выше. К ужасу подросток понял, что начинает сползать с одеяла — его тянуло под кровать. Каким-то чудом ему удалось вырваться из невидимого захвата и забиться в дальний угол комнаты.
— Илюша вкусный, — вновь раздался смешок, и тень поползла к нему, наплывая на ковер прозрачно-черным пятном.
Она не дотянулась, замерев в нескольких сантиметрах, от прижатых к телу ног. Из-под кровати раздалось недовольное шипение.
— Илюшу хочу. Дай Илюшу кушать.
Мальчик дрожал, не понимая, почему Он остановился. Не понимал, пока не почувствовал, как сверху опускается морозный воздух, накрывая будто невидимым плащом, не давая Тому, Кто Живет Под Кроватью схватить его.
С тех пор прошло двадцать лет. Тот, Кто Живет Под Кроватью, объявлялся еще несколько раз, пугая его и обещая съесть. Только теперь Илья знал, как защититься: он начал спать под кондиционером, вздрагивая каждый раз от неясных звуков и голосов с улицы.
Скобов даже уехал работать на Север, чтобы быть ближе к холоду, но сегодня ему пришлось вернуться, чтобы похоронить маму. И вот теперь он сидит на кровати, сжавшись в плотный комок, натянув одеяло до носа, а тварь под кроватью издевается над ним, обещая съесть.
На часах ночь давно перевалила за середину, скоро обещал наступить рассвет, но страшно было то, что монстр под кроватью не уйдет с первыми лучами солнца. Он будет терпеливо ждать, и лишь холод мог прогнать его.
Последние минут десять кровать дрожала, не переставая, смех был настолько противным, что впивался в натянутые нервы и безжалостно рвал их.
Скобов попытался разбить окно, но под рукой ничего тяжелого, подушки лишь заставили дрожать стекло и вызвали новую бурю ехидного смеха.
— Илюша — вкусный. Хочу кушать Илюшу.
— Обойдешься, — испуганно-зло огрызнулся Скобов, заметив, что форточка немного отходит от рамы. Видимо он успел открыть ее, когда тварь потянула его. У него появилась надежда; если температура опуститься на несколько градусов, Тот, Кто Живет Под Кроватью уйдет.
Илья буквально чувствовал, как по его ногам прошелся морозный воздух, но тут же вздрогнул, когда увидел, как когтистая лапа тенью пролегла на кровать, схватив его за лодыжку. Тварь потянула мужчину к краю постели.
Скобову удалось вырваться. Он вскочил на кровать, вновь прижался к стене, бросив одеяло на пол. Ехидный смех перешел в недовольное рычание. Постель поднялась над полом и с грохотом опустилась на него, лишь несколько секунд спустя.
— Кушать хочу, — приказал грубый голос. — Илюшу кушать хочу.
Мужчина все чаще смотрел на окно, за которым неспешно начинался рассвет. Падал снег. Илья сможет с кровати прыгнуть в окно, даже сможет разбить его своим телом, но дальше была пустота десятого этажа, без балкона и надежды на удачное приземление. Однако если ему удастся зацепиться за подоконник или раму.
— Он уйдет, — вслух произнес мужчина.
— Илюша, — прорычали снизу и постель, вновь поднялась.
— Тебе меня не получить, тварь.
Скобов оттолкнулся от стены. Сделал шаг к краю кровати. Собрав все силы, резко бросил тело по направлению к окну. Закрыл глаза, чтобы не порезать осколками…
Холод набросился на разгоряченное тело. Сковал его ледяными руками, заставляя сердце замереть, а потом забиться в бешеном ритме. Илья расставил руки, пытаясь зацепить за что-нибудь. Опоры он не чувствовал… Как не ощущал падения. Он открыл глаза и замер, не в силах дышать.
Скобов висел над полом. До окна оставалось сантиметров пять. Илья видел, как на улице поднимается солнце. Как тяжелые тучи, постепенно освобождают для него место. Как снег из крупных хлопьев, становится мелким и почти незаметным.
Мужчину развернуло к постели. Перед ним стоял Тот, Кто Живет Под Кроватью. Стоял не призрачной тенью, а всей своей истинной сущностью.
Тот, Кто Живет Под Кроватью
Ключ вошел в замок. Коротко щелкнула личинка. Мужчина вынул ключ, убрал в карман брюк. Осторожно толкнул дверь, та, как бы нехотя, открыла небольшую щелку. Склонив голову на бок, мужчина заглянул в нее, стараясь рассмотреть, что находится за дверью. Однако ничего кроме темноты не увидел.
Он подхватил лежащий у ног рюкзак за лямки, толкнул дверь, заставляя ее распахнуться.
— Дом, милый дом, — с грустью прозвучал негромкий голос, и мужчина переступил порог.
Илья стоял в коридоре, стараясь привыкнуть к окружающей темноте. Только недавно он был на свету, и вот теперь один среди неясных контуров, размытых границ, черных теней и непонятных звуков. Он глубоко вздохнул и закашлялся от пыли.
— Надо проветрить, — решил для себя, бросил рюкзак, там что-то звякнуло, но он не обратил на это внимания.
Не разуваясь, прошел вглубь квартиры. Встал перед темным прямоугольником комнаты. Постояв несколько секунд, нащупал выключатель. Негромкий щелчок и в центре небольшой комнат вспыхнул электрический огонек, заставляя мужчину прищуриться.
— Давно я тут не был, — щека недовольно дернулась.
Илья обернулся, посмотрел на распахнутую дверь в прихожей. Быстро подошел к ней, выглянул в коридор, а потом закрыл ее, несколько раз повернул ключ в замке. Вытянул руку в сторону и щелкнул выключателем.
Мужчина прошелся по квартире, включая свет. Когда все лампы и светильники горели, он остановился посреди гостиной, осмотрелся, поворачиваясь на месте.
Илья был рад, что вернулся домой, но после долгого перелета, выматывающего переезда на поезде, и двухчасового стояния в пробке на машине, он хотел ввалиться в квартиру, принять душ, упасть на кровать и заснуть. Только не мог он спать, когда вокруг все было покрыто сантиметровым слоем пыли.
— Вода, тряпка, мыло, — скомандовал он себе и пошел в ванну.
В раскрытую форточку задувал морозный ветер, гоняя оставшуюся пыль по углам, будто пытаясь ей помочь спрятаться. Илья находил ее там, безжалостно уничтожая подручными средствами. Луна бесстрастно взирала на все это, порой скрываясь за тяжелыми тучами.
Лишь три часа спустя, мужчина устало отложил тряпку, вылил последнее ведро с грязной водой, поставил моющее средство на место.
— Вроде все, — отер вспотевший лоб. — Осталось только душ принять и спать, — он широко зевнул, посмотрел в сторону спальни и начал неторопливо раздеваться, стараясь, чтобы осевшая на нем пыль не сильно разлеталась по ванной комнате.
Свежезастеленная кровать недовольно скрипнула, матрац слегка прогнулся, принимая его вес на себя. Илья откинулся на подушки, сонными глазами посмотрел на окно, где размытыми формами отобразилась спальня и мужчина, лежащий в постели.
Он прочитал короткую молитву. Перекрестился. До подбородка натянул одеяло и, не выключая свет, наконец-то заснул.
Илья открыл глаза, когда за окном все еще царствовала луна, так же бесстрастно взирая на него сквозь толщу стекла. Ярким контрастом на темном фоне падал светло-белый снег. Некоторые снежинки, задуваемые ветром, залетали в комнату. Мужчина поежился, закутался в одеяло сильнее, вспоминая, что забыл включить термостат.
— Холодно, — пожаловался пустой квартире. Потом резко откинул одеяло, вздрогнул от накинувшегося на него мороза, бросился к батарее и вывернул ручку термостата до упора. Закрыл распахнутую форточку и так же быстро забрался под одеяло.
— Полчаса — не больше, — дал Илья себе установку, пояснил, будто уговаривая: — а-то замерзну окончательно.
Вновь он проснулся от того, что в комнате было жарко, будто из заснеженного холодного города он переместился в тропики. Илья резко открыл глаза. Откинул одеяло. Вскочил в постели и… понял, что пропустил нужный момент.
— Черт, черт, черт! — ругал он себя. — Идиот, зачем ты заснул, ведь знал, что нельзя?!
Не спускаясь с кровати, он подполз к краю. Заглянул за него, настороженно разглядывая пол, тени на нем, отбрасываемые лампой. Так он простоял несколько минут, всматриваясь, вслушиваясь, внюхиваясь в окружающий мир. Потом, с надеждой, оглянулся на батарею, где располагался злосчастный термостат.
— Лишь бы успеть добраться, — одними губами прошептал он и осторожно спустил одну ногу на горячий пол. Замер, прислушиваясь. Так же медленно поставил вторую ногу.
До переключателя температуры было всего три шага, и протянуть руку. В обычной жизни он бы сделал это за две секунды, но сейчас все поменялось.
— Дурак, — вновь выругался он и, весь сжавшись внутри, сделал первый шаг.
Сердце готово было разорвать грудную клетку. Очень хотелось дышать, но Илья не мог себе позволить сделать вдох. Не сейчас, когда всего два шага осталось.
Второй шаг. Настолько тяжело ему давалось-то, что он делал каждый день с удовольствием, а сейчас, будто, учится вновь ходить. Рука потянулась к термостату. Илья заметил, что ладонь подрагивает. Сам он вспотел.
Он медленно оторвал ногу от пола, передвинул ее вперед, осторожно, будто боясь, что находится на минном поле, поставил голую пятку, начал переносить вес тела не нее.
Ехидный смех заставил его вздрогнуть.
Мужчина резко обернулся.
— Илюша — вкусный, — повторил ехидный голос, вновь зачмокал: — Мням-мням.
Илья бросился к переключателю. Успел дотронуться до него рукой, и тут ее сковало холодом. Резко отдернуло от батареи. В окне отразился испуганный взгляд молодого мужчины, с вздернутой рукой, которой он не мог пошевелить.
Из-под кровати раздался противный смешок.
Мужчина дернулся, пытаясь вырваться, но его крепко держали, не давая дотянуться до спасительного переключателя.
— Нет! — во вскрике было отчаянье. — Уйди!
Илья почувствовал, как его потянуло назад. Он уперся ногами в пол, пытаясь остановиться, но это не помогло. Тогда он ухватился за ручку форточки, пытаясь хоть немного приостановить движение.
— Вкусный, — утробно проурчало из-под кровати.
Мужчину отбросило назад. Он выпустил ручку из пальцев. В спину ударило мягким, и хватка тут же ослабла. Илья понял, что лежит на кровати, хотя ноги все еще свисают на пол. Он вздернул их, испуганно вскакивая на постель. Прижался к стене.
— Нет! Нет! Ты не должен был! Уходи!
— Кушать хочу, — расстроенно донеслось из-под кровати, и она ощутимо вздрогнула, на миг оторвав ножки от пола.
— Уйди. — Илья готов был расплакаться, в голосе была истерика, а голова раскалывалась от осознания, что он наделал. Он вжимался в стену, пытаясь слиться с ней, лишь бы не находится на постели — последнем, хрупком оплоте, что отделяла его от Того, Кто Живет Под Кроватью.
— Я тебя съем, — прозвучало это угрожающе.
Свой тринадцатый день рождения Илья Скобов никогда не забудет. Именно тогда он впервые услышал о Том, Кто Живет Под Кроватью. О нем болтали мальчишки во дворе, рассказывая и пересказывая одну и ту же историю в разной интерпретации по нескольку раз. Тогда это было не более чем страшилкой, пока не наступил вечер.
Парень закричал, да так, что через секунду в комнату ворвался отец с битой в руках. Илья долго объяснял ему, почему кричал, что он видел, и от чего сейчас под кроватью никого нет. Естественно отец не поверил, пригрозив тем, что выдерет уши, если услышит его крик еще раз.
Стоило отцу закрыть дверь, как кровать вздрогнула, и под ней зажглись глаза, раздался ехидный смешок. Подросток подавил в себе крик, с силой зажав рот. И тогда Тот, Кто Живет Под Кроватью вылез из-под нее.
Илья видел только тень, что протянула когтистые руки к его ногам. Скобов почувствовал холод, что начал сковывать, поднимаясь выше. К ужасу подросток понял, что начинает сползать с одеяло — его тянуло под кровать. Каким-то чудом ему удалось вырваться из невидимого захвата и забиться в дальний угол комнаты.
Последние минут десять кровать дрожала не переставая, смех был настолько противным, что впивался в натянутые нервы и безжалостно рвал их.
— Илю-ша — вкусный. Хочу кушать Илюшу.
— Илю-ша, — прорычали снизу и постель, вновь поднялась.
Холод набросился на разгоряченное тело. Сковал его ледяными руками, заставляя сердце замереть, а потом забиться в бешенном ритме. Илья расставил руки, пытаясь зацепить за что-нибудь. Опоры он не чувствовал… Как не ощущал падения. Он открыл глаза и замер, не в силах дышать.
Книга Сказок
Приведённый ознакомительный фрагмент книги Книга Сказок предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.
Сказка о монстре под кроватью
Удивительное время — ночь. В темноте всё кажется совсем иным, не таким, как днём, когда светит солнышко. Штора шевелится, будто чьи-то крылья; кресло, на котором лежат подушки и плед, грозно выгибает спину, и даже тапочки, обычные тапочки — и те пытаются куда-то убежать. Всем страшно.
В тишине, в старом доме — а дом, о котором идёт речь, был старым, очень старым, — особенно хорошо слышно всякие шорохи. Что-то скрипит, шебуршит, тоненько взвизгивает, царапается, пищит, вздыхает, шуршит, топает — и никого не видно. Страшно, хоть с головой под одеяло прячься и до самого утра не выглядывай.
Лиса — на самом деле её звали Алиса, но девочка отзывалась только на такое имя, красиво же! — темноты боялась. Каждую ночь она крепко обнимала свою самую любимую игрушку, пряталась под одеяло так, что только макушка торчала — и всё равно ей было страшно. А в грозу она и вовсе дрожала, как заячий хвостик.
И не надо думать, что она была трусишкой, вовсе нет. Подумать только, она не побоялась притронуться к маленькому мокренькому лягушонку, и дождевого червяка, скользкого и противного, в руки брала, и от паука, который сплёл огромную паутину на вишне, не убежала. Она была очень храброй девочкой, только вот темнота её пугала.
Однажды Лиса проснулась ночью, шарит-пошарит — а любимой игрушки нет. Нет рядом её щенка с глазами-пуговками и куцым хвостиком. Выглянула из-под одеяла, оглядывается, озирается — а шорохи под самой кроватью, и скрипит что-то. А игрушка на полу лежит, рядом с тапочками. Упала, должно быть. А на полу плохо и холодно, а руку протянуть страшно: вдруг кто мохнатую лапу из-под кровати высунет, вдруг вцепится?
Долго-долго девочка куталась в одеяло, решалась — и свесилась за край, и протянула руку, пошарила, жмурясь, и схватила щенка. Смотрит — а под кроватью два больших жёлтых глаза светятся. Лиса только пискнула и сразу же оказалась под одеялом. Вся-вся под одеялом — она ведь знала, что чудище из-под кровати любит хватать за высунувшиеся пятки.
Но Лиса была ещё и любопытной, и хитрой. Монстр ведь ничего не может сделать, пока она в одеяле, верно? А она только одним глазком посмотрит, узнает, как он выглядит — интересно же! И девочка снова заглянула под кровать.
— Ты кто? — спросила она.
— Монстр, — вздохнуло чудище, фыркнуло и моргнуло, — монстр подкроватный.
— А покажись! — потребовала девочка. — Я хочу знать, кого я боюсь!
Она никак не ждала, что монстр заплачет. А он и в самом деле заплакал, подвывая, из его больших глаз горошинками катились слёзы и с тихим звоном падали на холодный пол.
— Пыльно под кроватью, и холодно, и скучно, и страшно тут, и меня все боятся, — всхлипывал он, — и со мной никто дружить не хочет!
— А ты всё равно вылезай, — Лиса улыбнулась. — Может, тебя и бояться незачем.
Чудище только громче расплакалось.
— А мне надо, чтобы меня боялись, — провыло оно. — Потому что я монстр подкроватный.
Лиса задумалась, даже лоб наморщила и кулачок к подбородку прижала.
— Хм-хм-хм, что же делать, что же делать? — пробормотала она.
Чудище притихло, выглянуло робко — и тут же спряталось. А Лиса аж подпрыгнула.
— Вылезай! — потребовала она. — Я сейчас буду тебя бояться.
— Но я не хочу тебя пугать, — всхлипнул монстр, — ты тогда разговаривать со мной не будешь.
— Буду, — Лиса тихо рассмеялась. — Я буду тебя понарошку бояться!
Монстр подумал-подумал, да и вылез. Выглядел он как большая-большая клякса с желтыми глазами и белыми-белыми, острыми-острыми зубами.
— Ой, — сказала Лиса, прячась в одеяло. — Боюсь-боюсь-боюсь! Совсем-совсем боюсь! Очень-очень боюсь. Очень-преочень!
Монстр снова всхлипнул — и девочка улыбнулась.
— И хорошо, что я знаю, какой ты, — она зевнула, прикрывая рот ладошкой. — А я спать хочу. А ты снова покажешься?
— Угу, — сказал монстр. — А ты будешь со мной разговаривать?
— Ага, — кивнула девочка и улеглась поудобнее, и проспала сладко до самого утра.
Больше Лиса не боялась темноты. А под кровать она заглядывала и днём, только там никого не было. И Лиса сразу же выгнала оттуда всю пыль большой тряпкой.
Сказка про Монстрика, живущего под кроватью
Под кроватью жил маленький Монстрик. Он был очаровательным созданием зеленого цвета, с разноцветными пятнами и пушистой шубкой. Просыпаясь с заходом солнца, он любил наблюдать за звездами, любоваться на луну, слушать ночные звуки и наслаждаться тишиной.
И всё бы хорошо, но Монстрик боялся. Очень-очень сильно боялся. Ведь все монстры, и большие, и маленькие, говорят, что где-то на кровати живет Ребенок! И он очень страшный и может что-то сделать. Что же может сделать тот, кто живет на кровати, Монстрик так и не узнал, но был уверен – наверняка что-то очень страшное.
Каждый раз, ложась спать с первыми лучами солнца, Монстрик боялся – вот сегодня уж точно под кровать заглянет Ребенок! Но ничего не происходило, и он спокойно засыпал.
И вот однажды в одну прекрасную ночь, когда Монстрик лежал под своей кроватью и любовался хлопьями снега, падающими за окном, к нему под кровать заглянуло Нечто.
Испугавшись, Монстрик даже не понял, что происходит, – увидел только блеснувшие синим цветом глаза и необычную шерсть, странным образом торчащую на голове. Что интересно, Нечто тоже перепугалось и тут же исчезло.
«Да это же был Ребенок!» – понял Монстрик. И ему стало страшно, но так интересно!
«А ведь никто в школе монстров еще никогда не видел настоящего Ребенка! Завтра всем-всем расскажу! Ах да… Никто же мне не поверит».
Маленький Монстрик разочарованно вздохнул, и ему пришла на ум идея – нужно найти подтверждение, что на ЕГО кровати живет НАСТОЯЩИЙ РЕБЕНОК. Он сразу представил себя героем в глазах других монстриков и начал решительно действовать.
Выбираться из-под кровати было слишком страшно, и Монстрик высунул только одну лапу. И тут же услышал отчетливый вздох, поэтому моментально спрятался обратно. Больше ничего не происходило.
«Что ж, – подумал он, – стоит повторить попытку». Монстрик вновь высунул лапу из-под кровати. И вновь услышал то ли всхлип, то ли вздох. Но никто на него не нападал, а значит, можно было попытаться выбраться полностью.
На кровати действительно сидел Ребенок. «Вот это да! – подумал Монстрик. – Вот только он совсем не страшный, даже наоборот, испуганный какой-то».
И он тихо сказал «привет!» тому, кто живет на кровати.
«Привет», – сказали ему в ответ.
Мама учила его, что вежливые монстры обязательно должны представиться – хоть ему и было очень страшно, но он все же сказал: «Я Монстрик, живу под кроватью. А ты Ребенок, да?»
Тот, кто сидел на кровати, боялся ничуть не меньше. Ведь ему всегда было страшно даже думать о том, кто может быть под кроватью. А оказалось, что это пушистое создание, чем-то похожее на любимого кота Тимку, – и страх исчез.
— А почему ты живешь под моей кроватью? – спросил Ребенок.
— Потому что мы – монстры, и вот уже много лет мы живем под кроватями.
— Ты, наверное, хочешь меня съесть? – опасливо прошептал Ребенок.
— Вот еще! – фыркнул Монстрик. – Мы питаемся тишиной – ведь это именно то, что нужно монстру для жизни.
— А зачем же ты живешь под кроватью?
— Наша работа – охранять дом, в котором мы живем. Пока мы здесь, в нем не поселятся ни грусть, ни печаль, ни плохое настроение – монстры строго стоят на страже счастья и радости. Хотя я еще маленький, конечно, – засмущался герой из-под кровати.
— А мы… Может быть, мы могли бы дружить?
— Дружить? – прошептал Монстрик.
Это было так неожиданно! Ведь он всегда боялся Ребенка, а оказалось, что с ним можно даже дружить.
– Почему бы и нет? Во что ты любишь играть?
И они проговорили почти до утра – Монстрик и Ребенок. Им было так интересно друг с другом – необычные друзья теперь с нетерпением ждали захода солнца, чтобы поговорить и повеселиться.
И оба навсегда перестали бояться: ведь невозможно бояться того, кто тебя защищает, а главное – того, кто стал твоим другом.
Читайте также: